Не говори любви «прощай»

Глава восьмая

Жанна с Машкой пристроились на подоконнике за лифтом и ели хот-доги, запивая их ананасовым соком из маленьких бумажных пакетиков. Как всегда на большой перемене в буфете толпилась очередь, но им повезло — они успели чуть ли не первыми, рванув из аудитории со скоростью звука.

Они сидели и слушали, как в нескольких шагах от них Вика разговаривала по телефону:

— Здравствуйте. А вы помните, мы вчера в ЦДХ с вами встретились? Я учусь в университете и очень увлекаюсь искусством. Мне бы так хотелось поговорить с вами об этом.

Судя по всему, Викин напор встретился с глухой стеной. Она что-то мямлила в трубку, повторяла о своей любви к кино, и все это, на взгляд Машки и Жанны, представляло собой жалкое зрелище. Незнакомец на том конце провода, видимо, никаких разговоров об искусстве вести с «модельной» Викой не хотел. И этот позор, который они случайно подсмотрели, вызывал у подруг чувство глубокого удовлетворения. Нашелся человек, который хоть на несколько минут сбил с Вики ее неимоверную спесь!

За лифтом было определено место для курения. Выключив телефон, Вика с понурым видом зашла туда, вытащила пачку сигарет и только тут обнаружила Машку с Жанной.

— Привет! — Она поднесла к сигарете зажигалку, выпустила дым и пристроилась рядом с ними на подоконнике. — Вчера случайно в ЦДХ на одну выставку попала. Вдруг вижу мужчину. А лицо у него просто до боли знакомо! И тут я понимаю, что он в детских сказках играл принцев. Сейчас-то ему лет сорок, но все еще на принца похож. Я его обожала когда-то! Мне страшно захотелось к нему подойти, а он — с девушкой, друзьями. Неудобно как-то. Но я себя переборола, нашла момент, говорю: вот мой телефон, я поклонница вашего таланта, даже фанатка… И вот! — торжествующе произнесла Вика. — Только что он позвонил!

— Счастье-то какое! — в тон ей ответила Машка.

Они переглянулись с Жанной. Какое наглое вранье! Неужели она не понимает, что они все слышали? Этот «принц», наверное, выбросил Викин номер, как только она от него отошла.

— Знаете, девчонки, — на Викины брюки упал пепел, и она спрыгнула с подоконника, чтобы его стряхнуть, — сидела я сейчас на грамматике и думала, как много значат слова в нашей жизни! Вот я ходила на экзамены в прошлую сессию в одной и той же кофте и все хорошо сдавала.

— А при чем здесь слова? — спросила Жанна. — Ты же про приметы говоришь.

— Дослушай! — строго указала Вика. — Просто я потом про свою счастливую кофточку всем рассказала, ну что она удачу приносит. И…

— Что?

— Пришла на очередной экзамен в ней же, а мне еле-еле ставят «тройку». Все почему? Через слова сглазила удачу. Не случайно во многих религиях люди специально погружаются в себя, подолгу молчат, чтобы не расплескивать свою энергию через слова.

— Да-а-а. — Машка бросила пустой пакетик от сока в урну. — А я один раз язык обожгла, это было ужасно, две недели болел. Зато такое несчастье заставило меня молчать, книжки читать и о жизни думать.

— Может, не пойдем на следующую пару? — предложила Жанна. — Скукотища же будет. Пал Палыч такой зануда! И столько задает! В прошлом году с училкой больше повезло — совсем ничего не надо было делать.

— А мне в прошлом году нравилось академическое письмо, потому что его в прошлом году вообще не было, — сострила Машка и повернулась к Вике. — Ты чего помрачнела?

— Вспомнила, что с матерью с утра поругалась, — пожаловалась Вика. — Она сказала, что я жирная. Ну чего придумывать-то? В каком месте я жирная? — Вика покрутилась перед девчонками.

— Ничуть, — уверенно сказала Жанна.

— А твоя мама какая? — спросила Машка. — Девяносто-шестьдесят-девяносто?

— Ну потолще, чем я.

— Вот и успокойся. Что ты придаешь значение родительским словам? Они же это так — от бессилия.

Раздался звонок, и все трое вяло побрели в аудиторию к нудному Пал Палычу. Что он там говорил — Жанна слышала плохо. Всю пару она думала о предстоящей поездке на дачу, о Стасе, о том, как хорошо она будет выглядеть в ярком купальнике из «Бенеттона», который на случай хорошей погоды прихватила с собой…

Стас должен был приехать за ними к университету на машине, которую собирался взять у отца.

— Специально выйдем вместе с Викой, — шептала Машка, прикрывая рот рукой (Пал Палыч не переносил разговоров на своих занятиях). — Пусть умрет от зависти. Наверняка у отца Стаса крутая тачка.

Но их ждало разочарование. В назначенное время они увидели у ворот университета старенькие «Жигули», около которых и стоял Стас.

— Твои? — удивленно спросила Машка.

— Отец свою «бээмвуху» в сервис отогнал, пришлось эту взять.

Вика, которую девчонки на свою голову уговорили выйти вместе, скорчила гримасу и презрительно произнесла:

— Она еще и ездит?

— Антиквариат! — сообщил Стас. — Фильм «Копейка» видела?

— Я такое не смотрю, — фыркнула Вика. — Счастливо повеселиться! Не заглохнете по дороге? Могу телефончик «Ангела» дать. Служба спасения для автолюбителей. В курсах?

— Обойдемся, — отмахнулась Машка. — Ты спешила, кажется? — Она залезла на заднее сиденье и похлопала рядом с собой, приглашая Жанну.

Стас сел за руль.

— Сейчас заедем за моим другом, — сказал он, вырулив со стоянки. — Это по пути.

— Что за кекс? — спросила Машка.

— Вам понравится. Он отвязный. Клево рубит на роллах… Вместе учимся.

Через десять минут Стас притормозил у обочины, и на переднее сиденье проскользнул долговязый, весь в джинсе, парень. Казалось, будто он состоит из шарниров, которые крутятся одновременно в разные стороны. Его звали Олегом. Сначала он хвастливо сообщил, что всю ночь пил «прохладительные» напитки в баре. У его друга, который «гей, но все равно хороший парень — получше некоторых натуралов!» — был день рождения. Потом оказалось, что Олег имеет отношение к модельному бизнесу — восемь месяцев назад он прошел кастинг и подписал контракт. Теперь у него совсем нет свободного времени: институт, агентство, автошкола… А сколько сил отнимают показы, которые даже в «России» бывают!

— Ты, наверное, очень гордишься этим? — встряла Машка.

Они с Жанной от такого потока мужского самодовольства совсем притихли и начали испытывать комплекс неполноценности.

— Скорее даже немного стыжусь, — скромно потупил взор Олег. — В агентствах ведь все геи. Вот и про меня так думают…

Машина, проехав большой запущенный участок, остановилась около двух деревянных домиков, стоящих рядом. Стас провел своих гостей в один из них. Все внутреннее помещение состояло из предбанника, где размещался стол с деревянными скамейками, и комнаты, в которой стояли две допотопные железные кровати. Пол был застелен деревенскими половиками, связанными из старых тряпок.

— А во втором доме что? — спросила Маша, пожалев уже, что сняла у входа босоножки.

— Там мусор всякий валяется. Мы вообще этой дачей редко пользуемся. У нас еще одна есть — цивильная, — ответил Стас.

Вместе с Олегом они вышли и затащили в дом рюкзак и сумку.

— Здесь мясо для шашлыка, — показал Стас на рюкзак, — а остальное разгружайте. Надо перекусить. Мы пока костер разожжем, чтобы потом шашлыками заняться.

В сумке оказались консервы, свежие огурцы, маринованный чеснок и четыре бутылки водки.

— У Стаса совсем башню снесло! — возмутилась Маша. — Для чего столько пойла?

— Я водку не пью, — сказала Жанна.

— И я.

Они поискали посуду, но, кроме граненых стаканов с отколотыми краями, ничего больше не нашли. Серым вафельным полотенцем, которое висело на гвозде, протерли стол, на целлофановых пакетах разложили закуску.

По оконному стеклу неожиданно забили струи дождя. Жанна бросилась закрывать форточку.

— Вот и весь шашлык! — засмеялась она и выкрикнула на улицу: — Ребята, промокнете!

Стас с Олегом ввалились с громким гоготом, толкая друг друга. С волос вода капала на одежду, которая тоже покрылась мокрыми пятнами.

— Сушиться и лечиться, — объявил Олег.

Он стянул с себя джинсовую куртку и футболку. Фигура у Олега оказалась лучше, чем просматривалось под одеждой. На его правом плече обнаружилась большая черно-белая татуировка.

— Ого! — выдохнула Машка. — Кажется, это называется примитив-арт. Как в фильме «От заката до рассвета».

— Да нет, — Олег удивленно посмотрел на Машу. — Это орнамент такой с индейскими мотивами. Символический.

— Больно было? — спросила Жанна. Она бы сама себе что-нибудь сделала — на руке, например, но очень боялась.

— Смотря где. Некоторые уверяют, что на руках, ногах — терпимо, а вот в разных других местах, — Олег хитро прищурился, — очень больно. Но, если честно, когда на кости набивают — жуть! В общем, так: сантиметр — больно, сантиметр — более-менее. Мне татуировщик сказал, что многие атлеты падают в обморок после одной точечки. И что я — второй у него такой терпеливый, большинство не выдерживает.

Он опять хвастался.

— И зачем так себя мучить? — Машка из всех модных украшений признавала только пирсинг. У нее были проколоты язык и подбородок. — Много заплатил?

— Сто баксов.

— А что сейчас самое модное в татуировках? — Жанну этот вопрос очень интересовал.

— Там такого понятия нет, — со знанием дела сказал Олег. — Кому что нравится — тот то и делает. Большей частью — трайблы. Как бы вам объяснить? Это узор, который сплетается из маленьких частей…

Стас тем временем тоже разделся. Глядя на парней, Жанна подумала, что они с Машкой сейчас присутствуют при мужском стриптизе. Ей стало ужасно смешно.

— Так за что пьем? — Стас уже разлил водку в стаканы и подвинул один Жанне. — За знакомство?

— Мы не будем, — сказала Машка.

— Да ладно вам ломаться! — Олег уже выпил свою долю и хрустел огурцом. — Национальный напиток. Неужели водку не пробовали? Да вы что, девчонки? Быстренько, одним махом.

Он взял стакан и подошел к Маше:

— Зажмурь глаза. За маму, за папу…

Стас обнял Жанну за плечи и спросил:

— Мне тебя тоже поить, как маленькую?

— Я сама.

Полуобнаженный Стас действовал на нее как гипнотизер. Жанна взяла стакан и выпила все до дна, а он приготовил для нее кусок хлеба с долькой маринованного чеснока. Маша тоже уже что-то жевала.

— Повторим? — Олег подмигнул Стасу и опять разлил водку. — Вот вы — такие современные девчонки. Неужели на вас нет ни одной татуировки? Какой-нибудь маленькой рыбки или дракончика?

— Не созрели еще, — Жанна почувствовала, что язык стал плохо ее слушаться.

— Обманывают! — захохотал Стас. — А мы сейчас проверим.

— Ой-е-ей! — неестественно пискнула Машка. — С чего это ты так развеселился?

Она хлебнула еще из стакана, поднесенного ей Олегом. Жанна сделала то же самое.

— Потанцуем, девочки? — Стас схватил Жанну в охапку.

А она не поняла, откуда вдруг взялась музыка — такая громкая, неизвестная, под которую пелось что-то на английском языке. Или нет — на каком-то другом, потому что английский Жанна неплохо знала, а тут не понимала ни слова. Стас что-то говорил ей, но из-за музыки она ничего не слышала, только сквозь туман видела его шевелящиеся губы. Он крепко ее прижал, руки зашарили по всему телу. Жанна пыталась обернуться, чтобы посмотреть, куда делась Машка, но тут Стас начал ее целовать, и все поплыло перед глазами. Ноги не слушались. И когда Стас потащил ее к кровати, как беспомощную куклу, ее желудок взбунтовался и преподнес неприятный сюрприз.

— Фу! — заорал Стас. — Обалдела совсем! Предупреждать надо!

Он отскочил от Жанны как от прокаженной, а ее продолжало выворачивать прямо на кровать.

Шатаясь, она еще сумела собрать в кучу постельное тряпье и доплестись с ним до выхода. Дождь так и не прекратился. Жанна оставила узел на крыльце и с трудом вернулась обратно. На кровати оставался матрац. Она упала на него и мгновенно заснула.

…В комнате горел свет, пахло жареным мясом, от чего Жанну опять затошнило. Она услышала голос Стаса:

— Если ваша девушка оказалась не девушкой, радуйтесь, что она оказалась не мальчиком.

О чем это он? Жанна приподнялась и увидела, что на соседней кровати спит Машка. Грубо растолкав подружку, она испуганно спросила:

— Слушай, нас тут, случайно, не изнасиловали?

— Я бдительности не теряла, — сообщила Машка, открыв глаза. — Этот Олег пытался, конечно, пришлось с ним чуть ли не драться. Отстал. А ты же вырубилась, не помнишь, что ли?

— Мне так плохо стало…

— Еще бы, — Маша встала с кровати. — Это хорошо, что у нас все обратно вышло, а то бы мы сейчас никакие были. Меня тоже знаешь, как крутило наизнанку? Только я не как ты — успела до улицы добежать. — Она захихикала: — А мальчики рассчитывали на легкую добычу. Фиг им! Пойдем посмотрим, что они там делают. Пусть домой везут. Хватит нам тут ошиваться. Больше ни за какие уговоры водку в рот не возьму. Тем более она наверняка некачественная. Дешевки набрали. Иначе с чего бы нам так поплохело?

Мальчики сидели за столом и ели шашлык. Их осоловелые глаза говорили о том, что они опустошили не одну бутылку.

— Так вы все-таки пожарили шашлыки? — удивилась Маша. — Под дождем?

— Дождь давно кончился, — ответил Стас. — А что нам оставалось делать, если вы нас бессовестно кинули?

— Ну прямо! Нечего было старательно нас спаивать в своих целях.

— В каких еще целях?

— У тебя надо спросить.

— Я даже смотреть на этот шашлык не могу, — поморщилась Жанна.

— Мы домой хотим, — Маша тоже отвернулась от мяса. — Когда поедем?

— Смеетесь? — Стас зевнул. — Сами выспались, а нам тоже покемарить надо. Я машину сейчас вести не смогу.

Они доели шашлыки и ушли спать, не делая больше попыток какого-либо соблазнения. Из комнаты раздалось их дружное сопение.

Девчонкам примоститься было негде. Жанна вспомнила об испачканном белье, и они долго искали воду, чтобы его застирать. Наконец случайно наткнулись на колонку во дворе и в полной темноте, забрызгавшись, как попало, без мыла, все прополоскали и повесили сушиться прямо на деревья, которые росли на участке. Потом убрали со стола и долго бродили вокруг дома.

Новый модный купальник так и не понадобился.

Когда рассвело, они с трудом разбудили парней. Недовольные Стас и Олег всю дорогу до Москвы молчали, с девчонками не разговаривали. А на прощание ни один из них даже не намекнул о новой встрече или телефонном звонке.