Не родные. Малышка в награду (СИ)

Глава 8

АЛЕКС

Наваждение какое-то… Или сон… Крепко зажмуриваюсь, чтобы прогнать видение… Не может этого быть, не может… Маруся возле моего дома?

Признаться честно, когда-то давно я мечтал увидеть ее именно такой — жалкой, бледной, промокшей под дождем. Просящей меня о помощи… Гонял в голове дурацкие мысли, не понимая, как она могла так поступить со мной? Почему предала?

Безопасники и доказательства мне представили, так что ошибки быть не могло. Я долго вытравливал ее из сердца и памяти. Закрывал глаза и видел перед собой проклятую запись с камер видеонаблюдения: Маруся тихонько крадется по коридору и протягивает какому-то бугаю флешку с документацией фирмы. Тендер выиграли конкуренты, а нас затравили проверками и предписаниями прокурора…

Она и отрицать ничего не стала. Даже не оправдывалась. Непонимающе моргала и качала головой. Наверное, слов не было… Да и зачем они были нужны? А сейчас пришла…

Прижимает ребенка к груди и просит о помощи. Классно тебе, Озеров? Сбылась твоя мечта. Ты ведь четвертовать ее хотел, да? Изощренные наказания придумывал или пытки… Идиот. Все, чего я хотел — узнать правду. Почему она так поступила? Сколько ей заплатили за подставу? За что, черт?

— Знакомься, это моя невеста Яна — будущая хозяйка этого дома.

Так-то лучше… Пусть не строит иллюзий и не смотрит на меня… так.

Словно мы не чужие… Словно ее беда хоть что-то для меня значит… Она не пожалела меня тогда — продала за три копейки.

— Алекс, я не понимаю… — бормочет Яна, касаясь моего локтя. — Ты знаешь эту женщину?

— Яна, успокойся. Позволь мне самому решать, как поступить. Иди… чайник поставь.

Интересно, сколько Маруся здесь стояла? Судя по виду — целую вечность… Сбрасываю туфли, вешаю пиджак и освобождаюсь от удавки галстука.

— Проходи… те, Мария Дмитриевна. Давайте я подержу ребенка, а вы разденетесь.

Она без раздумий вручает мне малышку. Та широко распахивает глазки, вытягивает губы трубочкой и пускает пузыри. И пахнет от нее так… Боже, наверное, это самые сладкие на свете ароматы — цветов, усыпанных утренней росой, сена и грудного молока. Ими теперь пахнет мой дом.

— Спасибо, Алекс, — шепчет Маруся, забирая девочку из моих рук.

— Проходи в гостиную. Вон там диван, — взмахиваю ладонью, указывая направление. — Будешь чай?

— Я…

— Алекс, какой чай? — выглядывает из кухни Яна. Поджимает алые губы и окидывает Марусю презрительным взглядом. — Это… Это посторонние люди и…

Малышка начинает хныкать и тереть глаза. Маруся без стеснения расстегивает пуговицы рубашки и предлагает ей грудь.

Та жадно сосет, потом бросает это занятие, разразившись плачем.

— Что она тут устроила? Алекс… — фыркает Яна.

Не хочет она детей. А я все бы отдал, чтобы в нашем доме была такая же крикливая девчонка. Или мальчик.

— Яна, а что…

— Она вываливает свои сиськи, а тебе плевать?

— Я… Я сейчас. Успокою Варю и уйду, — всхлипывает Маруся.

Девочка плачет, Маша тоже… Сжимает губы, трогает детский лоб и гладит, гладит дочку…

— Давайте мы вызовем вам такси? — не унимается Яна. — Можно ведь найти какую-то ночлежку и…

— Яна, оставь нас наедине. Пожалуйста, — хмурюсь я.

— Я тебе это припомню, Алекс, — шипит она, скрываясь в дверях кухни.

Маруся поднимается с дивана, прижимая малышку к груди. Та ревет, не собираясь успокаиваться.

— Извини за это представление, — качает головой она. — Варюша, наверное, заболела. Пойду я, извини… Зря я приехала.

— Погоди, Маруся. Говори, раз уж пришла. Дай мне ребенка, может, я попробую?

Мне хочется ее снова взять — крошечную девчушку с огромными глазами и носом-кнопкой. Она могла бы быть моей, если бы не…

Маруся тараторит про бывшего мужа, требование его отчима, нападки представителей органов опеки… Угрозы, избиение квартирантов…

— Мама оформила дарственную на меня. Я знаю, что твои услуги стоят дорого. Но я продам квартиру и…

— И органы опеки отнимут ребенка, — заканчиваю я. — Без жилья у тебя нет шансов.

К слову, Варя успокаивается. Я держу ее столбиком, прижимая к груди. Сейчас она такая горячая… Как грелка. Сердце на полную работает, на пределе своих возможностей. И пульс зашкаливает, бьется в виски раненой птицей.

— Он преследует меня. Сколько еще мне надо прятаться? Я очень устала, Алекс. Помоги…

Столько в ее словах отчаяния, а в больших, синих глазах боли…

Я мечтал увидеть ее такой… Изредка заходил на ее страничку в социальных сетях, но Маруся ничего не выставляла… А сейчас ее отчаяние ранит, как лезвие. Мольба в голосе словно выворачивает душу. И мне плохо от этого… Плохо. Не радостно совсем.

— Я смогу помочь. Мои юристы завтра тебя выслушают. Желательно и эту Оксану найти.

— Алекс, мне нужно где-то устроиться на ночлег. Привести себя в порядок и… Я обязательно приеду в твой офис. У меня все документы с собой. Денег, правда, мало, но я…

Малышка засыпает, прижавшись к моей груди. Под моими ладонями ее спинка вибрирует от хрипов, на лбу проступает испарина. Сомнений нет, что ребенок болен. Ну, куда она сейчас уедет? Я могу найти гостиницу, снять для них номер и… отпустить. Похоже, Маруся именно этого и ждет. Однако, я медлю… Не могу договориться с собой. И прогнать в ночь не могу…

— На втором этаже есть комната для гостей. Переночуйте у меня, а завтра… Я что-нибудь придумаю.

— А твоя невеста? Она ведь… — взволнованно вздыхает Маруся.

— Ее я беру на себя.