Мой страшный главный врач

Глава 20. Когда незваное прошлое настигает тебя…

ЛЕВ

Стройную фигурку медсестры Михеевой я заметил издалека. Она шла в направлении к шлагбауму не спеша, словно специально старалась подгадать оказаться возле него в тот момент, когда я буду проезжать мимо. Возможно, это так и было, но мне уже было почти всё равно. Я не люблю близко общаться с многостаночницами. А Михеева, к сожалению, оказалась именно таковой. Как удивительно обманчивы иногда бывают внешность и улыбка. Сам себе удивляюсь, что не раскусил её сразу. Повёлся как мальчишка на улыбку и взгляд…

С этими мыслями я на скорости заехал под шлагбаум, не повернув в её сторону головы. Потом уже увидел в зеркало заднего вида застывшую на месте женскую фигурку и круглые глаза, глядевшие машине вслед…

Встреча с Михеевой несколько подпортила мне настроение, и я впервые пошёл не к основному входу в клинику, а направился к отдельному выходу с личным лифтом, который предусмотрительный Дмитриев пристроил для себя. И это, оказывается так приятно подниматься к себе на пятый этаж в одиночестве. Никто не глазеет, не лезет с приветствиями. Особенно, когда нет настроения. Дверцы лифта с задержкой распахнулись и навстречу мне кинулся чуть запыхавшийся начмед Муранов: — Здравствуйте, Лев Романович!! Вижу, что решили сегодня этот лифт опробовать. Уверен, что со временем вам захочется только им и пользоваться.

— Здравствуйте, Григорий Иванович, — я пожал его сухую, тёплую ладонь и направился в сторону приёмной. Начмед поспешил за мной.

— Здравствуйте, Дина Наумовна, — поздоровались мы одновременно с исполняющей обязанности секретарши молодой женщиной.

— Здравствуйте, Лев Романович и Григорий Иванович! — с улыбкой ответила она и спросила: — Как обычно — по чашечке кофе?

Я переоделся в комнате отдыха, вышел в кабинет. Начмед сидел на стуле у стены и внимательно наблюдал за мной: — Что-то случилось, Лев Романович? Могу я чем-нибудь помочь?

— Вы уже и так сделали всё что могли, — неожиданно для себя с раздражением бросил я ему.

— Простите, Лев Романович! Я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду, — занервничал начмед. — Пожалуйста, скажите мне прямо, что я сделал не так⁈

Что я мог ему сказать⁈ Что он залез не в тот огород. Так он это сделал по незнанию, да и похоже задолго до моего прихода сюда. Винить его мне не в чем. Винить я могу только непонятно чем зацепившую меня медсестру с такой милой улыбкой и искренним взглядом, дающую направо и налево…

— Лев Романович, если хотите я сегодня проведу оперативку за вас? — неожиданно в моё сознание ворвался обеспокоенный голос начмеда.

— Нет, Григорий Иванович, я сам. Не обращайте внимания, просто с утра уже успели настроение испортить, — сухо ответил ему я и пододвинул к себе чашечку с кофе. — Пейте свой кофе и не будем тянуть с оперативкой. На сегодня полно других дел.

— Да-да, конечно, — оживился начмед и почти залпом выпил горячий кофе.

«И даже не поморщился! Вот это выдержка у человека!» — мысленно подивился я, а вслух произнёс: — Завтра на сдачу годового отчёта поедем вместе в Департамент. У нас же уже всё готово для этого?

— И не сомневайтесь, Лев Романович, всё будет в ажуре. Там у нас свои люди, организуем в лучшем виде, — радостно улыбнулся начмед. Он был в своей стихии и, похоже, наслаждался этим.

«Нет, не стану из-за какой-то глупой бабы убирать такого начмеда. На работе не должно быть места эмоциям и рефлексии», — неожиданно подумал я, хотя до этой минуты был уверен в обратном. Встал из-за стола и кивнул начмеду: — Пойдёмте, коллега, узнаём, что почём в клинике за эти сутки и займёмся неотложными делами.

Начмед как-то странно посмотрел на меня, хотел что-то сказать в ответ, но замялся и просто направился к выходу из комнаты отдыха. В приёмной уже стояли заведующие всех отделений и вполголоса что-то обсуждали. Дина Наумовна пригласила их всех в мой кабинет, и оперативка началась…

Спустя час, когда кабинет опустел, я приоткрыл окно, чтобы проветрить помещение. Начмед собрался было тоже уходить, но остановился у выхода и неожиданно плотно прикрыл дверь: — Лев Романович, разрешите спросить?

— Спрашивайте, но не уверен, что захочу ответить, — я сел в кресло и посмотрел на начмеда.

— Не нужна ли вам юридическая помощь в деле с бывшей секретаршей Ольгой Васильевной? Я уже говорил, что у меня тёща в прокуратуре и информация так или иначе доходит и до меня.

— Следите за моими делами? — я с любопытством продолжил смотреть на начмеда.

— Я же сразу предупредил вас, что в моих интересах как можно дольше поработать с вами. У моего интереса чисто корытный мотив, — он пожал плечами и в глазах у него запрыгали чёртики.

— Понял, — усмехнулся я. — Раз вы в курсе ситуации, то, что можете предложить?

— Я знаю, что в Депздраве вы ответили, чтобы она подала на вас в суд. Да-да, не удивляйтесь, Лев Романович, у меня везде свои люди. Понимаю, что и вы не без прихватов. Просто из самых лучших побуждений и личной выгоды очень хочется помочь вам выбраться из этой дурацкой ситуации.

— Тогда предлагаю пройтись до морга, раз уж мы планировали его посетить на этой неделе. По дороге обговорим этот вопрос, — я возвёл глаза кверху и правой рукой как бы обвёл помещение.

— Понял-понял, — закивал сообразительный начмед. — Да-да, пойдёмте в морг. Я даже звонить им не стану. Вот это будет для них эффект неожиданности!

— Мы пройдёмся по клинике. Я на связи, — кинул я Дине Наумовне, выходя из клиники. Женщина понятливо кивнула и продолжила набирать какой-то текст на клавиатуре.

На отдельном лифте мы спустились на первый этаж. В большом, светлом холле царил обычный круговорот людей. Сотрудники клиники в медицинских костюмах и пациенты клиники в больничных халатах сновали в разных направлениях по своим делам. В холле стоял небольшой гул.

— Спустимся в подвал пешком? — спросил меня начмед.

Я не успел ответить так в этот же момент перед нами внезапно появилась медсестра Михеева. Она сделала это так неожиданно, что у меня на долю секунды перехватило дыхание.

— Что тебе, Михеева⁈ — удивлённо вскинул брови начмед и лицо его вдруг стало багроветь на глазах.

— Я только сказать… Григорий Иванович… что… что у нас в отделении всё в порядке… — запинаясь, негромко проговорила медсестра Михеева почему-то не сводя с меня умоляющего взгляда.

— Ну, хорошо, только не нужно бросаться под ноги, чтобы сообщить нам об этом, — всё также смущённо произнёс начмед. — Кто тебе разрешил покинуть пост?

Медсестра Михеева продолжила смотреть на меня, нервно потирая кисти рук. В какой-то момент мне вдруг показалось, что она вот-вот заплачет. Григорий Иванович растерянно одёрнул её и буквально прошипел: — Михеева, ты что себе позволяешь⁈ Марш к себе в отделение, я с тобой попозже разберусь.

— Да-да, я сейчас, — торопливо ответила та и неожиданно спросила у меня: — Л-лев Р-Романович, а у в-вас всё хорошо?

Она смотрела мне прямо в лицо. Её глаза странно горели. В них были решимость и вызов. Вызов мне⁈

— С каких пор, Михеева, вы стали проявлять обо мне такую заботу? Что вам нужно от меня? — неожиданно для себя с сарказмом спросил я.

Молодая женщина растерялась, что-то хотела сказать, но, всхлипнув, прикрыла себе рот ладонью и кинулась к лестнице. Сотрудники с интересом оглянулись на неё.

— Что это сейчас было? — негромко спросил я у начмеда.

— Понятия не имею, — пожал плечами озадаченный начмед. — Сам в шоке!

— Угомоните свою женщину, Григорий Иванович. Если такое повторится ещё раз, то мне придётся уволить её. У нас здесь клиника, а не театр абсурда! — поморщившись, произнёс я и направился в сторону двери, ведшей на лестничную клетку.

— Да-да, конечно! Вот дура бестолковая, прямо не знаю, что на неё нашло! — растерянно пробормотал начмед, шагая рядом со мной и стараясь попасть в ногу…

— Ле-е-в Рома-а-нови-и-ч! — неожиданно громкий, мелодичный женский голос разрезал лёгкий гул, стоявший в холле первого этажа. Я остановился как вкопанный. Словно тысячи гранат взорвались у меня в голове, в глазах потемнело. Я медленно повернул голову и увидел глаза начмеда. Он с беспокойством смотрел то на меня, то в ту сторону, откуда донёсся этот голос. В холле неожиданно наступила тишина. Я медленно развернулся и увидел её! Высокая и по-прежнему стройная, она шла в моём направлении, что говорится летящей походкой. Не зря же со своей дочкой летала аж к самому Оскару Фабиано Чаконе — крёстному отцу всяких там Мисс Мира и Вселенной, чтобы поучиться у него правильной походке и умению соблазнительно улыбаться. Вот и сейчас она шла к нам этой самой походкой, улыбаясь той самой улыбкой и все, кто был в холле, остолбенев смотрели на неё как на высокую заморскую птицу, случайно залетевшую в наши скромные пенаты.

— Я так понимаю, что сейчас я здесь буду третьим лишним? — негромко спросил меня начмед, не сводя восхищённого взгляда с приближавшейся к нам женщины.

— Правильно понимаете…

— Может быть смогу чем-нибудь помочь?

— Нет, Григорий Иванович, здесь вы мне ничем не сможете помочь. Я сам, — упавшим голосом произнёс я, не трогаясь с места.

— Понял, Исчезаю. Потом договорим, — и начмед ловко ввинтился в толпу сотрудников, оставив меня наедине с человеком, которого я меньше всего хотел бы видеть в любое время дня и суток.

— Ну, здравствуйте, Лев Романович! — ещё звонким голосом радушно поздоровалась женщина, но взгляд её был испытующ и как всегда холоден. Она была на каблуках и поэтому ростом была даже выше меня, не говоря об окружавших нас людях. С собой она принесла терпкий аромат дорогих духов.

— Чем обязан, Маргарита Павловна? — как можно равнодушнее постарался произнести я. Мне с большим трудом удалось скрыть бурю эмоций, вспыхнувшую в моей голове при виде этой женщины.

— Мы так и будем здесь стоять на потеху присутствующим? — она окинула холл полный застывших на месте людей бесстрастным взглядом. — Давай пройдём к тебе в кабинет. У меня к тебе серьёзный разговор.

— Мне люди не мешают. А все разговоры с вами мы закончили несколько лет назад. Не помните? — негромко произнёс я, стискивая челюсти.

— Ты, действительно, хочешь, чтобы я прямо здесь начала обсуждать с тобой дела, касающиеся твоего сына? — женщина привычным жестом откинула назад, нависшие над правой щекой серебристо-голубые волосы.

— Вы, как всегда, не оставляете мне выбора, — сквозь зубы процедил я и кивнул: — Следуйте за мной.

Пока мы поднимались на отдельном лифте на пятый этаж, я чувствовал на себе её внимательный, изучающий взгляд. Правда в этот раз я и сам оценивающе прошёлся взглядом по её фигуре, причёске…

— Ну, что — сильно постарела? Или ещё ничего, как тогда? — с усмешкой спросила она, выходя вслед за мной из лифта.

Я не счёл нужным ответить женщине и, молча, направился в приёмную.

— Ко мне никого не пускать! — бросил я Дине Наумовне, проходя в кабинет.

— И сделайте нам, милочка, по чашке кофе и по паре бутербродиков с чем-нибудь, — кивнула женщина секретарше.

Войдя в кабинет, она плотно закрыла за собой дверь и с интересом прошлась по помещению, не преминув заглянуть в комнату для отдыха: — Ну, неплохо, неплохо, Лев Романович.

Затем она скинула с себя меховое манто и привычно поправила на голове выкрашенные в голубовато-серебристый цвет ухоженные волосы до плеч.

— Быстро говорите, что вы хотите от меня в этот раз и убирайтесь отсюда! — негромко, но чётко произнёс я.

— Да, ладно, Лев, расслабься, — махнула рукой женщина, присаживаясь на край кресла и красиво складывая ногу на ногу: — Ты же не дурак и прекрасно понимаешь, что я здесь появилась не просто так.

— Это я сразу понял, как только увидел фотографию ребёнка.

— Твоего ребёнка, заметь! — она со значением подняла вверх указательный палец.

— Неужто⁈ А что же вы семь лет назад визжали, что это не мой ребёнок⁈ — я с ненавистью посмотрел на свою нежданную собеседницу.

В этот момент раздался лёгкий стук в дверь. и Дина Наумовна занесла поднос с кофе и бутербродами.

— Поставьте на стол, милочка и уходите. Мы сами разберёмся, — начальственным тоном приказала женщина. И, не вставая с кресла, посмотрела на меня: — Подай мне, Лев, мой кофе и один бутерброд. Проголодалась пока добралась до этой твоей клиники.

Дина Наумовна кинула на неё странный взгляд и, молча, вышла из кабинета.

— Что же такого должно было случится, чтобы вы сами пришли ко мне на поклон⁈ — не трогаясь с места, с издёвкой произнёс я.

— А ты, я смотрю, осмелел, — в тон мне с сарказмом ответила женщина и, грациозно поднявшись с кресла, подошла к столу.

— Учителя хорошие были, — процедил я сквозь зубы. — Так чем же я обязан столь внезапному визиту, Маргарита Павловна? Давайте выкладывайте скорее и валите отсюда, чтобы я больше вас никогда не видел.

— А-ха-ха, вот из тебя и полезло твоё истинное нутро! — деланно рассмеялась женщина, но взгляд её, по-прежнему оставался холодным и расчётливым. — Если я отсюда свалю, как ты сейчас «элегантно» выразился, то ты никогда в жизни больше не увидишь своего сына! — она аккуратно сделала глоток горячего кофе и с превосходством посмотрела на меня.

— Я его не видел всё это время и не будет ничего страшного, если и дальше не увижу. Тем более, что я не уверен — мой ли это сын, — я выбил костяшками пальцев небольшой мотивчик по полированному столу и нетерпеливо посмотрел на неё: — Это всё, Маргарита Павловна? Тогда давайте на этом закончим и навсегда разбежимся по разным странам.

Маргарита Павловна исподлобья посмотрела на меня странным взглядом: — А ты очень сильно изменился, Лев. Наверное, с моей стороны было глупо надеяться, что после твоего пребывания в воюющей стране, ты бы по-прежнему остался бы тем рыжим дрищём, что навсегда испортил жизнь моей дочери.

— Наверное, — кивнул я ей и поднялся с кресла. — Всё, Маргарита Павловна! Если у вас ко мне больше нет вопросов, то вынужден сообщить вам, что меня ждут в морге.

— В морге⁈ — она удивлённо подняла одну бровь и вздохнула: — Ну, что. же, Лев. Раз ты так настаиваешь, я сейчас уйду. Действительно, на работе не удобно разговаривать. Я не учла, что ты теперь главврач. Но разговор наш на этом не закончен, и я не отстану от тебя, пока ты не сделаешь то, что должен сделать.

— Я уже давно ничего не должен ни вам, ни вашей семейке, — сложив руки на груди, я с презрением посмотрел на эту породистую суку.

— Ты должен своему сыну, — многозначительно посмотрела на меня Маргарита Павловна, держа в руках своё меховое манто. Не дождавшись от меня жеста вежливости, сама набросила его себе на плечи. — Ты очень много задолжал ему.

— Не нужно пытаться шантажировать меня ребёнком. Я его видел один раз новорожденным младенцем, и вы навсегда вычеркнули меня из его жизни. Поэтому у меня нет к этому ребёнку ни чувства привязанности, ни какого-либо интереса. Я — мужчина и могу себе завести хоть пару десятков сыновей и дочерей, — саркастически улыбнулся я.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — с тихой угрозой в голосе, произнесла Маргарита Павловна и вышла из моего кабинета, оставив за собой шлейф дорогих духов.