Глава семнадцатая

Целую неделю Света потратила на то, чтобы вызвонить бывших однокурсников и рассказать каждому о личных проблемах. Народ, до которого доходили слухи о счастливом Светином замужестве и ее дальнейшей безмятежной жизни, поначалу выражал радость от возобновленных отношений. Но постепенно, понимая, что однокурснице требуется серьезная поддержка, тихо скисал, переводил беседу на собственные многочисленные трудности и помощи не обещал. Только один человек проникся ее бедами и теперь регулярно звонил Свете.

В институте его все звали Петюней, потому что он был вертлявым и щуплым. И Света, собираясь на встречу с ним, никак не могла отделаться от этого прозвища, оно постоянно крутилось у нее в голове, как заезженная пластинка.

В студенческие годы Петюня был невероятно активной личностью и постоянно ошивался в политических тусовках, за что имел немало неприятностей от деканата. По телефонному разговору Света поняла, что изменился он мало, вот только сфера его интересов стала другой. Теперь бывший политический активист занимался написанием заметок в газеты, созданием эскизов для могильных памятников, ремонтом квартир, разведением цветов и чем-то еще, о чем обещал рассказать при личной встрече, которую назначил Свете у метро «Цветной бульвар».

Она узнала его сразу. Это был интересный мужчина, находящийся в полном расцвете сил, хотя на голове у него и сияла приличная лысина.

— Светик! — кинулся он навстречу.

И Света подумала, что никакой он теперь не Петюня, а самый настоящий Петр — вон как возмужал и окреп. Он не сделал ей даже дежурного комплимента, и она не поняла, понравилась ему или нет. Хотя перед встречей тщательно готовилась, выбирала подходящий костюм, сходила в парикмахерскую. Все-таки Света очень давно не бегала на свидания.

— Посидим на скамеечке, — предложил Петюня после приветствий.

— Да ну, — отбросила эту идею Света. — Ветрено. Давай заберемся куда-нибудь под крышу. Почему бы нам не посидеть вон там, например, — и она показала на вывеску «Бар», попавшуюся ей на глаза.

— Ладно, — согласился Петюня.

Заказав бокал вина и сыр-ассорти, он тут же достал папку с бумагами и разложил их на столе.

— У меня есть проект для телевидения. — Петюнины руки быстро перебирали листки. — Ты станешь моим помощником. Мы будем делать программу о сексе.

Света поежилась:

— Типа «Про это»?

— Ты что? — возмутился Петюня. — У нас будет все гораздо круче! Я уже давно работаю над этой темой. Смотри! — из папки он достал какие-то вырезки и похвастался: — Мои публикации.

Света посмотрела на иллюстрации, которыми снабжались газетные статьи Петюни. Главным образом там изобиловали голые части женских тел. Света быстро пробежала глазами тексты. Речь в публикациях шла об оргазме и извращениях, которые предпочитает слабый пол. «И откуда он может об этом знать?» — подумала она.

Читать такую муть ей совсем не хотелось.

— Возьми мои статьи домой, — милостиво разрешил Петюня. — На досуге внимательно изучишь. Я думаю, что мы с тобой могли бы выступить в роли ведущих. Ты бы комментировала поведение женщин, а я — мужчин.

— Надо подумать, — осторожно ответила Света.

Она, конечно, приставала ко всем знакомым, чтобы ей помогли найти какое-то дело. Но роль комментатора по половым вопросам — все-таки слишком смело для нее.

— Я уже отправил заявку на телевидение, — допил вино Петр и заказал официантке минеральную воду «Перье». — Мне обещали помочь. Когда-то я был там своим человеком. Связи остались. Как-нибудь покажу тебе кассету с теми сюжетами, которые проходили на городском канале.

Он опять залез в толстую папку и выудил оттуда рисунки, изображающие надгробные надписи.

— На этом, — сунул Петюня их под нос Свете, — можно делать большие деньги. Мы разместим рекламу, ты будешь принимать заказы. Народ хлынет потоком. Видела, как скучно оформляются могилы? Там можно совершить настоящую революцию!

Света была уверена, что революция на кладбищах никому не нужна. Наверное, Петюня все-таки не окончательно отошел от своих политических увлечений.

— Скажи, — спросила она, — почему ты перестал заниматься политикой?

— А-а… — отмахнулся тот.

— Говорят, власть — самый сладкий наркотик?

— Потому там и боятся талантливых людей. Их просто выживают, — Петюня дернул головой и сменил неприятную для него тему. — Я собираюсь создать свой журнал. Сейчас этим занимаюсь. Будешь моим коммерческим директором?

— Но я никогда…

— Все нормально, — великодушно прервал Свету Петюня. — Когда-нибудь ведь надо начинать.

Им принесли счет, а Петюня отвлекся, стал собирать свои бумаги в папку. Света посмотрела на сумму, достала кошелек. Петюня к счету так и не проявил ни малейшего интереса. Свете вдруг стало неприятно. Она была сторонницей равноправия, но предпочитала, чтобы мужчина брал денежные расходы на себя. Или, на худой конец, платил половину. Она снова заглянула в счет. Одна минеральная вода «Перье», которую пил Петюня, стоила сто двадцать рублей. Не деньги, конечно, но у Светы началась теперь новая жизнь и ей предстояло научиться экономить.

— С тебя, — твердо сказала она, — двести семьдесят рублей.

Петюня удивленно посмотрел на нее, но деньги выложил, не оставив, впрочем, ни рубля чаевых.

Попрощавшись с ним и проводив его взглядом, Света достала его публикации на темы секса и брезгливо выбросила их в ближайшую урну. Нет, ее бывший однокурсник совсем не изменился, а его лысина не придала ему ни мудрости, ни основательности. И никакой он не Петр. Как был Петюней — так им и остался.

Но он о Светиных выводах не догадывался, а потому никак не унимался в благородном порыве помочь старинной подруге. Петюня без конца звонил, предлагая все новые и новые проекты. На телевидении ему отказали, но это только усилило его активность. Где-то в глубине души Света им даже восторгалась. А когда он рассказал ей о своих сложных взаимоотношениях с первой женой, которая несколько лет назад ушла от него, потому что он стал ей не нужен, и о предстоящем разрыве со второй, которая завела себе молодого любовника, Свету пронзила жалость. Уж ей ли не знать, что чувствует человек в такие моменты! Она сама только-только начала приходить в себя от удара, который нанес ей муж. Свете хотелось всему миру рассказать о той несправедливости, что случилась в ее семье. Она звонила бывшим подругам, знакомым в поисках внимания и сочувствия и в какой-то момент вдруг ясно поняла, как всем надоела, как от нее хотят поскорее избавиться и торопятся повесить трубку. Только один человек — Люба, пострадавшая, между прочим, от Светиной семьи, спокойно выслушала ее, постаралась успокоить и вообще вела себя по-человечески. И кстати, настояла на том, чтобы заплатить за себя в ресторане.

Света теперь понимала, какое жуткое впечатление должна была произвести на Любу: истеричная, неадекватно ведущая себя женщина, наверное, чем-то похожая на Петюню. Но тогда она ничего не могла с собой поделать — таким способом прорывались ее отчаяние и безысходность. Ее переполняла ненависть — к мужу и сыну, которыми она жила и которые полностью исковеркали ее жизнь.

Сейчас, когда оба они обитали в неизвестных ей местах и дома не появлялись, Света стала думать о том, что ее материнский долг — спасти сына. Она увлеклась специальной литературой и сходила на консультацию в крупную наркологическую клинику. Пусть процент излечившихся небольшой, но почему Вова не может попасть в их число? Света с интересом обнаружила, что дети самых известных и уважаемых людей тоже нередко впадают в наркологическую зависимость. А в той клинике, куда она ездила, ей намекнули, что у них существуют даже ВИП-палаты для особо привилегированных клиентов.

Сегодня Света собиралась съездить в один монастырь, куда по доброй воле стекались наркоманы и жили там, пытаясь избавиться от своей болезни. Она уже стояла в дверях, когда зазвонил телефон, и пришлось вернуться, поднять трубку.

— Как дела? — Это опять был Петюня — как всегда полный энтузиазма. — До сих пор не работаешь? — В его интонациях появилось что-то особое. — А я тут стал главным редактором журнала! Дел невпроворот! Работаю уже неделю. Издание новое, я пока тут в единственном экземпляре. Мне срочно люди нужны, набираю штат. Ты не могла бы сейчас ко мне подъехать? Все расскажу при встрече.

— А зарплата? — неуверенно спросила Света.

— Тебе — тысяча долларов, — великодушно пообещал Петюня.

Света записала адрес. Надо ехать. Она звонила в столько мест, пытаясь отыскать себе какую-нибудь достойную работу, но нигде ей не предлагали таких денег. Это шанс! И кажется, она все-таки ошиблась в Петюне, мысленно вычеркнув его за бестолковые прожекты из списка серьезных людей, на которых можно положиться.

Его новая работа находилась недалеко — всего пять остановок на метро. Она не сразу нашла нужный дом — он затерялся во дворе, среди высоких многоэтажек, неказистый, напоминающий детский сад. Но в подъезде ее остановил охранник, и они долго разбирались, куда же направляется Света — название журнала она забыла спросить.

Редакция занимала всего одну комнату, но она была большой, современно отделанной и обставленной новой мебелью. Перед двумя компьютерами сидели мужчина и женщина, поднявшие головы, когда Света вошла. «Наверное, подчиненные», — подумала она и вежливо поздоровалась. Петюня тоже сидел за столом, но почему-то без компьютера, а перед ним лежала знакомая по прежней встрече кожаная папка с бумагами.

— Пришла? — У Петюни был очень сосредоточенный вид. — Выйдем. — И, поднявшись со своего места, он почти вытолкнул Свету в коридор.

Она рассчитывала на теплый прием, на то, что ее угостят чаем или кофе, а параллельно последует неспешное обсуждение ее будущих обязанностей — все-таки она не уборщицей пришла наниматься, а в руководящий состав. Ее надежды не оправдались, но Света отнеслась к действиям Петюни с пониманием: своими разговорами они могли отвлечь подчиненных от работы.

На лестничной площадке, где висела табличка «Для курящих», новоявленный редактор остановился и закурил.

— Так как ты? Согласна? — нервно спросил он без всяких вступлений.

— Я не поняла, — Света две недели назад бросила курить, ее тянуло начать снова, и она еле сдерживалась, чтобы не попросить сигарету, — в качестве кого ты меня приглашаешь?

— Моего заместителя! — выдохнул дым Петюня. — Я зашиваюсь! Так что будешь моей правой рукой.

— А конкретно? Что я должна делать?

— Все! — Петюня снова выпустил струю дыма, и его глазки забегали по сторонам, будто проверяя, не подслушивает ли кто их задушевный разговор. — Тут строят против меня козни. Сегодня взяли и отобрали компьютер.

— Почему? — Света почувствовала себя неуютно.

— Завидуют.

— Чему?

— Моей успешности, — самодовольно заявил Петюня. — Я здесь неделю работаю, а уже столько идей предложил.

— Да, — согласилась Света, — с идеями у тебя все в порядке.

— Вот именно! — обрадовался Петюня похвале. — Но тут, знаешь, — он снизил голос до шепота, — люди собрались, которые ни в чем не смыслят. Они не могут оценить. Я ведь идеи выдаю им бесплатно. Сейчас формирую редакционный портфель. Свои старые статьи притащил — все для общего дела. У них же нет ничего. Сделали сигнальный экземпляр. И все, материалы кончились. А потом меня пригласили.

— Можно взглянуть на этот сигнальный экземпляр?

— Стой здесь, — остановил Петюня попытку Светы двинуться к кабинету. — Сейчас принесу.

Через минуту он вернулся с журналом в руке.

— Ничего интересного, — комментировал Петюня, пока Света перелистывала страницы. — Мы сделаем лучше!

Журнал был профессиональным — для тех, кто интересуется новинками видеотехники. Света отметила про себя, что темы статей — специфические, не для рядового читателя. Много места занимала реклама. Пожалуй, главной в журнале была именно она.

На лестничную площадку вышли мужчина и женщина, которые в момент Светиного прихода работали за компьютерами. Они очень странно посмотрели на уединившихся Петюню и Свету. В их облике не было даже намека на доброжелательность.

— Отличная полиграфия! — неожиданно возбудился Петюня. — Я бы, правда, фотографии и рекламу подавал не так.

Мужчина и женщина переглянулись и, передумав курить, ушли.

— Это твои сотрудники? — спросила Света.

— Они входят в редколлегию, а вообще — сотрудники фирмы, — туманно объяснил Петюня. — Ну ладно, мне некогда сейчас, тебе, наверное, тоже…

Он пожал руку Свете, и та, ничего толком не поняв, побрела домой. По дороге она решила, что эта затея с ее работой в журнале — совершенно идиотская, а главное — маловразумительная. И даже за тысячу баксов трудиться под руководством такого неврастеника, как Петюня, — полное сумасшествие.

Переодевшись и налив себе чая, Света смягчилась и подумала, что, может быть, конечно, его поведение носит временный характер и связано с личными переживаниями. Она еще совсем недавно вела себя не лучше. Ведь разглядели же руководители журнала в Петюне творческий и организаторский потенциал, пригласили на работу. А они наверняка не глупее Светы.

Из раздумий ее вывел очередной звонок Петюни.

— Ты представляешь! — Он был взвинчен, в его голосе слышались истеричные ноты. — Только ты ушла, как меня вызвали к начальству и объявили, что я уволен! Целую неделю выкладывался, столько идей предложил, теперь они ими будут пользоваться, а меня выкидывают на улицу! Объяснили, что я им не подхожу. Психологически.

— Тебе хоть заплатят? — ничего умнее Света спросить не могла.

— Так ведь посчитают как за пять рабочих дней! А я столько сделал! И днем и ночью думал, как улучшить журнал, предлагал варианты! Они же ничего сами не могут! Слушай, — вдруг осенило его, — а что, если ты свои деньги вложишь в новое предприятие? Я подскажу в какое! У тебя много наличных?

— Совсем нет, — приврала Света. — Я же говорила тебе, что с мужем развожусь.

— А-а, — разочарованно протянул Петюня.

Когда Света положила трубку, то про себя удивилась: и как это его терпели в этом журнале целую неделю — изо дня в день?!

Зря она потеряла время и не съездила в монастырь. Но ничего, сделает это завтра. Гораздо важнее сейчас найти Вову, привести домой, уговорить его принять ее помощь, и тогда им вместе, потихоньку, может быть, удастся что-нибудь сделать. В клинике ее предупредили, что от принудительного лечения толку не будет. Только если Вова захочет сам избавиться от пагубного пристрастия, возможен положительный результат.

Но ее сын так молод! И так глуп! Света ведь пыталась говорить с ним о вреде наркотиков! И она помнит, к чему это все приводило. Вова кричал, что он — не наркоман, что наркотики не только не вредны, но даже полезны, срывался и пропадал из дома. Света понимала, что в среде, в которую он попал, существует целая философия… Она внедряется в умы таких молодых людей, как Вова, и противостоять ей очень трудно.

Загрузка...