Моя Фиалковая Ведьма

Глава 12. Подарок

Пламя:

«— Раз, два, три, четыре, пять…раз, два, три, четыре, пять…

— Считай до десяти, Эрбос. И закрой уши.

— Я не умею до десяти, мама, ты же знаешь! — недовольно сказал я.

— Да-да. Точно. Как я могла забыть, — дрожащим голосом поправила себя она, выглядывая из детской, руки ее тоже тряслись почему-то. Шаги отца уже были слышны на лестнице. — Тогда считай до пяти много-много раз, мой драгоценный. Пока я не приду к тебе сама.

— Но мама! Мне скучно просто считать, я не люблю эту игру! Может лучше в прятки?

Темно-карие глаза молодой женщины загорелись идеей.

— Давай. Прячься в комнате. И пока я тебя не найду, не выходи ни в коем случае.

Она начала считать сама, в этот раз, и будучи уверенным в своей гениальности, я выбрал для укрытия шкаф, спрятавшись там глубже и прикрывая одеждой, висевшей на вешалках, только лицо, но мне казалось, что так я точно стану невидим для кого угодно. Звуки, что звучали снаружи, стали для меня глухими, но я чётко разобрал голос отца.

— Почему ты не в спальне?

— Здравствуй, дорогой, сегодня ты рано…

— Можешь не притворяться, что рада меня видеть, Беатрис. Я представляю, как тебе осточертел этот брак…

— Ну что ты такое…

— Помалкивай! И займи свое место в спальне без возражений. Возможно, сегодня я буду великодушен, и тебе меньше достанется.

Не выдерживая, от любопытства, я все же посмотрел в щель между дверцами: мама немного ссутулилась, совсем теряясь рядом с высокой фигурой отца, и смотря под ноги, вышла из комнаты. Меня же он словно и не ожидал здесь увидеть, но я от этого и не расстроился, ведь отец только кричал и толкался в те редкие моменты, когда нам доводилось говорить.

Я присел, приготовившись уже ее ждать, но из спальни, в дальнем конце коридора стали слышны ее крики и плач. Впервые я слышал, как она плачет так сильно, мне показалось ей очень больно и требуется помощь, а потому, направился к месту, откуда исходили страшные вопли. Осторожно толкнул дверь, ведущую в родительскую спальню: она и без того была не до конца закрыта.

Моя мама, лишь в одной сорочке, да и та была задрана выше пояса, лежала животом на стуле. Отец же практически полностью своим огромным телом загораживал мне обзор на нее. В его руках был узкий кожаный ремень, он пару раз вздохнул, словно боролся с усталостью и стал ее бить им по тем частям тела, что предположительно были оголены. Ее руки вцепились в мягкую сидушку стула, до побеления костяшек, а на лице застыла гримаса боли. Слезы прочертили на ее лице непрекращающиеся узкие потоки, скатываясь к подбородку и капая на пол, несмотря на то, что глаза были плотно закрыты. Пока отец, не останавливаясь, словно срывая на ней всю вселенскую злобу, продолжал обрушивать на женское тело частые хлесткие удары. Она вдруг на мгновение задрожала и совсем обмякла, повиснув на стуле. Глаза ее так и остались, закрыты, но теперь она словно спала.

Когда отец схватил ее за темные волосы на затылке, приподнял голову и посмотрел на лицо, мне хотелось броситься на него, убрать его руки от мамы, закричать, чтобы он никогда так больше не делал! Но увидев, что он разворачивается ко мне, я лишь успел прикрыть дверь обратно и тихо убежал. В тот день я ждал в шкафу маму до вечера и не прекращал там плакать, ведь боялся, что она не придет. Что она навсегда уснула. Мне говорила наша гувернантка, что такое бывает, что иногда люди засыпают навсегда и их душа улетает на небо, к ангелам. Я очень боялся, что она улетела от меня, и слишком боялся отца, чтобы решиться наконец, выбраться из шкафа»

***

— Раз, два, три, четыре, пять. Раз, два, три, четыре, пять… — считал я про себя, в попытке остудить горячую, словно раскаленное железо ярость.

В голове роились способы, как я могу сделать ей максимально больно. Их я знал даже слишком много. Но в глазах стоял лишь один образ, как отец порол мать. Я стал свидетелем этой сцены впервые в четыре года. Для такого наказания ему даже не приходилось искать причин. Миллиора же позволила себе слишком много.… А ведь я попросту переживал за нее. Но внутри звучал ещё один голос, он принадлежал совести, что когда-то давно была заперта в самых далёких и темных уголках моей испорченной души: «Это забота или ты хочешь владеть ей полностью, всегда и безраздельно?»

Тряхнул головой, отделываясь от противоречивых эмоций, остановился напротив входа в ванную и посмотрел на нее. Миллиора так и стояла в прежнем положении, большие глаза были раскрыты и со страхом смотрели на меня. Она буквально превратилась в статую, ожидая всплеска моего гнева. Но я не монстр, как мой отец. Я не стану таким. Судьба словно насмехалась надо мной, подкидывая эту девушку, с таким неистовым непокорным характером именно в мою жизнь.

Подарок, оживляющий во мне самые яркие эмоции и одновременно испытание на прочность.

Наконец решив, как поступить, в несколько шагов, резко сократил расстояние между нами. Когда же я достиг цели и уже хотел обнять свою маленькую хрупкую бабочку, чтобы стереть с ее лица страх, она резко бросилась мне в ноги, встав на колени, и обхватила их обеими руками.

— Прости! Прости меня, Эрбос! Я больше никогда не стану говорить такого. Только не делай мне больно, я этого не вынесу. Не от тебя…

Я тихо выругался, не ожидая такого поворота событий. Хрупкая девушка, обернутая лишь в одно полотенце, прильнула всем телом к моим ногам и не поднимала даже головы, дрожа и ожидая моей милости по отношению к ней.

В Королевстве было нормой иногда наказывать женщин оплеухой. И если Люди нечасто грешили этим, то мужчины из рода фейри не отличались добротой по отношению к жёнам, а порой даже и к своим детям. Самих же фейцев законы оберегали особенно сильно. Мне слишком хорошо был знаком такой уклад жизни, его я наблюдал все своё детство.

Склонившись над Миллиорой, я схватил ее за плечи и поставил на ноги, только сейчас она осмелилась взглянуть мне в глаза.

— Я была не права, — произнесла она на выдохе.

Мокрые волосы ее разметались по плечам и спине, в одном лишь лоскуте ткани и с таким раскаянием на лице она выглядела ещё более незащищённой и совсем слабой. И это мне невыносимо нравилось. Она вся была создана словно специально для меня, соответствуя даже тем вкусам и потребностям, о которых я сам не подозревал до появления в моей жизни этой своенравной девушки. Хотелось привязать ее к себе так же, как и я стал, привязан к ней. Зависим. До ноющей боли в груди.

— Не бойся, мотылёк, я никогда не стал бить тебя. Это слишком унизительно. Есть у меня враги и посильнее хрупких маленьких женщин…

Из груди Миллиоры мгновенно вырвался вздох облегчения, вся она обмякла в моих руках. Даже разбираться кто прав, а кто виноват в этой перепалке отпало желание, а потому решил оставить это дело. У меня была другая цель: я чётко её обозначил и решил добиться любым путем, чего бы мне это не стоило — сердце этой девушки, как и ее тело, мысли, да и вообще все, должно принадлежать мне. Мне одному.

— Я пришёл, чтобы позвать тебя. Твой подарок прибыл.

— Какой подарок? — растерянно, ещё не успев окончательно отойти от недавнего потрясения, спросила она.

— Мой свадебный подарок для молодой жены. Уверен, тебе понравится. Я позову служанок, они помогут тебе быстрее собраться.

После сказанного, я коротко поцеловал Миллиору в губы и отправился за её помощницами. Я знал наверняка, она будет в восторге от подарка, а я соберу плоды в виде ее счастья и возрастающего ко мне доверия.

— Ты слишком очарован ей, смотри, как бы это не стало проблемой, когда придет время… — сказал мне Йен, когда мы уже сидели в гостиной и дожидались пока, моя жена спуститься. Вернее, я дожидался, а Йен, как всегда, находился подле меня, готовый к любому поручению или разговору.

— Не беспокойся, я слишком черств, чтобы когда-нибудь вообще настолько размякнуть. Но ты прав, есть именно в этой девушке нечто, что смогло меня зацепить.

Йен насмешливо на меня посмотрел, но за этим выражением лица пряталась и некая тревога.

— Это пока ты так говоришь. Но если вдруг ее, к примеру, похитили бы твои враги, коих у тебя пол Санктоса, с целью ослабить твою бдительность, вынудить к необдуманным действиям ради её спасения. Разве ты не сделал бы ради её освобождения слишком многое? Ведь поднял на уши всю столицу, чтобы отыскать одну единственную человеческую девушку. Даже ради троих сбежавших магов из тюрьмы Санктоса ты такого не проворачивал, Эрбос. А ведь сам король велел их поймать обязательно. А она лишь сбежала. Что же случилось бы, грози ей реальная опасность?

Слова Йена ударили хлыстом по самому больному месту. От этого я только и мог, что разозлиться. Ведь было ясно, к чему ведёт друг. И что самое ужасное, он был прав, грози опасность моей маленькой бабочке, наверное, я смог бы достать того, кто посмел угрожать ей, любыми способами.

— Я не поручил Инквизиторам то дело потому, что не доверил его им. По итогу беглецы были пойманы мной лично и доставлены к месту казни. Ты это знаешь.

— Да, знаю.… А ещё я знаю, что ты мог искать магов сам и при этом спокойно привлечь Инквизиторов, но не стал делать этого, оставляя этим несчастным, хоть и ничтожный, но шанс сбежать окончательно. Миллиоре же ты не дал и мизерного шанса на побег. Признай уже — она стала слишком дорога для тебя. И вскоре об этом станет известно всем. Что говорить, даже если бы она для тебя ничего не значила — так или иначе, недруги заинтересуются твоей женой…

— Они не посмеют и взглянуть в её сторону, иначе им грозит мгновенная смерть, — подорвался с места я и сжал кулаки от злости. Даже мысль, что кто-то посмеет забрать у меня Миллиору, с целью мести, приводили в ужас.

— Вижу… — загадочно сказал мой помощник, — Не подумай, я не утверждаю, что оно так и будет. Крысы слишком боязливы нынче. Но хочу предупредить, чтобы ты был всегда начеку. Возможно, понадобится больше охраны, проживая в городе. Ведь наверняка скоро и сам Градос Сактин пригласит тебя на аудиенцию с целью взглянуть на столь прославившуюся беглянку. И ту, что тебя покорила настолько, что ты даже решил жениться, что само по себе, явление невиданное.

— Черт бы тебя побрал, Йен! Вот именно, я только женился, а ты словно камни сыплешь на мои плечи, говоря о самых неприятных вещах. Градос не станет беспокоить меня как минимум месяц, у нас с ним был уговор. Что до остального, я приставил уже достаточно людей к поместью. В городе тоже выберу самый благоустроенный и охраняемый особняк. А теперь, друг мой, дай насладиться красотой момента. В кои-то веке, и я могу побыть простым человеком, а не королевским исполнителем от лица всего фейского народа.

Йен тихо усмехнулся в ответ на мою последнюю фразу. Вскоре со стороны широкой каменной лестницы послышались шаги, отбивающие набойками туфель лёгкую женскую поступь. Я сразу вышел в большой холл, чтобы лично встретить свою жену. Мне всё ещё не верилось, что Миллиора полностью и безраздельно лишь моя, только мне она принадлежит и я над ней властен. Это сильно успокаивало. Даже неожиданная невинность девушки стала приятным подарком. В глубине души я мечтал, чтобы к ней никогда не прикасался ни один из мужчин. Чтобы она знала лишь мои ласки и поцелуи. Конечно, ее никак не испортило бы то, что она была с первым мужем в брачную ночь, но думать о том, что ей пришлось бы пережить с настолько немощным стариком в постели, не хотелось. Я усмехнулся сам про себя. А ведь и я гораздо старше Миллиоры, вот только моё тело никогда не изменится, впитывая жизненные силы, отнятые некогда у другого человека.

Она спускалась по ступеням, опустив глаза: слишком смущалась моего пристального изучающего взгляда, я же, казалось, никогда не смогу ею налюбоваться. В легком сиреневом платье, что так хорошо подчеркивало её совершенно уникальный цвет глаз, она сейчас выглядела особенно хорошо. Длинные мягкие локоны струились по плечам, убранные по бокам от лица лишь двумя серебряными заколками с камнями. Сегодня она предпочла лёгкую и удобную красоту, не изменяя своим привычкам, такой она мне и нравилась больше всего. Одичавшая аристократка, смотрящая на меня с вызовом, всякий раз, когда я намеренно или нет, задевал её гордость.

— Доброе утро, — поздоровалась она со мной и Йеном, что встал в арке прохода в гостиную и опёрся о дверной косяк плечом, наблюдая за нами.

— Добрый день, госпожа, — ухмыльнулся рыжеволосый помощник, привыкая к новому статусу «девчонки».

Миллиора, наконец, спустилась ко мне, и я сразу перехватил ее руку, оплетая своей. Она все ещё выглядела растерянной в новом месте и в роли моей жены. Но скоро это будет исправлено, совсем мало времени пройдет, прежде чем она почувствует себя хозяйкой этого огромного поместья. Привыкнет ко мне, к статусу и перестанет думать о побеге. Происшествие в ванной всё ещё вызывало такие предположения. Слишком явно ощущался в ней страх, ее поведение в целом было чересчур странным.

— Который уже час?

— Не стоит беспокоиться о времени, милая жена. Вполне нормально, что ты проспала так долго, — ответил я с лёгкой улыбкой, вспоминая о бурно проведенной ночи. Кровь в венах тут же начинала бурлить от столь приятных мыслей. Между нами снова образовалось то самое притяжение, заставляя воздух искрить.

Взгляд девушки тут же устремился к проходу в гостиную, где ещё недавно стоял мой верный друг и помощник, она явно не хотела видеть Йена свидетелем наших довольно личных разговоров, но он знал, когда ему стоит удалиться и уже ушел к этому времени.

— Идём, — потянул ее за руку к выходу. — Уверен, тебя так просто не подкупить, мотылёк, но, кажется, я хорошо умею подбирать ключи даже к самым неприступным замкам.

— Ты ещё не знаешь или его подобрал, а уже хвалишь себя? Как самонадеянно, Эрбос.

Миллиора усмехнулась той самой усмешкой, что обещала вернуть мне дерзкую лесную незнакомку. Ее глаза снова лукаво блестели, подбирая колкий ответ.

— Я хорошо оцениваю свои шансы на победу. И уверен, что ты скоро будешь визжать от восторга.

На этот раз она не отвечала, только покачала головой и усмехнулась, но на лице ее уже явно отображался интерес, ведь вопреки всем ожиданиям, я увлек ее в сторону сада. Когда же перед ней, ещё вдалеке возник тот самый подарок, Миллиора резко остановилась, не веря своим глазам.

— Не может быть… — почти шепотом произнесла она. — Это твой подарок для меня? Точно? — девушка явно не ожидала от меня такого, а потому не верила до последнего.

— Да, — уже победно произнес я, ведь заметил, мой замысел удался.

— Эрбос, он же невероятно дорогой! — громко воскликнула Миллиора, но при этом, уже широко улыбаясь, побежала к белоснежному словно снег, редкой породы жеребцу. Она сияла от радости. Девушка коснулась рукой морды высокого коня, погладила бархатистый нос, затем и вовсе обняла за шею принявшись чесать животное за ушами.

Я медленно подошёл к жеребцу и тоже стал осматривать его. По моему заказу, мне действительно предоставили идеально вышколенного и послушного коня: он хоть и переминался с ноги на ногу от нетерпения, но взбрыкнуть, не смел. Я уже понял, насколько сильно моя новоиспечённая жена любит лошадей и прогулки верхом, а потому, коснуться ее души в первый раз не стало сложной задачей.

Мотылёк:

— Спасибо, Эрбос! Это лучший подарок, какой мне когда-либо делали. Даже отец не мог себе позволить подарить мне личную лошадь… — бросилась я к мужу и обняла его, на глаза даже навернулись слезы, которые я постаралась сдержать, опасаясь демонстрации столь сильных эмоций.

Никто и никогда не был так добр и щедр по отношению ко мне. Лишь родной отец, но и тот, хоть и любил меня безмерно, но не мог дарить такие подарки. Даже когда я подросла и просила самую обычную кобылу для себя лично, Бриджит закатила такую истерику, что мне её так и не купили, ссылаясь на небольшой бюджет семьи, хотя жили мы в полном достатке. Эта же лошадь стоила не меньше, чем приличный дом в городе, уж я то знала, ведь интересовалась давно этой породой, смея лишь мечтательно вздыхать, желая больше всего на а свете заиметь такого питомца.

Конь Эрбоса был хорош, как и те, что достались мне по наследству от покойного бывшего супруга. Но этот жеребец, он был совершенен: белый, без единого пятнышка окрас, заплетённые в тугие косы, такие, же белые грива и хвост. Тонкие, но сильные, жилистые ноги, что характеризовали животное, как отличного скакуна, высокий рост. Сам он был словно высечен из белого гранита. Грация и гибкость читались в нем даже издали, не говоря о воспитанности: кто-то потратил на молодого жеребца не меньше трёх лет, чтобы научить его чувствовать свое тело идеально и выдрессировать до совершенства.

— Я же говорил, что мне будет приятно тебя удивлять, — шутливо посмотрел мне в глаза феец, а затем поцеловал в губы, крепко обнимая за талию и сжимая меня всю в своих больших руках.

Мне всё больше нравились поцелуи этого мужчины и, к сожалению, ситуация, что произошла утром, лишь добавила к нему уважения и доверия. Он не оправдывал опасений на его счёт, относился ко мне слишком хорошо, не проявлял жестокости и насилия. В голове промелькнула мысль «А что если бы я сама рассказала ему о своей природе? Может он стал бы меня защищать и оберегать? — но вслед за этим предположением, настигло острое, словно нож напоминание самой себе, — Не смей, не смей и думать об этом! Ты слишком размякла и забыла кто он такой!». Внутренний голос был прав, Эрбос убил многих, и я точно не стала бы исключением, лишь от того, что нравилась ему чуть больше, чем другие смертные.

— Прокатимся? — спросил он, когда нехотя оторвался от меня.

— Конечно! Я не упущу такой возможности ни за что на свете! — радостно запрыгала на месте от нетерпения, вызывая у Эрбоса смех. Я решила быть счастлива здесь и сейчас, не думать о своих тяготах, по крайней мере, пока…

Конь уже был готов к езде и полностью снаряжен. Феец лишь отвязал его от каменного столба ограды сада, перебросил вожжи и, обхватив мою талию обеими руками, приподнял, и помог оседлать прекрасное животное. Словно из ниоткуда, Эл, мой добрый конюх из поместья Икворт, привел коня Эрбоса. Видимо его перевезли на новое место работы вместе с лошадьми. Я лишь качнула ему головой, поприветствовав и тот кротко ответив тем же, быстро удалился, боязливо опустив глаза перед новым хозяином, что так внимательно наблюдал за нами.

— Смотрю ты со слугами на «ты», Миллиора? От этого они у тебя так распоясались? — спросил мой личный надзиратель, оседлав уже своего жеребца, с такой интонацией, словно мое поведение совершенно недопустимо.

— Я попросту считаю их людьми, а не обслугой, Эрбос. И они ко мне тоже прониклись. Если слуги доверяют тебе и любят настолько, что не боятся, то это вовсе не значит, что они распоясались. Свои обязанности они выполняли более чем хорошо.

— Может мне стоит их наказать за то, что помогли тогда тебе бежать? — задал компрометирующий вопрос он.

Я резко и осуждающе посмотрела на фейца.

— Никто мне не помогал бежать. Я сама с этим справилась без труда, ведь твой помощник, так волочится за юбками, что не стал сильно присматривать за будущей невестой самого Самюэля Алахосского, — закатывая глаза, произнесла его другое имя, которое знали все в Королевстве Нортс. — Йен предпочел провести ночь в теплых объятиях моей симпатичной служанки. Ещё кто у кого из слуг распоясался, Эрбос. Контроль и суровость ещё не гарантируют качество, — дерзко подметила я и победно улыбнулась, сформировав колкий ответ, хоть уже и опасалась злости властного мужчины.

Глаза Эрбоса сверкнули привычной для меня темной зеленью, обещающей гнев, но на губах его расцвела довольная улыбка.

— Вот и вернулась окончательно моя дикая, лесная незнакомка… — произнес он с удовлетворением, наслаждаясь моей несдержанностью.

Я замерла, удивляясь реакции фейца. Если правильно все поняла, то ему нравились те моменты, когда я так бесстрашно и дерзко ставила его на место.

— Ты же знаешь, что совершенно ненормальный мужчина? — спросила, уже заливаясь краской, а со мной случалось такое довольно редко.

Эти наши стычки напоминали некий флирт с нотками садизма, удивительным образом откликаясь и во мне приятной истомой.

— Знаю, мотылёк и мой выбор пал на такую неистово дерзкую девушку именно по этой же причине, — подарил мне Эрбос свою широкую, обворожительную улыбку.

Больше я решила не отвечать ему, а лишь отвернулась, пряча свое замешательство и смущение. Сердце в груди недобро трепетало, а сознание кричало об опасности. Я начинала проникаться эмоциями к этому мужчине. И все бы ничего, но это сулило мне величайшие неприятности в жизни…

— Сегодня ты позволишь мне выехать за пределы поместья?

— В моем сопровождении ты можешь выезжать куда угодно, Миллиора. Я не собираюсь прятать тебя. Но учитывая, что я всё ещё не до конца тебе доверяю, то все твои путешествия буду контролировать лично.

— Прекрасно, уже лучше, чем сидеть вечно взаперти, — просияла я вполне искренне. — Значит, предлагаю выехать в поле и опробовать этого красавца, как полагается.

— Вперёд! — только и сказал Эрбос, а затем быстро рванул в сторону высоких ворот поместья, где всегда стояла охрана в лице двоих крепких мужчин.

Нам быстро открыли кованые ворота, и мы буквально вылетели на дорогу, что вела в глубины леса. Но Эрбос свернул с нее левее, в сторону обширного поля, за ним последовала и я. Конь подо мной мчался быстро и плавно, словно скользил по ветру, а не скакал, уверенный в каждом своем движении и контролируя каждый шаг. Я настолько наслаждалась ездой верхом на новом жеребце, что и не заметила, как мы с мужем минули обширное поле. Впереди опять показалась высокая стена из леса. Эрбос остановился, и я тоже потянула вожжи немного на себя, осаждая жеребца.

— На сегодня все, пора возвращаться.

— Так быстро? — с грустью спросила я.

— Тебе стоит отдохнуть, я чувствую твоё состояние.

После этого, Эрбос подъехал вплотную и, протянув руку, накрыл ею мою щёку, подныривая пальцами под волосы у уха. Феец вновь применил магию, и тело перестало болеть. Он исцелил его от многочисленных мелких следов своего ночного внимания.

— Я все время забываю, что ты человек… — сказал он низким басом, глаза его тоже потемнели от желания.

— Тело фейри не знает усталости в отличие от человеческого. Мне необходимо быть с тобой осторожнее. Говори, если что-то болит, не терпи. Хорошо?

Я тяжело сглотнула. Во мне тоже уже просыпался вулкан чувственности, даже от такого невинного прикосновения этого мужчины.

— Хорошо.

После этого, уже не спеша, мы направились назад в поместье Эрбоса. Наше поместье. Мне пора было начать привыкать, что отныне, Сармондс и мое постоянное место жительства.