Не родные. Малышка в награду (СИ)

Глава 42

АЛЕКС

Не могу оторваться от Маруси… Жадно впитываю ее присутствие, аромат волос, шепот, вкус губ. Ее сейчас так много, что хочется захлебнуться. Вкуса и запаха, тепла тела…

— Любимая моя… Прости, прости, прости… Хотя нет, не прощай. Я сам не смогу простить себя. Идиотом был…

Маша целует меня в губы, веки, подбородок, гладит ладошками плечи и льнет к моей груди, как доверчивый птенец.

— А я всегда себя считала виновной во всем. Саш, давай прекратим говорить об этом. Вспоминать, ковыряться. Не хочу больше… Хочу другую жизнь…

— С новыми мечтами?

— Да. Я уже говорила тебе, что стала другой. Буду учиться чему-то новому, работать, воспитывать Варю.

— А я? Я очень нуждаюсь в тебе, Марусь… Ты нужна мне.

— А я разве отказываюсь? — улыбается она. — Одно другому не мешает, ведь так? Буду помогать тебе, вдохновлять, но… Уж, извини, Озеров, но… полностью растворяться в тебе я не буду.

— Я и не настаиваю. Хочу, чтобы ты была самодостаточной личностью.

Мы обнимаемся уйму времени. Желание разгорается внутри, как сухой порох, но я на время прогоняю его — сначала дела…

Отпускаю Марусю домой, попросив позвать Вениамина.

— Ох, и вкусный у Марины Алексеевны супец, — кряхтит он, спускаясь с крыльца. — А чего это вы такой румяный и счастливый, Александр Матвеевич? — добавляет с улыбкой.

— Потому что счастлив.

— И правильно… Я ведь сразу понял, что вы всем сердцем любите эту девушку. Ночью кто заставил нас по палисадникам лазить? Правильно, вы. Поедем… поставим в этом деле точку.

Маруся скинула на электронную почту фотографию злосчастного мероприятия. А на ней Яна… Улыбающаяся, в нарядном костюме, стоящая неподалеку от меня… Значит, она меня уже тогда знала… Только зачем ей форум? Она даже не экономист!

— Образцов дома, слава богу, — произносит Вениамин, когда я паркуюсь возле элитной высотки.

Мы не решились позвонить Андрею Анатольевичу и явились незванными гостями.

— Здравствуйте, проходите, пожалуйста, — произносит он удрученно.

— Спасибо.

— Попросить жену приготовить кофе или…

— Нет, Андрей Анатольевич, мы по делу, — строго отрезает Вениамин. — Где мы можем поговорить?

— Проходите в кабинет.

Удобное, кожаное кресло кажется табуреткой. Я замираю и почти не дышу. Знаю, что услышанное меня шокирует, и все равно боюсь… Не знаю чего — злости, разочарования, своей реакции на все это дерьмо…

— Это… Это вы меня тогда подставили?

— Погоди, Алекс, давай я начну, — перебивает меня Вениамин. Шуршит какими-то бумагами, шумно застегивает молнию толстой папки, ерзает на кресле, накаляя обстановку до предела.

— Да что теперь… скрывать? Я, Алекс… Не потому, что ты мешал мне. Вовсе нет. Так было тогда правильно, нужно… Все ради Яночки.

— Вы… вы сломали мою жизнь ради прихоти Яночки? Она знала меня, да? Я ведь познакомился с ней после… После отъезда Марии. Она неловко выходила из-за столика в ресторане и случайно разлила на меня вино.

— Хм… Она знала тебя до этого, Саня. Прости, зять… Я…

— Я не ваш зять. И никогда им не буду. Благодарю судьбу, что она позволила мне вовремя узнать правду. Поздно, но все же вовремя…

— Ты не отец, поэтому не сможешь меня понять, Саня. Я делал все, чтобы Яна оставалась в ремиссии надолго. У нее маниакально-депрессивный психоз. За время, пока она была с тобой, Яна ни разу не ложилась в больницу. И препараты ей врач отменил. Ты чудо, Саша… Ты для нас настоящее чудо. Когда она сказала, что влюбилась… Господи, да ее глаза светились таким огнем! Она стала нормальным человеком! Мы с матерью нарадоваться не могли.

У Андрея Анатольевича они тоже сейчас странно поблескивают. Возбужденно, словно у него лихорадка… Как я мог не замечать ничего? Олух! Идиот, слепой дурак. Но и Образцов никогда и ничем себя не выдавал. Он методично и скрупулезно делал все для дочери. Исполнял ее любой каприз.

— Рассказывайте, как все было.

— Она пришла заплаканная, несчастная. Сказала, что у тебя есть любимая девушка по имени Мария. Рыдала, потом наглоталась таблеток… — сухо произносит Образцов. — Ее еле откачали. Яна умоляла меня вмешаться. У нас есть человечек один… для таких дел… Он и придумал всю эту схему. Нужна была веская причина вашего расставания, понимаешь? Не просто ссора, а предательство или измена. Ему тогда пришла в голову идея со сливом документации. Привлекли Шрамченко. Он запугивал, следил за родителями Марии. В общем, все получилось… Ты же был счастлив с моей дочерью, Санек. Что случилось сейчас?

Лицо Образцова кривится, выдавая истинные чувства. Вот он настоящий — циничный, идущий по головам мудак…

— Никогда я ее не любил. И она уверенно заявляла, что ничего, кроме уважения не испытывает. У нас были партнёрские отношения. Не хочу больше об этом, — качаю головой. — Яна получит то, что заслужила.

— Ей грозит принудительное лечение в тюремной психушке. Санечка, помоги избежать такой участи, умоляю тебя, — взмаливается Андрей Анатольевич.

Он падает на колени и начинает плакать — натурально, со слезами… А я не понимаю, как поступить? Мне их совсем не жаль… Они платят по счетам, испытывают на себе справедливую кару. Пускай…

— Решать судьбу Яны будет не Саша. Мы уже не можем повернуть махину расследования вспять. Идемте, Александр Матвеевич, — строго произносит Вениамин.

— До свидания. Мне вас жаль, — произношу все-таки.