Навечно твой

Глава 12

Скотти шел по берегу океана, наслаждаясь прохладной успокаивающей водой, омывающей его ноги. Когда он увидел Бет, идущую к нему в огненно-красном платье, его губы расплылись в улыбке. Радуясь, что она встала и здорова, он поспешил ей навстречу, желая обнять ее. Она казалась такой же нетерпеливой, и они встретились и обнялись там, на краю берега. Но когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, Скотти понял, что на ней было не платье; Бет охватило пламя, а теперь и его. Огонь лизнул его кожу и обжег руки, грудь и лицо, когда они с криком упали на землю. Они катались, катались и….

Его разбудил собственный крик. Скотти резко сел, его сердце так громко стучало в ушах, что прошло мгновение, прежде чем он услышал успокаивающий голос, говорящий: «Все в порядке. Ты в безопасности. Я дала тебе кое-что от боли. Отдыхай сейчас».

Повернув голову, он тупо уставился на говорящую женщину, рыжеволосую с мягкими серебристо-зелеными глазами. «Кто ты?»

— Рэйчел, — легко ответила она. «Доктор. Рэйчел Аржено. Ваш доктор, так что будьте хорошим мальчиком, ложись и отдыхай. Распоряжения доктора».

Скотти сонно нахмурился и открыл рот, чтобы сказать ей, чтобы она убиралась, но по какой-то причине он не мог произнести ни слова. Его рот закрылся, а затем и веки, и он был почти уверен, что упал обратно на кровать. Прежде чем он успел слишком сильно побеспокоиться об этом, он уснул.

В следующий раз Скотти приходил в сознание намного медленнее. Боль и голод неумолимо влекли его к пробуждению, пока он не открыл глаза. Он был в синей комнате, которую Сэм приготовил для него в доме Силовиков. Было темно, за занавесками виднелась полная луна и мерцающие звезды, и ему пришлось задуматься, какого черта он делает в постели. В этот час он должен был быть на ногах и помогать ловить изгоев.

Откинув в сторону простыни и одеяла, Скотти сел и спустил ноги на пол, но затем просто замер на мгновение. Он чувствовал себя невероятно слабым и понятия не имел, почему. Вероятно, ему нужна была кровь, решил Скотти и схватился за изголовье кровати, чтобы не упасть. Его ноги дрожали, угрожая подвести, но он был уверен, что капля крови все исправит. Решив найти хоть немного, он начал двигаться, намереваясь обойти кровать, но резко остановился, наткнувшись на что-то в темноте. Его глаза, казалось, не фокусировались должным образом, а ночное зрение не работало должным образом.

Начав волноваться, Скотти потянулся к лампе на тумбочке и включил ее, вздрогнув, когда яркий свет вызвал стон с другой стороны кровати. Повернувшись, он уставился на фигуру, лежащую на противоположной стороне, а затем уставился на ужас, смотревший на него в ответ. Обугленная, черная кожа, смешанная с пятнами кроваво-красных пятен, и два глаза теперь стали чистым золотом, когда нано делали свою работу. Скотти открыл рот в крике, даже когда фигура в его постели испустила испуганный вопль, а затем пол устремился вверх, чтобы встретить его.

В следующий раз, когда Скотти проснулся, он сделал это так резко, его глаза открылись, чтобы смотреть в потолок над головой. Воспоминания о кошмарах, которые он пережил, теснились в его сознании, но он заставил их прогнать, чтобы оценить себя. Ему не было больно, он даже не чувствовал голода, комната не горела, перед ним не танцевали горящие женщины, и с ним в постели не лежали обугленные монстры. Скотти был совершенно уверен, что на этот раз он не спит. и он не чувствовал себя так плохо.

— Ты собираешься просто лежать и пялиться в потолок весь день, или ты хочешь поговорить со мной?

Скотти повернул голову на подушке и посмотрел на Магнуса. Он открыл рот, чтобы спросить, как долго он был без сознания, и «Где Бет?».

Рот Магнуса дернулся от вопроса.

«Она в своей комнате. Мы подумали, что лучше разделить вас двоих после того, как у вас обоих случился припадок, когда вы виделись в последний раз, — легко ответил он. «Я только что оттуда, и она чувствует себя хорошо. Она обгорела сильнее, чем ты, но, кажется, заживает быстрее. Должно быть, потому что она моложе, — поддразнил он его.

Скотти сердито посмотрел на него за попытку оскорбить его и резко сел в постели, счастливый, что на этот раз не было ни слабости, ни дрожи, когда он спустил ноги на пол и встал. Однако на нем был один из тех ужасных больничных халатов, заметил он с гримасой.

— Тебе нельзя вставать с постели, друг мой, — сказал Магнус, вставая, чтобы подойти к нему. «Ты не закончил исцеление. Рэйчел устроит тебе ад, если поймает тебя.

— Кто, черт возьми, такая Рэйчел? — спросил Скотти, но смутно помнил, что, по его мнению, было сном. Какая-то женщина сказала ему, что ее зовут Рейчел Аржено и что она его врач. Если он правильно помнил, она приказала ему отдохнуть.

— Она врач, который вылечил тебя, — легко сказал Магнус, когда Скотти направился вокруг кровати к шкафу. Скотти подошел и открыл дверь туалета, когда Магнус объявил: «Она нашла тебя самым трудным пациентом и сказала, что именно такие пациенты, как ты, заставили ее решить работать с мертвыми в морге, а не с живыми».

— Морг? Скотти с ужасом повернулся к нему. — Меня лечил гробовщик?

Магнус пожал плечами. «Ну, она была единственной доступной, а нищие не могут выбирать. Кроме того, нано действительно делают всю работу».

— Лучше бы моей жене не слышать, что ты говоришь. Черт, мне самому обидно это слышать».

Скотти только что повернулся к открытой двери шкафа, но после этого комментария повернулся и посмотрел на мужчину в дверях. Он поднял брови, когда увидел худощавое телосложение, грязно-светлые волосы и серебристо-голубые глаза.

— Это Этьен Аржено, — объявил Магнус. «Он спутник жизни и муж Рэйчел».

— Это я, — мягко сказал Этьен, а затем посмотрел на Скотти и сказал: — А ты — Каллен Макдональд, пациент, который занимал мою жену последние три ночи и два дня, в попытках уложить тебя спать и чтобы ты чувствовать себя комфортно, пока исцелялся».

— Хм, — пробормотал Магнус. «Это правда. Она чертовски долго держала тебя под контролем. Ты просыпался с криком или вставал и пытался ходить. Однажды она заставила нас наложить на тебя ограничения. Те транквилизаторы, которые они разработали, совсем не действуют на тебя.

— Нет, — признал Скотти, поворачиваясь к шкафу, чтобы вытащить пару черных джинсов. «В мой первый день здесь в меня выстрелили тремя, и вырубили меня ненадолго».

«Сколько?» — спросил Донни, сообщая о своем прибытии. Молодой бессмертный сузил глаза на Скотти, когда тот вошел в комнату и встал рядом с Этьеном. — Ты ведь был без сознания, когда я тащил тебя к внедорожнику и затолкал в него, не так ли? Потому что ты мог бы избавить меня от многих проблем, если бы просто дал мне знать, что не спишь и можешь ходить.

— Ну, — согласился Скотти со злой улыбкой, натягивая джинсы и застегивая их. — Но тогда я бы не смог подслушать ваш разговор с Бет по пути к дому.

— Услышал что-нибудь интересное? — весело спросил Магнус.

«Только Донни вел себя как мелкий клип, а Бет сказала, что думает, будто я ее ненавижу», — признался Скотти, снимая больничный халат и возвращаясь к шкафу в поисках рубашки. Он надеялся услышать больше, но Бет переключила разговор на мальчика, а не на себя.

— Что такое клип? — спросил Донни, нахмурившись.

— Сплетник/ трепло, — сообщил ему Магнус.

— Я не болтун, — возразил Донни.

— Ты сказал ей, что я спешил к ней, — заметил Скотти, натягивая белую льняную рубашку.

— Ну да, но чтобы доказать, что ты не ненавидишь ее, а не для того, чтобы навлечь на тебя неприятности, — заметил Донни.

— Хм, — пробормотал Скотти, заканчивая застегивать пуговицы. Взглянув на Магнуса, он поднял бровь. — Где Бет?

— Я же сказал тебе, она в своей комнате, — ответил Магнус.

— Да, но где это? — нетерпеливо спросил Скотти.

— О, ты не знаешь, — понял Магнус и встал. — Что ж, я могу отвезти тебя туда, но ты можешь вызвать у нее кошмары.

«Что?» — удивленно спросил Скотти. «Почему?»

— Попробуй посмотреть в зеркало и сам все поймешь, — сухо сказал Магнус.

Скотти колебался, и его охватила тревога, когда он заметил жалость на лицах Донни и Этьена. Нахмурившись, он повернулся и пошел в ванную, а затем закрыл дверь. Он мог бы просто посмотреть в зеркало комода, но не знал, чего ожидать, и предпочел бы увидеть, что к чему, в одиночестве.

— Боже Всемогущий, — выдохнул Скотти, когда включил свет и увидел свое отражение. Его длинные волосы исчезли, его скальп представлял собой массу шрамов и все еще заживающую сырую кожу, а его лицо…. Он даже не узнал себя. Кожа была в таком же беспорядке, как и его голова. Это выглядело так, будто его скальп соскользнул вниз, чтобы закрыть лицо. Его глаза тоже были тревожными, сплошным серебром, когда нано пытались исправить то, что, по-видимому, сделало пламя.

Теперь Скотти посмотрел на свои руки, заметив на них ту же узловатую кожу, и удивился, что не заметил этого, пока одевался. Он полагал, что его отвлекла такая компания. Однако теперь, когда он думал об этом, Скотти не мог поверить, что он не в агонии. Разве нано не лечили его даже сейчас?

Стук в дверь привлек его внимание, и после некоторого колебания он сказал: «Войдите».

Магнус шагнул внутрь и сочувственно улыбнулся ему, закрывая дверь.

«Рэйчел думает, что транквилизатор действует на тебя по-другому», — сказал он, встретившись взглядом со Скотти в зеркале. «По какой-то причине твои нано зациклены на том, чтобы с начало вывести из организма наркотик, а не на чем-то другом. Так что, когда она дает их, исцеление останавливается. вот почему ты в настоящее время в сознании. Она думает, что тебе будет лучше без них.

Скотти вздохнул с облегчением. — Значит, я исцеляюсь?

Магнус кивнул, а затем предупредил: — Но как только нано закончат выводить транквилизатор и вернутся к работе с твоей кожей, ты снова будешь в агонии.

Скотти кивнул и спросил: «Как скоро это произойдет?»

Магнус беспомощно пожал плечами. «Я не думаю, что у тебя много времени. В конце концов, ты не спишь, так что большая часть транквилизаторов должно быть уже вымыто из организма.

Решительно сжав рот, Скотти повернулся и открыл дверь ванной. «Покажи мне, где комната Бет. Я хочу убедиться, что с ней все в порядке раньше чем». Он не удосужился закончить. Они оба знали, что он имел в виду, прежде чем началось исцеление, и он снова будет в агонии.

Донни и Этьен уже ушли, когда Скотти вернулся в свою комнату. Он на мгновение задумался, куда они ушли, но не стал спрашивать. Он просто последовал за Магнусом в холл. Оказалось, что комната Бет была через холл и через комнату. Дверь была открыта, и Магнус подошел, чтобы заглянуть внутрь, затем расслабился и махнул ему рукой.

Скотти подошел к нему и осторожно выглянул из-за дверного косяка. Он увидел, куда ушли Донни и Этьен. И именно поэтому Магнус расслабился. Двое мужчин сделали что-то вроде экрана, закрывая его от всех в комнате и, в свою очередь, закрывая Бет от его взгляда. Тем не менее, он мог слышать, как она говорит, и она звучала просто прекрасно, за исключением того, что ее голос был немного хриплым. Вероятно, из-за дыма, который она вдохнула, или, может быть, из-за пламени, или, возможно, даже из-за крика. Трудно было сказать, не видя ее.

— У тебя были сестры? он услышал, как спросила женщина, и предположил, что это была Рейчел, доктор и жена Этьена.

«Две. Одна постарше и одна помладше, — ответила Бет мягким от любви голосом, а затем, посмеиваясь, добавила: — Я была ужасным средним ребенком.

«О, Боже, средний ребенок — это всегда беда! Во всех журналах так написано, — со смехом поддразнила Рейчел. — Как звали твоих сестер?

«Элла была старшая», — ответила Бет, а затем печально добавила: «Она умерла от лихорадки, когда мне было девять лет. Мама перепробовала все, чтобы ее спасти: горячие компрессы, холодные компрессы, все лекарства, какие только попадались ей в руки, но….».

— Лихорадка — это то, что они называли лихорадкой, верно? — с любопытством спросила Рейчел. «Я знаю, что иногда это может быть и малярия, но они также называли так все, что связано с лихорадкой, не так ли?»

— Да, — признала Бет. «Они просто появились, лихорадка и озноб. Она становилась все горячее и слабее. Элла просто пылала, но ничто не могло ее помочь. Ма даже пробовала пиявки. Она помолчала с минуту, и Скотти подождал, думая, что ее акцент стал более сильным, а речь более устаревшей, когда она говорила о прошлом. Он заметил, что это происходило, когда она была расстроена.

— Элла раньше зазывала на рынке, — вдруг сказала Бет. «У нее был такой чистый красивый голос. Это было почти как песнь».

«Мне жаль. Я не знаю, что такое зазывала, — призналась Рэйчел.

«Зазывала кричит о пирогах, продает их». Бет сделала короткую паузу, а затем пропела: «Пироги! Прекрасные, свежие пирожки за копейку! Не купите ли вы пирогов, сэр! Пирог за копейку! Пожалуйста, сэр, не купите ли вы пироги!» Она закончила смешком, а затем призналась: «Я заняла место, когда умерла Элла, но я никогда не была так хороша, как она».

— А твоя младшая сестра? — спросила Рэйчел. — Как ее звали?

— Малышка Рути, — ответила Бет с явной нежностью в голосе. «Она была хорошей. Большую часть времени на базаре спала у мамы в ногах. Не создавала проблем. И оставалась рядом».

— Твоя мама водила вас всех на рынок? — удивленно спросила Рэйчел.

— Да, с самого раннего возраста, как я могу вспомнить. Тогда не было детских садов, — с усмешкой сказала Бет. — Так что да, мама брала нас с собой. Мы помогали продавать пироги. И даже делать их.

Скотти прислонился к дверному косяку и слушал, наслаждаясь почти лирическим звучанием ее голоса и тем счастьем, которое он слышал в нем.

— Пенни-пирожки. Лучшее в Лондоне. Все так говорили, — гордо добавила Бет.

— А твой отец? — спросила Рэйчел. «Что он делал?»

— Пил, в основном. Теперь ее голос был холодным и совершенно лишенным эмоций. «Он был пьяницей. Клянчил или выбивал у мамы, монету от дневных продаж, а потом всю ночь пил и весь день спал. Мама пыталась прикрывать нас, но не всегда удавалось, и мы научились быстро двигаться, когда он начинал размахивать кулаками».

Скотти нахмурился, глядя на картину детства, которую она рисовала. Он видел достаточно таких мужчин, как отец Бет, чтобы знать, как все могло закончиться. Ее отец был непредсказуем, сначала смеялся и подразнивал, а потом приходил — в ярость. С таким отцом день мог превратиться из хорошего в плохой в мгновение ока, и невозможно было узнать, когда это произойдет. Это оставляло семью в состоянии постоянного кризиса. Внешне они могли улыбаться и казаться, что им нравится, но внутри они всегда были готовы к этим переменам, всегда на грани борьбы или бегства.

— Прости, — искренне сказала Рэйчел.

«За что?» Бет казалась удивленной. «Не стоит. Это было давно. Кроме того, мне, может быть, и не повезло с отцом, но моя мама была прекрасной женщиной. Любящей и доброй. Она научила меня много работать и быть доброй к другим. Я не знаю, сколько раз она говорила мне: «Никогда не смотри на других свысока, Бетти, пока не пройдешь милю в их ботинках» и «Усердно работай, Бетти, и прокладывай свой собственный путь». Не полагайся на какого-то бесполезного человека. Они тебя сильно разочаруют».

После паузы Бет добавила: «Она также учила личным примером. Никто не работал больше моей мамы. Мы возвращались домой с рынка, и она сразу начинала печь пироги на следующий день, даже готовя нам ужин и все такое. После того, как мы поели, я помогала делать начинку для пирожков, пока она занималась выпечкой, но затем она отправляла нас, девочек спать, пока работала до поздней ночи. Утром мама вставала раньше всех, топила печь и начинала печь пироги, заготовленные накануне.

«Это был секрет, почему ее пироги были так популярны», — заверила ее Бет. «Другие пекли их накануне вечером, кладя первую партию, пока они готовили вторую партию, и так далее, так что к тому времени, когда они попадали на рынок, им уже исполнился день. Но мама не стала бы этого делать. Она пекла их все утром, чтобы они были теплыми и свежими, когда мы доставим их на рынок».

— А когда она спала? — удивленно спросила Рэйчел.

«Правда в том, что я сама иногда задавалась этим вопросом», — призналась Бет, посмеиваясь. «Но было утро или два, когда я заставала ее дремлющей у плиты, пока пеклись пироги, так что я знаю, что она немного спала».

— Каким был рынок в то время? — с интересом спросила Рейчел. — Это было в замкнутом пространстве или…?

«Тогда они только начинали строить эти большие закрытые рынки, но «Тоттенхэм» все еще был просто прилавками и трибунами по обе стороны переулка», — сказала Бет.

Этьен слегка переместился, и на мгновение Скотти смог увидеть Бет. Огонь поглотил и ее волосы, но ее голова уже зажила, а прекрасные рыжие волосы отросли на четверть дюйма(0.6 см) или больше. Как ни странно, она выглядела прекрасно даже без длинных густых рыжих локонов. В отличие от его, ее лицо было исцелено, и она выглядела очаровательно и как-то невинно и мило, как будто огонь сжег ее грехи.

«Раньше я любила рынок. Я много работала, у меня были там друзья, и в теплые погожие летние дни было очень весело. Однако… — Она сделала паузу, и он увидел, как она скривилась и вздрогнула, прежде чем Этьен снова переместился, скрывая ее из виду еще раз, когда она продолжила, — Зима была другой историей. Тогда это было что-то ужасное. Так холодно, что ты была уверена, что у тебя отвалятся пальцы на ногах и на руках, да и вообще в те дни мы почти ничего не продавали. Эти грошовые пирожки могли быть только что из печи, но к тому времени, когда мы приходили на рынок, они были заморожены».

— Итак, — спросила Рэйчел, — когда ты выросла, ты пекла пирожки и продавала их на рынке? Как твоя мама?»

Наступило короткое молчание, и Скотти поймал себя на том, что сжимает пальцы, ожидая ее ответа, а затем она наконец сказала: — Нет. Холера забрала у меня маму и Малышку Рути, когда мне было десять. Я не знаю, почему я не умерла», — добавила она. «Я ела ту же еду, что и они, пила те же напитки и ходила во все те же места. Я даже ухаживала за ними, когда они заболели, но так и не заболела». Она сделала короткую паузу, а затем продолжила: «К сожалению, хотя я помогала делать начинку до этого, Ма так и не научила меня делать тесто. Когда они умерли, я попытался взять на себя приготовление пирогов, но…»

Скотти услышал, как она усмехнулась, прежде чем признаться: «Боюсь, ими можно было забивать гвозди. Выпечка была такой твердой. Конечно, в первый день все ожидали от меня, как обычно, вкусной маминой выпички, так что быстро скупили все мои хорошенькие пирожки. Они скучали по ним, пока они с Рути болели, а я за ними ухаживала. На второй день я принесла пироги на рынок, они, должно быть, подумали, что подношения первого дня были разовой ошибкой, а может быть, их раскупили люди, которые накануне их не купили, но большинство пирожков второго дня тоже были проданы. Но к третьему дню я почти ничего не продала. Наверное, я не создана для того, чтобы быть матерью».

Скотти напряженно ждал, ожидая, что Рэйчел спросит, что она тогда делала, но вопрос так и не задался. Вместо этого жена Этьена сказала: «Ты выглядишь немного бледной, Бет. Я думаю, мы должны дать тебе еще немного крови и дать тебе поспать.

— Как и тебе, — пробормотал Магнус сбоку от Скотти. «Тебе больно? Нано снова начинают исцеление?

Скотти поколебался, но затем мрачно кивнул. Боль началась несколько минут назад, но он хотел услышать о детстве Бет. Это было не то, чего он ожидал. Хотя он не был удивлен тем, какой у нее был отец, то, что она сказала о своей матери, было откровением. По правде говоря, это звучало так, будто у нее было детство, в чем-то похожее на его собственное. О, конечно, было много различий. Он вырос наследником лорда, в то время как она была ребенком бедных родителей, зарабатывающих на жизнь. Но у Скотти был хороший и добрый отец и порочная подлая шлюха мать, в то время как у Бет была хорошая добрая мать и злобный буйный пьяница отец. У каждого из них был один хороший родитель и один плохой.

Скотти не стал возражать, когда Магнус позвал его обратно в свою комнату. Он шел тихо, мысли его были в смятении.

— Мне оставить тебя отдыхать? — спросил Магнус, проводя его в комнату. — Или ты достаточно здоров, чтобы говорить о том, что делать с Бет?

— Что ты имеешь в виду, что с ней делать? — спросил Скотти, нахмурившись.

— Как защищать ее, — объяснил он. «Это последнее нападение доказывает, что покушение в Ванкувере не был единичным случаем. Кто-то хочет ее достать».

«Пожар в сарае был нападением на Бет?» Скотти остановился у края кровати и повернулся к нему лицом, тревога пронзила его и ненадолго вытеснила боль, которая начала разъедать его.

«Конечно! Ты не знаешь, — сказал Магнус, раздраженный самим собой. — Садись, и я расскажу тебе, что случилось.

Скотти колебался, но потом сел на кровать и стал ждать.

Бет показалось, что она едва уснула, как спорящие голоса разбудили ее. Нахмурившись, она открыла глаза и оглядела темную комнату. Похоже, с ней никого не было. Голоса доносились из коридора.

«Я согласен. Кто-то должен следить за ней. Но не ты, — услышала она голос Магнуса. — Тебе нужно вылечиться, Скотти. В данный момент ты кровавое месиво. Ты напугаешь девушку до полусмерти, если войдешь туда в таком виде.

Брови Бет приподнялись, и ей стало интересно, что он имел в виду. Скотти в плохом состоянии? Почему? Был ли он ранен? Никто не упомянул об этом, когда она проснулась.

Нахмурившись, Бет села и отодвинула простыни и одеяла, чтобы встать с кровати. К ее большому облегчению, комната не закружилась вокруг нее, и она не покачнулась на дрожащих ногах. Она почти исцелилась, и Рэйчел сказала, что ей просто нужен хороший отдых, так как нано закончили работу внутри нее, и она будет как новенькая. Тот факт, что она больше не страдала от боли, заставил Бет думать, что исцеление должно быть закончено. Однако Рэйчел сказала, что ее бледность и постоянная потребность в дополнительной крови говорят об обратном. Нано все еще работали внутри, просто над вещами, которые явно не причиняли боли. Возможно, даже только при восстановлении их сил, но в любом случае она должна воспользоваться возможностью отдохнуть, чтобы помочь им, а не замедлять их прогресс, давая им больше работы.

— Скотти, послушай меня, — сказал теперь Магнус. «Донни, Этьен, Мортимер и я будем по очереди сидеть с Бет. Мы сохраним ее в безопасности. Что тебе нужно сделать сейчас, так это сосредоточиться на исцелении».

«Я послушал тебя в прошлый раз, и посмотри, что произошло», — парировал Скотти. — С ней все будет в порядке, — настаивал ты. Ты убедил меня, что с ней будет Кира и ее телохранительницы, чтобы обеспечить ее безопасность. Кроме того, ты сказал, что тот, кто напал на нее в Ванкувере, вряд ли последует за ней в Торонто. А теперь смотри! Ей едва не отрубило голову, и она чуть не сгорела заживо».

«Я знаю. Я ошибался, — успокаивающе сказал Магнус. «Однако я не совершу одну и ту же ошибку дважды. Очевидно, что тот, кто напал на нее в Ванкувере, последовал за ней сюда. Мы будем следить за ней и выясним, кто это мог быть. Я просто говорю, что ты должен сосредоточиться на исцелении себя. Только на ближайшие двадцать четыре часа. К тому времени самое худшее в твоем исцелении должно пройти, и ты сможешь…

— Я тоже могу исцеляться и наблюдать за ней, — прорычал Скотти, отворачиваясь от Магнуса и направляясь к своей двери, когда она открыла свою.

Они оба замерли. Бет заметила, что Скотти хмуро посмотрел на нее, как будто ожидая, что она попытается отослать его, но она была слишком занята разглядыванием его лица и головы, чтобы сделать это.

Его волосы, те длинные красивые волосы, которые она гладила и дергала, когда он любил ее, исчезли. На их месте было обугленное месиво. Именно так она представляла себе выжженную землю из космоса. Но это было еще не самое худшее. Его лицо тоже было обуглено, но заживление началось, так что полоски шелушащейся черной кожи перемежались лентами выпуклых, красных, ребристых шрамов.

— Все заживет, — прорычал он, и Бет перевела взгляд на него, моргая, когда заметила твердое серебро, смотрящее в ответ. Нано явно усердно трудились, восстанавливая все повреждения, нанесенные огнем. По крайней мере, она предположила, что это был огонь, хотя понятия не имела, как он обгорел. Она выбралась из огня сама. Бет хорошо помнила. Протянув руку, она нежно коснулась той части его лица, которая уже была покрыта шрамами и не должна была болеть, и тихо спросила: «Как?»

Скотти поднял руку, чтобы прикрыть ее, и ей удалось не вздрогнуть от того ужаса, который там был. Боже мой, как же он, должно быть, страдает, слабо подумала она.

— Он схватил тебя, когда ты выбежал из горящего амбара, — объяснил Магнус, когда Скотти промолчал. — Он катался с тобой по земле, пытаясь потушить пламя.

Это заставило Бет нахмуриться, она взглянула на мужчину и спросила: «Но почему он не исцеляется?»

«Ну. Там, где транквилизаторы помогают другим пройти через боль исцеления, а нано игнорируют это, пока не закончат свою работу, со Скотти — наоборот, нано направляют все свои усилия сначала на то, чтобы удалить лекарство из его организма, а затем вернуться к исцелению. Так что транквилизатор просто замедляет его заживление.

— Я думаю, у него, аллергия на транквилизатор, — объявила Рейчел, подходя к лестнице. «И к тому же сильная аллергия. Нано в нем реагируют так, как будто они удаляют опасный для жизни яд, и обращают все свое внимание на то, чтобы вывести его. Это замедляет его заживление.

Бет кивнула, а затем нежно взяла его за руку.

— Он может остаться со мной, если ему от этого станет лучше, — объявила она и потащила его в свою комнату.

Бет не удивилась, когда Магнус и Рэйчел последовали за ней, но просто подвела Скотти к кровати, уложила его и укрыла. Она заметила, как широко раскрытыми глазами он смотрел на нее, но проигнорировала это и просто обошла кровать, чтобы забраться рядом с ним. Однако она не легла, а села у изголовья кровати и натянула одеяло, чтобы укрыть бледно-голубой больничный халат, который был на ней. Затем Бет выжидательно перевела взгляд с Рэйчел на Магнуса. — Значит, вы думаете, что это была очередная атака, направленная на меня?

Пара переглянулась, а затем Магнус спросил: — Ты не согласна?

Бет ненадолго задумалась. «Это определенно была ловушка, и хорошо продуманная. Если бы я не заметила новые гвозди, торчащие из досок амбара, когда мы подошли, я могла бы просто войти, чтобы осмотреться, когда увидела, что он выглядит пустым. Мы, наверное, все так и сделали бы».

Магнус кивнул.

«Но я не понимаю, как это могло быть адресовано конкретно мне», — продолжила она. «Я не единственный Охотник за изгоями, работающий на Мортимера. На самом деле, сейчас у него больше людей, которых он может послать, чем до того, как ты и остальные приехали из Англии. Любой из нас мог попасть в эту ловушку.

На минуту воцарилась тишина, а потом Кира сказала от двери: — Вот только это, похоже, была не шутка. Ты так это называешь, Da? Розыгрыш, безобидная наводка?

— Da, — неохотно признала Бет, наблюдая, как вошла женщина. Это был первый раз, когда Кира пришла к ней с тех пор, как она проснулась, хотя ей сказали, что Кира отказалась покидать ее постель в первую ночь, настаивая на том, чтобы остаться и присматривать за ней.

«Итак, — продолжила Кира, — если этот человек знает, что ты застряла со мной, занимаясь только наводками, то они знают, что, скорее всего, нас отправят туда».

— Она права, — мрачно сказал Скотти. — Твоя команда — единственная, кого отправили бы в этот сарай.

— Но кто мог об этом знать? — спросила Бет, нахмурившись.

«Практически каждый силовик, работающий сейчас на меня, знает это, — сказал Мортимер, тоже входя в комнату. Сделав паузу, он оглядел людей в комнате и поднял брови. — Вы могли бы сообщить мне, что будет совещание по этому поводу.

— Это не было запланировано, — заверил его Магнус.

Мортимер хмыкнул на это, а затем потер затылок, прежде чем сказать: «Итак, вот наша проблема. Эта авария на трассе, похоже, была преднамеренной. Водитель был под контролем. Однако мы не думаем, что это может быть связано с покушением в Ванкувере, потому что тот, кто устроил автомобильную аварию, не мог преследовать вас в Ванкувере, и никто из силовиков — кто мог знать, что вы там — не были в Ванкувере, кроме вас троих. Однако теперь здесь произошло еще одно нападение, очень хорошо спланированное нападение. Но единственные люди, которые могли бы знать тебя, и кого отправили бы в сарай, это наши люди. Он поднял на нее брови. — Ты хоть представляешь, что, черт возьми, происходит?

Бет торжественно покачала головой. «Извини. Нет.»

Мортимер поморщился, но кивнул. — Я так не думал, но надеялся.

— Каждое нападение было заранее спланировано, — сказал теперь Скотти сквозь стиснутые зубы.

Бет знала, что она была не единственной, кто смотрел на него. Теперь все смотрели на него, ожидая, что он продолжит, и, вероятно, замечая, как и она, что он явно страдает. Мужчина был очень бледен. Он также потел, когда боролся с болью исцеления. И они ни черта не могли ему помочь, если у него была непереносимость транквилизаторов.

— Хоть немного, — добавил он, нахмурившись. «Первый случай мог быть случайностью. Бессмертный, стоящий за этим, мог преследовать Бет, заметил грузовик, тянущий балки, когда он выезжал на шоссе, а затем просто взял на себя управление водителем и вызвал аварию. Но второй». Он взглянул на Бет. «Смертную взяли под свой контроль и отправили в дамскую комнату, чтобы заманить тебя в переулок, где поджидал бессмертный с мечом. Это заняло немного больше времени на планирование».

«И последнее было полностью запланировано», — продолжила за него Бет. «Сарай был набит ловушками, был сделан вызов, чтобы кого-то отправили, предположительно, меня, а потом….». Она пожала плечами и подняла брови. «Что это значит?»

Скотти закрыл глаза. Его руки и челюсти были стиснуты, и Бет была уверена, что видит в нем перемену. Ей показалось, что на его голове и лице было меньше черной и больше красной, влажной, сырой кожи.

— Не знаю, — сказал он наконец на выдохе и покачал головой на подушке. «Я думаю, что это что-то значит, но сейчас я не могу думать».

На мгновение все замолчали, а затем Магнус сказал: — Что ж, возможно, нам всем стоит взять немного времени и подумать об этом. А пока тебе нужно отдохнуть и подлечиться, Скотти.

— Что нам нужно сделать, так это поставить охрану для Бет, — возразил Скотти хриплым от боли голосом. «Она никогда не должна быть одна. Она больше не будет ходить на задания. На самом деле, она не должна покидать этот дом, пока мы не выясним, кто ее преследует, и не поймаем их.

Бет пришлось прикусить язык, чтобы не возразить. Ей очень, очень хотелось, и если бы Скотти был сильным, здоровым человеком, она бы это сделала. Но это не так. Скотти был не в том состоянии, чтобы спорить. Ему было плохо, и все благодаря ей. За то, что он пытался спасти ее. Бет слегка покачала головой, все еще с трудом веря, что он это сделал. Она действительно не понимала этого человека. Ничто из того, что он делал, не имело для нее смысла. Он не хотел ее, но рисковал собой, чтобы спасти ее. Потому что для бессмертного не было ничего более опасного, чем огонь. Это было все равно, что поднести спичку к чистому спирту. Удивительно, что они оба остались живы.

«Мои телохранители и я будем помогать охранять Бет», — предложила Кира, хотя предложенное слово было несколько неправильным. Предложение на самом деле было скорее угрозой. как обычно, подумала Бет с весельем и улыбнулась женщине, когда она прокомментировала: «Ты не выглядишь сердитой из-за того, что тебя отправили на розыгрыши».

Кира пожала плечами. «Я новенькая. Новое всегда начинается снизу. Вы учитесь. и я учусь, — торжественно добавила она.

Магнус слабо улыбнулся. «И чему ты научилась. кроме того, чтобы не бросаться на горящего бессмертного? — сухо добавил он.

— Многому, — заверила его Кира, а затем взглянула на Бет и похвалила ее. «Ты хороший учитель. В сарае я научилась никогда не торопиться. Быть терпеливой, как ты. И быть осторожной, и все видеть. Ты предвидела обе ловушки до того, как они сработали.

— Недостаточно, — несчастно сказала Бет. «Я должна была предусмотреть, что мог быть второй рычаг, где Оксана упала, который послужил второстепенным срабатыванием для другой ловушки после того, как ее вес был снят. Как сказала Лилия, все бросятся на помощь упавшему, и именно тогда вторая ловушка может нанести наибольший ущерб.

Кира покачала головой. «Вы не можете знать все».

— И все же мне жаль Оксану, — сказала Бет. Первое, о чем она спросила, проснувшись в первый раз, было, как поживает русская. Она уже знала, что Лилия уронила верхнюю часть тела русской амазонки, когда взрыв повалил ее на землю, и что она была ошеломлена и сбита с толку, когда Рикарт догнал ее и вынес. Лилия не вспомнила о верхней части тела Оксаны, пока не стало слишком поздно. Только нижняя часть тела женщины и предплечья пережили огонь, и ее нижняя часть тела сильно обгорела вместе с Бет. и Скотти, добавила она про себя, взглянув на мужчину в постели рядом с ней. Его глаза были плотно закрыты, лицо выражало агонию.

— Da, это было плохо, — сказала Кира, снова привлекая ее внимание, когда призналась: — Оксана мне не нравилась. Надеялась найти предлог, чтобы отправить обратно ее задницу, в переносном смысле, а получилось в прямом.

Из Бет вырвалось совершенно неуместное хихиканье, и ей пришлось прикрыть рот, чтобы сдержать его. Во всем этом не было ничего смешного. Женщина была мертва.

— Верно, — вдруг сказал Мортимер, выпрямляясь. — Рэйчел, делай то, ради чего пришла сюда. Остальные уходят, — объявил он, а затем добавил: — Магнус, мне нужно, чтобы ты с Кирой пришли в мой офис.