Мы - последствия баланса

Джедай. Нет эмоций — есть покой

Музыкальная тема:

Skillet — Finish Line

Zatox ft. Nikkita — Poltergeist

— Как давно это случилось?

— Около суток назад.

— И почему нам ничего не сообщили?

Негодование магистра Мейса Винду разделяли все присутствующие джедаи. Некоторые из них собрались в зале совета, едва новость об уничтожении одного из городов Вустри добралась до них. В качестве исключения в зале присутствовал Энакин, не желая пропускать обсуждение дела, к которому имел причастность. А имел он причастность потому, что Оби-Вану, с которым он находился, поступила информация о виновнике катастрофы.

— Мы сообщили вам, как только определили ключевые моменты, — сообщила голографическая копия канцлера Палпатина, проецируемая в центр зала. — Мы получили донесение не от официального источника, поэтому потребовалось время, чтобы отбросить версию с сепаратистами.

— Откуда уверенность, что к теракту не причастны сепаратисты? — Негодовал Мейс. — У вас есть доказательства, что город уничтожил тот самый ситх, дарт Альзабар, которого мы искали? Я понимаю, что вы верховный канцлер, но как член ордена джедаев, я заверяю, что с помощью Силы невозможно уничтожить поселение таких размеров.

— Ну… не столько поселение, сколько население, магистр Винду, — уточнил Палпатин.

— Быть может, Темная сторона способна и на такое? — Рискнул присоединиться к обсуждению Энакин, поймав на себе осудительные взгляды старших магистров. — Мы мало знаем о Темной стороне, возможно, дарт Альзабар владел запретными техниками.

— Вероятно, я задам вопрос, который у всех на уме, но на Вустри видели только дарта Альзабара? И никого больше? — Спросил Оби-Ван. — Я имею в виду Алену Долорен.

При упоминании девушки Энакин нахмурился. Прошло несколько месяцев с момента ее побега, но совесть продолжала время о времени терзать его сердце. Тем не менее уничтожение целого города никак не соотносилось со спокойным нравом Алены, она тянулась к созиданию, а не разрушению. Даже если канцлер заверит их в обратном, парень не поверит.

— У нас нет доказательств пребывания вашего подозреваемого на Вустри.

— Подозреваемых, — уточнил магистр Винду. — И если нет, как вам удалось узнать, что это он?

Канцлер помедлил с ответом, он неопределенно пожал плечами и покачал головой, словно раздумывая, стоит ли делиться информацией. Энакин заметил, как его взгляд устремился вперед, куда-то за пределы комнаты. Похоже, он находился не один, и в этом они убедились в следующую секунду.

— Потому что я тот самый неофициальный информатор.

Не передать словами, что испытал Мейс Винду, когда в облаке помех появилась голограмма Алены Долорен. Несмотря на внешнее спокойствие, Энакин по глазам видел, что магистра застало врасплох появление ученицы. Да и его тоже, учитывая, что трансляция происходила по одному каналу связи.

— Канцлер, — осторожно обратился к Палпатину Мейс, — вы хоть знаете, кто эта девушка?

— Да, имею представление, магистр Винду. Ваша ученица мне рассказала о недавних событиях.

— Тогда советую вам вызвать охрану и попрошу вас немедленно доставить ее в храм джедаев. Она опасна.

— Прошу прощения, но это вы напали на меня в храме, магистр, не имея на то никаких оснований.

— Ты связалась с адептом Темной стороны! Убила жрецов в храме!

— Были этому свидетели?

— Ты пыталась склонить одного из наших бойцов на Тёмную сторону…

— Я ни слова не обмолвилась о переходе на Темную сторону, если ваш боец не приукрасил историю, — колюче подметила Алена, глянув исподлобья на Энакина.

Парень в этот момент хотел провалиться под землю от неловкости, а вот Мейс Винду едва не прожигал под собой дыру в преисподнею.

— Господа, прошу оставить споры, — канцлер попытался вернуть разговор в нужное русло, но мужчина не желал отступать:

— Убийство жрецов, жестокая расправа над ведьмой с Датомира подтверждает мои слова.

— Во-первых, у вас нет доказательств, что я как-то причастна к смерти жрецов, а, во-вторых, убийство ведьмы подтверждает лишь приказ ордена действовать на наше с Энакином усмотрение.

— Довольно.

Тихое слово, брошенное магистром Йодой, моментально остудило пыл спора, хотя Энакин не мог сказать, что девушка проявляла эмоции. Она выглядела холодной и хмурой. Но вмешательство грандмастера напомнило Мейсу о причине собрания, он быстро погасил злость.

— Прошу прощения, магистр.

— Что за опасность грозит нам, канцлер? Что вам узнать удалось?

— По заключению мисс Долорен, уничтожение города было спровоцировано мощной вспышкой энергии древнего артефакта, которым завладел человек по имени Гавриэль Тасар. Он же лорд Альзабар.

— И откуда у него появился этот артефакт? — Не скрывая недовольства, адресовал вопрос непосредственно Алене Мейс. Та и бровью не повела.

— Прежде чем вы опять обвините меня в пособничестве Темной стороне, хочу заверить, что мы хотели использовать эту силу в иных целях, чтобы создать свою общину единомышленников.

— И для этого было обязательно искать источник власти и силы? — презрительно усмехнулся Мейс. — Ситское мышление.

— Мышление здравомыслящего человека, желающего выжить в реальном мире. Слабых убивают, с сильными считаются. Угрозу тоже предпочитают устранять еще в зародыше. Не хотели мы просто умирать.

В ответ не прозвучало колкостей, но аура магистра говорила лучше любых слов.

— Специфика артефакта повлияла на рассудок Гавриэля. После ритуала он странно себя вел, но пришел в норму, хоть и ненадолго. С каждым днем он становился все более странным и отталкивающим… безумным.

— О какой специфике идет речь? — Уточнил Оби-Ван.

— Мы отыскали магнум. В древних текстах обозначенный как «ценой тысячи душ».

В зале повило столь неуютное напряжение, что Энакин невольно осмотрелся по сторонам, дабы убедиться, что ему не показалось — магистры заметно помрачнели, и в то же время в их взглядах застыл вопрос. Похоже, он был единственным, кто не понимал, о чем идет речь.

— Я извиняюсь, но что за магнум?

Вот что значит пренебрегать уроками истории — на тебя посмотрят, как на невежу.

— Сила, уничтожить способная многое. Не только горы и города, но и умы. Сосредоточение, концентрация энергии, которую когда-то собрали ритуалом темным.

— Это отчасти правда, отчасти легенда, — добавил Мейс, — тысячи лет назад, когда Республика переживала не лучшие времена, один из лидеров провел темный ритуал, чтобы собрать колоссальную энергию, чтобы применять ее в бою. Этот ритуал забрал энергию из душ людей, огромного мегаполиса, обратив его в братскую могилу меньше, чем за час. В живых остался только проводивший ритуал человек с его последователями, а также его молодая племянница, подросток. По случайности. Поскольку часть энергии, из-за специфики ритуала, передалась девочке, потому что она была одной крови с тем мужчиной.

— И тогда началась гонка за зайцем, — подключилась к разговору Алена, — у девушки также имелись связи, но она боялась обращаться к джедаям, поскольку у ее дяди с ними были хорошие отношения. Ее укрыли ситхи, она была готова отдать энергию, что была заточена в ней, если они найдут способ изъять ее. Поскольку эта бешенная концентрация ее убивала как физически, так и духовно. В итоге, осознав опасную природу силы, ситх, который принял девочку, а также джедай, которая преследовала преступника, объединили усилия, чтобы извлечь из родственников силу и спрятать ее.

— Отсюда и начинается легенда, — сказал магистр Винду, — ситх и джедай объединились, чтобы пожертвовать собой и заточить души людей в ловушке. Ни один ситх не пошел бы на такой шаг.

— Скорее, ни один безумец, — поправила Алена. — Сила неоднородна, Сила — это баланс между тьмой и светом. Балансу удалось сдержать чистую энергию, балансу удалось ее освободить. Мы с Гавриэлем тому подтверждение.

— Я лишь имею в виду, что дарт Альзабар разрушил город на Вустри, где находился храм нашего информатора, — констатировал Мейс.

— Сила магнума способна свести с ума не только тех, кто слаб разумом. Она усиливает эмоции многократно, в твоей голове орут тысячи голосов, когда ты используешь силу артефакта.

— Учитывая, что источник Темной стороны Силы — эмоции: страсть, гнев и злость — не удивительно, что подобное произошло. — Поддержал магистра Оби-Ван и с укором посмотрел на Алену. — Как вы тогда не могли такого предвидеть?

— Быть может, Гавриэль и предвидел это, но ничего не сказал. А я… я не думала об этом, поскольку мою голову забивали мысли иного характера. Например, мысли о предательстве, изгнании, — на пониженных тонах сказала Алена. — Но я здесь не для того, чтобы обвинять или оправдываться. Да, за минувшие месяцы Гавриэль вбил мне в голову мысль, что он овладел идеальным контролем над своими чувствами, что познал баланс. Возможно, в этом было дело — он пытался контролировать эмоции, в то время как я попросту их убивала в себе. Возможно, поэтому я пришла в сенат, а не отправилась крушить миры вместе с Гавриэлем.

— Если поняла ошибку, почему пришла не к нам?

— Вы бы меня тут же посадили под замок, не дав объясниться.

— Господа, полагаю, мы отошли от изначальной темы разговора, — вмешавшись в возобновляющийся спор, подметил канцлер. — Предлагаю оставить разбирательства о причинах, а сейчас сосредоточиться на проблеме.

Не встретив возражений, мужчина удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Этот мужчина угроза не меньшая, чем сепаратисты. Нужно понять, что движет им, какие цели он преследует, — Палпатин обратился к Алене: — вы говорили, что преследовали цель создать некую общину и использовать артефакт в качестве орудия давления и защиты. Вы уверены, что дарт Альзабар не преследовал иные цели?

— Если и преследовал, то не говорил, — холодно отозвалась девушка. — Я пытаюсь донести до вас мысль, что в этой ситуации нужно отталкиваться не от планов Гавриэля, а от его эмоций. Принятие артефакта, его силы, повлияло на его рассудок, затронуло обиды, растормошило старые раны.

— На Вустри он напал из-за жреца храма, так? — Предположил Энакин. — Он затаил обиду, что о нем донес человек, который беспокоился о своей безопасности?

— Нет, Гунара не беспокоился о своей безопасности, он просто захотел избавиться от Гавриэля и с ведьмой разделить артефакт.

Энакин загодя осознал, что означали слова девушки. Выходит, информатор Падме изначально был причастен к поискам древнего артефакта? И сообщил им о дарт Альзабаре из жадности, вздумав избавиться от конкурента, не пачкая руки?

— И почему же ты об этом осведомлена, раз не принимала участие в устранении жреца? — Щуря глаза и не скрывая подозрений, полюбопытствовал Мейс.

— Потому что Гавриэль рассказал об этом, все просто.

— Ответь мне, Алена, зачем на самом деле пришла ты? — Поднявшись с кресла, поинтересовался магистр Йода, подойдя ближе к голографической проекции. — Я ощущаю волнение твое.

— По многим причинам, магистр. Я могла бы попытаться в одиночку остановить Гавриэля, но боюсь, что в ответственный момент мне не хватит смелости… устранить угрозу.

— Почему ты уверена, что единственный выход — убить его?

— Потому что я знаю, на что он способен. — Резкий выпад на вопрос Оби-Вана заставил всех вздрогнуть от неожиданности. Спокойствие на мгновение спало, и лицо девушки исказилось злостью и болью, которые она с трудом загнала наружу. — Я знаю, как силен Гавриэль, а еще знаю, как опасна сила магнума. Я действую не по зову сердца, а следую за разумом. Держать его трезвым и не замутненным эмоциями — вот главный путь джедая, верно?

Мейс промолчал, видимо, считая про себя до пяти, чтобы удержать на языке колючие слова — «ты больше не джедай». Вместо этого он с присущим спокойствием спросил:

— Лорд Альзабар обрушил гнев на Вустри. Каков будет его следующий шаг? Храм джедаев?

— Хм… Нет, не уверена. Да, у Гавриэля сейчас плохо с восприятием, но джедаи для него ничего не сделали, это не его личная трагедия.

— Значит, нам сидеть и ждать, пока он не нанесет следующий удар? Боюсь, этого мы себе не можем позволить, — заметил Оби-Ван. — Алена, может ли он явиться на Датомир? Из-за той ведьмы.

— Возможно.

— Боюсь, что Датомир не является нашей заботой. Моей заботой, — подключился канцлер. — Я понимаю, что джедаи — хранители мира, однако в первую очередь мы должны позаботиться о благе Республики. Я полагаю, что рано или поздно лорд Альзабар явится на Корусант, потому что вы… — он посмотрел на девушку, — вы сейчас его явно не защищаете.

— Принимать бой на Корусанде — подставить под удар весь город, — заметил Энакин. — Ждать, пока враг разрушит еще несколько городов и придет за Аленой, это не вариант. Пострадают люди, и мы не можем допустить этого!

— Я могу попытаться его отследить, почувствовать. Из-за магнума наша связь усилилась, но мне потребуется время.

— Надеюсь, вы понимаете, что просто так я не могу вас отпустить, мисс Долорен, — обернулся к Алене Палпатин. — Вы подозреваетесь в пособничестве террористу. Но то, что вы пришли… может помочь вам избежать наказания. Если, конечно, не будет доказана ваша вина в уничтожении города на Вустри или же причастности к убийству жрецов.

— Я понимаю, канцлер, — с непоколебимым спокойствием отозвалась девушка.

— А я не понимаю и требую, чтобы Алену Долорен перевели в храм джедаев. Она нарушила множество запретов…

— Назовите хоть один и приведите доказательства, — с вызовом обратилась к Мейсу Алена.

— Магистр Винду, — оборвал спор канцлер, — сейчас стоит вопрос о безопасности Республики, а не только ордена джедаев. В первую очередь мисс Долорен будет помогать государству с решением этого вопроса.

— Но решать его будем мы, при всем уважении.

— Это верно, — согласился Палпатин. — И чтобы отложить дальнейшие споры, предлагаю выделить человека, который смог бы присматривать за мисс Долорен и сопровождать ее. С вашего позволения, я предпочел бы, чтобы этим занялся Энакин Скайуокер.

— Нет, спасибо.

— Исключено.

Столь неожиданное внимание, да еще и резкая реакция Алены и магистра Винду, заставили парня невольно растеряться.

— Алена пыталась склонить Энакина на Темную сторону…

— Я не пыталась склонить его на Темную сторону, — не выдержав, повысила голос девушка.

Хотел Энакин поддержать ее, напомнить Мейсу, что поделился лишь опасениями о странных мыслях, преследовавших Алену, что она могла попасть в беду. Но слова застряли в горле. Ему вдруг стало страшно. Страшно посмотреть правде в глаза, и признать, что из-за нерешительности и страха перед видениями, он предпочел не разбираться в ситуации.

— Хорошо, я согласен, — и прежде, чем магистры успели вставить свое слово, парень жестко произнес: — Если вы опасаетесь, что я склонюсь к Темной стороне, то это будет моим испытанием. Наш враг не Алена, никогда им не была.

Он осмотрел всех присутствующих, только Палпатин, похоже, обрадовался его решению. Девушка только обреченно развела руками, не видя иного выбора, однако последнее слово, как ни крути, оставалось за грандмастером.

— Не вижу причин отказывать я, — сказал Йода. — Вы из нас единственные, кто общался с лордом ситх. Обсудите с Аленой ситуацию, возможно, Сила укажет нам верный путь.

Надо отдать Гавриэлю должное — несмотря на беспорядок, который царил у него в голове, он продолжал действовать скрытно и осторожно. Даже погрузившись в боевую медитацию, Алена с трудом ощущала энергию мужчины, а открывать себя силе магнума ей не хотелось до последнего. Сотни голосов сидели у нее в голове день и ночь, сводя с ума, не давая заснуть. Они раздражали, как зудящий над ухом комар, и это при том, что она не использовала силу артефакта.

— Ты можешь сторожить меня за дверью? Я никуда не денусь.

— Боюсь, что выбора особого нет. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы вместо меня здесь был магистр Винду.

Мейс Винду сложный человек, но с его присутствием и нотациями Алена научилась жить, чего нельзя сказать о скребущем душу раздражении в присутствии Энакина. Ее заперли в превосходных апартаментах, которым, после месяцев кочевой жизни, она искренне обрадовалась бы, но теперь замкнутое пространство душило ее. Все равно что сидеть в клетке со сторожевым псом.

Проигнорировав замечание Энакина — его расположение духа тоже не назовешь хорошим, — Алена попыталась сконцентрироваться на цели.

— Я не говорил им ничего лишнего, ты должна мне поверить. Твои слова показались мне странными, а когда ты убила ведьму столь… хладнокровно, я забеспокоился.

Конечно, сосредоточится она.

Сжав кулаки, но продолжая сидеть неподвижно на ковровом покрытии, девушка сухо ответила:

— Меня заперли в комнате с минимум тремя прослушивающими устройствами, двумя камерами, забрали у меня световой меч. Тебе не о чем беспокоиться.

— Я не это имел в виду, Алена, — упрямился Энакин, — ты напугала меня.

— Энакин, я поняла, что ты чувствуешь себя виноватым, но ты действительно хочешь обсуждать это здесь?

— Ты меня явно не понимаешь, и не понимаешь магистров, почему они так поступили. Не в твоих мыслях дело, а в связи с лордом ситх!

— А твои страхи точно связаны только с моей связью с лордом ситх? — Не выдержала девушка и сердито оглянулась на собеседника. — Или в твоей голове сидят иного рода страхи?

Она прекрасно чувствовала волнение Энакина, что оно постепенно перерастало в паранойю. Для членов ордена его чувства оставались загадкой — наверное, — но она прекрасно понимала, в чем дело, в ком дело. Это понял и парень, поэтому поспешно прикусил язык.

— Выйдем на балкон, проветримся.

День на Корусанте никогда не отличался тишиной, а до апартаментов, несмотря на высоту и удаленность от оживленных дорог, все равно доносились гудки машин. Зато солнце не пекло, несмотря на ясный день.

Найдя место, которое, наиболее вероятно, не прослушивалось, Алена облокотилась о перила и дождалась, когда парень встанет рядом.

— Алена, я…

— Я понимаю, — оборвала его на полуслове девушка, сумев успокоиться. — Понимаю твои страхи. Что ты видишь?

— В смысле?

— В своих видениях.

— Все то же самое, но сны становятся реальнее, и я не знаю что… — он сокрушенно покачал головой. — Все рушится вокруг, будто надвигается буря, которая приносит одни беды. Я все чаще ловлю себя на мысли, что не стоило говорить ничего магистрам, что… что, может, стоило прислушаться к тебе. Я не ощущаю себя способным защитить Падме. А с силой, которую ты получила, может, и смог бы.

Сила, которой она обладала, не так проста, как они с Гавриэлем думали. Алена посмотрела на свои руки и спустя долгое мгновение была вынуждена признать:

— Если бы ты получил эту силу, то, возможно, твои кошмары стали бы явью.

Энакин кивнул, но моментом позже спохватился и в недоумении посмотрел на девушку.

— О чем ты?

— Гавриэль не сошел с ума в одночасье только благодаря тому, что он прекрасно контролировал себя. Но контролировать себя мало, Энакин. — Алена вытянула руку перед собой и открыла себя для силы магнума: шепот в голове усилился, а пульсирующая энергия, едва уловимо отливающая фиолетовыми искрами, заплясала на ладони. — Эта сила взывает к твоей натуре, к желаниям и эмоциями, усиливает их.

Сжав ладонь в кулак и закрыв поток, Алена обернулась к парню.

— Она бы только усилила твои страхи.

— Ты не можешь знать этого наверняка, — упрямо заявил Энакин, отведя взгляд в сторону.

— Знаю.

— Тогда почему ты выглядишь нормально? — Возмутился он. — Только не говори, что убиваешь эмоции, я в это не поверю.

— Да, я стараюсь гасить эмоции, особенно сейчас. Но проблема в том, что, поняв опасность этой силы, я не рискнула ее использовать. Я… я говорила Гавриэлю, что это не безопасно, мы отыскали вовсе не то, что написано в древних текстах. И посмотри, куда привела его уверенность в себе.

Они помолчали какое-то время, слушая шум двигателей, наблюдая, как между высоток воздух рассекали аэрокары. Несмотря на возвращение, Алена ощущала себя невероятно одиноко и подавлено. Она боялась открыть себя Силе, поскольку энергия магнума моментально впивалась в нее острыми иглами. Чтобы выследить Гавриэля, ей приходилось бороться с сотнями голосов. Потребуется немало времени, чтобы не столько обуздать, сколько свыкнуться с сутью магнума. Гавриэль вот решил не церемониться с убиенными душами, и что в итоге?

— Я не верю, — первым нарушил паузу Энакин, — не верю, что ты ничего не чувствуешь. Что у тебя нет желаний, что убиваешь все в себе, это не так. Я видел, с какой любовью ты смотрела на своего падавана, как улыбалась юнлингам, как злилась на меня часто, да и на других, особенно на магистра Винду.

— Я не говорила, что ничего не чувствую. И ты не… — «представляешь» хотела сказать она, но подумала, что Энакин как раз-таки и представляет. — Не знаешь, что творится у меня внутри. Я по собственной воле вернулась на Корусант, поставила благо незнакомых людей выше своих желаний, выше Гавриэля, который дал мне практически все, что у меня есть.

— Не правда, у тебя ведь есть Иона, и ты сама.

— Иона… — Алена грустно улыбнулась и покачала головой. При упоминании девочки ее сердце болезненно сжалось. — Если бы не Гавриэль, мы бы никогда с ней не увиделись. Если бы не Гавриэль, она была бы мертва. Это он спас ее три года назад, Энакин, он выкрал из племени, а я оказалась там случайно. Судьба свела нас троих… они самые дорогие люди в моей жизни.

— Неужели орден для тебя совсем ничего не значит? — Озадаченно спросил парень. — Джедаи растили тебя, дали дом, научили владеть Силой.

— А что было до этого? Я была слишком маленькой, чтобы помнить, настоятели только говорили, что мои родители отдали меня из-за страха, что меня убьют сепаратисты, ведь я родилась в ужасном месте. Но правда ли это? Действительно ли меня забрали по доброй воле?

— Не говори так!

— орден был в упадке двадцать лет назад. Это сейчас у нас много учеников, но до сих пор никто не поднимает большой шум из-за очередного одаренного ребенка в наших рядах. Все знали, что я выкрала Иону, но никто не настоял, чтобы я вернула ее.

— Потому что на Шафу ее бы ждала верная смерть.

— Надеюсь, что только из-за этого.

Воспоминания о первом визите на Шафу до сих пор вызывали дурноту и страх. Когда она столкнулась с Гавриэлем, убегающим с Ионой от толпы воинов, желающих вернуть ребенка ради жертвы, то не задумывалась, чью сторону принять. Алена не знала ни мужчину, ни девочку, но Сила подсказала, как поступить. Даже пылающий красным цветом клинок не испугал ее. Тогда ей казалось, что, разделившись с Гавриэлем, она никогда с ним не пересечется вновь.

Кто бы мог подумать.

— Они для меня все, Энакин. Я люблю Гавриэля, он для меня стал учителем, другом, опорой… кем-то большим. Мы жили в отвратительных условиях, пока пытались сломать защиту магнума, но это было самое лучшее время. Я была свободна мыслить, свободна чувствовать, любить и быть любимой. Даже после ритуала, несмотря на его помутившийся разум, я надеялась… надеялась, что все будет хорошо.

Шепот в голове стал громче из-за усилившейся боли в груди, но Алена настолько свыклась с ним, что отважилась проявить эмоции. Возможно, впервые за долгое время. Глаза начало жечь, и по щекам скатилась пара одиноких слез.

— Придя сюда, я подписала себе приговор. Иначе бы я не отважилась стать палачом. Поскольку никто, кроме меня, не в силах остановить то, что им овладело.

— Мы можем найти и другой способ, — накрыв руку Алены в знак поддержки своей, Энакин попытался отогнать скверные мысли лучом надежды: — Вместе нам удастся сдержать его, возможно, подавить.

— Это мило с твоей стороны, правда. — Девушка опустила взгляд. Тепло от ладони парня приятно грело кожу, действительно успокаивало. — Но Гавриэль — лорд ситх, был лордом ситх, но остается таковым в понимании магистров. Хотя на самом деле мы оба в какой-то мере стали дарт Альзабаром, а также рыцарем джедаем. Но они не видят этого, не видят баланса, для них он угроза. И он действительно угроза, они не станут задумываться о его безопасности или здравии, предпочтут наверняка…

— Но мы этого не позволим. Если ты веришь в него, то и я верю.

— Проблема в том, что я не просто не верю, я знаю, что он потерян. Эта сила поглотила его. Он слишком силен и амбициозен, в этом проблема Гавриэля.

— Если ты его действительно любишь, то не сдашься, — с напором произнес Энакин, сжав руку девушки. — Я бы не сдался.

В этом Алена не сомневалась, только его возлюбленная не была одержима силой тысячи душ, и не представляла угрозу. Если девушка хоть на мгновение поверит, что Гавриэля можно спасти, она не сможет отказаться от этой мысли, и это будет чревато последствиями. Она сама умрет от руки любимого мужчины, и тогда уже никто не сможет его остановить, ни один джедай и политик. Пойти на подобный риск было для нее непозволительный роскошью, ибо, разделавшись с ней, он двинется дальше — за Ионой. Скорее всего, за ней.

— Как там Иона? Она еще в храме?

Алена надеялась услышать стандартный ответ, мол, все хорошо, за девочку не стоит переживать, но затянувшаяся пауза насторожила ее. Энакин убрал руку и помрачнел.

— Энакин?

— С ней все в порядке… насколько я знаю.

— И насколько это «насколько»?

— Когда ты… ушла, настоятели сначала говорили, что ты на задании, но она будто чувствовала их ложь. Злилась. А когда магистр Винду уже рассказал, что ты сбежала с лордом ситх, то девочка стала неконтролируемой. Кричала, говорила, что ей лгут, выходила из себя. И, как я слышал от Асоки, впервые проявила ощутимую связь с Силой, но только с Темной стороной.

— С Темной стороной… — эхом отозвалась Алена. Она почему-то не удивилась. — А Асока, это твоя ученица, да?

При упоминании знакомого имени Энакин помрачнел еще сильнее, и теперь у девушки появился весомый повод для беспокойства. Она почувствовала боль и мучения в душе Энакина, что он корил себя.

— Я попросил Асоку присмотреть за Ионой… но присматривала она недолго.

— С ней что-то случилось?

Прикрыв глаза, будто перед ним предстали дурные воспоминания, Энакин тяжко вздохнул.

— Как я и говорил, много плохих вещей стало случаться. Если не вдаваться в подробности, то пока тебя не было, в храме произошел теракт, несколько джедаев и клонов погибли, и Асоку обвинили в причастности. Ее подставили, и пусть потом оправдали, я на какой-то момент позволил себе засомневаться… опять. Как и с тобой. Она ушла, Алена, разочаровалась в ордене… хоть и сказала, что не винит меня, но я не мог…

— Я поняла, — мягко оборвала собеседника девушка, не собираясь его мучить воспоминаниями.

— Мы подводим тех, кого любим. Асоку я не просто потерял, я дал ей уйти, я понял ее желание и принял, но должен был настоять, попытаться. Поэтому, хоть как-то, но постараюсь помочь тебе увидеться с Ионой.

Алена долго смотрела на Энакина, и никак не могла поверить, что слышит столь теплые слова от человека, который ничем ей не был обязан. Да, он спотыкался на каждом шагу и ошибался, но в трудный час не сдавался, не терял веру.

Может, ему бы и не удалось пройти испытание магнума, но в Энакине был потенциал понять баланс Силы, он также задавался вопросами, пытаясь понять суть вещей. Он и любил, и боялся, был готов защитить любимых, сожалел об ошибках. Был человеком. Решительным. Как Гавриэль. Скорее всего, тоже не оставит камня на камне, пока не удостоверится, что его близким ничего не будет угрожать, что не останется ни одного обидчика.

Обидчика…

Угроза. И Сила тоже указывает в том направлении.

— Алена?

Озарение пришло неожиданно, быть может, оно даже напугало девушку, заставив Энакина насторожиться. Вот он — момент истины.

— Похоже, я знаю, куда направляется Гавриэль. Покарать всех обидчиков. Он отправится к себе домой. На Шафу.