Не говори любви «прощай»

Глава двадцать первая

Когда Света позвонила и стала приглашать в гости — на этот раз к себе домой, Люба даже не знала, что ответить. У нее не было ни малейшего желания продолжать отношения. Но она уже ссылалась на свою занятость в прошлый раз, придумывала причины. Просто неудобно так откровенно футболить одинокого, несчастного человека, который искренне к тебе проникся.

— А можно я приду с подругой? — спросила Люба. — Мы с ней договорились встретиться в этот день. Она не поймет, если я ей откажу и отправлюсь к вам.

— Конечно, — тут же согласилась Света. — Будет веселей.

…Она встречала их у ворот — успевшая загореть до черноты, в короткой белой юбке, открытой майке, в легких бежевых шлепанцах, с широкой улыбкой на лице. И Люба поразилась внешним переменам, которые произошли со Светой с момента той встречи в ресторане. Будто какая-то потусторонняя сила, раздраженная человеческим несовершенством, превратила эту женщину сначала в глину, а потом вылепила из нее совсем другого человека.

Она показала им дом. Веранду и балкон заполняли цветы — такие свежие, ухоженные, что казались ненастоящими. Цветы стояли и на подоконниках всех комнат, обставленных очень функционально — здесь были только необходимые для жизни вещи. Этот минимализм создавал ощущение простора.

— Сразу видно, что вы любите цветы, — сказала Варя.

— Обожаю! — У Светы заблестели глаза. — Но домашним они почему-то всегда мешали. Вот сейчас, когда никого нет, я и разошлась. Все цветет, а розочки заболели… Такие капризные, вечно с ними что-то происходит. Откуда-то тля завелась… Я не сразу и заметила. Но, знаете, я их то мыльным раствором полью, то чесночным… Вроде лучше стало, — она любовно осмотрела заболевшие цветы.

— Вы очень изменились. — Люба все это время незаметно разглядывала Свету, пытаясь понять, почему тогда, в ресторане, она показалась ей совсем непривлекательной, малоинтересной.

Золушка умылась, обрела хрустальные туфельки и стала если не красавицей, то весьма обаятельной особой. Ей очень шла короткая мальчишеская стрижка, которая, видимо, была сделана недавно. Она открывала лицо, оказавшееся удивительно молодым, без единой морщинки.

— Перешла к здоровому образу жизни. — Сегодня улыбка прямо не сходила со Светиного лица. — А в прошлый раз я была в таком состоянии… Да вы сами видели! Почва из-под ног ушла. Жить не хотелось…

Она оставила розы и перешла к гардении, покрытой желто-белыми цветами.

— Так вот, — сказала она, проверяя землю в горшке, — я подумала, что если буду продолжать в том же духе, то просто умру — всеми брошенная и забытая. Для начала решила хотя бы найти кого-нибудь, кто по-человечески меня похоронит. Потом захотелось, чтобы обо мне осталось хорошее впечатление… Не лежать же в гробу совсем уж страшной… Стала по утрам бегать… В доме все перемыла и навела порядок. Несколько грядок сделала, хотя раньше ничего не сажала. Сейчас у меня и клубнички немножко, и морковки, и даже чуть-чуть капусты… А вообще я работу ищу, — она втянула запах гардений и осталась довольна. — Я поняла такую вещь: если буду сидеть в четырех стенах и лить слезы, то окажусь в психушке. Без вариантов. Стала за волосы себя вытаскивать и насильно заставлять куда-то идти и что-то делать. — Света выпрямилась. — Девочки, — сменила она тему, — я вас пригласила, потому что сегодня день рождения моего сына, а справлять его не с кем. Давайте садиться за стол.

Она привела гостей на веранду, увитую плющом, который давал приятную прохладу и тень от жаркого солнца. А сама вернулась в дом, чтобы вытащить шампанское из морозилки.

Деревянный стол под веселой цветной скатертью был накрыт на троих. Закуски лежали в миниатюрных вазочках и были замысловато украшены зеленью, кусочками ананасов, киви…

— Смотри-ка, — Варе захотелось сдвинуть украшения, чтобы они не заслоняли содержимое. — Она еще и кулинарка!

— Хорошо-то как! — потянулась Люба. — Давно Генке говорю: давай дачу купим! Пусть хоть шесть соток! Зато земля, свежий воздух!

— А я дом хочу. Большой. Со всеми удобствами. Как этот, — Варя вздохнула и устроилась на одной из мягких подушек, которые покрывали широкую деревянную скамейку.

— Мечтать не вредно, — Люба отмахнулась от назойливой мухи, облюбовавшей ее оранжево-зеленый батник. — Хотя, знаешь… Жизнь так меняется! Кто из нас пятнадцать лет назад думал о том, что можно будет ездить за границу и деликатесы покупать не в «Березке», а в ближайшем от дома магазине? Если на уровне целой страны все так способно измениться, то почему отдельно взятый человек не может разбогатеть и купить себе дом?!

— Действительно! — согласилась Варя.

Она была за положительные перемены в своей судьбе. Но при этом подумала: как бы сделать так, чтобы судьбоносное решение принимала не она, слабая женщина, а кто-нибудь из индивидов, которым исторически предопределено отвечать за семейное благосостояние. Варя с радостью спряталась бы за широкую спину такого индивида.

По дорожке, ведущей к веранде, с шампанским в руках шла Света. Но не одна. Рядом, переваливаясь, как колобок, семенил мужчина маленького роста, в серых хлопчатобумажных брюках и такого же цвета рубашке. Он нес большое блюдо с чем-то завернутым в фольгу, блестевшую от яркого солнца. На вид ему было лет сорок.

— Неожиданно подоспел помощник, — сообщила Света, забирая у мужчины блюдо и ставя его посредине стола. — Знакомьтесь: мой младший брат, двоюродный.

— Саша, — представился «колобок». — Извините, что вторгся в ваш девичник, но дело срочное.

Он выжидающе посмотрел на Свету.

— Говори, — сказала она, — девочки в курсе, — и добавила, обращаясь к Варе и Любе: — Это насчет Вовы…

— У меня предложение. — Саша вытер со лба выступивший пот. — Вову надо отправить во французский легион. Это единственный способ оторвать его от всех приятелей.

— Какой легион! — схватилась за голову Света. — Кто его там ждет?!

— Но мы не можем всю оставшуюся жизнь держать его под замком! И что тебя пугает? — Саша взял шампанское и стал его открывать. — Знаешь, что нужно сделать, чтобы попасть туда? Явиться к воротам и сообщить караулу, что хочешь у них служить. Вот и все. Тем более Вова французский учил. Адрес я узнал. Купим ему турпутевку во Францию. Там его встретят — попрошу знакомого, который работает в Марселе. Я ему уже звонил, он согласился помочь. Голова на плечах у Вовы есть, тесты он пройдет, ничего криминального за ним не числится. Единственное, что требуется, — положить его здесь в больницу и привести в нормальное состояние. Этим сейчас и займемся.

— А сам Вова согласится? Он захочет в этот самый легион? — спросила Люба, потому что вспомнила, как однажды обсуждала с несостоявшимся зятем тему службы в армии. Вова тогда с гордостью рассказывал, что с помощью родителей от призыва закосил, что он не такой дурак, чтобы убивать неизвестно на что целых два года. И еще он рассуждал о том, что совершенно не приемлет палочной дисциплины, никогда не сможет выполнять бессмысленные команды, что рабское повиновение для него чуждо…

— Надо убедить, — твердо обрубил Саша. — Последний шанс. Другого выхода я не вижу.

— Но… — запротестовала Света.

— Ты же не можешь ликвидировать его окружение? Допустим, он бросит наркотики. А потом встретит друзей, которые скажут: да ты что, пойдем с нами, словим кайф… Все начнется по новой. Как это уже было не раз! Его нужно увезти, выбить дурь прежде всего из головы. А там — дисциплина, распорядок такой, что вздохнуть некогда. И надо решать все срочно, пока Вова физически еще крепкий. Потом его могут не принять из-за внешнего вида.

Пробка выскочила почти бесшумно. Саша разлил шампанское по бокалам.

— И за это надо выпить! Кстати, что там на блюде у тебя?

— Да-да, — засуетилась Света, убирая фольгу. — Первый раз делала, новый рецепт, не знаю, как получилось… Семга с сыром. — Она стала раскладывать кусочки рыбы по тарелкам.

— У-у! — попробовав, оценил Саша.

— Обалденно! — подтвердила Варя. — Ничего подобного не ела!

— Правда? — обрадовалась Света. — На самом деле все просто… Семгу очищаешь, удаляешь косточки, посыпаешь солью, перцем, травками всякими, а сверху кладешь маленькими кусочками сыр…

— Так вот. — Саша уже расправился со своей порцией. — Вове нужно отбросить свое прошлое и все начать сначала. Контракт подписывается на пять лет. Потом он сам решит, что ему дальше делать. Ну, — Саша поднялся, — спасибо, все вкусно, но мне пора. Я тебе еще позвоню.

И он «покатился» к воротам…

— Мы раньше с ним почти не общались, — сказала Света, проводив брата. — А тут я всех знакомых и родственников вспомнила. И только Саша взялся как-то помочь. Он съездил к моему бывшему мужу, и они вместе Вову отыскали. Сейчас держат его под строгим контролем. Саша сам бывший военный, ушел в отставку по здоровью. Он убежден, что только армия способна кого-то перевоспитать, вот и придумал насчет легиона.

— По-моему, вполне нормальная идея, — одобрила Варя. — Тем более если другие варианты не помогают.

— Кого, интересно, армия лучше сделала? — скептически вставила Люба.

— Можно и это попробовать, — вздохнула Света. — Хотя я думаю, что опасно служить наемником. Но это лучше, чем умереть от передозировки. — Она стала собирать грязные тарелки: — А Саше я доверяю. Он свою дочь вырастил совершенно идеальной! Всегда была отличницей, получала повышенную стипендию, при этом сама зарабатывала — делала однокурсникам курсовые… Репетиторством занималась… Сейчас в хорошей фирме трудится, много получает…

— Господи! — Для Вари рассказы про положительных детей были как нож по сердцу. — Как людям удается таких дочерей воспитать!

— А семья? — спросила Люба. — Семья у нее есть? Или жених?

— Кажется, нет. Она мальчиками мало интересуется. Другие цели. Да ей всего двадцать три… Успеет еще. — Света, подхватив поднос с посудой, отправилась в дом за второй бутылкой шампанского.

— Двадцать три, — повторила Люба, — не так уж мало… Может, это мальчики ею не интересуются? Вот и подумаешь, что лучше: когда девушка вся такая серьезная и без женихов или когда с женихами, но без повышенной стипендии?

— Жанка на одни тройки сессию сдает, — грустно сказала Варя. — И Сергей звонил, хотел за своими вещами зайти. А я, как представила, что он будет как чужой ходить по квартире, поняла, что эту пытку не выдержу… Предложила вынести все, что ему нужно. Он обиделся…

— Ох, ох, какие мы ранимые, — загримасничала Люба. — Типа того, что человек под соседской дверью наложил кучу дерьма, а потом обиделся, что бумажку не подали.

— О чем это вы? — Света принесла не только шампанское, но и вазу с фруктами.

— Вспомнили Вариного мужа. — Люба бросилась помогать. — Кризис среднего возраста — потянуло человека на развлечения…

— Наверное, он у вас с деньгами? — осторожно заметила Света. — У мужчин кошелек — продолжение их достоинства.

— Да кому нужны их достоинства без кошелька? — возмутилась Люба. — Носятся с ними как курица с яйцами… И как только деньги завелись — бегом доказывать, какие они стопроцентные мужики. Потом друг перед другом похваляются, как напились до полусмерти, проституток сняли, в казино проигрались… А жена, дети — в последнюю очередь. Они их утомляют, бедных, раздражают, денег просят. А ведь мужчинам надо отдыхать от нервных перегрузок, покоя хочется. И, главное, понимания. Пришел муж утром домой, духами пропах, рубашка в губной помаде. Что должна сделать жена? Обласкать, рубаху постирать, спать уложить. И чтобы вопросов никаких! А тем более — упреков! Понимать надо, что он, любимый, снимал стресс. А позвонить забыл — ну и что? Беда большая!

— Чего это ты так разошлась? — насторожилась Варя. — Генка, надеюсь, дома ночует?

— Пока, — Люба задумчиво посмотрела вдаль. — Но разве можно быть уверенной в наше время? Тебе ведь тоже в голову не приходило, чем занимается Серега, пока мы случайно это не обнаружили?

— Я чувствовала, что что-то не так.

— Сволочь он, — отрезала Люба. — Скажите, Света, а этот дом остается вам? Муж не претендует?

— Он считает, что если женщине отдавать все до последней нитки, то это получится мужской стриптиз. А он, — она усмехнулась, — этим не занимался и заниматься не собирается. Так что мы договорились дом продать и купить каждому по скромной квартирке.

— Варя может помочь с продажей и покупкой, — осенило Любу. — Она работает в агентстве по недвижимости.

— Правда? — Предложение Свете понравилось. — Это здорово. Я потом все расскажу и документы подготовлю.

— Честно говоря, мне давно хочется из этого агентства уйти и работать самостоятельно.

— Возьмите меня! — загорелась Света. — Вам ведь нужен помощник? Квартиры показывать, справки брать. Я это могу! И по телефону всем мой голос нравится. В общем, я готова пахать двадцать четыре часа в сутки. Даже не надо будет по утрам бегать. Когда начнем?

— Вот это темпы! — поразилась Варя. — Вы точно подходите для нашей работы. А я — человек нерешительный, долго собираюсь. Ну давайте, — она подумала, — для начала найдем помещение. Надо же где-то оформлять договоры, людей принимать, брать задаток. Причем нужен не какой-нибудь закуток, а чистое помещение, с неброским, но приятным дизайном… Люди обращают на это внимание. Придется купить оргтехнику, сейф.

— Понимаю. Сначала вкладываешь деньги, потом они окупаются.

— Если дело успешно пойдет…

— А если нет?

— Тогда вы замучаетесь продавать бэушную оргтехнику с сейфом, — влезла в деловой разговор Люба. — Не знаю, как вы, а я устала сидеть на одном месте. Может, прогуляемся? Хотя бы вокруг дома?

— У меня ведь баня готова! — хлопнула себя по лбу Света. — Чуть не забыла! Баня у меня шикарная, венички березовые, сама делала! Сейчас полотенца вам принесу. — И она упорхнула в дом.

— Я балдею, — сказала Люба. — У нее еще и баня. После шампанского в самый раз.

— Ой, ладно, много ли мы выпили…

Баня во дворе представляла собой небольшую избушку, срубленную из кругляка. Они разделись в чистеньком, с домоткаными половиками, предбаннике, где стояли две скамейки и маленький столик. Света завела их в парилку, брызнула на раскаленные камни водой, в которую, судя по разлившемуся запаху, добавила настойку эвкалипта, приготовила березовые веники и скомандовала:

— Ложитесь!

Она хлестала их так, что Варя взмолилась:

— Не могу больше!

— Для меня баня — лучший отдых, — сказала Света, проведя напоследок вениками по спинам подруг. — Но одна париться не очень люблю. Мне всегда не хватает банного общения. Оно меня больше, чем веники, расслабляет и успокаивает… Поболтаешь, чайку попьешь. Жалко будет с банькой расставаться…

— Говорят, в следующем веке мужчины вообще нужны не будут, — размечталась Люба, намазывая себя бальзамами, которые в большом количестве стояли у Светы в предбаннике. — Зачатие станут производить искусственным путем.

— И сколько проблем исчезнет! — Свете перспектива будущего понравилась. — Когда я сегодня вижу независимых и самодостаточных женщин, то страшно им завидую! Хочу такой же стать. Но понимаю, что вряд ли смогу. Характер другой. Ну что, еще по заходу? — Света кивнула в сторону парилки.

— Я — пас! — отказалась Варя, которая еще не отдышалась от первого раза.

— Пойдем, — Люба была не против. — Только такую жару не устраивай больше.

Они зашли в парилку, а Варя прилегла на широкую скамейку и подумала о том, сколько труда и любви было вложено в этот дом, в эту баню. Наверное, здесь собирались жить долго, принимать сына с невесткой и внуками, устраивать по выходным пикники… Но все по какой-то причине разрушилось. Из дома ушли тепло и согласие. Он выставляется на продажу, как любая другая уже не нужная вещь. И сможет ли он ожить, когда окажется в руках других людей?