Мясорубка Фортуны

Глава 18. НА ТЕМНОЙ СТОРОНЕ

Убийца известен. Дело закрыто…

Страсти улеглись. Лиза наконец получила водительские права. Сила трения между мной и молодыми самураями зрительно ослабла. Жизнь пошла по-прежнему, и даже лучше. Мне больше не приходило в голову отказываться от еды из-за дурного настроения, но три жучка меня точили. Как короеды грызут кору сосны, так же они скребли мою душу. Один жук — настоящий, под названием даренец, другой жучок условный, под именем Сатибо, и третий жучок — призрачный, то бишь, неупокоенный дух Лаврентия, выбиравшийся в усадьбу из ада через свою любимую кушетку.

Для избавления от третьего жучка все было готово. Сатибо заказал у частного мебельного мастера точную копию кушетки Лаврентия, оставалось дождаться ее изготовления и отъезда Лизы в Петербург по учебным делам, чтобы совершить подмену.

Остальные два жучка меня постоянно беспокоили. Я вынужден был записаться на ежедневные процедуры в салоне красоты, чтобы получить немного свободного времени для самостоятельного расследования. Теперь, когда моя жизнь с Лизой стала во всех смыслах полноценной, я не нуждался в услугах Кристины.

— Дорогая Крис, — сев поперек массажного кресла, начал я тяжелый разговор. — Мы с тобой должны расстаться.

— Почему? — женщина присела на низкий подоконник, нервно катая кожу по острым костяшкам локтей. — Лиза оплатила за тебя СПА, пилинги, и что-то еще на месяц вперед.

— Пусть так все и останется. Не расторгай контракт. Все процедуры точно бы будут проводиться, но я сюда отныне не приду.

— Мы можем встречаться в доме Джаника с двух до трех дня, к примеру. В это время он всегда обедает у себя в ресторане.

— Между нами все кончено. То, что случилось, было ошибкой. Надо ее поскорее забыть.

— А мне нравилось! — Кристина выглядела готовой к бою амазонкой.

— Мне тоже было с тобой… интересно, — я старался говорить по-современному, но у меня не всегда получалось. — К обоюдному сожалению, все наши любовные приключения в прошлом. Так распорядилась судьба… Прости.

— Нашел подругу помоложе? Запал на Юми? Я права?

— Ты нисколько не права. В мою повестку дня внесены дела куда важнее тайных свиданий.

— Тихон! Я тебя не отпущу! — грозный вид Кристины убил мою заранее продуманную вежливую прощальную речь. — Ты меня не бросишь… если не хочешь, чтобы весь город узнал, кто ты на самом деле.

Обиженная женщина прибегла к шантажу.

— Валерик описается от страха, когда я ему скажу, что у него перед носом разгуливает самый настоящий вампир.

— Как ты узнала? — я был потрясен, и не понимал, как действовать дальше.

— Провела небольшое расследование, — передо мной стояла бесстрашная, уверенная в победе воительница. — Мы и познакомились не случайно… Вампир, мясокомбинат — о чем-то таком Джаник болтал по мобильному с Сатибо… Потом я увидела на открытии «Модного улета» как ты шарахаешься от фотовспышки. Сразу вспомнила тот странный телефонный разговор и решила проверить свои подозрения. Ну, и подумала, когда еще мне выпадет шанс немножко развлечься с вампиром без угрозы для жизни и здоровья. Ты уж извини, если на что другое надеялся. Но мне правда с тобой понравилось. Ты — супер… Сколько тебе лет?

— Трехсот еще нет, — в рифму ответил я. — Ты смелая, Крис… Смелей, чем я думал.

— После моего первого мужа — домашнего тирана и пьянчуги — я никого не боюсь. С ним я ходила на работу вся в синяках. По утрам наносила на лицо вот такой слой грима, — Кристина показала пальцами полсантиметра.

— Что же с тобой делать? — я перешел на угрожающий тон.

— Ничего ты со мной не сделаешь. Ты в клетке, друг… Как и я. Но наши клетки сделаны из чистого золота. Разве ты еще не понял, Тихон, мы одинаковы? Нас можно назвать товарищами по несчастью. Или по счастью. Кто как видит.

— У нас нет ничего общего, — поднявшись с массажного кресла, я переместился к стене.

— Да ну?!! — Кристина стукнула каблуком-шпилькой по широкому плинтусу. — Я ненавижу Джаника. Он мне противен. Я задерживаю дыхание, когда подхожу к потной, волосатой, вонючей обезьяне. Закрываю глаза, когда грязное животное меня обнимает и целует. Смеюсь в ответ на мерзкие шутки. Без нервов отвечаю на тупейшие вопросы. Я никогда не смогу полюбить Джаника, но хочу стать его официальной женой. Почему? Потому что он дарит мне красивую жизнь. Вечеринки, катание на катере, шикарный шоппинг, куча свободного времени… и персональный салон красоты. До него я работала в две смены без продыху, чтобы содержать дочь — подростка, покупать ей модные гаджеты и оплачивать ее занятия в секции художественной гимнастики, поездки на соревнования. Сейчас моя дочка путешествует по всему миру, стала кандидатом в мастера спорта. Она собирается учиться за границей, подала заявку в Гарвардский университет. Вот что мне дают деньги Джаника! Вот почему я так их люблю!.. А ты, Тихон, такой же как я, — на гладком от уколов ботокса лбу Кристины выступил пот. — Ты не любишь Лизу. Не она тебе нужна, а ее деньги и еще, разумеется, море крови. Кем ты был до нее, я не знаю. Наверное, где-то мотался нищим бомжарой и на кого-то охотился. А сейчас… о-ля-ля! Писатель приехал из Санкт-Петербурга! Признайся, все останется в этих стенах, ты втайне ненавидишь Лизу. Может, она не так жутко пахнет, как мой Кинг-Конг, но она тебе так же противна, как он мне. Лиза — редкая дура, это весь город знает, а ты умный, начитанный. Светские пустышки считают тебя рафинированным интеллигентом. Говорят, ты приторный и вязкий, как сахарная вата. Но я тебя вижу насквозь. Ты такой, каким и должен быть настоящий вампир — расчетливый и безжалостный хищник… Бедная Лиза. Дурочка прямо порхает от счастья. Не знает, что она — несчастная жертва. Я знаю, ты не отпустишь хозяйку мясокомбината, как я не отпущу своего тупого мафиози. Но есть одна маленькая проблемка. Люди стареют и умирают. На что ты пойдешь, чтобы эксплуатировать Лизу вечно? Обратишь ее?

— Молчи! Сама ты дура! — я схватил Кристину за шею и на миг приподнял ее от пола для устрашения. — Тебя ослепляет привычка судить по себе о других. Я люблю Лизу, и никогда не причиню ей зла… А с тобой могу сделать что угодно. Отстань по-хорошему.

— Повторяю — ты ничего мне не сделаешь. Иначе простишься со сладкой жизнью и помрешь бомжом. Охотники рядом.

— Смолин подкуплен.

— И Артур? Сомневаюсь.

— Напрасно ты меня не боишься.

— Второй повторчик — мне с тобой хорошо.

— И так? — зажав рот Кристины ладонью, я повалил ее на массажное кресло и саданул клыками по шее. — И это тебе нравится? — я прокусил шею женщины с другой стороны, стараясь не повредить артерию или трахею. Боль она чувствовала зверскую. — Что, получила удовольствие?

Высасывая кровь Кристины, я наглотался до тошноты горьких кремов с ее кожи.

— Сама приберешься. Все протрешь, вымоешь пол, — я смазал нанесенные женщине раны заживляющей слюной и отпустил ее, понимая, что кричать она не может из-за парализующего яда. — Ты никому не расскажешь — ни охотникам, ни своим подружкам-болтушкам о нашем неудавшемся свидании. В твоих интересах выполнить мою просьбу. Сделаешь по-своему — я убью тебя, и в Гарвард поступит дочка следующей содержанки Дырявого Джо.

— Тварь, — едва простонала Кристина.

Вытерев лицо и шею чистящей влажной салфеткой с чудовищным псевдомалиновым запахом, я покинул салон красоты.

«Скорей бы избавиться от проклятой кушетки», — подвозить меня было некому — на мясокомбинате кипела подготовительная работа к юбилею — и я отправился домой пешком.

Погода становилась все хуже. Темные тучи над головой походили на снеговые. Северный ветер пронизывал тонкую куртку из белой синтетики.

Где я, а где Лаврентий? Я чувствовал себя во власти темных сил, и не мог отличить зерна от плевел, не мог разобрать, какие из поступков, за которые меня поедом ела совесть, были целиком и полностью моими, а на какие меня толкнул мстительный призрак.

— Кто здесь? — за забором Лизиной усадьбы слышались громкие шорохи, хруст.

Войдя в сад, я принюхался, осмотрелся и узнал, что к нам пожаловал гость.

— Тиш-ша, т-ш-ш, — прошипела Лиза, выползшая из кустов по-пластунски.

Мне было забавно, удивительно и несколько жутковато видеть ее в столь необычной позе.

— Лезь сюда, — она поманила меня рукой.

Мы залезли в середину живой изгороди, состоявшей из двух рядов кустарника с хрупкими гладкими ветвями и мягкой вечнозеленой листвой, прошли на четвереньках метра три вперед друг за дружкой, и Лиза остановила меня.

— Смотри, — шепнула она, тихонько раздвинув густые ветки.

Голубовато-серая горгулья потрошила черные полиэтиленовые мешки с мусором, вытаскивая их из открытого гаража. Разорвав бумажный пакет из-под молока, животное присело на корточки, сложив за спиной розоватые перепончатые крылья и, причмокивая, стало слизывать маслянистый осадок.

— Хочу подобраться к нему поближе, спрятаться за высокими каннами в цветнике и снять его айфоном, — поделилась планами Лиза. — Но боюсь его спугнуть. Зверь очень чуткий, осторожный. Научи меня подкрадываться по-вампирски бесшумно и так, чтобы он нас не заметил.

— Для начала отлепи тело от земли. Ползая как солдат, ты скребешь курткой и джинсами по траве, как дворницкая метла по аллее. На колени не вставай. Подогни ноги и старайся удержаться на мысочках. Из рук сделай кошачьи лапки. Вот так, — я сложил пальцы, кроме большого на две фаланги. — Чем меньше площадь соприкосновения с землей, тем меньше шума. Дыши как можно тише. Выпрями руки, почувствуй, как двигаются лопатки. Представь, что ты львица. Не светская, а настоящая. Сад — твоя саванна. Наблюдай за добычей, не спускай с нее глаз. Прежде всего следи за движениями головы. При каждом взгляде, повороте в твою сторону, замирай. Не отвлекайся ни на что. Все ясно?

Лиза кивнула.

— Тогда вперед.

Неужели, я вправду учу ее охотиться?

Я никого не обращал. Мне не доводилось возиться с новичками, натаскивать их на лесную дичь как гончих собак. А вот со мной самим тогдашним моим учителям пришлось изрядно помучиться. Охота поначалу была труднейшим для меня занятием. А Лиза все схватила на лету, оказалась способной ученицей. Подкрадываясь к горгулье, она все делала правильно. Обостренный слух и прирожденные остатки вампирских инстинктов вели ее в верном направлении. Ей не хватало лишь одной составляющей успешной охоты — невыносимого голода, от которого нутро как будто вянет и скукоживается, словно засыхающий в вазе цветок, во рту горит и под клыками ноет… Съемка диковинного зверя на айфон оказалась слабоватым стимулом. Внимание Лизы рассеялось, как только она подумала об извлечении айфона из кармана. «Лапка» опустилась на кочку декоративной лохматой травы на краю цветника, где Кампай припрятал зеленую резиновую ящерицу с пищалкой под хвостом.

Резкий звук спугнул горгулью. Животное перелетело в сад Яматори и принялось искать вкусности возле дома.

— Сбегай быстренько к Сатибо, — попросила Лиза. — Дверь его половины дома открыта. Найди в холодильнике сало или колбасу. Зверю нравятся колбасные шкурки. Попробуем его подманить.

Удача!

Сатибо недавно куда-то убежал, его следы от дома к дороге были свежими. Самурай страшно торопился. Он забыл запереть входную дверь, и еще… не закрыл тайный ход в подпол, замаскированный под узкий шкафчик.

В подполе горели тусклые круглые лампы с рельефным желтым стеклом, прикрепленные на кирпичных стенах. Сатибо и свет не выключил.

Вдруг он приготовил ловушку для любопытных незваных гостей? Придерживая дверь-шкафчик, чтобы она самопроизвольно не захлопнулась, я вытянул шею, разглядывая странные предметы на письменном столе из покрытой красным лаком сосны, сделанном больше века назад в волшебной японской деревне.

«Что за алхимией он тут занимается?»

Стаканы с непонятными жидкостями сочных цветов — красными, желтыми, синими, фиолетовыми, салатовыми. Старинные ювелирные изделия из золота и серебра с драгоценными камнями. Древние свитки, рукописи и книги… Я настолько заинтересовался увиденным, что отпустил дверь и подошел к столу. Пожелтевший от времени свиток, последним побывавший в руках Сатибо, был исписан сложными для расшифровки эльфийскими завитками. Я немного понимал на языке эльфов, мог кое-что прочесть без словаря, но содержание письма, заверенного королевской печатью, оказалось слишком трудным для любительского перевода. Завитки плясали вкривь и вкось — по всей видимости, придворный писарь сильно волновался, работая над свитком. Он был чем-то или кем-то напуган, и очень спешил.

«Свергнутый жестокий и алчный король… был изгнан со своими верноподданными… спустились с гор… воины… пали в бою… вернулись к женам…» — все, что я сумел прочесть.

Под свитком лежал клочок другого старинного письма, вырванного из руки убитого Такеши Яматори. Там по-японски было написано: «свобода».

Голос Сатибо, разговаривающего по телефону с Джаником на заднем дворе, спугнул меня. Я выскочил из дома Яматори и вернулся с пустыми руками к Лизе.

— Не нашел колбасы, — я засел в цветнике.

— Сама принесу.

Лиза сбегала домой за батоном сервелата и бросила колбасу копошившейся в урне у скамейки горгулье. Зверь схватил добычу передними лапами, похожими на человеческие руки, и, пролетев над нами, устремился к горам.

— Я сняла видео, — Лиза получила что хотела. — Крутая выйдет реклама нашей продукции.

— Вот кто-то с горочки спустился, — сидя вечерком на крыльце и вычесывая жесткой щеткой Кампая, я начал тихо напевать при виде приближающегося к дому Сатибо.

Я сделал отчетливый намек на недавнее посещение его тайной комнаты, но самурай проскочил мимо задумчивый и мрачный. Он даже не взглянул на меня. Ему словно было безразлично, что я сплю с Лизой и что я знаю его темный секрет. Сатибо точили собственные жуки.

— К нам скоро придут гости, — встретив самурая на пороге, Лизы предупредила его о готовящемся званом ужине. — Поможешь на кухне? Я одна не успеваю.

Сатибо согласился.

Я велел Кампаю охранять дом и пошел за самураем, по пути убрав щетку в обувной комод.

Лук, чеснок, паприка, черный перец, имбирь — я задыхался на кухне, но упорно совал нос в каждое блюдо и демонстративно следил за Сатибо, давая ему понять, что не позволю подмешать яд в пищу.

Лиза и меня втянула в кулинарный процесс, попросила тонко нарезать сыр, колбасу и ветчину. Я притворился, что рад помочь, в глубине души тоскуя по кухарке Ульяне Никитичне.

Среди приглашенных были Джаник и его подруга. Мне совершенно не хотелось находиться рядом с Кристиной, говорить с ней для формальности. Идя вдоль щедро накрытого длинного-предлинного, будто свадебного, стола в противоположную от нее сторону я встретился с Семеном Верховцевым и его верными «оруженосцами» Павлом и Феликсом.

— Ты… — Семен поманил меня пальцем, на манер дворового хулигана держа другую руку в кармане темно-синих клетчатых брюк, плохо сочетавшихся с желтой майкой и оранжевой курткой, и растопырив ноги. — Есть разговор. Выйдем?

Я вышел с ними из столовой.

— Что вам угодно, господа? — я остановился в коридоре между дверями в ванную и туалет.

— Ты… интеллигент вшивый, не думай, что я так просто сдамся, отступлю, — пригрозил Семен. — Если я сказал, что женюсь на Лизе, так и будет.

— Да, что Саймон говорит, то закон, — поддакнул Феликс.

— Вали в свой Питер, нищеброд, — Семен ткнул меня пальцем в грудь. — Мне некогда с тобой шутки шутить. Я сотру тебя в порошок.

— Попробуй, — я бросил ему вызов.

— Бедняга считает, что главный здесь мэр, — Павел недобро усмехнулся.

— Вижу, ты еще не просек, кто в городе хозяин, — Семен ударил меня кулаком в лицо.

Я упал. Хватило силы воли не увернуться от удара и сдержаться от ответного броска. Видимо, жадный призрак капитализма следил за гостями в столовой, чтобы те не стибрили посуду или статуэтки из сервантов.

Срыгнув в ладонь чуток еще свежей, не потемневшей от желудочного сока говяжьей крови, я размазал ее по губам и носу.

— Тихон! Вы в порядке! — ко мне подбежал городничий. — Держите салфетку.

Он хотел помочь мне встать на ноги, но сомневался, что удержит мой вес и не упадет сам вместе со мной, поэтому то протягивал руку, то отводил.

— Ничего страшного, Валерий Денисович, — я поднялся сам и вытер кровавые пятна бумажной салфеткой.

— Семен! Ты меня позоришь! Я позвоню твоему отцу! — городничий накричал на Верховцева.

— Звоните хоть президенту, — огрызнулся Семен.

Он вышел на улицу, уводя за собой свиту.

— Невоспитанный мальчишка! Мне стыдно за его поведение, но Семен у нас такой… вспыльчивый и абсолютно непредсказуемый, — лепетал городничий.

— Психопат, — подытожил я, заходя в ванную.

— Ну, это вы преувеличиваете. У Семена сложный характер, но как президент банка и меценат он делает успехи.

— Тиша! — Лиза влезла между мной и городничим. — Валерий Денисович, оставьте нас, пожалуйста, наедине.

Городничий неохотно вышел из ванной, включив галогеновые лампочки в зеркальном потолке, чем оказал мне медвежью услугу, протопал три шага и замер в коридоре, подслушивая.

— Семен ударил меня, — я объяснил Лизе ситуацию.

— У тебя кровь, — она осторожно взяла из моей руки красно-белую салфетку.

— Мой ужин, — шепнул я чуть слышно.

Лиза тихо засмеялась.

— Ты прикололся над ним… Класс, — заглушив смех, она на секунду призадумалась и вспомнила о чем-то важном. — Я должна поговорить с Сенечкой.

— Семен только и ждет твоих с ним объяснений, — предостерег я. — Не подходи к нему, и не разговаривай с ним, что бы он у тебя ни спрашивал.

— Радость моя, — Лиза ткнулась носиком в мою щеку, задорно рассмеялась и приоткрыла дверь ванной.

Городничий, как балерина, на мысочках побежал в столовую.

Весть о неприятном инциденте нас опередила. Дамы, заботливо щебеча и тревожно вздыхая, окружили меня, господа выкинули пару — другую оскорбительных для Семена реплик, как сигаретные бычки в пепельницу, и разом все как будто забыли о случившемся нападении, занялись жеванием, чоканьем бокалами и пустой болтовней. Ем я или нет, гостей не волновало. Каждый стремился урвать кусочек повкуснее. Красная икра разошлась в лет и сразу в рот. Я не заметил, чтобы кто-то намазывал ее на хлеб, хотя приглашенные были один другого богаче.

Лиза весело общалась с Джаником. Они шутили как лучшие друзья, обсуждая грядущее выступление Юми и участие Сатибо в новогоднем кулинарном конкурсе как представителя ресторана «Дырявый Джо».

Кристина старалась ко мне не приближаться и мало на меня смотрела, а если взглянет — так дрожь и проберет.

«С ней вам лучше не встречаться», — думал я.

Вопреки моим желаниям, на следующее утро Лиза отвезла меня в салон красоты ко времени оплаченных процедур и поехала на работу только увидев, как я вошел в помещение.

— Тихон Игнатьевич, вы к нам на СПА? — меня встретила улыбчивая крашеная блондинка.

— Да, пожалуй, — я решил узнать, в чем состоит процедура из трех букв.

— Кристина Владимировна приболела и осталась дома, — сообщила блондинка. — Я провожу вас.

Девушка привела меня в узкую белую раздевалку.

— Сложите одежду на полку. Я подожду в коридоре.

— Все снять с себя? — настороженно спросил я.

— Трусы можете оставить, — хихикнула блондинка.

Я вышел в коридор почти что в чем мать родила.

— Сюда, пожалуйста, — девушка открыла массивную железную дверь.

Дурное предчувствие тяпнуло меня за аппетитную попку, но я рискнул войти в пустой кабинет.

Дверь за мной захлопнулась. Щелкнул замок… другой… третий.

Я попал в ловушку.

Разом зажглись три десятка узких длинных ламп, установленных на потолке и стенах. Лампы были вынуты из капсул-соляриев и излучали ультрафиолет.

Меня ослепило. Кожа словно загорелась. Наощупь отыскав дверь, я попытался выломать ее, но заговоренный для прочности металл выдерживал мои отчаянные натиски. С меня как будто бы живьем сдирали кожу. Воя от боли, я бился о неприступную дверь.

«Я здесь умру», — мерцало в голове. — «Сгорю заживо».

Ультрафиолет прожег вампирскую кожу до мяса. К железу приставали окровавленные ошметки. Я не сдавался, не прекращал попыток вырваться на свободу. Дверь гнулась, деформировалась, и вскоре поддалась, слетела с намертво приваренных петель.

Я выскочил на улицу весь в язвах и струпьях.

Сообщница Кристины бросила с крыльца мусорный пакет с моей одеждой. На нем коварная мстительница написала красным лаком для ногтей: «Мы квиты».

Жалобно скуля, я спрятал пакет в большую мягкую горку из наметенных дворником опавших листьев под тенистым деревом, и сам туда зарылся с головой.

«Сон — лучшее лекарство», — говорят люди. Мой вампирский организм был согласен с устоявшимся народным мнением. Закопавшись в листву, я моментально уснул, не успел обдумать дальнейший порядок действий…

Дворник подогнал к зеленому островку посреди асфальта небольшую кучку листвы и стал наметать ее на горку.

«Прирученность» снизила мой порог реагирования на посторонние звуки. Я проснулся лишь когда метла огрела меня по уху, и испуганно подскочил, толком не соображая, где нахожусь.

Дворник страшно завопил, бросил метлу и убежал куда глаза глядят.

Увидев свои руки, я понял, что при обновлении кожи с меня полностью сошел автозагар. На фоне сочно-желтой листвы я казался белее мела, и выглядел жутковато. Восстановительный жар прошел, метаболизм резко замедлился, и меня обдало холодом, словно я совершил модный среди певцов и актеров обряд публичного обливания из ведра ледяной водой.

Одевшись за кирпичной будкой коммунальной службы, на которой было написано «Осторожно, Газ!», я проверил время по айфону и собрался домой, потому что не успевал заняться расследованием.

Меня выследила Альбина.

— В наш офис позвонил местный дворник и заявил, что через дорогу от салона красоты «Кристина» в куче листвы прячется голый толстый вампир, — забежав наперед, волчица остановила меня как колли — отбившуюся от стада овцу. — Я испугалась, что ты попал в беду. Подумала, может тебя ограбили лесные собратья.

— Меня чуть не сварили в солярии, — я присел на корточки, чтобы наши глаза были на одной высоте.

— Будь осторожней. Не посещай интимные процедуры без Лизкиного присмотра, — Альбина почему-то решила, что я способен без обиняков воспринимать ее шуточки. — Помни! Волочаровцы ненавидят вампиров.

— Однако некоторые городские жители обо мне беспокоятся, — я пригладил ее пушистый зимний мех. — Благодарю за заботу, мохнушечка.

— Новости нужны? — Альбина покрутила пышным хвостом, на котором принесла мне что-то интересненькое.

— Как воздух.

— У меня их много, — волчица оглянулась на свой хвост, притворилась, что пересчитывает ценные известия и села, в знак внимания подняв левую лапу. — Начнем с образцов твоего ДНК. Подменить их не удалось. Образцы отправили в Москву. Прошел почти месяц. Мы звонили, узнавали, когда будут готовы результаты. Нам обещали, что на этой неделе. И вдруг все подозрительно затихло. По-моему, молчание столичных экспертов связано с покушением на Лизу.

— Каким образом?

— В наш офис приходил странный дедок. Он утверждал, что видел, как толстый мужик бежал за «Лексусом», в котором ехала Лиза. Дед также рассказал, что толстяк прыгнул на крышу машины незадолго до взрыва. Артур увел деда в кабинет Смолина, долго с ним разговаривал…

В итоге я пришла к выводу: тебя оправдали. Возможно, образцы ДНК совпали, но теперь это не важно. Артур узнал, что ты спас человека, и доложил наверх. Вампиру, спасшему жизнь человеку, прощаются прежние грехи.

— Всегда считал, будто для того, чтобы заслужить прощение мстительного охотника, нужно спасти или его самого, или его коллегу по службе.

— Тут мы плавно переходим к новости номер два. Я порылась в служебных документах и надыбала кое-что интересное. В нашей базе данных Елизавета Багрянова значится как случайный вампирский гибрид третьего поколения. Она без пяти минут охотница, только сама об этом не знает.

— Надеюсь, никто из ваших ей не расскажет.

— Нет, но она под наблюдением Отдела. Ее проверяют. Тут начинается третья новость, самая неприятная для тебя. Смолин сагитировал Лизку пройти добровольную диспансеризацию, направил ее на обследование в поликлинику и ИНАЯ. Короче, Отделу надо выяснить, устойчивый ли она гибрид, нет ли у нее склонности к немотивированной агрессии или кровожадности. Тут мы поставим кроваво-красный знак вопроса. Ты, наверное, знаешь, Тихон, что неустойчивые гибриды подлежат выбраковке. Закон не менялся с советского времени… Если специалисты найдут у Лизы то, что им не понравится, и вынесут вердикт, что она опасна для общества, Смолин ее убьет. Совершенно секретно. По-тихому. Представит все как несчастный случай.

— Возмутительная несправедливость. Почему ее отца Филипа не обследовали? Почему его Отдел не трогал? В отличие от своей дочери, Филипп Поликарпов пил кровь!

— Филипп ежегодно проходил диспансеризации, и состоял на учете в Отделе как случайный гибрид. И… вспомни… он жил, как червяк в яблоке. А Лизка во все волочаровские дырки лезет. Занимается активной общественной деятельностью, постоянно с кем-нибудь спорит, скандалит.

— Что мне делать? Как уберечь ее от твоих коллег?

— Думаю, не все так страшно, как пишется в служебных документах. На крайние меры без серьезной причины Отдел не пойдет. Могу только сказать, что Лизке нельзя убивать людей. Даже в качестве самообороны. Если она подерется с торгашкой на рынке и двинет ей со сверхсилой так, что баба сразу коньки отбросит, тогда — да, ты потеряешь Кровавый Алмаз. В общем, предупреди свою обеспечительницу, чтобы она вела себя спокойно — не конфликтовала с людьми, не лезла в драку.

— Я объясню Лизе, что культурное поведение красит человека, и что решают споры в драке дворовые хулиганы, а не директора солидных предприятий.

— Да, поговори с ней по душам. Надеюсь, хоть это понять у нее хватит ума.

— Про Сатибо, случаем, у тебя нет новостей? — я говорил аккуратно, понимая, что воспоминания о разбитой любви причинят Альбине боль. — Странно он ведет себя в последнее время.

— Есть, — собравшаяся бежать в офис волчица сделала полный оборот вокруг своей оси. — Чуть не забыла сказать. Сатибо вместе с Лизкой утром прошел обследование в ИНАЯ. Он оплатил подробную расшифровку своего генома. Меня тоже удивило, что Сатибо ни с того ни с сего заинтересовался своим происхождением. Я спросила: «Что, и в тебе течет вампирская кровь?» Он отшутился: «Тогда бы я тебе не нравился». И весь разговор.

— Что ж, до скорой встречи, мохнушечка. Славная у тебя шкурка наросла. Видать, похолодает скоро.

— Синоптики обещали в Волочаровске снег на первые числа декабря. В Сочи он выпал на прошлой неделе.

— Давненько зима нас снежком не баловала.

— Пока, Тихон. Меня начальник ждет.

Альбина усвистала от меня, подскакивая, как взбодренная холодком сибирская лайка. Она оставила мне, по обычаю, пуд неразгаданных тайн и требующих скорейшего решения заковыристых проблем.