Не говори любви «прощай»

Глава девятая

Дома никого не было. Проводив утром мужа и дочь на работу, Люба занялась своими делами. На носу был «последний звонок», она, как всегда, отвечала за школьные праздники, и ей хотелось сделать это событие ярким и нестандартным. Можно сначала собрать выпускников в своих классах. Пусть они сядут кружком и скажут, что получили от школы. А потом напишут, какими представляют себя через пять лет. Бумажки надо запаковать в специальную коробку, а через пять лет на вечере встречи проверить, сбылись ли их мечты.

Люба отложила ручку. Для придумывания всяких «фишек» требовалось вдохновение, а оно не приходило. Мысли крутились исключительно вокруг дочери. Люба думала о том, что все, что происходит с детьми, происходит и с родителями.

Она и не подозревала, сколько душевных сил отнимают взрослые дочери. Ей казалось раньше, что они с Генкой вырастят Инночку и будут жить для себя. Дочь счастливо выйдет замуж, родит им внуков, все вместе они станут радостно общаться, наслаждаясь при этом личной свободой. Жизнь летит! И ее темпы кажутся им с Геннадием все более быстрыми. А планируемая схема работать не хочет. Личная жизнь Инны не складывается и рикошетом задевает родителей.

Конечно, замужество — не лотерея. В лотерее есть шанс, а в замужестве — некая обреченность. Но дело не в паспортном штампе. Инна никак не может встретить человека, который любил бы ее и давал возможность чувствовать себя уверенно. Глядя на своих подружек, уже ставших мамашами, она считала себя никому не нужным изгоем. Все вокруг влюблялись, находили себе пару, а Инна оставалась одна. Люба подозревала, что Вова ей нужен был для того, чтобы доказать окружающим: она не хуже других. Но Вова неожиданно сорвался с крючка, и Инна решила, что ее шансы исчерпаны.

Почему так происходит? Когда Люба слушала о переживаниях Женьки, об этом жутком романе Полины с «лодочником», то в душе была уверена: уж с Инной ничего подобного случиться не может. Ее дочь была не только симпатичной, но и умной, самостоятельной, общительной… Масса достоинств! У самой Любы в свое время их наблюдалось гораздо меньше, но она быстро влюбилась в Генку, легко вышла за него замуж и считала, что ее выбор оказался правильным, а семейная жизнь — спокойной и счастливой.

Когда-то маленькая Инка, которую Люба отругала за то, что та не слишком усердна, выдала ей гениальную фразу.

— Мама, — сказала она, — надо жить легко.

Но вдруг оказалось, что жить легко — очень трудно.

Люба заставила себя сосредоточиться на «последнем звонке». Цветы, колокольчики, ленты с тиснением, напутствия учителей — само собой. А вот как из концерта создать волшебную феерию — с юмором, артистизмом участников, чтобы весь зал смеялся и плакал одновременно?

Зазвонил телефон, и Люба взяла трубку.

— Здравствуйте, — сказал незнакомый женский голос, — вы меня не узнаете?

Чувствовалось, что собеседница волнуется. Так говорят, когда вызывают «скорую помощь».

— Нет. — Люба подумала, что у женщины что-то случилось и она неправильно набрала номер.

— Я — Света, мать Вовы.

Эти слова и последовавшая за ними пауза заставили Любу покрыться липким потом. Она с ужасом подумала о том, что сейчас Вовина мамаша начнет пугать ее судом, что, возможно, Геннадий не рассчитал свои силы — с его-то массой! — и что-нибудь Вове повредил… Она не успела перечислить про себя все беды, о которых мог известить этот звонок, как Света сразила ее наповал.

— Хочу сказать вам, что ваш муж — настоящий мужчина. Он правильно набил морду Вовке. Как вы думаете, а он не мог бы сделать то же самое с моим мужем?

— Э-э-э, — начала заикаться Люба, — это так неожиданно…

— Понимаю вас. — Голос у Светы был глухим, с хрипотцой, как у человека, который давно и много курит. — И представляю, какое у вас ко мне отношение. Я не могу сейчас по телефону рассказать свою жизнь. Но, поверьте, вам не стоит сожалеть, что Вова не стал мужем вашей дочери. Он — копия своего отца. Пожелаем вашей девочке встретить более достойного человека.

Света замолчала, а Люба, окончательно растерявшись, автоматически чертила на лежащем перед ней листе бумаги геометрические фигуры. Когда она нервничала, ей нужно было занять руки.

— Вы мне понравились с самого начала, — продолжила Света. — Умеете располагать к себе людей. Кстати, вы не психолог случайно по профессии?

— Учитель. Преподаю музыку в школе.

— Вы не будете считать большой наглостью с моей стороны, если я приглашу вас пообедать?

— Домой?

— Лучше где-нибудь на нейтральной территории. Я знаю один рыбный ресторан, который недавно открылся на Садово-Кудринской. Там очень мило. Знаете, когда такие заведения начинают работать, там все на высоком уровне, а потом потихоньку и сервис портится, и блюда… Как и в случае с отелями. Нужно ездить отдыхать только в новые. Потому что через пару лет их уже не узнать.

— Наверное, вы много путешествуете?

— Раньше — да. Было интересно. Сейчас как подумаю, что надо куда-то лететь, торчать в аэропорту, потом лежать у бассейна, тащиться на завтрак с одинаковым шведским столом, а вечерами придумывать, как убить время… Никакого желания. Тем более у меня аллергия на солнце.

Сколько же надо поездить, подумала Люба, чтобы все до такой степени человеку надоело. Наверное, можно пресытиться даже морем и отдыхом, но для нее, например, это оставалось постоянной мечтой, которая лишь изредка сбывалась.

— Так Как насчет обеда? — спохватилась Света.

— Я не против.

Они обговорили день и час, после чего простились.

Каких чудес на свете не бывает! А ведь Света — тот человек, который и нужен сейчас Любе! У нее можно что-то узнать, пролить свет на причину Вовиного поведения. Как плохо Света отозвалась о сыне! Неужели только из-за того, что у нее проблемы с мужем? Нормальная женщина всегда встанет на защиту собственного ребенка…

Люба быстро набрала номер телефона дочери.

Инна выслушала рассказ без эмоций. В банке, где она работала, не поощрялись личные телефонные разговоры. Тем более в тот момент у нее сидел клиент, которому она оформляла кредитный договор.

— Она сбрендила, — определила Инна. — Потому что от нее муж ушел. Я тебе потом перезвоню.

Обсуждать при посторонних несостоявшуюся свекровь ей было неудобно. Она вернулась к договору: перечитала предыдущий пункт и начала заполнять следующий.

— А разве мужья не имеют права уходить от жен? — вдруг нервно спросил клиент.

— Разве я такое говорила? — оторвалась от бумаг Инна.

— Подразумевали.

Инна внимательно посмотрела на него. Он был ненамного ее старше — возможно, лет на пять, не больше. Хотя правильное лицо казалось совсем мальчишеским. Наверное, солидность ему придавал темный классический костюм в тонкую полоску и галстук с большим узлом.

— Мне кажется, — сказала Инна, — что сегодня мужчины слишком многое себе позволяют. Заводят любовниц при живых женах, уходят из семьи…

Она хотела добавить: «Не являются на свадьбы». На самом деле ее волновало только последнее и было наплевать, что кто-то бросил свою жену.

— А женщины? — Клиент грустно усмехнулся.

— Гораздо реже.

— Вот только не надо обобщать. — Мальчишеское лицо выражало возмущение.

— Вы берете кредит на квартиру, потому что ушли от жены? — Не надо было быть слишком проницательной, чтобы понять это.

Клиент поерзал на стуле, будто раздумывая, стоит ли быть слишком откровенным с этой молодой симпатичной работницей банка.

— Только не думайте, что я ищу сочувствия, — сказал он тихим, но твердым голосом, без каких-либо жалостливых интонаций. — Но ситуация у меня правда жуткая. Ночую у друзей. Не лучший, знаете ли, вариант.

— А вы снимите квартиру. У меня, кстати, знакомая занимается такими вопросами, — вспомнила Инна. — Хотите познакомлю?

— Спасибо. Я собирался подыскать что-нибудь, но пока руки не дошли.

Инну разобрало любопытство.

— Так вы свое жилье бывшей жене оставили?

— Очень надеюсь, что она переедет в ту квартиру, которую я собираюсь с помощью этого кредита купить. А я наконец вернусь туда, где привык жить. Понимаете, у нас очень хорошая квартира. Сталинский дом, центр… Мои родители — ученые, профессора, им не хочется ничего менять. А я превратил их жизнь в кошмар. То есть не я, а моя жена. Вот я ушел из дома, а им приходится с ней мучиться.

— У мужчин всегда бывшие жены — плохие. — Инна почувствовала, что вошла в роль опытной, мудрой женщины. — Не понимают их, не любят, исчадие ада…

— Да, не понимает и не любит! — На переносице клиента появилась морщинка. — А разве так не бывает? Девушка закончила институт, ей надо было остаться в Москве, она бросила на это все силы, выбрав меня. Я как последний идиот женился на ней буквально через два месяца. Моя мать устроила ее на работу к себе в институт, прописала у нас. Еще через несколько месяцев я узнал, что она спит со всеми подряд — преподавателями, студентами… Теперь она требует законной части жилплощади. Я ушел. А она водит мужиков ночевать. Сейчас, кажется, на одном остановилась. Выяснилось, что она еще и беременна.

— Ужас! — Инна прониклась сочувствием к мужчине. — Она скажет, что ребенок от вас, и вы будете платить алименты.

— Запросто, — согласился клиент. — Правда, мы уже развелись, и забеременела она позже.

— Уже хорошо, — порадовалась за клиента Инна. — Знаете, у нас на работе был один товарищ, у которого два взрослых сына. Они по очереди женились, и он купил им по квартире. Года через три сыновья развелись, оставили все женам и детям и снова женились. Папа опять помог с квартирами. Один сын пока держится, а другой развелся и во второй раз. Пришел жить к родителям. А папа уже на пенсии, деньги кончились, здоровье слабое…

Клиент только покачал головой.

Инна спохватилась: разболталась, а у нее еще столько работы. Она быстро закончила оформлять бумаги и подвинула их клиенту на подпись, подумав, что у него «профессорское» сочетание имени и фамилии: Бондарев Венедикт Семенович. Ну и имечко, сразу и не выговоришь!

До конца рабочего дня она вспоминала клиента с его проблемами. После разговора с ним Инна задумалась, а не имел ли Вова связей на стороне? Сколько раз он не приходил на встречи, о которых они договаривались. Сколько раз забывал об обещаниях, которые давал. Потом как ни в чем не бывало объяснял, что так он устроен, что не надо принимать близко к сердцу подобные мелочи. Инне это было удивительно — она никогда не сталкивалась с похожим мужским поведением. Но, может быть, это и нравилось ей в Вове: он казался особенным, не таким, как все, свободным от всех условностей человеком.

Она была мало знакома с его окружением. Вова считал, что друзья — отдельно, а любовь — отдельно. И не надо смешивать котлеты с мухами. Он не брал ее на свои мужские встречи, хотя Инна познакомила Вову со всеми подружками. Она им гордилась, а он ее, возможно, стеснялся? Девушка не из того круга, не с теми запросами… Хотя Инна обычно чувствовала себя совершенно свободно в любой компании, и никто ей не говорил, что она чему-нибудь там не соответствует.

Как и бывшая жена господина Бондарева, Вова вполне мог развлекаться с кем-нибудь еще. А наивная и ослепленная предстоящими переменами в жизни Инна просто не обращала внимания на его странности. Но ведь чем-то объясняется то, что он в самый последний момент не пошел с ней под венец?! Инна знает кучу историй, когда люди ссорились перед свадьбой, но в итоге все равно рука об руку шествовали в загс.

Особенно неудобно Инна чувствовала себя на работе. В ее сторону летели сочувственные взгляды коллег, от которых хотелось спрятаться подальше. Инне казалось, что любое сборище — в столовой или курилке — это повод обсудить ее и перемыть ей косточки. Еще бы! В их банке никто не мог «похвастаться» подобной историей. В ходу были разговоры о любовных победах, а о поражениях здесь предпочитали помалкивать. Но о свадьбе Инны знали все, кое-кто был приглашен, так что умолчать о том, что произошло, все равно бы не удалось.

Она была напряжена и, как вратарь, отбивала любые вопросы, не допускала к себе «за ворота» ни одного человека. Словно робот выполняла обязанности, отвечала только по делу. А срывалась дома, на родителей. Мама успокаивала ее:

— Поговорят — и забудут. Потерпи неделю. На самом деле никому до тебя нет дела. У всех своих проблем полно.

Но как легко советовать! А для Инны рабочий день превращался в пытку, которую она с трудом выносила. Даже мелкие замечания, обычные в любом деле, она стала воспринимать как чье-то желание ее побольнее задеть.

Вова, извинившись по телефону, пропал опять, забыв, видимо, о своем предложении возобновить отношения. Но ведь для него это такие «мелочи», на которые, по его мнению, не стоит обращать внимания.

По дороге домой Инна мысленно вела диалог с Вовой. Она объясняла ему, что чувствует себя совершенно одинокой, старой, никому не нужной. Что каждый прохожий видит тоску в ее глазах и догадывается, что ее бросил любимый человек. А при виде целующихся парочек ее настроение окончательно портится, потому что она завидует чувствам и объятиям незнакомых людей. Они сумели найти друг друга в многомиллионном городе, и их счастье напоказ вызывало у Инны дикую зависть и жалость к себе.

Инна посмотрела вверх, чтобы сдержать слезы. Она хотела бы думать о чем-то другом, но у нее ничего не получалось.