Мы - последствия баланса

Джедай. Нет смерти — есть Великая Сила (2)

Музыкальная тема:

Audiomachine — Toil and Trouble

Audiomachine — The Land Beyond Time

Если бы Алена знала, какая агония ее ожидает, то задумалась бы дважды, прежде чем спускать собак с цепи. Мало того, что тошнота не отпускала, малейшее движение пробуждало в мышцах огонь — неприятную боль, словно после тренировки, — складывалось ощущение, что тебя избили битой или арматурой.

Было бы прекрасно провалиться в беспамятство, но девушку не отпускало состояние бреда, она переживала моменты бегства вновь и вновь, помня в основном отчаяние и злость. Она ворочалась в кровати, плакала, кого-то звала, и пару раз свалилась на пол. Ее возвращали обратно, но из-за повышенного чувства тревоги Алене казалось, что кто-то хотел причинить ей вред. Поэтому она кричала, пыталась сопротивляться, даже пользовалась Силой, но запомнила только звук падающего барахла.

А затем падала сама и засыпала.

И так день за днем, день за днем.

Понимание происходящего пришло на двадцать третий день, хотя в сознание Алена пришла намного раньше. Именно сейчас она, наконец, добралась до сети и погрузилась в ленту свежих новостей. Война с сепаратистами, новые союзы Республики, правки в законодательстве, странные убийства на Дантуине, но ни слова о ее бегстве из ордена. Словно они с Гавриэлем стали призраками.

Где они вообще находились, Алена до сих пор не знала и не спрашивала, небольшая, но уютная комнатушка где-то на отшибе большого города. Вечно орущие соседи, конечно, раздражали, однако вид на город в предрассветные часы открывался прекрасный.

Закутавшись в тонкое одеяло, Алена заковыляла на трясущихся ногах к балкону — в полумраке то и дело спотыкалась о какие-то вещи.

— Доброе утро. Бросаться на меня больше не будешь? — Вместо классического приветствия поинтересовался Гавриэль, медитируя под открытым небом.

На горизонте пробивались первые лучи солнца, очерчивая высотные здания. Учитывая крохотные размеры балкона, Алене пришлось потрудиться, чтобы добраться до перил, не споткнувшись о мужчину. Двадцать два этажа вниз — полет был бы небыстрый.

— Только не вздумай прыгать, хорошо?

— Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством.

— Да? На Корусанте мне так не показалось, — поднимаясь с пола, отметил Гавриэль, на что девушка с не меньшим недовольством сообщила:

— Это кому еще жить надоело. Прилететь прямо в ловушку… они ведь и убить могли тебя.

— Я ведь знал, что делал. А ты, похоже, не очень. Я тебе сколько раз говорил — контроль, а не подавление, что рано или поздно ты не сможешь справиться с эмоциями.

— Поняла, контроль.

— Нет, Алена, ты не поняла. Ты потратила пятую часть накопленной энергии, хотя для нанесенных разрушений хватило бы и двадцатой части…

Девушку удивила злость, проскочившая в голосе собеседника, обычно Гавриэль оставался спокойным или слегка навеселе. Но сейчас он смотрел на нее сурово. К сожалению, это не произвело на нее впечатления, внутри все болело, сознание оказалось настолько истерзанным, что не воспринимало каких-либо угроз.

— Но поймешь, — заключил мужчина, облокотившись о хлипкие перила. Помолчав, он немного успокоился и смягчился. — Теперь у нас есть время. Я смогу хорошо обучить тебя технике контроля, и у нас будет куда больше пространства и времени для попыток снять защиту с артефакта.

— Да, это хорошо.

— Знаешь, это прозвучало не более оптимистично, чем «пойду, утоплюсь». Я… я понимаю, что для тебя вся эта ситуация шок, однако ты должна понимать, что, решив работать со мной, ты рано или поздно уйдешь.

— Я понимала это с самого начала, — недовольно глянула на него девушка. — Но я злюсь не из-за этого. Я не хотела ее бросать, понимаешь? Я хотела забрать ее с собой, дать ей шанс решить. Для них же она никто…

— Ты о девочке, верно? Ионе?

От одного звука ее имени у Алены все сжималось внутри. Хорошо, что на улице стоял полумрак, и подступающие слезы было труднее заметить.

— Когда ты помог мне скрыться с ней на Шафу, я подумала, что ты чокнутый.

— Это, скорее, мой народ чокнутый. Шафу не редко привлекал последователей Силы, детей со способностями можно было выкрасть, и тебя бы никто не обвинил в варварстве, наоборот, признали бы героем.

— Почему ты тогда не отыскал меня раньше? А пришел только спустя два года?

— Я наблюдал. Наблюдал сначала за Ионой, а потом за тобой. Ведь я изначально планировал найти ребенка, обучить его, и уже вместе с ним, со своим учеником, открыть силу артефакта и создать новую школу, небольшое государство, скажем так.

— Но тут появилась я, уже способный форсъюзер с близкими тебе убеждениями.

— Надеюсь, ты на меня до сих пор не злишься.

— Странно, что ты на меня не злишься, и даже помогаешь. Ведь я фактически увела у тебя из-под носа превосходную ученицу. Иона невероятно талантлива, хотя все только и говорят о ее слабой связи с Силой.

— Ведь это основной критерий набора в орден, не забывай.

Тот факт, что слова Гавриэля показались Алене жестокими, подтверждал ее привязанность к девочке. Она уже воспринимала ее не как любимую ученицу, а как кого-то большего. И как бы хорошо девушке не удавалось подавлять эмоции: злость, зависть, радость, раздражение, — она оказалась не в состоянии бороться с привязанностью.

Втянув шею в плечи, Алена склонила голову и зажмурилась. Она боялась подумать о том, как джедаи оправдают ее побег перед Ионой. Скажут, что ее мастер — преступница, злой человек? Что давно планировала предать их, бросить своего падавана?

Гавриэль, не говоря ни слова, подошел к девушке и обнял ее. В этом жесте Алена увидела желание мужчины не столько утешить ее, сколько поддержать. Рядом с ним действительно становилось спокойнее, не было нужды скрывать свои мысли и желания.

— Мы вытащим твоего падавана, если она того захочет. Не забывай, что принуждать никого нельзя. У всех должен быть выбор. Все должны быть свободными.

Все должны быть свободными. Или же всех стоило освободить от выбора?

— В любом случае, без силы мы ничего не сможем, — взяв себя в руки, заключила Алена. — Я готова продолжить.

Ибо другого выбора не оставалось. Сбежав из ордена, она не сделала выбор, а освободила себя от него.

Снова этот кошмар. Она кричала, звала его, а он ничего не мог поделать, его не было рядом. Почему его не было рядом?

Одна и та же картина уже в третий раз за месяц врывалась в его сновидения. Энакин вскакивал, как ужаленный, и в ужасе оглядывался по сторонам, пытаясь понять, спит ли, или же ему удалось вырваться из царства кошмаров.

Его окружала ночь и тишина, только за жалюзи время от времени проблескивали блики фар пролетающих мимо машин. Значит, ничего не случилось. Пока.

— Эни? Все в порядке?

Тихий голос Падме испугал Энакина, он вздрогнул от неожиданности и посмотрел на девушку, которую разбудил ненароком. Не передать словами, каким счастьем было видеть ее живой и невредимой, умиротворенной, заспанной и слегка растрепанной.

— Да… все в порядке. Просто кошмар.

— Точно?

Она умела чувствовать, когда он лгал или пытался что-то утаить. И, честно говоря, Энакин хотел поделиться с ней опасениями, только и сам не знал, стоило ли действительно волноваться, или же это его разыгравшаяся фантазия. Кошмары не отпускали его с происшествия на Вустри, кода он рискнул поделиться своими опасениями с Аленой. Но было ли это следствием? Или причиной?

— Нет… — вздохнул парень, подперев голову руками. — Я… я все никак не могу выкинуть из головы то, что сделал с Аленой.

Осознав, что сна им еще долго не видать, Падме поднялась и присела ближе к Энакину, накрыв его руку своей.

— Ты ни в чем не виноват, Энакин. Мастер Кеноби сказал…

— Это неправда! — Вспылил парень. — Что она предатель? Переметнулась на Темную сторону? Но это не так, в ней не было этого, я чувствовал.

— Ты ведь рассказал об этом, да?

— Да, но… я испугался, понимаешь? Она говорила о вещах, которые принято считать чем-то плохим, но только сейчас я начинаю понимать, что, возможно, она была права. Что стоило ее послушать.

— В чем права?

Что истинная сила лежит в балансе, и орден джедаев несет вовсе не истину, а ложное учение. Как бы Энакин не истязал себя тренировками, сколько бы книг не прочитывал, ему казалось, что он постоянно упирался в тупик, хотя был способен на большее. Если видения, являющиеся ему, действительно знамения будущего, а не игра воображения, то где он найдет силы защитить Падме?

— Не важно, в чем заключалась ее правота. Правда в том, что я предал ее доверие, Падме, а она — нет. — Парень посмотрел на собеседницу и по ее взгляду сообразил, что она не понимала его слов. — Она узнала о нас. Но никому не сказала. Даже наоборот, поддержала.

— Ты обсуждал это с ней? — Несколько сконфуженно и опасливо уточнила сенатор. — Ты мог бы поговорить со мной.

— Мы уже не раз это обсуждали, и понимали, что поступаем неправильно, но… я не откажусь от тебя, будь я сто раз неправ, но не откажусь.

Ощущая, как холодные щупальца страха подбираются все ближе, Энакин обнял Падме.

— Мы сделали свой выбор, Энакин. Я сделала, — с непоколебимой уверенностью произнесла девушка, крепко сжав руку парня. — И ни о чем не жалею.

Он тоже сделал свой выбор, и нисколько не сожалел о дне, когда они с Падме втайне обручились на берегу прекрасного озера. Но с тех пор прошло много времени, и недавняя ситуация с Аленой подтолкнула его задаться вопросом: а действительно ли он продолжал принимать решения самостоятельно или же предпочел освободиться от выбора?

Покинутый мир, скованный холодом и испепеляющей аурой Темной стороны. Тысячи лет назад Зиост носил гордое имя столицы Империи Ситхов, а сейчас превратился в пустынные развалины, иссушенный скелет великой державы. Духи которой, правда, никуда не делись, а кишели, словно черви, глубоко под землей.

А черви, как известно, бывают не только дождевыми.

— А-а-а-а!!!

Алена могла поклясться, что кожа на руках горела и покрывалась волдырями от напора энерги.

— Не сдавайся, сосредоточься.

Пытаясь затолкать боль глубоко в сознание, чтобы воспаленный мозг не разрывался предупреждениями, девушка продолжила направлять Силу, выполняя заученные движения.

Хотелось бросить ритуал, остановить адскую пытку, когда энергия Темной стороны не давала пробиться к основной защите, за которой древние спрятали артефакт, хранящий куда большую силу. Если она окажется не в состоянии вытерпеть боль или отстраниться от нее, добраться до истинного испытания, то нечего было и начинать.

Алена повторяла себе это раз за разом, как впервые приступив к ритуалу, так и после бегства из ордена. Как пару дней назад, как неделю, так и месяцы. У них с Гавриэлем появилось много времени, чтобы сфокусироваться на цели, что определенно являлось плюсом. Но жизнь на корабле посреди безжизненной замерзшей пустыни, когда из иллюминатора на тебя смотрел город-призрак, оказалась несладкой.

— Почти.

Почти. Всегда это «почти». Первое время постоянные неудачи не давали Алене покоя, раздражали, погружали в мрачные мысли, но теперь девушку куда сильнее беспокоили обожженные руки. Каждая провальная попытка — новый ожог, поэтому никаких проб, только целенаправленный подход, иначе здоровья не хватит. За последние недели девушка в этом убедилась.

Прорвав прочную мембрану Темной стороны, что более напоминало попытки раскопать автомобиль, погребенный под снегом в суровую зиму, Алена испытала облегчение — Сила более не хлестала по рукам диким огнем. Защитная печать, поставленная древними, лежала перед ней с Гавриэлем, переплеталась нитями Силы, которые теперь предстояло распутать. Обычно им не хватало концентрации, баланса, и тонкие связи рвались от грубости Темной стороны, соскальзывали из-за мягкости Светлой.

Но сейчас им никто не мешал, они двое, истощенные долгими днями работы, были идеальными ключами для этого замка. Возможно, баланс в их сердцах не был идеален, но Алена верила, что им удастся. Они через столько прошли не для того, чтобы отступить.

— Готова?

— Да.

Когда им помогали Гунара и Аса, максимально удалось распутать треть защиты, на что ушло пять часов, прежде чем ведьма потеряла терпение и волна Темной силы положила конец их усилиям. Сейчас предстояла работа не менее простая, поскольку, после борьбы с энергией Зиоста, у Алены осталось мало сил на финальную задачу. Пришлось подключить внутренние ресурсы, накопленные за год.

Так шел час, второй, третий.

Сил становилось все меньше и меньше.

Определенно сказывалась потеря накопленных ресурсов при бегстве из храма джедаев. Гавриэль прав, ей стоило научиться контролю, а не подавлению. Но она успеет пожалеть об этом, пусть даже потратит все, что осталось, зато взамен обретет нечто большее.

Прошло еще несколько часов, а клубок распутался лишь наполовину. Мужчина уже пару раз чуть не свалился, но устоял. Алена же застыла, как вкопанная. Абстрагировалась, нацелилась на результат. Отчаянно игнорировала мучения, которые испытывал Гавриэль, которые переживала сама, пока цепляла обожженными раскрасневшимися пальцами струны Силы.

Сосредоточиться, открыться потоку и брать столько, сколько нужно, а не сколько жаждало тело, чтобы восстановиться.

Отдавать все ради общей цели, а не забирать для себя. Доказать, что страх тебе не ровня. Обрести полный контроль над Силой, но в то же время подавить свои амбиции и желания, сделать их слепыми.

В какой-то момент само время перестало существовать для Алены, она стояла с закрытыми глазами, продолжая манипуляции. Ей казалось, что поток Силы унес ее так далеко, что она уже не вернется, туда, где не было боли и страданий, ни счастья и ни радости. Только бескрайнее спокойствие.

Открыв глаза, Алена поняла, что не ошиблась, но затолкав чувства глубоко в сердце, не удивилась и не испугалась кромешной тьмы. Золотые нити Силы оплетали ее. Девушка ощутила чье-то присутствие, не Гавриэля, и даже не духа. Чей-то силовой отпечаток, и не один.

— Тот, кто осмелился забрать эту Силу, должен уметь слушать и понимать, — разнесся эхом женский голос.

Обернувшись, Алена увидела светящийся призрак, силуэт женщины-забрака в боевом платье, которое было характерно для эпохи Старой Республики. Ее энергетический след был оставлен Светлой стороной, но излучал обжигающий холод.

— Тот, кто жаждет власти, должен разделить ее с теми, кто пал за нее.

— Невинные жертвы стали оружием.

Обернувшись на новый голос, Алена увидела фигуру в длинном черном одеянии, довольно молодого приятного мужчину, но она могла и ошибиться насчет возраста — он старался прятать лицо под капюшоном. Веяло от него Темной энергией.

— Они кричали, когда их души пожирала Сила.

— Затягивала в ловушку, извращала и преобразовывала, пока не осталось ничего от их личности.

— Но крик их слышен до сих пор, мы слышим.

Они ходили по кругу, Алена старалась не упускать их из виду, отчего у нее быстро закружилась голова. Яркий контраст философий, которым следовали духи и в загробной жизни, моментально бросался в глаза, но девушку поразил ювелирный баланс, с которым они держали контроль над Силой.

— Вы пришли за силой, которая вам не будет подвластна, — продолжила женщина, — эту силу с трудом удалось удержать предкам прошлого, и вам ее не освободить.

— Вы будете способны взять лишь столько, сколько сможете, сколько позволит ваш внутренний резерв, осилит ваше тело и разум. Захотите больше — энергия вас разорвет.

— Захотите сломать защиту — энергия высвободится и исчезнет.

— Вы станете проводниками, стражами жертвы, которая привела к одному из крупнейших катаклизмов.

— Так скажи нам, адепт, — обратилась непосредственно к Алене женщина, остановившись напротив и впервые заглянув в глаза. — Готов ли ты познать цену тысячи и тысячи душ? Сотен тысяч.

Ожидая продолжения пафосной речи, девушка, тем не менее, не услышала ни слова более — призраки замерли, сфокусировав на ней внимание, ожидая ответа. Вряд ли им требовались слова, они проверяли состояние ее разума и души, однако что-то насторожило Алену. Пусть они с Гавриэлем потратили сотни часов, чтобы дойти до финала, главное испытание ждало впереди.

— Если один падет, баланс нарушится, — подметил ситх, почувствовав смятение девушки. — Если один сломается, другому придется нести бремя стража в одиночку.

— Власть будет полностью в твоих руках, но ее захотят разделить другие. Но они ее не получат, поскольку только вы оба станете ключом. И никто другой.

После того, как джедаи обвинили ее в падении на Темную сторону, и уж тем более после того как люди убивали своих детей из-за древних сказок, Алена не прочь если не воспользоваться этой силой, то унести ее в могилу.

Даже если Гавриэль продолжал верить в контроль над эмоциями, именно чувства превращали человека в раба страстей и пагубных желаний. Рано или поздно чувства могут взять верх, а с силой, которая окажется у нее в руках, Алена хотела обращаться максимально осторожно.

— Да будет так, путник, — уловив ее настрой, отозвался ситх. — Ценою тысячи душ ты познаешь силу.

— Ценою тысячи душ ты познаешь силу, — эхом отозвалась джедай.

Следующий миг для Алены оказался самым сложным и ужасным за всю прожитую жизнь. На нее разом набросились потоки энергии, раздирая тело в клочья, и не столько боль ошеломила ее, сколько крики. Рев и агония вливались жидким металлов в уши, люди будто стояли у нее над головой и орали, не щадя легких. Жжение Темной силы Зиоста выглядело ничем в сравнении с истребляющей энергией отчаяния и страха сотен тысяч душ, осознавших миг смерти. Кости трескались, осколками впивались в мышцы, пронзали тонкие пленки органов и выковыривали плоть.

Алена не успела подумать о том, чтобы задушить свои эмоции, попробовать блокировать боль, убедить себя в обратном. Ей не просто захотелось умереть, она пожелала и вовсе исчезнуть и никогда не существовать, чтобы никогда и ни за что не переживать этого. Словно тебе молотком ломали зубы, а затем заливали кипяток в рот. Разбивали колена и продолжали колоть иглами. Разрезали живот и душили собственными склизкими кишками.

Пережитая агония длилась вечность, но когда ослепительный свет погас, и девушка рухнула на холодный пыльный камень пещеры, она поняла, что прошло не больше минуты.

Судорожно откашливаясь, Алена кричала, извиваясь угрем, молотя руками по земле. Тело отходило от мучительных судорог, пока в голове затихал звон, а сердце едва не пробивало трещащие ребра. Ей никогда не было так страшно, никогда в жизни.

Скуля, словно побитая собака, девушка перестала брыкаться и свернулась, подтянув к груди ноги. Часто и отрывисто дыша, она царапала камень и не могла остановить слезы. Но паника постепенно отступала, как и боль, и когда в голове чуть прояснилось, Алена попыталась затушить страх. Это было сделать сложнее, чем с гневом или злостью.

Да чего уж — прошло не меньше минуты, прежде чем ей удалось сосредоточиться хотя бы на мысли, что необходимо успокоиться.

Сначала угомонить сознание, потом тело. Присесть, осмотреться. А потом осознать, что кроме пауков в темных уголках пещеры никого не было.

— Гавриэль? — Голос звучал слабо, сухо. Алена едва сознание не теряла от натуги, но нашла в себе силы закричать: — Гавриэль! Где ты?

Тишина в ответ не обрадовала девушку, но пожелав восстановить энергию, она неожиданно обнаружила, что может зачерпнуть силу из нового источника. «Может», возможно, не совсем подходящее слово, однако Алена чувствовала, что древние действительно подарили ей связь с чем-то, что долгие тысячи лет лежало под горами Зиоста.

Внимание Алены привлек металлический шар, которого до погружения в безумие она не припомнила. Поверхность состояла из мелкого змеевидного узора, по весу предмет, помещающийся в двух ладонях, был не тяжелее светового меча.

«Оболочка», — неожиданно пронеслось слово в голове девушки, — «проводник».

Именно через него, ловушку, которую смастерили древние, протекала мощь сотен тысяч душ. Ключ, который позволит открыть дверь.

Магнум. Вот его имя.

— Мы сделали это, верно?

Алена дернулась, как от огня, и едва не упала, услышав позади тихий шепчущий голос Гавриэля. Он прозвучал угрожающе слабо, и, обернувшись, девушка с прискорбием отметила, что мужчина выглядел отвратительно, как если бы из него выкачали кровь и оставили погибать под палящим солнцем.

— Прекрасная вещь, да?

В недоумении и растерянности она наблюдала за тем, как Гавриэль опустился перед ней на колени и осторожно, с нескрываемым благоговением взял магнум. Его взгляд блестел от счастья, в котором Алена увидела безумные искры, которые ни разу не признавала за мужчиной.

— Ты в порядке?

Осторожный вопрос отрезвил Гавриэля, но перемена в настроении выглядела невероятно контрастной, что ненароком напугало Алену. Но из-за пережитого ужаса ей без труда удалось оставить мелькнувший страх глубоко в душе, он оказался сродни комариному укусу.

— Прости, что напугал, я очнулся и… мне было… я… в каком-то бреду пребывал, ушел в ближайший тоннель и упал где-то. Когда услышал, как ты зовешь, пришел в себя.

— Ты чувствуешь? Силу?

Гавриэль призадумался, крутя в руках артефакт, словно пытаясь в прямом смысле ощутить энергию на рисунке металла. Он сидел так и не реагировал ни на что, и Алена не торопила его, она наслаждалась тишиной и покоем. Но потом мужчина отставил артефакт и неожиданно притянул ее к себе, обнял так крепко, что девушке стало трудно дышать.

— Мы сделали это, — все еще не веря в случившееся, Гавриэль не без улыбки отстранился и обхватил лицо Алены, заставив посмотреть на себя. — Ты веришь в это?

Растерянная из-за столь быстрой смены настроения собеседника, девушка ничего не ответила, только хлопала ресницами и пропустила момент, когда Гавриэль поцеловал ее. У нее не хватило сил удивиться или же отстраниться. Напротив, она подозревала, что рано или поздно мужчина пересечет эту черту, трудно было не догадаться. Он испытывал к ней привязанность, которая, похоже, переросла в манию.

— Мы это сделали, малышка. Невероятно.

Все еще смотря на мужчину в отупении, не в состоянии окончательно прийти в себя, Алена покачала головой и растерла лицо. Может, она бы и залилась краской, но чувства сидели где-то глубоко внутри, как запуганные котята, отказывающиеся выходить наружу.

— Ты в порядке?

— Да, — соврала Алена, и тем не менее улыбнулась. Ей хотелось показать Гавриэлю, что она разделяет его радость, что принимает не только победу, но и проявленные им чувства. Коснувшись его лица, она подвинула ближе и добавила: — Я теперь определенно в порядке.

Мужчину окрылили ее слова, он едва не подпрыгнул, но усталость взяла верх, в напоминание о себе, дав подзатыльник. Жаль, что Алена не испытывала такого же воодушевления. Быть может, это побочный эффект ритуала, но она никак не могла всколыхнуть в себе эмоции. Зато почувствовала кое-что новое — острую смесь азарта и мании, которые подло щекотали душу, проникали мелкими щупальцами в мысли.

Но проблема не в том, что она была не в состоянии совладать с ними. Проблема в том, что незнакомый до этого огонь исходил от Гавриэля. И вопрос времени, когда он превратиться в истребляющее пламя.