Не говори любви «прощай»

Глава двадцать пятая

Машка подготовилась к визиту бойфренда подруги со всей серьезностью. Она строила из себя строгую классную даму и даже вырядилась в белую блузку и черную юбку, о наличии которых в Машкином гардеробе Жанна даже не подозревала. Ее ждали и другие сюрпризы. Чинно усадив гостей на диван, Машка ни с того ни с сего сказала Диме:

— Наверное, ты в курсе, что мы с Жанкой занимаемся йогой? А ты как к буддизму относишься?

Жанна просто открыла рот: она впервые узнала о собственном увлечении. Когда-то они действительно хотели записаться в один клуб, который специализировался на йоге. Но Машкина мама отказалась спонсировать дочь и призвала ее тратить силы и средства исключительно на учебу.

— А что там хорошего? — проявил скептицизм Дима. — В этом вашем буддизме?

— Как? Ты не слышал? Сейчас все этим интересуются. Неужели тебя не волнует, каким ты будешь в следующей жизни? — Машка играла свою роль отменно.

— А тебя волнует?

— Очень! Вот почему нельзя совершать плохих поступков? Потому что за все надо расплачиваться! В следующей жизни человек будет несчастен, если он не вел себя достойно в этой. Вот скажи: у тебя много желаний? — наступала Машка.

— Конечно.

— А надо, чтобы их не было.

— Как это?

— Вот так. Ты их исполнить не можешь, а потому страдаешь.

— Да не страдаю я.

— Ты пока этого не понимаешь.

Дима, как ни странно, совсем не выглядел обескураженным, а, наоборот, смотрел на Машку с неподдельным интересом.

— Почему ты мне об этом никогда не рассказывала? — с каким-то даже осуждением спросил он Жанну. — Смотри, сколько знает твоя подруга.

— А я сама первый раз об этом слышу! — Жанну искусственность Машки и наивность Димы злили все больше.

— Ты ведь по гороскопу — Весы, — Машкин голос звучал как шипение гюрзы, — это очень уравновешенный знак. А сейчас я смотрю на тебя и вижу, что ты совсем неуравновешенная. — И, не дав Жанне даже ответить, она повернулась к Диме. — Я вот подумала и пришла к выводу, что ты во многом прав, — заворковала она. — Как, действительно, без всяких желаний жить? Вообще непонятно. Наверное, я что-то перепутала в этих восточных учениях. Один мамин знакомый недавно в Китае был, в монастыре Шаолинь. Ну и рассказывал о всяких чудесах, какие там монахи проделывают. Например, кладут на голову кирпичи и легким взмахом руки их разбивают. И все благодаря йоге. Это я точно помню. А вот теоретическая часть у меня как-то подвисла.

— Не в первый раз! — Жанна уже просто не могла сдерживаться. Дима внимал Машкиным бредням как откровениям свыше, а та совсем распоясалась и нагло игнорировала лучшую подругу!

— Что с тобой? — недоуменно посмотрел на Жанну Дима. — Какая муха тебя укусила?

— Зеленая! — Слова вылетали из Жанны как пули, главной целью которых было желание задеть этих двоих, показать Машке, что ее выделывания переходят все границы, они уже достали, надоели до чертиков и просто бесят! — Я тут, видимо, лишняя, — она постаралась сказать это спокойнее, но получилось плохо.

Ей никто не возразил, не бросился успокаивать, извиняться, и Жанне ничего не оставалось, как быть последовательной. Она поднялась, изобразив полное равнодушие, и направилась к выходу. Когда дверь захлопнулась, издав среди тишины звук короткого камнепада, Жанна немного постояла — во-первых, чтобы прийти в себя, а во-вторых, в надежде, что следом за ней ринется Дима, и они уйдут из Машкиной квартиры вместе. Но ничего подобного не произошло. Словно эти двое специально ждали, что Жанна оставит их наедине, перестанет мешаться, и вот теперь им наконец-то будет свободно, весело и хорошо.

Она пересекла зеленый Машкин двор, вышла на Ленинградский проспект и направилась в сторону Белорусского вокзала. У нее было чувство, что случилось что-то непоправимое, страшное и она никогда не сможет это забыть и пережить. Она двигалась как робот, с потоком людей зачем-то перешла на противоположную сторону, хотя ей туда было совсем не нужно, и опомнилась только у арки, через которую вела дорожка к магазину «Путь к себе». Жанна зашла туда, побродила по первому этажу, рассматривая экзотические товары, перебирая ароматические палочки… Как в тумане, вдруг вспомнила, что ее раздражение началось из-за Машкиных разговоров о восточных учениях, а здесь все было посвящено именно этому и лишний раз напоминало о том, что Дима остался с Машкой…

Жанна хотела еще подняться на второй этаж, посмотреть книжки, но передумала. Атмосфера магазина, в который она раньше любила заходить, теперь казалась фальшивой и неуютной.

Конечно, думала она, приближаясь к «Маяковской» и понемногу успокаиваясь, Дима не очень-то виноват. Он пришел в гости и обязан быть вежлив к хозяйке… Но неужели он настолько тормоз, что не понимает, как Машка над ним потешается?! Неужели не мог в ответ пошутить, проявить чувство юмора, забить интеллектом?!

Ее внимание привлекло объявление на большом белом листе бумаги, которое висело на двери спортивного магазина. Она подошла поближе. Может быть, объявлена распродажа? Ей как раз нужны новые кроссовки. У старых протерлись задники, и их пора выбрасывать. Но сначала стоит для убедительности продемонстрировать негодную уже обувь маме, которая непременно заметит, что на Жанне все горит…

В объявлении говорилось, что в магазин набирают продавцов-консультантов. Предлагалось прямо здесь взять анкету, заполнить ее и пройти собеседование в офисе, который находится у метро «Арбатская».

Она сама заработает себе на новые кроссовки и ничего не будет у мамы просить! Жанна взяла анкету у девушки, которая скучала в магазине за компьютером, и поехала по указанному адресу.

Офис она нашла быстро, он находился в большом многоэтажном здании, с охраной внутри. Ей показали, куда идти, но все равно пришлось поплутать по лабиринтам коридоров, прежде чем отыскался нужный кабинет.

— Кем собираешься работать? — спросила ее женщина, отвечающая за подбор кадров. — Для продавцов собеседование будет в пятницу. Приходи к десяти часам. И не опаздывай, иначе с тобой и разговаривать не будут. У нас с дисциплиной строго.

Жанна рассчитывала, что все решится сразу, с ней побеседуют, а с завтрашнего или на худой конец с послезавтрашнего дня она уже выйдет на работу, преподнесет маме приятный сюрприз. «Куда собралась?» — недовольно спросит мать. «На работу», — просто ответит Жанна.

Разочарованная тем, что сюрприз откладывался, она шла обратно и думала о том, какой невезучий день сегодня выдался. Коридор был абсолютно пустым, пока откуда-то не появился парень, сосредоточенно спешивший ей навстречу. Поравнявшись с Жанной, он спросил:

— Девушка, а где двадцать первый кабинет?

— Там, — показала Жанна. — Повернете направо, он будет с левой стороны…

— Спасибо! — бросил парень и быстрым шагом удалился в нужном направлении.

Не прошло и пары минут, как он ее догнал. Может быть, он занимался легкой атлетикой и специализировался в беге на короткие дистанции.

— Ты тоже на собеседование приходила? — Ему, видимо, было неудобно молча пройти мимо Жанны, и он, как вежливый человек, хотел обозначить, что помнит девушку, которая показала ему дорогу.

— Ага, — ответила Жанна. — Я хотела продавцом… Но для продавцов собеседование будет только в пятницу.

— Устроили цирк! — возмутился парень. — Больше делать нечего, как приезжать к ним сто раз! И что-то я не вижу толпы желающих. Ты как — еще придешь?

— Не знаю. Других вариантов у меня пока нет.

Жанна остановилась, потому что они уже вышли на улицу, и нужно было заканчивать эту дежурную беседу, прощаться, расходиться в разные стороны. Парень, похоже, уже никуда не спешил, а переминался с ноги на ногу и смотрел на Жанну. Глаза у него были синие-синие, под цвет рубашки. Жанна никогда не встречала такого сочетания: брюнет с синими глазами. Но, возможно, он просто носил контактные линзы. Или солнце так высвечивало радужку…

— А я не хочу, — наконец продолжил он разговор. — Тем более меня в одно место уже берут. Сюда я приехал на всякий случай — для сравнения. Хочешь, тебя тоже устрою?

— Куда?

— Да тут недалеко. Супермаркет. Сетевой. «Седьмой континент». Наверняка ведь знаешь?

Жанна кивнула: конечно!

— Я там охранником буду.

— А ты спортсмен, что ли?

— Не без этого. Но вообще-то я студент. Виталий, — представился он.

— Жанна.

— Редкое имя.

— У тебя тоже.

— Так давай прямо сейчас сходим и все узнаем?

По пути к магазину выяснилось, что его возглавляет дядя Виталия, что заработки там небольшие, но Виталия устраивает охранная деятельность по ночам, что он копит на машину и ему осталось собрать совсем немного.

Дяди на месте не оказалось, он уехал на целый день по делам. Жанна с Виталием покрутились в магазине, посмотрели на персонал — в основном, естественно, женский — и решили вернуться к метро, пройдя через Старый Арбат.

Здесь шла обычная арбатская жизнь. Откуда-то звучала этномузыка, мелькали раскрашенные бока матрешек, лица знакомых киноактеров смотрели с рисунков уличных художников, у Вахтанговского театра, как обычно, собралась толпа, в центре которой шло какое-то представление… Летние кафе были заполнены народом. В одном из них от стола к столу ходила маленькая девочка лет десяти со скрипкой в руках. Она была одета в черные блестящие юбку и кофту, как какая-нибудь солистка консерватории. А гладко причесанные волосы переливались при каждом повороте головы, и Жанна сразу определила, что они покрыты специальным лаком.

Девочка подошла к столику, где ели мороженое две старушки — явно туристки заморского происхождения, и спросила по-русски:

— Вам сыграть что-нибудь? — она показала скрипку и постучала по ней смычком.

Старушки, поняв, закивали, обратившись во внимание. Девочка положила инструмент на плечо, закрыла глаза, подняла смычок… Жанна узнала мелодию из «Розовой пантеры» и попросила Виталия:

— Давай послушаем?

Соседний столик как раз освободился. Они тихонько прошли к нему и сели — лицом к девочке.

Она играла очень старательно. Ее детское личико отражало каждый звук скрипки — то хмурилось, то улыбалось, то вытягивалось в некотором недоумении… Когда девочка закончила, на глаза чувствительных старушек навернулись слезы. Одна из них достала десять рублей.

— Сыграть вам еще что-нибудь? — забрав деньги, спросила девочка.

Но старушки — с просветленными взглядами от соприкосновения с искусством — уже уходили, выражая свои чувства воздушными поцелуями.

— Подойди сюда! — позвали девочку от одного из столиков, где обосновалась мужская компания. — Возьми! — Один из мужчин протянул юной скрипачке пятьдесят рублей.

— Вам что-нибудь сыграть? — повторила она свою дежурную фразу.

— Не надо, — отмахнулся мужчина.

— Я просто так деньги не беру, — насупилась девочка.

— Это тебе за прошлую песню, — объяснил щедрый посетитель кафе маленькой глупышке.

— Мне за нее уже заплатили.

— Ладно, — согласился мужчина, — сыграй что-нибудь.

Девочка подняла скрипку и очень серьезно исполнила «Мурку».

— Надо же! — восхитилась Жанна. — Такая маленькая, а уже и деньги зарабатывает, и с принципами!

— Меня тоже в детстве мучили игрой на скрипке, — сказал Виталий. — Зря не учился. Наверное, у этой крошки заработок больше, чем у меня. Но скажу как полупрофессионал: она — молодец, чувствует музыку…

Последние слова Виталий произнес протяжно, словно в такт медленной и томительной мелодии, которую девочка сейчас играла. Наверное, детские занятия скрипкой не прошли даром, и он действительно разбирался в музыке. Жанне же просто понравилась эта симпатичная девочка. Она подумала, что скорее всего ее родители тоже имели отношение к Арбату — не в маленькой же блестящей головке родилась мысль об этих выступлениях!

Кто-то вообще «выезжает» в этой жизни за счет собственных родителей. Жанна тут же вспомнила Вику. На последний экзамен та прикатила в университет на новенькой серебристой «тойоте», которую получила в подарок ко дню рождения, и с таким чувством превосходства смотрела на «безлошадных» однокурсниц, что это трудно передать словами!

— Вот ты на машину копишь, — сказала Жанна. — А родители тебе не могут помочь?

— Года два назад, — медленно заговорил Виталий, — я взял отцовскую машину и поехал с друзьями кататься. Ну мы что-то отмечали, прилично выпили… Кончилось все тем, что врезались в столб. Чудо, что остались живы, отделались легкими царапинами… А машина — вдребезги. С тех пор мои родители лишили меня и доступа к автомобилю, и серьезных финансовых вливаний… Я вступил на путь исправления… С тех пор, например, совсем не пью…

— А сколько тебе лет?

— Двадцать один. А тебе?

— Восемнадцать. А на каком ты курсе?

— Перешел на шестой.

— Шестой?!

— Будет еще и седьмой.

— Что же за специальность у тебя?!

— Ракетно-космическая техника. Я в Бауманке учусь.

— Ну ничего себе!

Какую голову надо иметь, подумала Жанна, чтобы учиться в таком трудном вузе! Да еще столько лет! А ведь Виталий совсем не похож на «ботаника».

— Давай свои телефоны, — сказал он. — Я с дядькой договорюсь, и ты подойдешь. И запиши мои координаты.

…Дома Жанна сделала себе салат из огурцов, помидоров, вареных яиц и села перед телевизором. Из музыкальных клипов, сменяющих друг друга по MTV, через поп-исполнителей рвалась с экрана красивая, гламурная жизнь… Где-то там, не соприкасаясь с Жанной, народ беззаботно радуется, веселится, а если и грустит, то не по-настоящему, играючи, точно зная, что это временно, ненадолго… Телевизионная картинка вдруг смазалась, осталась фоном, на котором Жанна, уже доедая салат, увидела свое ближайшее будущее. Каждое утро ни свет ни заря несется она в супермаркет, куда устроилась на работу благодаря Виталию, целый день взвешивает колбасу и сыр, улыбаясь покупателям так, что сводит скулы. Потом, валясь от усталости, не чувствуя ног, доползает до дома, где ее никто не ждет, потому что мама с папой занимаются собой. Не раздеваясь, она засыпает перед телевизором, и ей снятся толпы голодных людей, требующих все новой и новой еды. Они обступают Жанну и готовы задушить…

И никаких свиданий, никакой романтики, никаких прогулок!

«Ну и что? — подумала она в самый последний момент, когда уже собиралась зареветь от жалости к себе. — И у меня все это будет временно. Я же не собираюсь взвешивать колбасу в супермаркете до скончания своих дней! И потом — рядом будет Виталий, знакомый человек, к которому можно обратиться в случае чего…»

Она помыла посуду, поменяла старую скатерть на столе на свою любимую — веселую, с желто-зелеными цветочками и вытерла пыль с маленького кухонного телевизора.

Когда Варя пришла домой, ее дочь с деловым видом сидела у компьютера.

— Мам, — не поднимая головы, сказала Жанна, — вот ты у меня все знаешь… Что это значит: «Специально подготовьтесь к обсуждению вопроса об оплате труда»?

— А ты чем занимаешься? — Варя сунулась к монитору, пытаясь прочесть текст на экране.

— Файл нашла для тех, кто работу ищет. Ну и тут советы всякие дают… Как вести себя на собеседовании…

— Ты решила бросить университет?! — испугалась Варя.

— Да нет же! — Вечно мать делает какие-то свои выводы, исходя из собственных малопонятных Жанне умозаключений. — Так просто смотрю… На будущее… Так ты мне не ответила.

— А там разве не объясняется? — Варю ответ дочери не успокоил.

— Почему-то нет, — Жанна погоняла мышку. — Зато дальше сказано: «Избегайте На первом этапе задавать вопросы об оплате труда».

— Это правильно, — рассудила Варя. — Если человек еще себя не зарекомендовал, то вряд ли ему стоит об этом распространяться. Лучше мне вот что скажи: ты будешь менять университет или нет? Помнится, заикнулась, а теперь молчишь… Лето быстро пройдет. А ты, по-моему, ничего не предпринимаешь, — она с подозрением посмотрела на дочь.

— Да, мам, я уже забыла об этом. — Жанна закрыла сайт. — Это была так — минутная слабость. Теперь прошло.

— А-а-а, — сказала Варя, — ну тогда ладно…

Она прошла на кухню и обнаружила там идеальный порядок.