Мясорубка Фортуны

Глава 8. КУС-КУС ПО ВОЛОЧАРОВСКИ

Солнце, напуганное ночным вампирским представлением, решило поутру не вылезать из — за туч.

В лесу было достаточно темно и прохладно. Я мог сражаться в полную силу, не опасаясь солнечных ожогов или теплового удара.

Зрителей собралось всего трое: хозяйка мясокомбината и ее верные слуги — Мираи и Ичи. На дуэль мы прибыли как банда на «стрелку» — на двух дорогих машинах: «Лексусе» Сатибо и «Хонде», принадлежавшей отцу Мираи.

— Приветствую вас, мои благородные отважные рыцари, готовые сразиться на турнире имени меня, — Лиза широко развела руками. — Торжественно объявляю, что победитель получит в награду новый айфон.

Она подняла приз над головой, объявляя турнир открытым.

Часы на экране айфона показывали без десяти восемь.

Несколько секунд мы с соперником оценивали — как друг друга, так и заговоренное оружие. Специально для дуэли я выкопал клинок колдуна из тайника около избы на пустыре. Прежде он не встречался с катаной Маэно Яматори. Ловя световые блики на оружии Сатибо, я предположил, что если бы вышел с клинком колдуна на поединок с его прадедом, а не взял самурайский меч в угоду вражеским традициям, то не проиграл бы.

— Начнем, — предложил Сатибо.

Я изобразил боевую стойку для украшения зрелища. С подстрекательной улыбочкой на губах я замер, приподняв клинок на уровень груди противника, затем наше оружие звонко поздоровалось и поединок начался. Давно уже не прибегал ко всякого рода показухе, но даже современный молодой человек на моем месте способен был пренебречь привычками ради красотки (а может, ради новенького айфона). Меня же на данный момент интересовала исключительно Лизавета Филипповна, и для ее ублажения я был готов вытерпеть глупейшую клоунаду, в которую она, сама того не ведая, превратила мою дуэль века.

Вместо того, чтобы разорвать самураю горло и напиться его крови, чего безудержно желало мое естество, я должен был беречь соперника, и при наилучшем для меня финале поединка, ласково лизнуть его шею, словно верный пес. Мой противник вместо того, чтобы отсечь мне голову, был вынужден стараться не поранить меня, что было для него жуть как трудно. Прицел его мелких въедливых глаз, управлявших краткими и быстрыми полетами катаны, так и метил мне в голову или шею, а то и вообще стремился разрубить меня пополам наискосок. Не так часто катану его прославленного деда останавливал или притормаживал в опасные моменты мой волнистый клинок, как сидевшее у него в голове «нельзя». Сражаться с Сатибо даже не всерьез было весьма трудно. Я сполна убедился в том, что мой соперник получил громкое звание «Лучший истребитель вампиров» не в результате попытки Смолина методом административного подхалимства привлечь его к регулярному патрулированию городских улиц. Сатибо дрался не хуже своего деда, дважды уложившего меня носом вниз столетие назад. Но и я был не то чтобы промах. Далеко не все старинные навыки были упущены. Несмотря на старания самурая изменить мое местоположение так, чтобы оно походило на трусливое отступление или того хуже, мой чистый нос оставался вдали от мшистых гнилушек и сырой травы. Иногда мне приходилось резко увиливать или низко пригибаться, что было неудобно и неприятно. Я избегал прыжков, подозревая, что мой вес способен изменить траекторию полета и приземлить меня туда, куда не надо — на острый сук поваленного дерева или на Лизу. Несколько раз я пытался обезоружить противника, поймав лезвие его катаны в промежуток между гардой и клинком моего оружия, но Сатибо кроме державших меч рук умело использовал в бою ноги… и не только. Он спокойно пренебрегал древними боевыми правилами самураев. При первой попытке он так врезал мне ногой в живот, что из меня едва не вылились непереваренные остатки легкого завтрака. При второй попытке он резко пошел на сближение, прижался ко мне худощавым жилистым телом, и чуть не укусил меня за нос, показывая тем самым, что умеет играть по вампирским правилам. Третья попытка выбить катану из его рук стала решающей. Накрепко сцепившись оружием и почти всеми конечностями, мы оба не удержались на скользком поваленном дереве и свалились в высокую траву.

— Ой — ой! — воскликнула Лиза.

На миг позабыв о заговоренном оружии и друг о друге, мы подняли головы, лежа почти обнявшись.

Быть может, она подвернула ногу из-за высоких каблуков, или ее укусила змея, или ей на голову сел сонный филин, или…?

— Друзья, полегче, — развела руками Лиза, склонившись над нами. — Я буду снимать баллы за жестокость.

После ее грозного предостережения нам стало еще труднее бороться за титул вожака стаи. Весь этот цирк мог бы продолжаться до полудня, если бы на Сатибо часов примерно в девять с небольшим не нашло таинственное наваждение. Вознеся меч к плечу, самурай превратился в живую статую со страшно вытаращенными глазами и растянутыми в боевой ухмылке губами.

Знаю, нечестно нападать на беззащитного соперника. Признаюсь, мне было немножечко стыдно, когда я вытолкнул катану из руки Сатибо и повалил оцепеневшего неприятеля на землю. А когда я легонько прихватил клыками человеческую шею, совесть куснула меня намного болезненнее, чем я — самурая. От волнения у меня слюна изо рта потекла в страшном количестве, но я не торопился отпускать долгожданную добычу, подтверждая свою победу и заодно стараясь разобраться, что же с ним стряслось. Сатибо часто дышал, его сердце билось быстрее, чем у спокойно спящего или сраженного обмороком человека. Очнулся он так же быстро и загадочно, как провалился в невидимую пропасть. Резко поднялся, не замечая моего «укуса». Счастье, что я успел его отпустить прежде чем он вдавил бы мои клыки в свою шею (за это мне хорошенько досталось бы от Лизы), и что взволнованные зрители не обратили внимания на его оцепенение.

— Едем домой! Быстрей! — Сатибо разом забыл о Лизе, об айфоне, о своем проигрыше и обслюнявленной шее.

Мелкой рысцой физкультурника он потрусил к «Лексусу». Королева турнира и зрители поспешили за ним, озадаченно переглядываясь.

Я взял Лизу под руку, чтобы уберечь ее от случайного падения.

— Тиша, торжественно вручаю тебе честно заработанный приз, — хозяйка мясокомбината на бегу наградила меня айфоном.

«Если бы честно…»

Некоторые люди считают, что как только человек становится вампиром, у него автоматически выключается совесть. Порой я жалею о том, что они неправы.

Возле кирпичного «маяка» охраны «Крутого берега» по ту и другую сторону красно-белого шлагбаума, тесно притираясь бок к боку, парковались машины: черные седаны представительского класса, похожие на господ в дорогих костюмах, дамские игрушки — длинные приплюснутые лягушки и округлые маленькие букашки ядовитой масти, заляпанные грязью по уши-зеркала внедорожники. Пугающей полосатостью среди них выделялись машины полиции и «Скорой помощи», свидетельствуя о том, что почтенные обитатели элитного поселения не собрались на светский раут, а их переполошило чрезвычайное происшествие.

Вновь прибывших встречал Иван Смолин.

— Вы нас пропустите? — обратился к нему Сатибо.

— Где тебя носило? Я звонил десять раз. Ты не брал трубку… А ведь ты с ребятами был очень нужен здесь, — взбудораженный охотник закончил обвинительную речь и заглянул в салон «Лексуса». — Почитай, белым днем загрызли двоих людей! — он посмотрел на нас с Лизой так, словно именно мы скушали несчастных, но воздержался от комментариев, памятуя о недавней успешной сделке. — Заезжайте, — охотник рукой приподнял шлагбаум, и «Лексус» с «Хондой» вползли через узкий промежуток на территорию богачей.

Отодвинувшись от защищенного черной пленкой окна, чтобы остаться незамеченным, я заглянул в кружок оцепления, от которого отгоняли зевак полицейские и охотники.

Изуродованное укусами тело молодого охранника лежало на ступеньках лестницы «маяка». Голова бедолаги была почти совсем отгрызена, висела буквально на ниточке. Голые ободранные ноги его старшего товарища по смене торчали из распахнутой настежь двери.

В щелку над моим носом просочился запах человеческой крови, смешанный с запахом слюны вампиров — Пятака и Глаши. Из моего горла вырвался приглушенный рык. Мне не хотелось вспоминать о том, как мы когда-то охотились вместе, разрывали клыками пульсирующие жилки нашей общей добычи, но воспоминания полезли в голову сами собой, и прогнать их оказалось свыше моих душевных сил.

Лиза изъявила желание выйти из машины вслед за Сатибо. Она приказала мне посидеть в «Лексусе», да я и не рвался наружу. Немного увеличил оконную щель, навострил уши…

В кругу перепуганных знатных волочаровцев дрожали городничий с женой. Рядом с ними теребила бахрому красной шали руководитель администрации Елена Дмитриевна Варвянская, суровая особа внушительной конфигурации.

Елена Дмитриевна обладала на редкость высоким, музыкальным голосом, однако произносила она им все чаще столь нелестные слова, что мало кому доставляло удовольствие уникальное звучание ее речей. Недаром городские журналисты прозвали госпожу Варвянскую Медеей. На заседаниях администрации она такое делала лицо, словно вот-вот кого-нибудь задушит — то недовольно подожмет губы, то надует щеки, а неровен час, еще и брови нахмурит, и глазами недобро поведет, тут уж фотографу «Волочаровского Вестника» впору рыдать горючими слезами — не приведи Господь, выйдет Елена Дмитриевна на фото не идеально, не понравится ей собственный портрет в газете — такие арии затянет, что хоть из города беги в дремучий заповедный лес. Ведьминской суровости облику Варвянской добавляло пестрое «воронье гнездо» на голове. Елена Дмитриевна любила украшать прическу накладными прядями волос различной длины, расцветки и типа укладки.

На сей раз из гущи черных завитых «перышек» на голове руководителя администрации торчали белые «соломки».

— Вздернуть бы Смолина за усы на этой башне, — нежно пропела Елена Варвянская, измерительно осмотрев «маяк». — Деньги из нас тянет безумные, а сам лодыря гоняет!

— Да уж… — подхватила Наталья Конькова. — Не думала, что вампиры доберутся до «Крутого берега». Нам обещали особую усиленную охрану. И что мы видим? Трупы! Ужасные растерзанные и обсосанные трупы! Меня сейчас стошнит. Валера! Дай мне пакетик!

— У меня нет пакета, — пролепетал опасно пошатнувшийся городничий, мокрый от пота и бледный как умирающий от голода вампир.

— У тебя никогда не бывает ничего нужного. Что ни спроси, — обиженно буркнула Наталья и продолжила речь. — Нам повезло, что вампиры сожрали тупых охранников… (Сатибо ответил ей на эту фразу очень страшным взглядом, которого Наталья, увлеченная изложением скудных мыслей, вовсе не заметила). — Страшно подумать, что мог бы пострадать кто-то из нас, жителей «Крутого берега», умных интеллигентных людей.

Вслух костеря на чем свет стоит своего домашнего питомца — лохматого геллерия по кличке Бумер, к толпе подошел ярчайший представитель крутобережной интеллигенции — Джаник Саркисов. Огненно-рыжего в серых полосах и пятнах зверя со статью бультерьера и пастью крокодила, ростом полтора метра в холке и длиной с «Жигули» (если учитывать хвост), бандит тащил на строгом ошейнике и толстом брезентовом поводке. Три года назад Смолин подарил ему крошечного осиротевшего детеныша, найденного в волшебном лесу. Джаник с радостью принял необычный подарок. Он решил держать в вольере опасного хищника для престижа и устрашения соседей, но питомец пошел весь в хозяина и вырос исключительным трусом.

— А ну сидеть, Бумка! Тебе говорят! — пытаясь усадить испуганно раздувшего ноздри и заводившего ушами геллерия, Джаник шлепнул его по жирному крупу.

Вампирский запах отбил у зверя любопытство. Геллерий больше не приблизился к башне ни на шаг, и не сел по приказу хозяина. Жалобно взвизгнув, Бумер вырвал поводок из руки Джаника и помчался домой.

— Получишь ты у меня тортики! Я тебе покажу печеньки! А ну стой! — отчаянно вопил пустившийся вдогонку Саркисов.

— Сюда нельзя! — громко воскликнул начальник Волочаровского УВД, полковник Виктор Андреевич Свербилкин — бойкий мужичок с закрученными и начерненными по старинке усами.

Раскинув руки, он пытался не пустить Сатибо и Лизу к «маяку».

Прижав два пальца к губам, бледная хозяйка мясокомбината робкими шажками приближалась к жертвам вампиров. Самурай поддерживал ее за плечо, толкая вперед. Мираи и Ичи стояли молча у «Хонды».

— Она должна их увидеть, — Сатибо склонил на свою сторону полицейских и охотников убедительными словами и настойчивыми взглядами.

— Бедные ребята, — испуганно прошептала Лиза.

— Смотри! Смотри! — самообладание без остатка покинуло Сатибо. От его былого хладнокровия не осталось и следа. Погибшие охранники были его хорошими знакомыми. Я видел, как он с ними шутил, показывал им приемы дзюдо. Жестко схватив Лизу под руку, самурай подвел ее к лестнице. — Пора привыкать к волочаровским реалиям! — сказал он на публику. — Она же свалилась с другой планеты. Наша жизнь кажется ей веселой игрой. Аномальная зона! Ха-ха! Эльфики, феечки, цветочки. Красотища! О побочных явлениях думать не хочется! Что молчишь?!! — он встряхнул оцепеневшую от ужаса Лизу, — В Питере такого не видела? Да?

— Отстань от девушки! — за оцепление прорвался Семен Верховцев. — Хочешь довести ее до больницы?!!

Защитник Лизы почти что схватил самурая за руку. Сатибо прижал кулак к бедру и воинственно оглянулся в намерении отпугнуть Семена взглядом.

Зеваки приготовились понаблюдать за дракой. Им не терпелось узнать, кто кого. В боевых качествах Сатибо никто из них не сомневался, а о Семене им было известно, что он занимается боксом, «качается» на тренажерах.

— Все в порядке, Сэм. Я выдержу, — успокаивая Верховцева, Лиза назвала его тем именем, которое ему больше всего нравилось. — Сатибо прав. Я инопланетянка. Мне надо было осознать, насколько опасна жизнь в Волочаровске. Теперь буду осторожнее. Очень жаль ребят. Они погибли за нас… за всех, — под итог хозяйка мясокомбината собрала в одну кучу всех горожан — господ из «Крутого берега», охранников и слуг, врачей, охотников и полицейских, простых обывателей, что, естественно, не пришлось по вкусу ее элитным друзьям и подругам, и поспешила к машине, усердно сдерживая слезы.

С поля примчалась пара волков.

— Мы потеряли след, — доложила начальнику Альбина.

— Р-р-р, — учуявший меня Федор азартно кинулся на «Лексус», не подумав о том, что за поцарапанную боковую дверь Сатибо сдерет с него три шкуры.

Он хотел что-то добавить по-русски, но подскочившая Альбина закрыла лапой ему пасть и стянула вниз, размазав след мокрого носа по тонированному стеклу.

— Ш-ш-ш, — прошипела белая волчица.

— У него алиби, — шепнул ей Сатибо, открыв дверцу водителя. — Он все время был с нами.

От радости встречи у Альбины подкосились задние лапы. Волчица попятилась, невольно приседая. Она завороженно глядела на самурая, как на сияющего ангела, сошедшего с небес.

Лиза без посторонней помощи села спереди. Не рядом со мной.

«Лексус» отъезжал от места преступления, когда его пешком догнал Мираи.

— Тебе не кажется, что ты перегнул палку? — всунувшись в окно, друг Сатибо высказал свою претензию. — Зачем так на нее давить?

— Не будь толпы любопытных, я бы ткнул ее носом в трупы, как котенка в сделанную им лужу, — Сатибо прибавил газу. — Не слушала нас, — оторвавшись от преследования, он свирепо глянул на Лизу. — Довольна?

— Я не думала, что так получится. Это моя вина, и я ее не отрицаю, — вытирая слезы, простонала Лиза. — Если бы я только могла повернуть время вспять.

— Ты ни в чем не виновата, — переместившись на середину кресла, я коснулся ее плеча. — Я один виновен.

— Нет, Тиша, — Лиза мотнула головой. — Ты меня предупреждал о возможных последствиях, а я не слушала. Я уговорила тебя спеть… Сати, прости меня пожалуйста. Чес слово, я недооценивала вампиров. Представляла их милыми созданиями с грустными глазами, как наш Тишуля, которых люди несправедливо не любят. Сегодня я узнала, на что они способны. Приняла отрезвляющий душ.

В усадьбе трехсторонняя дискуссия продолжилась за закрытыми дверями. (Перед носом «Хонды» автоматические ворота захлопнулись). Я старался утешить Лизу, избавить ее от чувства вины, и укрепить свое пошатнувшееся положение в нашей маленькой беспокойной стае. Сатибо усердно вбивал клин между мной и Лизой. Не переходя на личности, он стращал и без того перепуганную девушку. Лиза говорила мало, и то все сокрушалась об убитых охранниках, жалела их детей и родных. Нас с соперником как будто не слышала.

— Надеюсь, ты поняла, почему нельзя было приводить в дом вампира, — встав в позу оратора между диванами Венецианской гостиной, Сатибо ждал от хозяйки ответа о моем незамедлительном выдворении с виллы.

— Да, — ссутулившаяся на краю дивана Лиза отняла руки от заплаканного лица.

— И примешь правильное решение?

— Приму.

Я встревоженно подтянулся, сидя напротив девушки. Трагедия на «Крутом берегу» лишила меня права голоса.

«Увидь мои несчастные глаза», — молил я.

— Тиша… — взгляд Лизы был исполнен строгости. — Я запрещаю тебе выходить из дома.

— Совсем? — во мне сначала что-то отлегло, затем оно же тяжелым булыжником упало на дно опустевшего желудка. — Глубочайше извиняюсь за дерзновение… Извольте напомнить, я хорошо знаю тех вампиров, помню их обыкновенные уловки. Я найду их и убью за час, ежели вы мне позволите непродолжительное исчезновение из вида, дражайшая Лизавета Филипповна.

— Ты никуда не пойдешь! — хозяйка мясокомбината повысила голос. — Не хочу, чтобы тебя пристрелили по ошибке… Так и быть, — призадумавшись на минутку, она сделала мне сомнительное одолжение. — Можешь гулять в саду при ярком солнышке.

Я ожидал, что Сатибо отзовется на ее решение очередной насмешкой надо мной, но самураю было не до шуток.

— Сати… — Лиза обозначила напряженной паузой его очередь слушать царский указ. — Обещаю не отвлекать тебя от общественной работы. Хоть круглосуточно пропадай в ночных рейдах, только прибей тех вампиров как можно скорее.

— Кто будет за тобой присматривать, пока не вернутся Юми и Сэнсэй? — самурай был рад предоставленной свободе, но с небольшой оговоркой.

— Мы с Тишей посторожим друг друга, — Лиза пересела на мой диван и дружески потрепала меня по голове, давая понять, что ее гневный настрой касательно вампиров по-прежнему не относится ко мне.

Сатибо нахмурился.

— Выставлю четырех человек по периметру участка, — он позаботился об охране виллы. — Советую подумать насчет установки видеокамер на доме и в саду.

— Не хочу жить как за стеклом. Точка.

— Принято.

Ведомый гражданским долгом самурай, пуще волка из пословицы, неистово рвался в лес. Разбирательства личного характера ему пришлось отложить на потом.

Оставшись наедине с Лизой, я споткнулся о выбор темы для разговора. Извинений с моей стороны прозвучало более чем достаточно, проситься из дому больше не хотелось — я получил отличную возможность для поисков клада. Мои попытки избавить девушку от угрызений совести не должны были показаться ей слишком явными, для праздной болтовни было не время. Метод говорить о том, что в голову придет, тоже не подходил. Думалось мне либо о Пятаке и Глаше, либо о крови, а чаще обо всем этом сразу.

— Ты говорил, что знаешь тех вампиров. Вы охотились вместе? — Лиза рискнула задать неудобный вопрос.

— Наши пути давно разошлись, — я открестился от разбойников. — Пятак и Глаша хотят мне отомстить. По их убеждению, я предал стаю и переметнулся к людям. Сто лет назад у них не хватило смелости вызвать меня на бой. Уверен, что и сейчас не хватит. Сумасшедшие разбойники, одержимые жаждой убийства, трусливы как шакалы. У них вошло в привычку нападать на слабых и водить за нос сильных. Их долго не было в наших краях, и вот недавно они вернулись и узнали, что я живу припеваючи в самом прямейшем значении. Теперича они усердствуют мне насолить исподтишка, и уже выкинули первый фортель. Вот почему ты, драгоценнейшая Лизонька, обязана повысить меры собственной безопасности, и ограничить прогулки. Мне в меньшей вероятности грозит малоприятное свидание с ополоумевшими от злобы невеждами, чем тебе, милая хозяюшка, за твое благорасположение к моей скромнейшей персоне.

— Я не могу отказаться от пляжного волейбола, СПА — массажа с пилингом, фитнеса и шопинга! — озадаченно всплеснула руками Лиза.

— Пожалуй, мои злобные сородичи не сунутся на освещенный солнцем пляж. Все остальные процедуры я бы рекомендовал отложить до их поимки.

— Не забывай, у меня надежная охрана, — Лиза посмотрела на меня с легким боязливым сомнением.

У меня не получалось удалиться в ее мировосприятии от бывших соратников по стае настолько, чтобы она перестала считать меня опасным для жизни. Налет соплеменников, запах человеческой крови, должны были пробудить, по ее мнению, мою темную сторону. Девушка пыталась разглядеть зловещую тень в моих глазах.

— Вампиры ничего не забывают, — печально произнес я.

«Пойми ты наконец, что воспоминания о стае причиняют мне боль, а не пробуждают хищнический азарт».

Вечная истина произвела эффект обратный желаемому. Лиза пугливо отпрянула.

— Надобно удвоить охрану, — я притворился, что не заметил ее страха. — Меня беспокоит подозрение, что ежели Пятак и Глаша задумали злодейство, и солнце их не остановит.

«Барышня не поверит вам, дорогой Тихон Игнатьевич, как бы вы ни силились убедить ее в том, что никогда не были разбойником сродни Пятаку и Глашке. Для нее вы все из одного теста леплены!»

— Приму на заметку, — Лиза потрогала мою руку и встала с дивана. — Может, поедим? Мне на нервной почве есть захотелось.

Разве не такого предложения я ждал? Такого, да не совсем. Я был бы рад, если бы хозяйка мясокомбината предложила мне перекусить просто так, за компанию, а не из страха, что я озверело накинусь на нее и выпью ее кровь если наш уединенный диалог затянется.

— Как скажете, госпожа, — нейтрально откликнулся я.

Ответ «Мне тоже хочется есть» Лиза сочла бы признанием в преступном намерении.

Я хотел прикоснуться к ней. Она ускользнула на кухню.

«Подпустит меня ближе, когда я наемся… Как же Лизавета Филипповна в своем ложном предубеждении похожа на Полину Трофимовну… В шелковые постели той красавицы я мог заползти исключительно в сытом состоянии».

Глубокая дрожь повалила меня на мягкую спинку дивана.

«Зачем вспоминать Полину? Мало мне воскресших призраков прошлого? Если еще и это черное пятно всплывет в моей биографии, мне как говорится, крышка. Нет, Полина не воскреснет… Никогда».

Немного призадумавшись, я вздрогнул еще сильнее.

«Попадись Пятак и Глаша живыми в руки охотников, уж они порасскажут про меня всякого. Не волнуйтесь понапрасну, дорогой Тихон Игнатьевич, охотники на вампиров не берут пленных. А Сатибо и сотоварищи? О, лжесамурай жаден до копания в грязном белье столетней давности! Хитрыми «фирменными» приемчиками он скоренько выбьет из моих бывших компаньонов всю мою подноготную».

Пятак и Глаша должны умереть. Я так решил и точка. Приблизительно я догадывался, где прячутся убийцы охранников.

На парадном крыльце кто-то топтался. К воротам подъехали тяжелые машины — «Ба! В усадьбу пожаловала целая группа захвата».

Если бы я мог вылезть в окно без риска застрять в тесной раме…

Я распахнул одну из трех пластиковых створок, выставил москитную сетку. Лизу расстроит мой побег, но она простит меня и зауважает сильнее, узнав, что я избавил город от опасности.

— Тиша! Далеко собрался?!! — окликнула меня Лиза.

Она зажала коробку конфет подмышкой, а графин с птичьей кровью поставила на журнальный стол, чтобы не выронить от волнения.

— Священный долг зовет, — объяснился я. — Пора поквитаться с назойливыми призраками прошлого.

— Хочешь, чтобы я приказала самураям не выпускать тебя из дома? Или наняла Ивана Хельсинга следить за тобой?

— Не впадай в крайности, голубушка, — мне пришлось сделать шаг навстречу. — Я у твоих ног, и никуда не денусь.

— Тишуля, пойми, на улице опасно. Охота на вампиров набирает обороты. Бойцы спецподразделений и добровольцы в бешенстве носятся по городу, прочесывают лес, — Лиза подставила горячую ладонь под оба моих подбородка. — Ты мне нравишься, малыш. Если я тебя потеряю, то буду очень долго плакать…

— Нежнейшая Лизавета Филипповна, поверьте, я не стою ваших слез, — сраженный наповал непривычным признанием, я инстинктивно перешел на «вы».

— Мне видней, чего ты стоишь. Уж я-то знаю цену вещам, — безотчетно выдала Лиза. — Если тебе нечем заняться, я научу тебя пользоваться айфоном.

— С радостью освою новейшие технологии, — механически пробормотал я, присев на ближайший к открытому окну диван.

Ветерок проветривал мой утружденный тяжелыми думами затылок, предохраняя умнейший мозг от перегрева подобно тому, как автомобильный вентилятор обдувает двигатель.

Вещь! Я для нее всего лишь вещь ценою триста тысяч ассигнациями. Дышащая, говорящая штуковина, которую нужно время от времени заправлять кровью и проветривать на свежем воздухе, оберегая от прямых солнечных лучей. Надо бы еще на мне где-нибудь сбоку поставить штамп «Не кантовать».

«Разве не глупо обижаться на Лаврушкино потомство, дорогой Тихон Игнатьевич?» — мысленными уговорами я постарался вернуть себе удовлетворительное настроение. — «От осинки не родятся апельсинки. Не забывайте, вам нужна не Лиза, а драгоценный клад. Едва вы заполучите его, то ни на минутку не задержитесь более в проклятой усадьбе. А покамест вам придется потерпеть незначительные унижения. Вы не хуже заносчивой девицы знаете цену вещам. И понимаете, что овчина стоит выделки».