Мой страшный главный врач

Глава 22. Страшная участь моей бывшей или закон бумеранга никто не отменял

ЛЕВ

— Что же ты теперь будешь делать, сынок? — обеспокоенно спросила меня мама. Она с отцом сидели за столом напротив меня и не сводили с меня тревожных взглядов. Посередине стола, на старинной китайской белой скатерти с бордовыми розами лежала глянцевая фотография рыжеволосого мальчика лет шести-семи очень похожего на меня.

— Ещё раз повтори, что она сказала тебе, когда звонила по телефону, — устало произнёс я и отпил из чашки остывавший чай.

— Сказала, что наступило время тебе начать заботиться о своём сыне. Поэтому приехала в качестве переговорщика… — мама вздохнула и посетовала: — А разговаривала таким тоном, как будто мы для неё какие-то букашки.

— Вот тварина! — не выдержал отец и хлопнул ладонью по столу. — Была бы моя воля, я бы таких огнём выжигал!

— Ладно, папа, не нервничай так! Надо сначала понять зачем она приехала, — я кинул взгляд на фотографию. — Похоже, что случилось что-то очень серьёзное, раз она вышла на нас. Только гордыня её не позволяет ей, по-человечески объяснить нам, что происходит.

— Не знаю, что там насчёт гордыни, но это нужно быть совсем бессовестной скотиной, чтобы заявиться сюда с какими-то своими требованиями после того, что они сделали с тобой! — воскликнул отец и соскочив со стула, пошёл на лоджию покурить.

В этот момент неожиданно осветился дисплей маминого мобильника и послышался рингтон её любимого Моцарта.

— Лёвушка, это она! Уже десять вечера, а эта паразитка звонит без зазрения совести! — почему-то шёпотом произнесла мама, беря в руки телефон. — Я же не дала ей твой номер, хотя она прямо требовала его. Ответить?

— Отвечай, мама. Всё равно этот вопрос нужно было бы когда-нибудь закрыть, — вздохнул я.

Я бросил курить несколько лет назад, после того как месяц провалялся в госпитале с простреленным лёгким. Но в этот раз не выдержал и, выйдя на лоджию, взял сигарету из отцовской пачки. Отец, молча, поднёс к моему лицу зажигалку и щёлкнул ею.

В этот момент в проёме двери на лоджии появилась мама с телефоном в руке: — Хочет говорить только с тобой…

Я без слов взял у неё из рук телефон и поднёс его к уху: — Слушаю.

— Я же сразу тебя предупредила, Лев, что не отстану от тебя, пока ты не сделаешь то, что я скажу, — произнесла трубка голосом ненавистной бывшей тёщи. — Не вздумай скрываться от меня. Ты меня знаешь. Жду тебя завтра в холле отеля «Националь» (кто бы сомневался!) в два часа дня и…

— Нет, завтра, в десять утра, на Таганской. Там есть центр для переговоров, — я быстро назвал адрес и отключился. У Маргариты Павловны была отличная память, она не стала перезванивать.

— А почему так рано, сынок?

— У меня весь день расписан на завтра, ещё и отчёт в Департаменте. В десять центр открывается, вот к началу и подъеду, чтоб послушать тот бред, что будет нести эта… — я даже не стал вслух произносить то определение, которого заслуживала эта мерзкая бабёнка.

На следующий день, я, съев без аппетита свой завтрак, в тревожном настроении поехал на встречу с женщиной, сыгравшей в моей жизни, наверное, роковую роль.

Я приехал первым, на ресепшене оплатил аренду небольшой комнаты для переговоров на втором этаже — там звукоизоляция была лучше, да и посторонние показывались реже. Попросил девушку с ресепшена проводить ко мне высокую женщину по имени Маргарита Павловна, как только она появится здесь. Затем быстро поднялся в комнату, проверил её на наличие жучков и скрытых видеокамер. Убедившись в отсутствии оных, установил свои. В самой комнате стояли два удобных кресла, небольшой стол между ними. В одном углу комнаты стояла вешалка. Во втором углу — небольшой буфетик в виде микроволновки, небольшого электрического термопота для нагревания воды, коробки с разноцветными пакетиками чая и банки с растворимым кофе. Тут же были маленькие ложечки, сахар и салфетки.

Я сделал себе кофе и, сев в кресло, принялся ждать. Маргарита Павловна чуть запоздала. Услышав приближающиеся шаги и негромкий разговор двух женщин, я привёл в действие видеокамеру и звукозаписывающее устройство. Затем взял в руку чашечку с кофе и сделал глоток бодрящего напитка. В этот момент в дверь негромко постучали.

— Войдите, — ответил я.

— Всё, милочка, вы свободны. Дальше я сама, — знакомые интонации ненавистного мне женского голоса прозвучали подобно звуку трения пенопласта об стекло. Меня аж всего передёрнуло.

— Доброе утро, Лев! — Маргарита Павловна изобразила на своём лице подобие улыбки, но мне эта улыбка больше напомнила оскал гиены.

— Здравствуйте, Маргарита Павловна, — сухо ответил я, не поднимаясь с места.

— Как я вижу, хорошие манеры покинули тебя, — с сарказмом произнесла она и, скинув с плеч своё соболиной манто, аккуратно повесила его на плечики, болтавшиеся на вешалке в углу комнаты.

— У меня всего лишь час времени, потом я ухожу. Поэтому можете себе сделать чай, кофе и приступайте к делу, — я допил кофе и поставил чашечку на полированный стол.

— Ты очень изменился, Лев, — Маргарита Павловна кинула на меня странный взгляд. Подошла к столику и, сделав чашку кофе, присела во второе кресло: — Мне нужны деньги, Лев. Много денег.

— Я не банкир. Обратитесь за кредитом в любой банк Италии. Уверен, что вашему зятю-итальянцу они не откажут. Это всё?

— Нет, Лев, прошу тебя не уходи! — неожиданно в голосе ненавистной бывшей тёщи послышалась мольба.

Я изумлённо поднял на неё взгляд: — Неужели всё настолько плохо, Маргарита Павловна⁈

— Ты даже не представляешь себе, насколько, Лёвушка! — в её голосе послышались слёзы.

Лёвушкой она назвала меня впервые за всё время нашего знакомства и тут до меня наконец-то дошло, что у неё, действительно, всё хреново.

— Ну, что же, Маргарита Павловна, закон бумеранга никто не отменял, — саркастически усмехнулся я.

Женщина вздрогнула всем телом и ошарашено посмотрела на меня: — Ты радуешься нашей беде⁈

— Есть немного, — кивнул я и, поднявшись с кресла, сделал себе вторую чашечку кофе. Затем опять сел в кресло и пристально посмотрел на неё: — А вы чего ждали⁈ Что при вашем появлении я брошусь от радости вам на шею и кинусь тут же разгребать все ваши проблемы⁈

— Но это же касается в первую очередь твоего сына! — яростно сверкнула бывшая тёща когда-то красивыми глазами.

— У него неизлечимая болезнь? — невозмутимо спросил я.

— Нет, он жив и здоров! Но… — тут она замолчала и начала покусывать себе губы. Затем, решившись, выпалила: — Злату посадили в тюрьму… пожизненно.

Тут пришла моя очередь изумляться: — Да, ладно!! Хрупкая, анемичная Злата в тюрьме⁈ Да ещё на пожизненном!! Столько в вашей хвалённой Европе обычно дают за предумышленное убийство.

— Она убила своего мужа — Винченцо.

В комнате наступила тишина. Только откуда-то издалека доносился лёгкий отзвук чьих-то голосов.

Маргарита Павловна сидела в кресле и не спускала с меня прищуренных глаз. Подушечкой указательного пальца она нервно водила по краю белой чашечки с остывавшим кофе.

— Неожиданно! — выдохнул я. — За что же она убила его?

— Он пытался приставать к Игорю. Она застала Винченцо за этими приставаниями и в состоянии аффекта убила его. Она защищала твоего сына, Лев. И теперь ты просто обязан найти много денег, чтобы я смогла там, в Италии, нанять ей лучшего адвоката. Теперь ты понимаешь, почему я так решительно настроена на то, чтобы помочь своей дочери ⁈ — негромко, со значением произнесла Маргарита Павловна.

Что и говорить, эта новость меня поразила. В голове у меня всё перемешалось: моя бывшая в итальянской тюрьме, у неё пожизненный срок за убийство, она убила своего мужа, когда он приставал к рыжеволосому мальчику по имени Игорь, который, с большой долей вероятности, возможно, является моим сыном…

Я с усилием потёр себе переносицу. Обратил внимание на то, как Маргарита Павловна даёт мне возможность осознать сказанное ею. Поднял на неё свой взгляд и увидел, как внимательно и, почти не мигая, она следит за мной.

— О какой сумме идёт речь? — негромко проговорил я.

— Двести тысяч евро на первое время, — оживилась она и в её глазах появился знакомый блеск — бывшая тёща очень любит деньги. И этот блеск я всегда видел в её глазах, как только деньги попадали ей в руки.

— Мне нужно подумать. — вздохнул я.

— Но деньги нужны в ближайшие дни!! — она возмущённо вскинула голову.

— У меня нет такой суммы. — спокойно ответил я.

— Продай свою квартиру! Да-да, продай квартиру, дачу, машину! Продавай что хочешь, но я должна максимум через неделю улететь отсюда с этими деньгами. Иначе… — лицо бывшей тёщи начало покрываться красными пятнами.

— Что — иначе? — спросил я её и посмотрел на часы — заканчивалось время аренды помещения.

— Иначе всё это очень сильно скажется на твоём сыне! Он узнает о том, что ты отказался помочь его матери, которая защитила его от педофила! — выпалила Маргарита Павловна. Её аргумент показался мне столь нелепым, что я только покачал головой: — Разве не вы сами подобрали этого богатенького итальянца в мужья своей дочери⁈ Как же вы проглядели педофила⁈

Тут я увидел некое замешательство на лице женщины. Когда-то красивые её глаза забегали и она, нервно поправив рукой волосы на голове, как-то скомканно пояснила: — Ну… это не тот итальянец…

— В смысле — не тот?

— Ну, с тем, с первым Златочка развелась почти сразу… Они не сошлись характерами…

— Так это какой-то второй итальянец? — уточняюще спросил я. Это тоже было для меня новостью, потому как после нашего развода и моего отбытия в одну из ближневосточных стран, я не отслеживал судьбу некогда любимой мною женщины, променявшей меня на жизнь в Европе с богатым итальянцем.

Маргарита Павловна опять замялась, но, пытаясь держаться с достоинством, посмотрела на меня и чётко произнесла: — Нет, Винченцо был её третьим мужем… правда — неофициальным…

— А вы-то куда смотрели, Маргарита Павловна⁈ — я с деланным упрёком посмотрел ей в глаза. — Вы же тогда мне столько лекций прочитали о нравственности, которой у меня, оказывается, тогда не было и в помине.

— Причём тут это⁈ — всплеснула она руками.

— Да при том, что, заставив свою дочь развестись, как вы говорите, с рыжим дрищём, вы отправили её в Италию скакать по итальянским членам! И что в итоге⁈

— Что значит — скакать по итальянским членам? Членам чего? — бывшая тёща изобразила на своём лице недоумение.

— Да, ладно, Маргарита Павловна целку из себя разыгрывать! Я сказал именно то, что и имел ввиду. По хуям итальянским отправили вы скакать свою дочь, — грубо ответил я. Мне очень сильно надоело оставаться вежливым с той, что сломала жизнь в первую очередь своей дочери, потом мне и незнакомому пока мне мальчику по имени Игорь.

— Фу-у-у, Л-е-е-в! Какая мерзость! Не смей разговаривать со мной таким тоном! — подскочила от возмущения бывшая тёща.

В этот момент в дверь деликатно постучали и девичий голос вежливо предупредил: — Простите, но ваше время истекает через пять минут.

Эта фраза тут же отрезвила Маргариту Павловну. Она устремила на меня вопрошающий взор: — Ну, так как, Лев? Ты должен завезти мне эти деньги в «Националь» до конца этой недели. Я-то рассчитывала получить их сразу и улететь в Италию. Но раз тебе нужно время для того, чтобы собрать требуемую сумму, то я, так и быть, застряну в этой долбанной Москве на нужное время. Похожу пока по театрам, музеям. Отвлекусь немного, да и будет потом что рассказать приятелям там.

— Я подумаю. А теперь мне нужно в Департамент. Подвезти вас не смогу, да и особо не горю желанием. Берите такси и начинайте гулять по музеям, — сухо ответил я ей.

Дождавшись, когда она ушла из комнаты для переговоров в своём соболином манто, я закрыл дверь на защёлку и быстро достал видеокамеру и записывающее устройство из потайных мест в комнате. Аккуратно сложил их в свой мессенджер, надел куртку и собрался было на выход.

Но в этот момент я вспомнил кое о чём и полез во внутренний карман пиджака. Достал оттуда чёрную визитку с серебряным тиснением и ещё раз внимательно прочитал написанные на ней слова: «Адвокатская контора Бергманн и сыновья».