Моя Фиалковая Ведьма

Глава 30. Последствия ада

Забирая жизнь человека, фейри может продлить свою молодость и здоровье на долгие годы, впитывая её окончательно в своё тело. Либо же восполнить ресурс магии на длительное время, исцеляя очень серьёзные раны и используя чары в иных целях. Но стоит помнить, что хоть магии при получении таким способом, образуется большой запас, она тоже имеет свойство истощаться при излишне частом и ёмком расходовании.

«Законы и порядки фейри»

Мотылёк:

Ветер и мелкий моросящий дождь сделали одежду влажной и неприятно липнущей к телу. Только длинный кожаный плащ спасал меня сейчас от полного промокания. Дрожь пробирала теперь не только от страха за будущее, но и от холода. Совсем не по-летнему застелили серые тучи небо Санктоса. Сам же величественный и большой город, простирался на километры вокруг могучей громадой, нависая над улицами острыми пиками высоких построек.

Солнечного рассвета сегодня не стоило ждать. Мой взгляд снова осмотрел каменную дорогу внизу, не обнаруживая ни одного прохожего, и сердце отпустила тревога за магов и ведьм, которых Авалард постепенно перевозил к портовой части города, что хорошо виднелась немного дальше справа. Меня же он привёз к зданию, которое принадлежало ему, и привёл на крышу, чтобы я следила за всем происходящим, и предупредила его, выбегая на дорогу, если увижу что-то подозрительное внизу.

Феец снял с меня магию иллюзии, чтобы мои глаза могли видеть до невозможного далеко. Это было необходимостью сейчас, потому я и согласилась обнажить свою истинную суть. Стоя на крыше высокого здания, я хорошо видела слева вдали мост, обнимающий широкую реку Свию. От него ветвились улицы и дороги, по которым в свою очередь мчался чёрный экипаж с пленниками, вызволенными мною ранее.

Парфюмерный магазин, как иронично… Авалард прикрывал свои дела обычным магазинчиком для богатых избалованных дамочек. Тот, в свою очередь, располагался как раз в удобном месте: недалеко от трущоб, чтобы давать возможность своему хозяину быстро вершить свои тайные дела в них, но, всё ещё не достигал зловонных улиц, оставаясь постройкой элитной части города.

Весь Санктос сейчас зиял серостью прямо под моим взором. Уличные фонари погасили с рассветом, а экипаж показался, выплывая из-за очередного поворота уже совсем рядом, перевозя людей к тайному убежищу. Феец практически был уверен, что как только его брат обнаружит побег пленных и тем более исчезновение его жены, то Инквизиторы заполонят улицы города, не оставляя и камня на камне, разыскивая беглецов. А потому, первое, что я высматривала, так это тёмные силуэты охотников внизу.

К счастью, пока всё шло гладко, город спал, а улицы были пустынны в это ранее время суток. Возможно, в трущобах люди уже и постепенно просыпались, чтобы поскорее заняться мелким ремеслом, но они точно станут молчать о делах Аваларда, даже если увидят больше положенного.

Я думала, что успею вернуться к рассвету назад в свои покои, но, кажется, дело с переправой пленников в их новое логово, заняло больше времени, чем предполагала до этого. Экипаж проделывал последний рейс, и мне уже не терпелось проводить зорким фейским глазом карету к её окончательному месту прибытия. Также, очень хотелось вернуться обратно в замок, чтобы не злить главного Инквизитора слишком сильно. Хотя, куда уж сильнее. Эрбос меня убьёт, когда узнает о выходке своей жены. Оставалось надеяться, что быстро.

И хотя мысли мои были наполнены чёрной иронией, но мужа и, правда, опасалась. Надежда на то, что, что он сможет простить мне шалость легко и просто, таяла с каждой минутой, проведённой на этой крыше. Но я готова была принять его гнев, спасая стольких людей… В глубине души, даже гордилась собой, потому, что знала — сегодня ночью, я провернула невозможное. Невозможное для себя. И обрела благодаря этому веру в то, что способна на бо́льшие подвиги, чем оставаться блеклой тенью своего сильного и сурового мужа.

Гладко и беспрепятственно, вскоре, с большой скоростью, карета Аваларда с двумя запряжёнными в неё вороными жеребцами, пронеслась по дороге прямо перед моим взором внизу. Феец спешил избавиться от опасной миссии, он чувствовал, что и ему не поздоровится, но всё равно вызвался помочь, за что я была ему чрезвычайно благодарна и безропотно выполняла все его указания. Когда же карета скрылась в трущобах и через какое-то время я обнаружила, что Авалард возвращается, то облегчённый вздох незамедлительно сорвался с моих губ. Теперь эти люди будут жить, и, надеюсь, их новое убежище не будет раскрыто Инквизиторами.

Авалард ещё не пересёк и половину пути, лишь въезжая в благоустроенную богатую часть города, а я уже заметила, как чёрные силуэты появились в противоположной стороне города, рассыпаясь по улицам смертоносными тенями. Мы справились, успели укрыть пленников, но отчего-то тревога в груди стала разрастаться, что-то не давало мне покоя. Когда же я обратила внимание на то, какое количество Инквизиторов заполонило улицы Санктоса, то невольно сглотнула нервный комок, образовавшийся в горле.

Это облава.

И судя по тому, скольких своих подчинённых привлёк Эрбос к поиску беглецов, он был адски зол. Сидя на своих вороных конях, в чёрных одеждах, вооружённые до зубов, вместе со своими человеческими помощниками и броне, Инквизиторы сновали по улицам, подбираясь всё ближе. До меня дошёл смысл скверности всей ситуации, когда через время, совсем уже рядом, буквально через три здания, один из прислужников Эрбоса, постучал в дверь жилого богатого дома. Слова же Инквизитора и вовсе разлились по телу холодным ужасом, когда заспанный пожилой мужчина открыл своё жилище неожиданному гостю.

— Приказ главы Инквизиции. Отныне все жители Королевства Нортс подлежат обязательной проверке на принадлежность к магии. Разбудите родных и попросите спуститься в холл.

После этого, охотник в чёрном плаще нагло протиснулся в дом, отталкивая в сторону ошарашенного главу семейства. Когда входная дверь закрылась, снова обратила внимание на улицы. По дороге прямо внизу уже шли несколько охотников на магов и ведьм, заставляя меня, притаившись присесть, чтобы не стать обнаруженной. Как раз в этот момент Авалард и прибыл к своей парфюмерной лавке. Он занимал место кучера в экипаже и уже видел ту картину, что предстала не только передо мной. Ни единое действие не выдало его нервозности даже, когда один из Инквизиторов подошёл и к нему.

— Проверка Инквизиции…

Не успел, охотник договорить, а Авалард уже продемонстрировал ему свои остроконечные уши, покрытые мороком его магии, убирая распущенные длинные волосы назад.

— Прошу простить за беспокойство, — тут же извинился Инквизитор, и уже было направился дальше по улице.

— А что это происходит с утра пораньше? — окликнул его Авалард.

— Полная «зачистка». Сегодня по возможности избегайте прогулок. Особенно к вечеру.

— Да, конечно. — Натянул на лицо улыбку Авалард и, распрощавшись с охотником, пошёл к двери парфюмерной лавки.

Я тут же бросилась вниз, чтобы ему открыть, преодолевая ряды лестниц быстрым шагом, когда же впустила фейца, то он неожиданно схватил меня за одежду на груди и припечатал к стене. На лице Аваларда зияла ярость и презрение причин, которым я пока ещё не до конца осознавала.

— Видишь, что ты натворила?! — прошипел он у самого моего лица. — Решила погеройствовать?! Вот он чем закончился, твой героизм!

— Да в чём же дело? Ты можешь толком объяснить!?

Меня переполняло недоумение, но всё, же я чувствовала, что просто так невозможно было злиться настолько сильно. Авалард был не просто зол, он весь кипел, а в золотых глазах метались искры. Казалось, мужчина даже готов придушить меня у этой самой стены. Но затем, он совершенно неожиданно улыбнулся, но не по-доброму, а скорее издевательски, хищно.

— Что, человечка, не знаешь, что такое «зачистка». А как же, тебе ведь неведома придворная фейская жизнь подле нашего правителя. Он мечтает уже давно истребить всех, на кого упадёт хоть малейшее подозрение о причастности к магии. Сегодня пришёл этот самый день, дорогая Миллиора. И, предполагаю, что именно ночной побег заключённых из-под стражи, стал спусковым крючком для окончания терпения короля. Может твои пленники, и спасутся, пересиживая эту «жатву» в укромном месте, но уж поверь, двадцать две человеческие жизни против сотен, имеют малый вес…

— Что..?

Я вся обмякла в руках Аваларда, а голова по-настоящему закружилась не только от того, что я израсходовала слишком много жизненных сил этой ночью, но и потому, что ощутила тяжесть своего поступка, который привёл к необратимым, ужасающим последствиям.

— Что мы можем сделать, чтобы предотвратить это? — проговорила севшим голосом.

— Ничего. В том то и дело… — Авалард отпустил меня, когда понял, что я уже наказана сильнейшим чувством вины. Затем направился к двери, которая предположительно вела в некое складское помещение магазинчика. Там он взял свёрток и бросил мне. — Вот, переоденься и отправляйся к любимому мужу. Теперь вы вполне достойны друг друга. По крайней мере, в количестве убитых вами людей, точно сегодня сравняетесь. Я же прямо сейчас, рискуя всем, займусь тем, чтобы спасти тех, кого смогу, выводя в подземные пещеры под городом. Благо, твой отец доверил мне свои знания о них когда-то и теперь, на пару сотен смертей будет меньше на твоей совести.

Слова Аваларда больно жалили, принося боль, но я знала, что заслужила их. Более того, я хотела, чтобы он обругал меня ещё сильнее, потому, что жаждала наказания, в надежде, что после этого, перестану ощущать ту боль, которая разгоралась в груди с каждым мгновением всё сильнее. Мои глаза смотрели прямо на мужчину, который всё продолжал и продолжал сыпать в меня обвинениями. Я не заплакала, плачут лишь те, кто чувствует обиду или горе, я же просто сжала челюсти до боли и молча, впитывала то, что заслужила.

— Иди, переоденься и вернись в свои покои до того, как твою пропажу обнаружит кто-то, кроме служанки и Эрбоса, — подытожил Авалард, и я, обняв свёрток с предложенной одеждой, направилась к коморке, располагающейся за роскошным прилавком его магазинчика. Но затем, всё также резко, Авалард схватил меня и сжал в объятиях. — Прости, ты не хотела этого. А я просто зол и растерян.

— Я всё равно этого себе не прощу никогда. Ты прав и тебе не за что извиняться. Все твои слова, правда. Я просто глупая и слишком наивная, раз решила, что можно спасти этих людей, не пожертвовав при этом чем-то большим.

После я выбралась из рук фейца и скрылась за дверями маленькой комнатки, там я надела прямо поверх брюк тёмно-синее дорогое платье. Было понятно, почему Авалард дал его. В штанах и чёрном плаще я точно привлеку к себе много внимания прохожих и тем более Инквизиторов. В платье же, беспрепятственно дойду до моста. А даже если охотники и остановят меня для проверки, то уши сразу дадут повод отпустить девушку фейри, выбравшуюся погулять не в самое удачное время.

Авалард страшился отправлять меня одну, но я убедила мужчину, что сейчас он гораздо нужнее беззащитным людям в трущобах. Скрипя зубами, феец всё же согласился меня отпустить, не забыв при этом взять с меня обещание, что я вернусь в свои покои в замке. Карта тоннелей была припрятана благополучно в лифе платья, а лишнюю сумку с едой и питьём, давно отдала пленникам, чтобы они дали поесть и попить хотя бы детям. Еды хоть там и было совсем мало, но и она являлась спасением для изголодавшихся людей. Уложив в какую-то найденную дамскую сумочку пару флаконов с духами, для отвода глаз, Авалард снова наложил чары на мои слишком броские глаза, оставляя их всё такими же фиолетовыми, но с круглыми зрачками и с тревогой отправил к выходу.

— Подожди, ещё кое-что поищу.

Через минуту он отыскал простую тёмно-серую шляпку где-то в закромах лавки. Спрашивать откуда у него в магазине есть дамская одежда не стала, он сам поспешил развеять вопросы в моей голове:

— Эти вещи принадлежат девушке из трущоб, которой я великодушно предоставил когда-то хорошее место работы. Когда-нибудь, возможно, познакомлю вас. Она такая же беспечная особа, как и ты. Но сейчас тебе не стоит с ней встречаться, а потому поспеши. Скоро она придёт к месту работы. — Авалард аккуратно убрал мои распущенные волосы наверх и надел на меня головной убор. — Так лучше, пусть уши будут открыты, теперь тебя не станут даже спрашивать о чём-либо.

Шляпка идеально подошла и держала непокорные волосы на голове. Зелёное платье с длинными рукавами также сидело на мне как влитое, говоря о стройности и даже хрупкости его хозяйки. Мне повезло, что в этом месте некая человеческая девушка хранила сменную одежду на всякий случай и была схожа со мной по комплекции.

— Но что, же ты ей скажешь, когда твоя знакомая обнаружит пропажу?

— Ей и говорить ничего не понадобиться, просто дам ей денег на новое платье, она знает о моих рвениях помогать людям. Наверняка поймёт, что к чему без слов. Я загляну к тебе на днях, Милли, наши дела ещё не завершены, — напомнил мне мужчина, уже открывая дверь.

Я лишь качнула головой соглашаясь. Пока было не ясно, как вообще сложатся эти самые дни, но в одном я не сомневалась — Авалард точно найдёт меня, когда потребуется и где угодно. Также я помнила и про наши планы проникнуть в закрытые отделы библиотеки замка, которые должны были открыть многое о моих родных родителях, хоть таковыми их и сложно было назвать. Ведь едва ли я видела весомую причину, по которой любящие мать и отец могли просто бросить своё дитя в мире людей.

Авалард ещё раз обнял меня на прощание, раздавая указания в своей излюбленной, сухой манере, и выпустил из парфюмерной лавки. Я сразу двинулась вдоль построек в поисках извозчика, чтобы добраться до моста незамеченной, но как назло, в такое раннее время, город только начал оживать и дороги пустовали. Тогда я пошла по улицам пешком, выражая наигранное удивление при виде такого количества Инквизиторов.

Когда же по дорогам стали шнырять и законники, облачённые в тёмно-серую форму с золотыми пуговицами и вышитыми знаками лотоса на нагрудных карманах, окончательно впала в уныние. Слишком многих король отправил зачищать город… Оставалось надеяться лишь на Аваларда, только он мог сократить количество сегодняшних жертв до минимума. Также я была удивлена и тому, что он знал моего отца и, судя по всему, у них были довольно доверительные отношения, раз тот открыл ему свои тайны.

Но об этом сейчас совсем не думалось. Только одна мысль не давала покоя — «я убила своими действиями сотни людей». Даже шествуя по улицам к своей цели, не замечала, насколько пронзительны взгляды Инквизиторов, обращённые ко мне, так была сокрушена. Наверняка фейри уже давно остановили бы меня, но завидев уши не укрытые волосами, сразу шли далее по своим делам. Никто из них даже не стал подходить к такой, как и они сами. Трюк Аваларда сработал как надо. Впрочем, как и всегда.

Подходя ближе к центру Санктоса, я отметила, что уже должно быть ближе к восьми утра, поскольку народ потихоньку стал заполнять улицы города. В момент пока я осматривалась вокруг, чтобы отыскать экипаж, в меня неожиданно врезалась некая дама, в её звонком писке невозможно было не узнать знакомые истеричные нотки. Я обернулась к уже извиняющейся Бриджит и та, заметив, кто стоит перед ней, тут же осмотрела меня с диким отвращением.

— Миллиора…

— Для вас, Бриджит, просто Ваше Сиятельство, — напомнила я о своём положении сразу, чтобы мачеха своими воплями не привлекла к нам ненужного внимания. Пусть лучше опасается и помалкивает, наверняка и вести о моей истинной природе до неё дошли быстро.

Но «матушка», напротив, вела себя довольно спокойно и даже слегка улыбнулась, хоть эта улыбка и была насквозь пропитана ядом. Она осмотрела мой вполне приличный, но явно нешикарный наряд и глаза её зажглись энтузиазмом.

— Что-то не похожа ты сейчас на герцогиню, и даже принадлежность к фейри не красит… — протянула она в своей излюбленной издевательской манере. — Вид потрёпан, а лицо зелёное, как и всегда… И муж твой где? Без охраны выпустил? — Бриджит осмотрелась в поисках, моих сопровождающих и окончательно просияла. — Или ты снова вздумала бежать от своего тирана?

— Не говорите глупостей, «матушка», я более не пленница своего мужа и хожу где пожелаю, — соврала с необычайным энтузиазмом. — К тому же, у меня нет времени на глупые разговоры с вами. Прощайте. — Поспешила, наконец, отделаться от неприятной компании и даже повернулась, чтобы продолжить свой путь.

Изначально мне было жаль мачеху, когда узнала, как жестоко обошёлся Эрбос с её сыном, но теперь, поняла, что моя душа спокойна к её горю. Слишком многое я в своё время стерпела от неё и Эндрюса, чтобы испытывать хоть маленькую толику сочувствия.

Казалось, разговор наш должен быть завершён, а встреча остаться неприятным недоразумением, но женщина больно вцепилась в мою руку и резко развернула к себе. На её лице наконец-то отобразилась вся та злоба, которую она пыталась скрыть до этого момента.

— Что вы себе позволяете! — прошипела я, стряхивая её руку с себя.

Но Бриджит приблизилась ко мне только ближе и тихо, подобно змее, стала извергать на меня свои гневные речи:

— Ты никогда не была достойна моего мальчика. Я видела, как он на тебя смотрел… Но ты никогда бы не смогла стать ему достойной парой.

— Вы из ума выжили, Бриджит… Никогда я и не стремилась к тому, чтобы стать Эндрюсу парой. Это он один виновен во всём. Его действия привели к тому, что он получил за них жестокое наказание. Пусть покоится с миром. На одного неудавшегося насильника будет меньше.

После моих слов, что так порочили имя её ненаглядного сыночка, женщина и вовсе побордовела от злости. В её взгляде я видела лишь одно — жажду мести.

— Твой якобы отец, сполна оценил рецепты твоих же ядов… — тихо, но внятно сказала Бриджит.

Слова мачехи заставили окаменеть.

— Что? — только и смогла вымолвить, уже осознавая смысл её слов, но тем не менее, не веря в них окончательно.

— Чего вытаращилась своими отвратительными глазами, думаешь, я стану повторять? — улыбнулась она, победно смакуя мою реакцию. — Ты всё прекрасно поняла. Скажу и больше, я знаю твою тайну и собираюсь отнести её самому королю.

— У меня больше нет тайн, а вот за убийство моего отца, ты точно поплатишься!

— Дело с твоим отцом не по моей части, Эндрюс всё устроил, он отомстил за себя ещё задолго до того, как ты его оклеветала. А вот тайна есть, и довольно значимая. — Расплылась в безумной улыбке мачеха. — Вот только ты и сама не в курсе, ведь написанное твоим отцом перед смертью письмо, так и не попало в эти мерзкие руки.

Слова мачехи всё больше напоминали речи безумного, лицо тоже искажала гримаса пугающего сумасшествия, даже стало не по себе от того, что смерть сына подкосила Бриджит настолько сильно. Наверняка и её слова об отравлении отца были лишь идеей безумного воображения, ведь лекарь ясно говорил о неизлечимой болезни папы. Яды к заболеванию не имели отношения. Эндрюс бы не смог. Иногда мне даже казалось, что сводный брат полюбил отчима, как родного отца.

Или нет?

Сомнения были, но их я успешно выгнала из головы. Скорее всего, мачеха попросту выжила из ума.

— Бриджит, думаю вам необходимо пойти домой и позвать лекаря. Вы совсем стали плохи. Те деньги, что дал мой муж вашему сыну ещё до его кончины, определённо позволяют вам обеспечить себе достойное лечение.

С этими словами, я резко развернулась и пошагала проч. Мне и, правда, стоило спешить, а сейчас поняла, что только зря потеряла драгоценные минуты на разговоры с сумасшедшей. Бриджит изначально дёрнулась, чтобы меня догнать, но затем заметила, что свидетелей нашего разговора и её странного поведения, на улицах прибавилось, и передумала. Я же посмотрела на неё в последний раз, с целью убедиться, что мачеха не последует за мной. Этого мне точно не хотелось.

Центр города уже был более оживлён, и Инквизиторов тут не было, скорее всего, их целью стали трущобы, что вполне логично, ведь именно там и следовало искать магов и ведьм в первую очередь.

Путь был открыт, и шла я пешком, поскольку решила, что уже нет смысла метаться в поисках наёмного кэба, мост уже виднелся вдали, объятый утренним туманом, обозначая мою цель.

*Кэб, иногда кеб (англ. cab ← cabriolet) — наёмный экипаж на конной тяге.

Однако приключения мои на этом не заканчивались, простая прогулка по городу превратилась в настоящее испытание на прочность. Прямо впереди, куда я и направлялась по вполне оживлённой улице хорошего элитного района, прогремел выстрел, вскоре и вовсе череда громких звуков огнестрельного оружия разлетелась дробью по улице, заставляя меня прижаться к стене одного из зданий от испуга. Идущие рядом две дамы, громко вскрикнули и поспешили направиться в противоположную сторону, ближе к центральной площади. Я же, медленно двинулась по своему маршруту, «наверняка это Инквизиторы устроили разбой» — подумалось мне «они не станут меня трогать».

Как можно тише и быстрее, пошагала дальше, кажется, уже даже минула узкий переулок, из которого доносились выстрелы, как чей-то мужской голос заставил обернуться.

— Эй! Тут ещё одна фейри.

Человеческий мужчина лет сорока, в совсем прохудившемся костюме смотрел на меня улыбаясь и демонстрируя желтизну зубов, которых и без того недоставало. Револьвер же в его руках, направленный дулом прямо на меня, заставил липкому ужасу медленно расползтись по телу, взрывая пульс. Вскоре из переулка вышло ещё, по меньшей мере, с десяток мужчин подобных тому, что держал меня на мушке. Все они были вооружены: кто-то держал в руках револьвер, а кто-то обычные, но заточенные до блеска ножи.

— Господа, я никому из вас не желаю зла… — начала я, поднимая руки в примирительном жесте.

— Ты — фейри, этого достаточно, чтобы тебя убить, других причин не надо! — ответил мне один из верзил из стаи повстанцев. — Наши дети, жёны, братья и сёстры тоже никому не желали зла, однако ваш король отдал приказ, их казнить. Одного за другим. Как скот! — выкрикнул он и провернул в руке нож, заставляя его подарить отблеск, завладевающий всем моим вниманием.

Я сразу поняла, бесполезно пытаться оправдать себя или умолять этих людей не убивать меня. В их глазах зиял голод возмездия, и сегодня, они решили выйти на улицы открыто, для того, чтобы накормить его сполна. Где-то в этом переулке они нашли своих первых жертв, следующей целью стала я.

Неожиданно в центре города прогремел ужасный взрыв, отвлекая ненадолго моих палачей. Дым расползся по серому небу чёрной тучей, берущей истоки с земли, а рёв толпы, хором прозвучал оттуда же. «Зачистка» вынудила людей бороться, и они делали это отчаянно, не страшась Инквизиторов и законников, хотя и предусмотрительно начали свою расправу не в трущобах, отражая сильную и вооружённую облаву, а в самом центре города, где жило много беззащитных полукровок, явно не готовых к такому повороту.

Мужчина, что первым заметил меня, всё ещё смотрел в сторону дымового пятна на небе и опустил револьвер, как, впрочем, и его товарищи. Этот момент и стал для меня решающим. Подхватив юбки, я развернулась и со всех ног побежала вперёд. Я чётко осознавала, что преследователи точно станут стрелять. На мне было три фейских кольца, и на них лишь была надежда. Ноги несли меня необычайно быстро, и я возблагодарила свои удобные сапоги на плоской подошве, которые вместе со штанами прятались под юбками. Впереди, на дороге, показался также и экипаж, несущийся мне навстречу с огромной скоростью по дороге.

Никогда я ещё не была так рада законникам, но именно сейчас разобрала в кучере одного из них и почувствовала сокрушительное облегчение. Завидев меня, убегающую от разъярённых повстанцев, молодой мужчина не забоялся, а лишь подстегнул лошадей, вынуждая их мчаться ещё быстрее. За спиной раздался выстрел, за ним последовала и жгучая боль в затылке. Шляпка полетела с головы, освобождая собранные волосы. На пальцах осталось лишь два кольца защиты. Те, что напоминали об Эрбосе, поскольку являлись не только магическими украшениями, но и говорили о наших с ним брачных узах.

Когда ещё один выстрел оглушил, приготовилась к новой боли, но на этот раз стреляющий промахнулся. К счастью экипаж уже был близко и я даже, на мгновение, затаила сбившееся дыхание, когда узнала Дорна в законнике, что правил лошадьми. На его форме красовались нашивки говорящие о высокой должности, а цвет её был синим, а не серым, окончательно выставляя вердикт его высокому положению в рядах служителей закона.

Только сейчас я осознала, что даже не успела спросить друга о его должности за чередой проблем, захвативших меня с головой, но теперь лично видела, каких успехов достиг Дорн Хоггарт. Его глаза при виде меня тоже широко распахнулись, он обогнул меня и проехал вперёд, отделяя от преследователей. Затем череда выстрелов пронеслась по улицам, отражаясь от стен зданий звонким эхом. Я присела и зажала уши, чтобы не слышать того, что сейчас происходит за моей спиной. Страшила меня, однако уже не вероятность быть застреленной, а то, что мой друг от такого количества нападающих в одиночку, точно не сможет отбиться.

— Милли, в карету! — прокричал он, отстреливаясь, от взбунтовавшихся головорезов и я мгновенно послушалась, буквально влетая в салон экипажа. Затем поспешно прилипла к маленькому продолговатому окошку впереди.

Дорн был как на ладони для нападающих, но, ни одна пуля не́друга не взяла его до сих пор. «Фейские кольца и на нём» — поняла я, Но облегчение было недолгим. Как только я посмотрела на застреленных лошадей, осознала — нам отсюда не выбраться побегом, а барабан револьвера Дорна, в такт моим невесёлым мыслям отозвался опустошённым цокотом. В эту же секунду, друг тоже устремился в экипаж, громко хлопая его дверцей и тяжело дыша, уселся напротив. Дорн лишь молча, осмотрел меня на наличие травм, и колец на пальцах, а затем достал короб с пулями и стал заряжать ими опустошённый револьвер. Желваки на его челюсти ходили ходуном, выдавая нервозность, но все движения были чёткими и выверенными, вынуждая взглянуть на друга совсем по-иному. В тот момент, когда Дорн ловко защёлкнул цилиндр револьвера, дверца экипажа распахнулась и он не секунды не колеблясь, пустил пулю в лоб одному из нападающих. На руках молодого мужчины уже не было колец, но следы от них ещё ясно виднелись на пальцах, говоря о том, что я была права. Остальные нападающие не спешили приближаться к экипажу, они уже поняли, что законник нашпигован запасными пулями под завязку и страшились открыто атаковать. Наступила минута затишья.

— Сейчас я выйду в последний раз, — предупредил Дорн строго. — А ты должна бежать. Ниже по улице более безопасно. Не буду разбираться, какого чёрта ты вообще тут оказалась, но, надеюсь, ты выберешься из этого пекла живой.

— Нет! Я не брошу тебя! — Схватила его за свободную руку. — У меня есть магия, я могу помочь.

Конечно, это был блеф, моей магии хватило бы лишь на то, чтобы осветить коридоры тоннеля на обратном пути в замок, и то, взяв взаймы у здоровья, но я должна была убедить друга в том, что могу быть полезна.

— Ещё я умею стрелять и если у тебя есть запасное оружие, то оно сейчас как раз пригодится.

— Полагаю, убеждать тебя уйти и спасти свою жизнь, станет лишней тратой времени.

— Именно.

— Ты не исправима, Милли.

— Так и есть, — снова подтвердила я.

Дорн негодующе покачал головой и выудил из-за пояса ещё один револьвер.

— Пообещай лишь одно. Ты будешь сидеть тут и защищать только себя, если кто-то сунется.

Мои глаза сразу прилипли к маленькому окошку над головой Хоггарта, было бы глупо отрицать свои планы, друг же посмотрел на то, к чему прикован мой взгляд и только улыбнулся, без труда прочитав мои мысли. Он так хорошо меня знал и мог предугадать действия, что это порой даже пугало.

— Хорошо, так тоже сойдёт, — сказал он. — Главное не выходи, пока всё не уляжется.

— Я буду осторожна и помогу, как умею. И ещё… — Сняла я обручальное фейское кольцо с безымянного пальца в виде двух переплетённых лоз, знаменующих неразрывность наших с Эрбосом душ. — Надень. Однажды эта вещь перевернула с ног на голову мою жизнь, так пусть теперь спасёт твою.

Дорн заметно поколебался, но после того, как кто-то снаружи выстрелил по экипажу, призывая молодого законника к действиям, вздрогнул и, приняв кольцо, надел его на мизинец. После, не раздумывая, стал выглядывать из экипажа и стрельба вновь, оглушительной чередой понеслась по улицам. Я встала коленями на сидение напротив и, просунув револьвер в маленькое окошко, стала стрелять в тех повстанцев, которые выглядывали из-за стен домов. Было не ясно Дорн или я, в конце концов, застрелила последних нападающих на нас людей, но вскоре всё утихло, а обездвиженные тела лежали на дороге и у зданий. Друг вышел, чтобы проведать или точно ничего больше нам не грозит и даже прошёл чуть дальше по улице, заглядывая в более узкие переулки по сторонам. Я же не сводила с него глаз, держа пистолет наготове до последнего. Лишь когда он вернулся, смогла облегчённо выдохнуть.

— Выходи, дальше пойдём пешком.

— Мне нужно к мосту.

Друг посмотрел на меня с недоумением, и пришлось ему рассказать о тайных ходах. Только после того, как я ему показала карту и рассказала о безопасности тоннелей, он согласился отвести меня, куда прошу. Затем Хоггарт обнял меня, кутая в своих тёплых, таких родных руках и мы направились вниз по дороге. Но, не сделав и пяти шагов, я услышала выстрел вместе с криком пытающимся предостеречь от беды.

— Милли, берегись! — прокричал Йен где-то позади своим грубым басом, который сложно было спутать с каким-либо другим голосом, но на него самого я так и не посмотрела.

Дорн, в последнюю секунду заслоняя собой, принял пулю, предназначавшуюся мне, из узкого переулка хлынула толпа новых повстанцев и я осознала, что теперь нам точно конец. Друг же неожиданно повалился на землю, и я поняла, что его ранили. Всё вокруг перестало иметь значение, когда я, перевернув Дорна, увидела в его груди кровоточащую смертельную рану. Постаралась прижать руки к ней, но парень лишь прокашлялся кровью, дав понять, что дела совсем плохи.

— Я умираю, Миллиора. Беги. Спасайся, — с надрывом приказал он.

Вокруг гремели выстрелы, Йен пытался справиться с повстанцами, которые, по сути, не были врагами нам, но за жаждой мести не рассмотрели этого. Затем осмотрелась в поисках Эрбоса. Он должен был быть где-то рядом, раз Йен уже тут. Только Эрбос мог сейчас исцелить друга, но его нигде не было. Помощник Инквизитора был один и, укрываясь за углом здания, пытался отстреливаться. Слёзы хлынули из глаз от понимания, что ещё пара минут и Дорна невозможно будет вытащить, его жизнь утекала слишком быстро.

Однако мне стоило беспокоиться и о себе, ведь когда револьвер Йена опустел, требуя новой порции пуль, я осталась беззащитной сидя на дороге перед истекающим кровью другом. В этот момент кто-то из нападавших мужчин, пользуясь временной заминкой, резко подскочил, приставил к моей голове дуло пистолета и даже взвёл верхний курок с характерным звуком. На мне оставалось ещё одно кольцо защиты с большим изумрудом. То, что подарил мне Эрбос в день нашей помолвки, но оно вряд ли сможет спасать долго. Подняв глаза на своего убийцу, я только и смогла, что заметить на его лице торжество некоей личной победы.

В следующее же мгновение всё смылось перед глазами. Чёрная тень понеслась между рядами нападавших и, сшибая с ног моего палача, припечатала его тело хрустким ударом к стене одного из ближайших зданий. Перед этим я только услышала, как громкий выстрел прогремел над моей головой, не достигая изначальной цели. Эрбос спас меня, он пришёл вслед за Йеном. И таким разъярённым, я его не видела ещё никогда. В такт всему хаосу, что творился вокруг, вдали, ближе к центру Санктоса, гремели взрывы, небо наполнилось дымом, опуская настоящие сумерки на город и наполняя воздух запахом гари.

Только твёрдая сильная хватка вывела из оцепенения. Избавившись от мужчины, который хотел меня пристрелить, Эрбос грубо и необычайно быстро втащил меня обратно в экипаж, усаживая на сиденье. Сам же принялся разбираться с остальными повстанцами, выглядывая и ловко отстреливаясь от нападающих, словно от мух.

Когда же муж бросил на пол опустошённый револьвер и достал из ножен длинный изогнутый тальвар, то я сама уже вцепилась в его руку.

Тальвар* — клинок слабо или умеренно изогнутый вверх, средней ширины, длиной до метра.

— Эрбос, Дорн… Он…

— У меня нет столько ресурса, — осёк меня на полуслове муж, уже понимая, о чём я стану просить. — Знала бы ты, что творится сейчас в городе. Насколько сложно мне было добраться сюда. Молись, чтобы моей магии хватило для одной цели — вытащить нас отсюда. Я трижды исцелял Йена, пока мы нашли тебя! Трижды! — Навис он надо мной, заставляя вжаться в кресло всем телом.

Я посмотрела на руки мужа, на которых было всего два защитных кольца, и поняла, что он не врёт, ведь и сам принял уже не одну пулю. Эрбос тоже раздражённо схватил мои руки, осматривая, и его взгляд стал ещё суровее, когда он увидел на них только одно защитное украшение.

— Эрбос… Прошу тебя. Спаси Дорна! Если он умрёт, я никогда этого себе не прощу! — вцепилась я в него мёртвой хваткой.

Лицо Инквизитора резко стало каменным, не выражая ни единой эмоции. Лишь по его одному виду мне стали ясны его намерения, слова же добили окончательно.

— Это станет для тебя уроком и наказанием одновременно, — сказал он мне, глядя прямо в глаза, и отшвырнув мои руки, быстро вышел из сомнительного укрытия, которое подверглось уже серьёзному обстрелу.

Я легла на пол салона ни то, стараясь укрыться от пуль, что пробивали в нём дыры, ни то меня скрутила полная безысходность и горе от потери друга, который ещё возможно не умер, но приговор его уже был подписан окончательно. Зрение заволокло дымкой, а в ушах слышался стук сердца.

— Это я. Это я во всём виновата… Я во всём виновата, — раскачиваясь, шептала сама себе на повторе, пока стрельба постепенно затихала, образуя мертвенную тишину.

Мои причитания прервал Йен, он открыл дверцу экипажа и вытащил меня из него на улицу. Затем крепко вцепился в мои плечи и что-то не прекращал говорить. Но его слов я не слышала, лишь испуганное лицо помощника Инквизитора помогло обрести контроль над сознанием, он тряхнул меня в своих громадных руках и снова повторил сказанное, когда убедился, что я пришла немного в себя.

— Миллиора, ты должна его исцелить!

Голова сразу повернулась к тому месту, где ранее была перестрелка. Глаза отыскали среди множества трупов на дороге, большой тёмный силуэт моего мужа, в двух метрах от него лежал и Дорн. Я вырвалась из рук Йена и бросилась к мужчинам, которых любила всем сердцем, хоть и так по-разному. Дорн уже закрыл глаза, потеряв сознание, но в его теле ещё ощущался огонь жизни, хоть и слабый.

Я рухнула на колени возле Эрбоса. Он, зажав рукой рану в животе, буквально захлёбывался в собственной крови, но полукровные фейри всегда были сильнее людей, и его жизненная сила утекала гораздо медленнее. Мои глаза заметались от одного раненого мужчины к другому, шок уже не давал плакать, я просто растерянно дышала, ощущая каждый вдох и выдох, не понимая, что теперь делать.

— Забери мою жизнь, мотылёк, и исцели своего любимого Дорна… — прохрипел Эрбос, заставляя меня поёжиться от ужаса. — Только одного из нас ты сможешь спасти. И я знаю, как ты хочешь спасти его. К тому же, избавишься от меня. Это будет справедливо. Возьми мою жизнь. Он скоро умрёт. Поспеши…

Я послушалась и уложила обе руки на грудь Эрбоса, затем посмотрела в зелёные глаза, стараясь запомнить на прощание облик того, кто насильно заставил меня быть с собой. Я должна была исцелить более доброго и человечного из двоих мужчин. Выбрать того, кто никогда не относился ко мне плохо, сковывая и ограничивая свободу.

Эрбос смотрел на меня спокойно, впитывая взглядом каждую черту моего лица. В его взгляде читались любовь и смирение. Казалось, всё померкло вокруг для нас двоих. Мой муж готов был принять смерть, вся его жизнь словно проходила с надрывом, в опасности и горе, а теперь он понял, что возможно, смерть — это единственный способ получить долгожданное успокоение. В этот момент я закричала, убирая руки от него, потому, что поняла — я не смогу забрать его жизнь. Я слишком его полюбила. Несмотря ни на что. Вопреки всем доводам разума.

Через четыре вдоха я была уже возле Дорна. На пятый не оставляя себе шанса на то, чтобы передумать, уложила руки на грудь друга, где всё ещё горела слабая искра жизни. А на шестом вдохе впитала остатки его жизненных сил, наполняя себя магией до краёв, и взвыла, ощущая как, тело моего милого доброго друга потеряло всякую жизнь. Затем на мгновение замерла, глядя на побледневшее лицо молодого мужчины, не веря в то, что сама убила того, кто любил меня больше жизни. Предала того, кто сделал мне столько добра, сколько не счесть и до конца дней.

После этого, практически не ощущая себя, вернулась к Эрбосу. Сокрушаться стало поздно, я сделала выбор и просто уложила руки на рану мужа, исцеляя его тело. В этот момент мне даже не хотелось думать, насколько сильно я пожалею о том, что натворила. И пожалею ли вообще. Но я точно знала — этот поступок останется тёмным пятном навсегда в моей душе и воспоминаниях.

Глаза Инквизитора смотрели на меня неотрывно.

Эрбос, словно только сейчас, когда все его раны исцелились, принял реальность. Он окончательно всё осознал и от удивления не смел, даже двигаться. Он понял, что я его люблю. Для этого не требовалось красивых речей. Все мои действия пронизывало высшее чувство, которому не могла противиться даже я сама.

Истинная любовь никогда не требовала слов для своего подтверждения, а сейчас, именно этот поступок более всего остального доказал её несокрушимую силу. Моё признание в любви Эрбосу, стало лучшим и одновременно худшим из всех, какие мне были известны.

Я убила близкого друга ради того, чтобы тот, кого я так долго считала своим врагом, жил.