Не родные. Малышка в награду (СИ)

Глава 24

АЛЕКС

Сердце, как заведенный будильник прыгает в груди. И пульс в висках ревет, заглушая все окружающие звуки… Не верю я в счастливый исход… Неспешную прогулку или благополучную поездку домой. Не верю, понимаете?

— Я… Вениамин…

— Андреевич я.

— Мне очень нужно убедиться, что с этой женщиной все в порядке. Найдите ее.

— Как я, по-вашему, должен принять заявление от незнакомого человека? Мария не выходит на связь всего несколько часов. Это не повод возбуждать дело.

— Я вкратце расскажу вам ее историю. Пожалуйста, выбросьте из головы правила. Марии угрожал бывший муж. Я дам свидетельские показания. Если потребуется, юристы подтвердят мои слова. Роман Федосеев травил Машу… Он ее преследовал, понимаете? Она была вынуждена бежать из родного города в поселок.

Вениамин хмурится. Его лицо отражает происходящий в нем мыслительный процесс — лоб прорезает поперечная складка, губы складываются в тонкую линию.

— Вы самолично видели это?

— Нет.

— То есть о преследованиях ее мужа вы узнали со слов Марии?

— Именно так. Но я участвовал в потасовке, произошедшей между ними недавно. Роман явился к Марии в сопровождении двух мордоворотов. Я прогнал его. Я свидетель, понимаете? Если вы перестанете меня допрашивать, а проверите записи с близлежащих камер, то убедитесь, что я не лгу. Марии угрожает опасность.

Вениамин не сводит с меня глаз… Медленно, как в замедленной съемке, подносит рацию к губам и произносит:

— Возбуждаем дело по сто двадцать шестой. Где ее трубка пилингуется? (Статья 126 УК РФ — похищение человека, Примечание автора.)

Рация хрипит, а потом из нее вырываются торопливые объяснения дежурного следователя Чащина:

— Мы не проверяли.

— Мои безопасники проверили местоположение телефона — он находится в ста метрах от дома, — услужливо подсказываю я.

— Группу пришлите по адресу, — деловито командует Вениамин. — Эксперта-криминалиста и оперов.

Ну, слова богу… Чувствую, как сорочка липнет к телу от волнения. Неужели, Вениамин не отступит? Доведет дело до конца и найдет Машу? Пожалуй, такого чудовищного чувства вины я давно не испытывал. Она меня предала. Она! Тогда, почему стыдно мне? Мы переспали, но я ни к чему ее не принуждал… Она сама целовала меня — жарко и сладко. Льнула к моему горячему телу, заражая дрожью… Стонала в моих руках и повторяла: «Саша… Сашенька… Мой…».

— Группа на выезде, — коротко отвечает Чащин.

Мы напряженно ждем… Вениамин топчется вокруг мусорных баков и урн, но самолично залезть туда не решается. Минут через двадцать к подъезду подъезжает полицейский «бобик».

— Ищем смартфон в красном, разбитом чехле. Обследуем урны, детские площадки, палисадники. В общем, все, расположенное неподалеку от высотки. Приказ ясен?

— Есть, товарищ лейтенант, — отвечают ему опера.

Один из них — пожилой мужчина с седыми, волнистыми волосами надевает перчатки, целлофановый плащ и, прихрамывая на правую ногу, шагает к мусорным бакам. Второй — помоложе и пониже ростом — идет к грядкам с помидорами и кабачками, расположенными под окнами первого этажа.

— Нужно допросить свидетелей, — деловито проговаривает Вениамин.

— Я пойду с вами.

— Не положено. Вы гражданское лицо.

— А сам я могу поговорить с соседями?

— Нет, Александр Матвеевич. Советую просто ждать. И в квартиру подниматься не нужно — там работают эксперты.

Господи, Маруся, вернись, пожалуйста… В душе словно склизкая, холодная змея сворачивается… Гадко, противно… От себя тошно. Надо было остановить ее в офисе, поговорить… Или телохранителя приставить.

Опера терпеливо исследуют окружающую территорию. Ничем не гнушаются. Пожилой опрокидывает мусорный бак, пока я отвечаю на сообщение Яны.

«Меня тошнит, Алекс. Когда ты вернешься? Твоя мама — форменная эгоистка, я говорила это?»

«Говорила. Я буду позже, Ян. Если тебе невыносимо плохо, я пришлю водителя, поезжайте в больницу».

«Мне плохо от твоего равнодушия. Давай поскорее поженимся? Не нужны мне эти празднества, платье и прочая ерунда».

— Нашел телефон! — кричит пожилой опер. — Разбитый смартфон в красном чехле.

Он сует его в пластиковый пакет для улик и просит коллегу позвонить Вениамину. Тот спускается в сопровождении высокого, поджарого мужчины.

— Александр, это ваш сосед Василий Львович, камера напротив подъезда его.

— Вы и есть Алекс? — протягивает он мне руку.

— Да. А вы…

— Я познакомился с Марией совсем недавно. Что произошло?

— Предположительно похищение. Вам об этом что-то известно?

— Ну, чего же вы молчите? Вениамин Андреевич, скорее поднимайтесь ко мне. И вы, Александр…

— Он гражданское лицо, ему не положено, он…

— У меня есть кое-что для вас. Мария оставила. Посмотрите дома или на работе.

— А что это?

— Флэшка с кое-чем интересным.

Как хорошо, что есть такие соседи. Вениамин вздыхает и делает вид, что не замечает меня, идущего следом.

— Проходите, сейчас я включу компьютер, — суетится он. — Маша сегодня приходила, еще когда светло было. Надо же… Темно так на улице, хоть бы что-то увидеть, — бормочет он.

— С полудня смотрите, — приказывает ему Вениамин, нервно стирая пот со лба.

Василий Львович просматривает запись в ускоренном режиме. Наконец, в кадре появляется большая черная машина.

— Вот они, голубчики…

Внутри холодеет от ужаса. Роман выходит из машины, поднимает голову к небу, что-то цедит помощникам — двум амбалам подозрительной наружности. А потом направляется в подъезд… А через десять минут из него появляется заплаканная Маруся…