Навечно твой

Глава 18

Острая боль в руках разбудила Бет. Она пошевелилась со стоном или попыталась, и нахмурилась, когда обнаружила, что ее движения ограничены. Она растерянно открыла глаза, огляделась и стала просыпаться гораздо быстрее, когда тревога охватила ее. Она лежала на боку, на полу одной из будок, ее руки были связаны за спиной, предположительно той же тяжелой цепью, которую она могла видеть вокруг своих лодыжек. Она испытывала боль, потому что была так туго связана, что кровоснабжение ее рук и ног было прервано.

Бет подняла голову и повернула ее сначала в одну сторону, потом в другую. Собаки были заняты тем, что поглощали все, что было в их тарелках, и совершенно не обращали на нее внимания. Но она могла слышать голоса, доносившиеся из-за пределов комнаты, и только открыла рот, чтобы позвать на помощь, когда разговор оборвался звуком закрывающейся двери. Бет все равно закричала, несмотря на то, что знала, что эта часть здания звукоизолирована, поэтому лай собак и крики заключенных не сводили с ума никого, кто должен был находиться в офисе.

К ее большому удивлению, дверь в коридор открылась почти сразу. К сожалению, вошла Одилия.

— Проснулась, я погляжу. Ее голос был холодным и спокойным, когда она подошла и встала перед семифутовой(213 см) дверью в конце конуры. Она безразлично посмотрела на Бет, а затем перевела взгляд на собак, которые закончили есть и двинулись, чтобы окружить ее. Одилия подождала еще минуту, пока последняя собака закончит, а затем подошла к двери в противоположном конце комнаты от той, в которую она только что вошла, и открыла ее. Бет знала, что она ведет прямо наружу, и не удивилась, когда все собаки выбежали наружу. С ужином покончено, пора играть и какать, мрачно подумала она.

Одилия позволила двери закрыться, а затем заперла ее, прежде чем повернуться, и посмотреть на Бет. Бросив на нее краткий взгляд, она прокомментировала: «Я подумала, что конура — подходящее место, чтобы спрятать, пока мы не сможем уйти. В конце концов, ты ведешь себя немногим лучше, чем сука в течке.

Бет напряглась, но потом равнодушно пожала плечами. — Не хотела, чтобы ты была здесь единственной стервой.

Она наблюдала, как ярость вспыхнула на лице Одилии, а затем проигнорировала боль в руках и ногах и приняла сидячее положение, прежде чем спросить: «С кем ты разговаривала?»

Ярость Одилии сразу исчезла, и она хитро улыбнулась. «Скотти. Он ищет тебя. Я спросила, нужна ли ему моя помощь, или Донни помогает ему искать, и когда он сказал, что не видел Донни, я предположила, что, возможно, вы двое вместе». Ее улыбка стала шире. — Скоро он вообразит, что ты где-то раздвигаешь ноги перед мальчиком.

Брови Бет приподнялись, и она весело сказала: «Он вообще так не подумает. И сам факт, что ты хотя бы на мгновение думаешь, что он поверит в это, говорит мне, что ты абсолютно ничего не знаешь о спутниках жизни.

— Поверит, — яростно выплюнула она. «Ты проститутка! Шлюха! Ты, вероятно, раздвигала ноги для половины Лондона в прошлом и для половины Торонто с тех пор, как приехала сюда. Он поверит и увидит, какая ты дешевая шлюха и как ты недостойна его и той любви, которую он к тебе испытывает.

— Где Донни? — спросила Бет вместо того, чтобы ответить на ее слова. Но она не упустила из виду, что женщина фактически призналась, что, должно быть, подслушала ее и Скотти в комнате раньше, когда они говорили, что любят друг друга.

— Где-то в безопасности, — сказала Одилия, сразу успокаиваясь. Ее рот снова изогнулся в легкой улыбке. «Не волнуйся. Ты скоро присоединишься к нему.

Бет кивнула, а затем подняла брови. — Значит, я полагаю, что за всем стояла ты?

— Да, — просто сказала Одилия.

«Чтобы было ясно, — сказала Бет, — ты стояла за всем этим? Авария на шоссе? Нападение с мечом? Сарай? Машина Рикарта? Ты стояла за всеми этими покушениями на мою жизнь?

Одилия кивнула, но выражение ее лица было раздраженным. «И ты прокатывала каждую чертову попытку!»

— Ну, я бы не сказала «прокатывала», — скромно сказала Бет. — Я имею в виду, ты чуть не отрубила мне руку, и я здорово обгорела в сарае. Я не знаю, какие травмы я получила во время взрыва бомбы — мне еще никто не сказал, — но я уверена, что они тоже были ужасными и болезненными». Она наклонила голову. «Зато я выжила. Извини, что если это не вяжется с твоими планами. Мне сказали, что со мной может быть трудно. Однако, если честно, ты так и не рассказала мне о своем плане, а мне трудно сотрудничать, когда я не знаю плана.

Бет какое-то время смотрела на женщину и видела, как в ней снова быстро нарастает ярость. Она прыгала вверх и вниз, как йо-йо, практически не контролируя себя. Определенно ее качало/ штормило. Гнев был хорош. Разгневанные люди совершали ошибки. А сумасшедшие люди? Да, они были непредсказуемы и опасны. Необходимо было изменить тактику.

— Значит, ты уже была в Торонто, когда сюда приехал Скотти? — догадалась она и не удивилась, увидев, что женщина снова сразу успокоилась.

«Я приехала на день раньше него. Я должна была проверить наводку о возможном изгое в Киркволле в Великобритании. Я намекнула, что это так, — призналась она с весельем. «И я отправляла регулярные отчеты, которые были полностью фальшивыми».

— Как ты узнала, что мы уехали в Ванкувер? — спросила Бет, очень любопытно услышать ответ. В конце концов, это было камнем преткновения, чтобы связать нападение в Ванкувере с другими.

— Скотти, — с ухмылкой сказала Одилия. — Он позвонил Магнусу и сказал, что Мортимеру здесь нужна помощь, а также он должен захватить Рикарта, меня и еще троих. Он сказал отправить троих в Торонто, а Магнус, Рикарт и я должны встретиться с ним в Ванкувере. Он свяжется с нами, как только узнает адрес».

Одилия пожала плечами. «Как я уже сказала, я должна была быть в Киркуолле, который находится далеко на севере нигде, поэтому я сказала, что лучше полечу коммерческим рейсом в Британскую Колумбию из Шотландии и встречусь с Магнусом и Рикартом в Ванкувере, чем полечу в Лондон, где им придется меня ждать, чтобы путешествовать всем вместе. Я последовала за тобой из дома в тот первый день, устроила аварию, а когда это не сработало, я села в самолет из Торонто. Я, наверное, приземлилась через час после тебя. Я была на полпути в дом Силовиков, когда Магнус прислал мне адрес, а затем снова последовала за тобой, на этот раз в клуб.

— Верно, — выдохнула Бет. Ну, они продолжали говорить, что только охотник может знать, где они. Они были правы; они просто даже не рассматривали британских охотников. А зачем? Она даже никогда раньше не встречалась с Одилией. Дело было совсем не в ней. Дело было в Скотти. У Одилии был заскок «маленькой принцессы». «Он только мой папа, и я не собираюсь его ни с кем делить», подумала Бет с отвращением, но просто терпеливо спросила: «Я полагаю, есть причина, по которой ты все это делаешь? Не Скотти, случайно?

— Конечно, Скотти, — отрезала Одилия. — Ты недостаточно хороша для него.

«Да, я как бы уже слышала это. На самом деле больше раз, чем я могу сосчитать, и я действительно устала это слышать, — пробормотала она.

— Что ж, тогда, может, тебе стоит начать слушать, — холодно сказала Одилия. «Ты не будешь с ним. Он мой.»

Нахмурившись, Бет попыталась рассудить. — Одилия, я понимаю, что Скотти вырастил тебя и он для тебя как отец, но…

«Отец?» — сказала она с удивлением. «Мы были любовниками!»

Ладно, это застало ее врасплох.

— Я думала,… ты сказала, что он тебя вырастил, — наконец сказала Бет.

— Я сказала, что он меня принял, — отрезала Одилия. — Я не говорила, что он меня удочерил.

«Ну тогда». Она смотрела на нее с замешательством.

«Его дом в Лондоне огромен, — сказала Одилия, пожав плечами. «Мне дали крыло вместе с миссис Маккарди, женщиной, которую взяли заботиться обо мне. У Скотти было собственное крыло. Но он там был нечасто, — раздраженно добавила она. «Я видела его, может быть, несколько раз, прежде чем я достигла совершеннолетия, и тогда в основном на расстоянии. Но он писал письма. Я писала в ответ. Он следил за мной через миссис Маккарди. Он всегда путешествовал, охотился, преследовал изгоев. А потом, конечно, мне пришлось уехать из Лондона или я рисковала быть разоблачённой, потому что я не старею. Некоторое время я путешествовала по континенту, побывала в Америке, вернулась на континент. а потом я услышала, что Джеймисон вернулся в Лондон. Скотти, конечно же, почти сразу вышел на его след. Однако мне потребовалось некоторое время, чтобы вернуться в Англию. В ту ночь, когда я туда попала, его поймали и убили.

— В ту ночь, когда меня спасли, — пробормотала Бет.

Одилия обиженно кивнула.

— Я не видела тебя там, — тихо сказала Бет.

«Я была в доме Скотти, но он уже ушел. Мне потребовалось некоторое время, чтобы выяснить, где он был, и последовать за ним. Все было кончено, когда я прибыла туда. Карета, которая увезла вас с Александриной Аргенис в доки, отъезжала как раз в тот момент, когда я наконец прибыла. Однако сначала я не могла найти Скотти, поэтому пошла в дом. я». Она закрыла глаза, и Бет точно знала, что она там увидела. Повсюду кровь, останки Джеймисона, тела других женщин, которых она и Дри собирались спасти, гниющие трупы мужчин, женщин и детей, разбросанные и оставленные гнить, и такая отвратительная вонь.

Бет опустила голову и ненадолго закрыла глаза, пытаясь прогнать запахи и образы из своего разума. Одна только мысль об этом возвращала ее обратно в тот дом, посреди безумия и ужаса и…

«Это было так похоже на мой дом, когда я проснулась после того, как прошла оборот», — несчастно сказала Одилия. «Хуже, если по правде. Я думаю, что сошла бы с ума, если бы Скотти не вошел тогда, и не вывел меня. Он посадил меня прямо в карету и отправил к себе домой, пообещав вернуться, как только сможет».

Лицо Одилии дернулось, и она призналась: «После этого все как в тумане, пока он не вернулся домой. Я помню, как дошла до дома и вошла, но все чувствовалось. как-то отдельно от меня. и меня вдруг опустошили. Экономка пыталась убедить меня лечь спать, но я хотела дождаться Скотти. Я хотела услышать, что случилось. Я нуждалась в этом. Я чувствовала себя так. Я отчаянно хотела это услышать, поэтому она принесла мне булочку с корицей и оставила меня в покое. Я не была голодна — я все еще чувствовала себя оторванной — поэтому просто сидела, ничего не делала и даже не думала, пока Скотти не вернулся домой и не нашел меня.

«Он рассказал мне, что произошло, но продолжал нюхать воздух», — сказала Одилия с запоминающимся весельем. «А потом он, наконец, спросил, что это за запах корицы, и я сказала, что это булочка, которую экономка забыла, но мне она не нужна. Он взял ее, понюхал, а затем откусил и, похоже, очень удивился, что она оказалась вкусной. Он просто проглотил ее».

Бет не прокомментировала. Она не удивилась. Это имело смысл. Она и Скотти встретились ранее этим вечером. Они были спутниками жизни. Эта встреча пробудила бы его голод и желания. Все его желания.

«Я была потрясена и просто смотрела на него, — продолжила Одилия. «Я знала, сколько ему лет и что он больше не ест. И все же он ел. Когда я указала ему на это, он как бы застыл и просто посидел минуту, а потом повернулся и долго смотрел на меня. Я уже собиралась спросить его, все ли с ним в порядке, когда пришел дворецкий и сообщил, что прибыл Магнус.

«Скотти извинился и ушел поговорить с Магнусом, но он не закрыл дверь, и я слышала их в холле у входной двери. Магнус пришел сообщить ему, что пара молодых охотников рассказали ему, что они смогли читать мысли Скотти после налета на склеп. Он хотел знать, почему Скотти не сказал ему, что встретил свою спутницу жизни. Скотти сказал, что сам не осознавал этого до сих пор. Что он пришел домой и съел булочку, а когда понял, что делает, попытался меня прочитать и не смог».

Бет напряглась. «Что?»

— Он не смог меня прочитать, — медленно и четко произнесла Одилия, как будто разговаривала с кем-то слабослышащим. Она посмотрела на нее с победоносной улыбкой.

— Но… — Бет с недоумением покачала головой. Этого не может быть. Он был ее спутником жизни, а не Одилии. Как он не мог читать и ее? Единственный раз, когда ты не мог прочитать другого бессмертного, было, если они были старше, безумны или спутники жи…

О, вдруг подумала она. Бет уже сделала вывод, что женщина не в себе. Она должна была понять, что это случилось не сейчас. Но почему Скотти не знал этого тогда? Он. не воспитывал девушку, поняла она. Видел ее всего несколько раз. Миссис Маккарди воспитала ее и, по-видимому, никогда не удосуживалась упомянуть своему работодателю, что девочка, которую он поручил ей, была сумасшедшей. Больной. Но почему он до сих пор не понял, что женщина сошла с ума?

— Магнус, конечно, поздравил его, — продолжила Одилия, возвращая внимание Бет к своей истории. — И сказал ему, что оставит нас в покое, чтобы мы наслаждались познанием друг друга, а потом ушел. Как только он ушел, я выбежала в холл и поспешила к Скотти, а он взял меня на руки и так сладко поцеловал».

Брови Бет поднялись. Она не назвала бы ни один из своих поцелуев со Скотти сладким. Горячий, страстный, голодный, пожирающий, бешеный, всепоглощающий, энергичный, даже почти жестокий, да. Но сладкий? Неа. Бедняжка, подумала она, с жалостью глядя на Одиллию. Женщина понятия не имела, чего ей не хватает.

— А потом он подхватил меня на руки, отнес в мою комнату и занялся со мной нежной, ласковой любовью, — вздохнула Одилия.

— Звучит как дешевый любовный роман, — сухо сказала Бет.

«Это было прекрасно!» — вскрикнула Одилия. «Лучшая ночь в моей жизни».

— Тогда это неудовлетворительная жизнь, — сказала она, пожав плечами.

Лицо Одилии было багровым, глаза сузились до щелочек, и Бет действительно подумала, что зашла слишком далеко. Но тут женщина вдруг расслабилась и даже фыркнула. «Ты ревнуешь.»

Бет этого не отрицала. Зачем беспокоиться? Вероятно, это было правдой. Но не из-за того, что описала Одилия. Она ревновала к тому, что он вообще переспал с Одилией, что было глупо. У нее были любовники за последние сто лет. Ну она всегда с ними представляла лицо Скотти в ее постели, но все же….

«Это было так мило», — мягко вспомнила Одилия. «И я была так счастлива. Я боготворила Скотти. Он был таким красивым, таким умным, таким добрым, и он заботился обо мне. Он был замечательным, нежным и заботливым. У меня никогда не было любовника, который заставил бы меня чувствовать то, что он. В течение трех месяцев каждый день был сладким откровением».

Три месяца? Бет закрыла глаза и опустила голову. Боже, он ошибался. Какой ужас. И о чем думал Скотти?

«Он думал, что я его спутница жизни», — с удовольствием сказала Одилия.

— Но это не так? — резко сказала она.

— Он должен был быть! Одилия взвизгнула от разочарования. «Посмотри на себя. Ты всего лишь шлюха, да еще шлюха обыкновенная, а он барон! Ты недостаточно хороша для него. Я леди! Мой отец был бароном. У меня есть деньги. Меня правильно воспитали, и я бы никогда не продала себя за пару монет».

«Нет, я уверена, что ты не стала бы», — согласилась Бет. — Но, видимо, ты будешь взрывать людей, резать их на куски проволочными ловушками и… Боже мой, ты была готова взорвать Рикарта и Магнуса, — вдруг сказала она.

Одилия пожала плечами. «Сопутствующий ущерб».

— Но они друзья Скотти, — недоверчиво заметила она. «И твои. Вы работаете вместе».

— Побочный ущерб, — повторила она.

— Ого, — с отвращением сказала Бет. — Ты законченная и полная социопатка.

Одилия подняла одну бровь. «Действительно? Ты собираешься сказать что-то подобное женщине, которая собирается тебя убить?

Бет обдумала вопрос, а затем пожала плечами. — Ты можешь убить меня только один раз. Ты же не можешь убить меня за каждое оскорбление, которое я тебе наношу.

«Нет. Но я могу, сделать это чрезвычайно болезненно и длиться это будет, очень долго, чтобы отплатить тебе за каждое твое слово, которое мне не нравится», — отметила она.

— Мне почему-то кажется, что у тебя нет времени, — уверенно сказала Бет. — Мы не будем здесь одни достаточно долго для этого.

«Ах, прошу прощения. Ты думала, что я собираюсь убить тебя здесь? — насмешливо спросила Одилия. «Нет нет нет. Ты останешься здесь еще на полчаса, а потом моя смена закончится, и я посажу тебя в кузов одного из фургонов и отвезу к себе, где я смогу тебя быстро убить. или медленно. Все зависит от тебя. Ой, подожди, — добавила она. — На самом деле выбор за мной, так что, может быть, тебе лучше начать быть добрее ко мне.

Бет покачала головой. «Это вообще не сработает, Одилия. Скотти никогда не полюбит тебя. Ты не его спутница жизни, и ты все равно не хочешь его, — раздраженно добавила она. «Если бы ты знала, каково это иметь спутника жизни, ты бы не посмотрела второй раз на Скотти. Разве Магнус и Скотти не говорили тебе об этом? Разве они не объясняли, каково это иметь спутника жизни?» Бет закрыла глаза, закончив задавать вопрос, а затем пробормотала: «О чем я говорю? Они мужчины. Мужчины не говорят о таких вещах». Вздохнув, она подняла голову и спросила: — А что насчет миссис Маккарди? Наверняка она тебе что-то рассказала?

«Миссис Маккарди была очень старомодна, — чопорно сказала Одилия. «Она сказала мне дождаться подходящего мужчину. Скотти — правильный человек».

«Нет, это не так», — заверила ее Бет, а затем предложила: «Прочитай мои мысли. Поскольку я «свежая» спутница жизни, я знаю, что ты можешь. Загляни в мои воспоминания и увидишь, о чем я говорю».

— Нет, — прорычала Одилия.

— Просто прочитай мои мысли, — настаивала Бет. — Или ты боишься увидеть, что я права?

«Замолчи!» — отрезала Одилия. «Я ненавижу тебя. Я тебя ненавижу. Все было идеально, а потом он поехал в Испанию, и у него были эти чертовы общие сны. До этого он думал, что я его спутница жизни».

— Не знаю, как, — раздраженно сказала Бет. — Он должен был понять, что тот отстойный секс, который у вас двоих был, не был сексом со спутником жизни. Нежный и заботливый!» Она фыркнула. «Он когда-нибудь хотел быть внутри тебя так сильно, что разорвал твои трусики, только чтобы добраться до тебя? Он когда-нибудь заставлял тебя кричать от наслаждения, настолько всеобъемлющего, что ты теряла сознание от его силы? Это секс со спутником жизни, а не та безвкусная детская чепуха, о которой ты болтаешь.

Затем Бет замолчала, главным образом потому, что осознала, что Одилия была бледна и дрожала, ее глаза были поражены, когда она сосредоточилась на лбу Бет. Женщина читала воспоминания, как она и предлагала, и Бет отдала их ей из обоих стволов, вспоминая каждую встречу со Скотти и позволяя им прокручиваться в голове, как порно. Каждая позиция в гараже в Ванкувере, жаркие моменты в самолете, два дня, которые они провели в постели, пока он выздоравливал, и после. Даже секс во сне, который они делили, который начался на рынке и закончился в спальне цвета лесной зелени.

— Поэтому он изменил цвет своей комнаты? Одилия вздохнула, и это звучало больно. «Для тебя? Уже сто лет он никому не позволял ничего менять. Он перекрасил ее в тот цвет, сделал простыни на заказ, так как не смог найти их в этом цвете, и все это было для тебя?

Брови Бет поднялись. Одилия видела все, что он сделал с ней в той спальне, и поэтому она была расстроена? Цвет комнаты. Скотти сказал, что перекрасил ее в такой цвет, потому что знал, что он подойдет ей. Что она была…

— Огонь и лед в зеленом лесу, — выдохнула Одилия, а затем ярость снова наполнила ее лицо, она вытащила дротик из-за пояса с оружием и снова выстрелила в нее.

«Может быть, они с Донни пошли прогуляться», — предположил Мортимер, а затем выругался и сказал: «Это было адское время для отключения камер».

— Почему-то я не думаю, что это совпадение, — прорычал Скотти.

— Нет, — согласился Мортимер. Он покачал головой, выглядя расстроенным. — Наверное, они пошли гулять.

— Я так не думаю, — возразил Скотти, качая головой. «Они не покинули территорию, а мы были во дворе, и их там не было. — Кроме того, они наверняка уже вернулись бы, если бы просто пошли прогуляться?

Он и Мортимер бегали кругами, пытаясь выяснить, где может быть эта парочка, с тех пор как Скотти вернулся и передал то, что он понял во время разговора с Одилией — что Донни пропал.

Мортимер, казалось, думал, что это хорошо. Это, вероятно, означало, что они оба были в порядке. Скотти не согласился. Это сделало его более тревожным.

«Взлетно-посадочную полосу мы не проверяли. Это настоящий поход. Им потребуется больше времени, чтобы пройти это, — заметил Мортимер.

Скотти какое-то время смотрел на него в ошеломленном молчании, потрясенный тем, что сам не подумал об этом.

— Пошли, — сказал Мортимер, выводя его из кабинета. — Мы можем взять фургон. Он находится в пристроенном гараже.

Скотти последовал за ним через кухню к двери пристроенного гаража и направился к пассажирской стороне, но остановился, когда Мортимер бросил ему ключи от машины. Скотти поймал их инстинктивно, а затем удивленно взглянул на него.

— Я заметил, что ты любишь быть за рулем, — сухо сказал мужчина, проходя мимо него, чтобы самому сесть на пассажирское сиденье.

Сжав пальцы на брелке, Скотти поспешил к водительской стороне. Мортимер нажал кнопку на козырьке, чтобы открыть дверь гаража до того, как Скотти оказался внутри. К тому времени, когда он завел двигатель, она была уже наполовину поднята, и ему пришлось ждать всего лишь мгновение, прежде чем он смог нажать на газ и с визгом вылететь из гаража. Он резко повернул руль в тот момент, когда они выехали из здания, и фургон пронесся вокруг дома и по переулку к задней части участка.

Он заметил открывающуюся дверь флигеля, но не замедлился, увидев, как Одилия вышла и с любопытством огляделась. Он был занят, сосредотачиваясь на том, как полоса впереди сужается, окруженная деревьями. Телефон Мортимера зазвонил, когда деревья сомкнулись с обеих сторон.

— Это Магнус, — сказал он и нажал кнопку, чтобы перевести звонок на громкую связь.

«Мортимер?» — спросил голос Магнуса.

— И Скотти, — сказал ему Мортимер.

Они услышали ворчание Магнуса, а затем он сказал: — Я думал, вы сказали, что камеры в многоквартирном доме были просто пустышками? Подделка для сдерживания преступной деятельности, а не работающие камеры для ее съемки?»

— Да, — согласился Мортимер. — Это то, что мне сказали.

«Ну, мы разговаривали с продавцом в магазине, пока ждали, пока записи перекинут, и он спросил нас, почему мы не получили записи из многоквартирного дома. Мы рассказали ему о том, что ты сказал, что камеры ненастоящие и что записей нет, и он сказал, что камеры настоящие. Хозяин многоквартирного дома постоянно заглядывает в магазин за сигаретами и вечно жалуется на то, что ему приходится два раза в неделю чистить объективы камер, или картинка на пленке такая нечеткая, что не видно лиц жильцов и детей, которые продолжают рисовать граффити на стенах».

— Ты сам говорил с управляющим? — сразу же спросил Скотти.

— Мы ждем его, — сказал Магнус. — Он… Минутку. Вот он идет.»

Скотти нетерпеливо нахмурился, но сосредоточился на том, чтобы не врезаться в одно из деревьев по обе стороны от них. Теперь он понял, почему они обычно использовали машину для гольфа, чтобы возить людей и багаж туда и обратно. Тропинка была безумно узкой.

Они как раз вырвались из-за деревьев на взлетно-посадочную полосу, и Скотти осматривал пустую взлетно-посадочную полосу, когда Магнус вернулся в разговору. «Камеры настоящие, и менеджер говорит, что к нему никто не обращался по поводу них».

Напрягшись, Скотти взглянул на Мортимера. «Кто должен был проверять камеры?»

— Одилия, — тихо сказал Мортимер.

— Скотти, — сказал Магнус озабоченным голосом.

— Я знаю, — прорычал он и, убрав ногу с педали газа, дернул руль фургона, отправив машину в штопор, в результате чего они повернулись лицом к тому, откуда приехали. Он тут же снова нажал на газ, и они рванулись вперед, прорезаясь сквозь деревья.

— Зачем Одилии лгать об этом? — тихо спросил Мортимер, закончив разговор.

Скотти покачал головой. У него была идея, но она была плохой, и он не хотел о ней говорить. Он просто хотел вернуться во флигель. Бет должна была быть в конуре. Это было единственное место, где он на самом деле не искал ее. Он просто поверил Одилии, когда она сказала, что Бет там нет. Хотя на самом деле она не говорила, что ее там нет, теперь он понял. Она только переключила вопрос, заметив, что Бет все еще выздоравливает.

Это все его вина, конечно. Он привез ее сюда, в Канаду.

— Но Одилия не могла стать причиной аварии на шоссе, — вдруг сказал Мортимер. — Ее не было здесь до того, как ты улетел в Ванкувер.

— Я бы не стал на это ставить, — сказал Скотти, сжав губы.

— Думаешь, она уже тогда была здесь? — спросил Мортимер.

— Она должна была быть в Керкуолле, на севере Шотландии, — мрачно сказал он. «Но она была одна. Она могла быть здесь, а нас убеждать, что была там. Я знаю, что она настояла на том, чтобы лететь прямо в Ванкувер из Шотландии, а не лететь обратно в Лондон и уже оттуда с мужчинами в Ванкувер».

Мортимер только хмыкнул. Они проехали полосу деревьев, и он, и Скотти оба смотрели на флигель и машину Одилии. Скотти уже направился к ней, когда Мортимер вдруг рявкнул: «Фургон!»

Скотти проследил за его указующим пальцем в сторону фургона, выезжающего из первых ворот. Пока он смотрел, Рассел закрывал первые ворота, а Фрэнсис открывал вторые.

«Должно быть, в фургоне Одилия. Здесь нет никого, кроме Донни и Бет, и они оба пропали, — заметил Мортимер, когда Скотти снял ногу с газа, но не решался изменить направление.

Выругавшись, Скотти снова дернул руль, на этот раз направляясь прямо по подъездной дорожке к воротам. Ударив ногой по педали газа, он предупредил: «Тебе лучше позвонить и убедиться, что ворота открыты, когда мы доберемся туда. Я не остановлюсь. Я проеду прямо через проклятые штуки.

«Посигналь», — сказал Мортимер и быстро начал стучать по телефону. Когда прозвучал сигнал, Скотти понял, что мужчина написал, а не позвонил. Умно. И главное быстрее. «Надеюсь», — подумал Скотти, не решаясь нажать на клаксон и предупредить Одилию, что они бросаются в погоню.

К его большому облегчению, первые ворота начали открываться почти сразу, а вторые не закрылись. Скотти пролетел оба и повернул направо, в том же направлении, что и Одилия. Либо она видела, как они мчатся по подъездной дорожке позади нее, либо просто торопилась, потому что уже была на приличном расстоянии от них по дороге. Скотти стиснул зубы и утопил педаль газа в пол, но не ожидал такой реакции. Фургон подпрыгнул и рванул вперед с поразительной скоростью.

«Изгои обычно не ездят медленно, поэтому я преобразовал свой фургон для таких погонь», — объяснил Мортимер, видимо, заметив его удивление. «Один из мальчиков — автомобильный энтузиаст/маньяк, и он поменял двигатель на что-то из Porsche с турбонаддувом. К счастью, мы взяли мой фургон, а не фургон для уборки, как у Одилии».

Скотти просто кивнул и сосредоточился на том, что он делал, пока вел их фургон рядом с тем, который вела Одилия. Он замедлился, только когда оказался рядом с ней, и жестом велел ей остановиться, но она отказалась даже смотреть в их сторону.

«Что теперь?» — спросил Мортимер.

Скотти какое-то время молчал, обдумывая все варианты.

«Одилия должно быть поняла, что мы все выяснили, и поняли, что она стоит за всем», — заметил Мортимер.

Скотти кивнул. Это означало, что она знала свою судьбу, если остановится. Одилия была изгоем. Она убила одну из телохранительниц Киры, ранила и чуть не убила Магнуса и Рикарта и неоднократно пыталась убить Бет. Совет приговорит ее к обезглавливанию.

— Она не остановится добровольно, — заметил Мортимер. — Ей нечего терять.

«И она, не колеблясь, возьмет с собой Бет, лишь бы не позволить себя поймать», — прорычал Скотти. — И Донни тоже, если он в фургоне.

Мортимер потянулся к ремню безопасности и спокойно застегнул его. Скотти нет. Ему нужно было быстро выбраться, как только он остановит машины.

— Извини за фургон, — с сожалением сказал Скотти.

— Совет заменит его, — сказал Мортимер, пожав плечами.

Кивнув, Скотти немного отстал и направился к фургону, сначала слегка толкнув его, но продолжая рулить вправо и заставляя фургон Одилии ехать к канаве на обочине дороги. Она застала его врасплох, когда внезапно свернула влево, направляясь прямо в него. Скотти держался ровно, но быстро понял, что она просто пыталась отвлечь его, когда увидел дерево впереди на обочине дороги. Он внезапно сглотнул комок в горле, опасаясь, что точно знает, что она сделает, и зная наверняка, что уже слишком поздно, чтобы предотвратить это. Одилия резко повернула к тому большому старому дубу.

Скотти тут же ударил по тормозам, практически встав на них в своей решимости остановить проклятый фургон, когда Одилия врезалась в дерево. Тем не менее, он не попал в аварию, промчавшись мимо, когда фургон врезался в дерево, двигатель спереди взорвался при ударе.

Выругавшись, Скотти дернул руль, чтобы снова развернуть фургон, как он сделал это на взлетно-посадочной полосе, и поехал назад, чтобы остановиться позади уже горящего фургона. Молясь себе под нос, он распахнул дверь и побежал к задней части другой машины, чуть не вырвав двери в своем отчаянии. Дым тут же вырвался наружу, но он заметил пару обмотанных цепями ног и схватился за одну ногу, чтобы подтащить неподвижное тело к себе.

— Это Донни! — сказал Мортимер. «Он мой. Возьми Бет.

Оставив юного бессмертного Мортимеру, Скотти забрался в фургон и ощупывал его, пока его рука не нашла волосы. Ползя дальше вперед, он проследил за волосами к голове, затем к шее и, наконец, к плечу и руке, когда дым сгустился, а жар увеличился, предполагая, что пламя приближалось. Схватив тело за одно запястье, Скотти быстро пополз назад, увлекая за собой того, кто это был. Только когда он выбрался из машины и вытащил верхнюю часть тела из дыма, он смог разглядеть и точно понять, что это была Бет.

— Слава Богу, — выдохнул он, подхватив ее и повернувшись, чтобы быстро отнести к задней части фургона Мортимера. Он осторожно уложил ее рядом с Донни на заднее сиденье, а затем повернулся к горящему автомобилю, но Мортимер поймал его за руку.

— Ты ничего не можешь для нее сделать, — тихо сказал он.

Скотти уставился на горящую машину. Передняя часть была полностью охвачена пламенем, которое медленно двигалось назад, пожирая внутреннюю часть фургона. Одилия никак не могла быть жива.

Сглотнув, он снова повернулся к Бет, чтобы оглядеть ее. Судя по тому, что он мог видеть, у нее было множество синяков, порезов и пара сломанных костей. Но они заживут достаточно быстро. Она жива, и это главное.

— Я поведу, — предложил Мортимер.

Кивнув, Скотти забрался в заднюю часть фургона и посадил Бет к себе на колени, чтобы убаюкать ее на обратном пути.

Мортимер закрыл двери.