Немилосердная

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ В КОТОРОЙ ПРОШЛОЕ УСЛОЖНЯЕТ НАСТОЯЩЕЕ

В дверь задней гостиной постучали, и в нее просунулась голова Флута. С легкой любезной полуулыбкой он сообщил:

— К вам с визитом мадам Лефу, мадам.

Леди Маккон аккуратно пристроила парасоль сбоку от кресла, делая вид, будто не получила только что предупреждение от мужа.

— Да-да, Флут, будьте так любезны, проводите ее в парадную гостиную. Я скоро буду. А тут мы не можем никого принимать — эта комната пока что не приведена в приличный вид.

— Очень хорошо, мадам.

Алексия снова повернулась к мужу и поманила его к себе, мол, помоги мне встать. Лорд Маккон поднапрягся и сделал это.

— У-уф, — протянула Алексия, поднимаясь на ноги. — Значит, теперь мне следует добавить лорда Вулси в наш постоянно растущий список мертвых, а потому бесполезных подозреваемых. Если ты спросишь меня, я скажу, что смерть порой является кошмарно неудобной штукой. Нам не под силу выяснить, был он вовлечен в то дело или нет.

— Или какое отношение та история имеет к нынешней угрозе жизни королевы.

Граф небрежно обнял жену одной рукой, чтобы помочь идти и выразить приязнь тем способом, который она имела склонность терпеть. Он наконец научился этому всего-то за неполный год брака.

— Верно-верно, — прильнула к нему Алексия.

В дверь задней гостиной опять постучали.

— Ну что еще? — взревел лорд Маккон.

На этот раз в дверном проеме возникла рыжеватая голова профессора Лайалла.

— Вы нужны, милорд, по делу стаи.

— Ладно, хорошо.

Граф помог супруге проковылять по коридору, оставил ее перед дверью парадной гостиной и последовал за своим бетой в ночь.

— Шляпа, милорд, — с мягким упреком прозвучал из темноты бестелесный голос профессора Лайалла.

Коналл вернулся в дом, снял со шляпной вешалки первый подвернувшийся цилиндр и снова исчез во тьме.

Алексия помешкала перед входом. Флут оставил дверь слегка приоткрытой, и оттуда доносился разговор. Мягкому голосу мадам Лефу отвечал другой, ясный голос эрудированного человека, умудренного годами и авторитетом.

— Мистер Таработти пользовался значительным романтическим успехом. Я частенько задавался вопросом, не обладают ли бездушные опасной привлекательностью в глазах тех, у кого слишком много души. Вы, например, наверняка обладаете ее избытком, и леди Маккон определенно вам нравится, не так ли?

— Право же, мистер Флут, откуда вдруг такой интерес к моим романтическим наклонностям?

Леди Маккон вздрогнула. Конечно, она могла бы опознать голос Флута, просто до сих пор ей не доводилось слышать, чтобы он произносил столько связных слов за один раз. Нужно признать, что Алексия порой сомневалась в его способности сформулировать законченное предложение. Или, по крайней мере, в его желании это делать.

— Будьте осторожны, мадам, — в суровом голосе дворецкого звучал упрек.

Алексия слегка покраснела от одной мысли, что кто-то из ее челяди разговаривает подобным тоном с гостьей.

— О ком из нас вы пытаетесь позаботиться, обо мне или об Алексии? — похоже, мадам Лефу ничуть не возражала против такого неслыханного нарушения правил.

— Об обеих.

— Что ж, прекрасно. А теперь не будете ли вы так добры проверить, как там ее милость? Я в некоторой спешке, а вечер длиннее не становится.

В этот самый миг леди Маккон издала нарочито громкий звук, якобы споткнувшись о порог, и вошла в комнату.

Совершенно невозмутимый Флут, стоявший до этого прямо-таки интимно близко к французской изобретательнице, попятился, словно все происходящее было самой естественной вещью в мире.

— Мадам Лефу, чем я обязана удовольствию вас видеть? Кажется, я лишь только что вас покинула, — Алексия с трудом пересекла комнату.

— Я добыла сведения, которые вы искали. Насчет чайников, — изобретательница протянула ей пачку пожелтевшей по краям старой пергаментной бумаги, толстой и мятой, расчерченной от руки и засунутой в некое подобие гроссбуха. — Тетушка закодировала тут всё своим шифром, но я уверена, при желании вы с ним разберетесь. В целом тут говорится, что в тот год у нее был всего один заказ на чайники, зато большой. Но получила она его вовсе не по каким-то подозрительным каналам, и это самое интригующее. Это правительственный заказ, из Лондона, а финансирование шло через Бюро регистрации противоестественного.

Рот леди Маккон сам собой слегка приоткрылся, и она резко его закрыла.

— Роковой Агент, о котором пишет Айви, из БРП? — она вздохнула. — Ну, я полагаю, тогда лорд Вулси становится первым в моем списке подозреваемых. Должно быть, в то время он занимал нынешний пост моего мужа.

Флут, который как раз закрывал за собою дверь, помедлил на пороге.

— Лорд Вулси, мэм?

Алексия посмотрела на него, широко раскрыв невинные глаза.

— Да. Я начинаю подумывать, что он приложил руку к покушению, которое затевала стая Кингэйр.

Судя по виду мадам Лефу, та совершенно не заинтересовалась сказанным. Должно быть, ее нынешние тревоги перевешивали любопытство, которое могли бы вызвать дела минувших лет.

— Очень надеюсь, Алексия, от этих записей будет толк. Вы не могли бы вернуть их, когда закончите? Я люблю содержать все в порядке. Вы же понимаете это, правда?

— Разумеется.

— А теперь, хоть я и ненавижу вести себя невежливо, мне пора возвращаться.

— Конечно-конечно. И, Женевьева, пожалуйста, постарайтесь отдохнуть, ладно?

— На том свете отдохну, — пожав плечами, сострила изобретательница и вышла из комнаты, но тут же вернулась. — Вы не видели мой цилиндр?

— Такой серый, который был на вешалке в коридоре? — внутри у леди Маккон все перевернулось, причем младенец не имел к этому никакого отношения.

— Да.

— Боюсь, мой муж мог нечаянно в нем убежать. Это какой-то особенный цилиндр?

— Просто это моя самая любимая шляпа. Представить не могу, чтобы она пришлась ему впору, наверняка на несколько размеров меньше.

Леди Маккон об одной только мысли об этом закрыла глаза.

— Да, видок у него, наверно, весьма примечательный. Я прошу прощения, Женевьева. Муж плохо справляется с такими вещами. Как только он вернется, я пришлю вам ваш цилиндр.

— Ничего страшного не случилось, в конце концов, я держу шляпный магазин, — изобретательница улыбнулась, на щеках возникли ямочки, и от их вида Алексия на миг почувствовала странный всплеск удовольствия. Женевьева так давно не улыбалась как следует!

Флут проводил француженку до дверей, но прежде чем он успел вновь приступить к своим привычным обязанностям, леди Маккон призвала его к себе.

— Флут, уделите мне минутку.

Флут подошел и с настороженным видом остановился перед ней. Лицо у него, как всегда, было бесстрастным, но Алексия наблюдала своего дворецкого долгие годы и научилась догадываться о его истинных чувствах по развороту плеч.

— Флут, я никогда не хотела подслушивать разговоры моих друзей или тех, кто на меня работает, и вы, конечно же, относитесь к этой категории. Однако, перед тем как войти в гостиную, я невольно услышала часть вашей беседы с мадам Лефу. Честно говоря, я не знала, что вы на такое способны. Несколько предложений подряд! И некоторые из них довольно едкие.

— Мадам? — плечи дворецкого дрогнули.

У бедняги Флута всегда было неважно с чувством юмора. Леди Маккон перестала его поддразнивать и перешла к сути дела.

— Вы обсуждали моего отца, не так ли?

— В некотором роде, мадам.

— И?

— Мадам Лефу уделяет вам много внимания, это очень заметно.

— Да. Я всегда считала, что у нее такой стиль. Если вы понимаете, о чем я.

— Я понимаю, мадам.

— Но вы считаете, за этим стоит нечто еще?

Плечи Флута напряглись, и вид у него стал такой, будто ему неуютно. Если, конечно, такое вообще возможно.

— Я многие годы наблюдал.

— Да? — вести беседу с Флутом было примерно так же легко, как объяснять теорию противовесов миске с макаронным пудингом.

— За природой взаимоотношений запредельных. Если вы позволите, мадам.

— Я позволю. Продолжайте.

Флут говорил медленно, старательно подбирая слова.

— Я пришел к определенным выводам.

— Относительно чего? — «Мягче, мягче», — твердила себе Алексия. Она никогда не умела терпеливо слушать собеседника, давая ему время добраться до сути, но общение с лордом Акелдамой все же многому ее научило.

— Между теми, кто обладает избытком души, и теми, у кого она вовсе отсутствует, может возникнуть взаимное притяжение.

— Вы хотите сказать, между запредельными и сверхъестественными?

— Либо между запредельными и обычными людьми со сверхъестественным потенциалом.

— Какого рода притяжение? — довольно безрассудно спросила леди Маккон.

Флут выразительно поднял бровь.

— А мой отец… — Алексия притормозила, пытаясь правильно составить предложение. Странное это было чувство — думать, прежде чем говорить. Вот и муж был в этом очень на нее похож, иначе они не смогли бы выносить друг друга. Все знали: Флут не склонен рассказывать о своем предыдущем хозяине, утверждая, будто такие вещи следует держать в тайне, чтобы не усложнять международные отношения и не подвергать опасности империю. Леди Маккон попыталась снова: — А мой отец использовал это притяжение в своих целях?

— Насколько мне известно, нет, — неожиданно Флут сменил тему, подав при этом информацию в совершенно не свойственной ему манере: — Вы знаете, почему тамплиеры отказались от программы разведения запредельных, мадам? — Мозг Алексии попытался переключить передачу, как двигатель паровой машины, оказавшейся на неверном пути. — Им никогда не удавалось полностью контролировать запредельных. Из-за вашего прагматизма. Такие, как вы, ничего не принимают на веру, им подавай лишь чистую логику.

Весьма прагматичная по своей природе Алексия растерялась от того, что обычно немногословный Флут вот сейчас, сию секунду, говорит ей все это.

— Так вот что произошло с моим отцом? Он потерял веру?

— Не совсем веру, мэм.

— Что конкретно вы имеете в виду, Флут? Хватит уже этих недомолвок.

— Он перешел на другую сторону.

Алексия нахмурилась. Она начала подозревать, что в жизни куда меньше совпадений, чем ей казалось раньше.

— Дайте-ка я угадаю. Это произошло где-то лет двадцать назад?

— Скорее около тридцати, но если вы спросите, есть ли связь между тремя определенными событиями, я отвечу — да.

— Вы имеете в виду, смерть моего отца, то, что он отверг тамплиеров, и покушение стаи Кингэйр? Но ведь когда стая пыталась убить королеву, он уже скончался.

— Именно это я и имею в виду, мэм.

От входной двери донесся грохот и громкий стук. Леди Маккон предпочла бы и дальше расспрашивать Флута, но настойчивые звуки определенно требовали внимания дворецкого.

Флут, воплощение спокойного достоинства, выскользнул из комнаты посмотреть, что там за суета. Однако те, кто ее устроил, чуть не снесли дворецкого и ворвались в парадную гостиную с криками:

— Леди Маккон! Леди Маккон, вы срочно нужны!

При ближайшем рассмотрении вторгнувшиеся оказались юношами из окружения лорда Акелдамы — Бутсом и молодым виконтом Триздейлом. Оба выглядели перевозбужденными и растрепанными, что никоим образом не являлось нормой для трутней древнего вампира. Один рукав любимого зеленого сюртука Бутса почти оторвался, а обувь Тиззи выглядела ободранной. В прямом смысле!

— Во имя всего святого, господа, у вас там что-то случилось?

— Миледи, я едва могу это вымолвить, но на нас напали!

— Ну и ну, — леди Маккон сделала им знак подойти ближе. — Не стойте столбами, помогите мне подняться. Чем я могу помочь?

— Понимаете, миледи, на нас напал оборотень.

Алексия заметно побледнела.

— Прямо в вампирской обители? Силы небесные, куда катится мир?

Бутс сказал:

— В том-то и дело, миледи. Мы решили, что лучше всего привести вас. Это существо пустилось во все тяжкие.

Леди Маккон подхватила парасоль и ридикюль.

— Конечно-конечно, уже иду. Пожалуйста, позвольте мне опереться на вашу руку, мистер Бутботтл-Фиппс.

Так быстро, как это только оказалось возможным, молодые денди вывели Алексию из парадной двери и помогли ей дохромать по дорожке среди кустов сирени до дома лорда Акелдамы.

Расписанный фресками сводчатый коридор был битком набит озабоченными молодыми людьми, некоторые из них выглядели еще хуже, чем Бутс и Тиззи. Двое даже лишились своих галстуков, что оказалось воистину ошеломляющим зрелищем. Вся эта публика слонялась туда-сюда и в смятении перебрасывалась репликами, растерянная, но горящая желанием что-нибудь предпринять.

— Джентльмены! — пронзительный голос леди Маккон прорезал гул мужской суеты. Она высоко вскинула парасоль, будто намереваясь дирижировать. — Где эта зверюга?

— Наш господин, мэм…

Алексия застыла в недоумении, слегка опустив парасоль. Лорд Акелдама, безусловно, вампир, но никто и никогда не назвал бы его зверюгой. А денди наперебой объясняли:

— Он ушел и заперся в приемной.

— С этим чудовищем.

— Мне ни за что не хотелось бы ставить под вопрос вкусы милорда, но в самом деле!

— Этот зверь такой неухоженный! Уверен, что у него шерсть на кончиках посеклась.

— Наш господин сказал, что может с ним справиться.

— Сказал, что это для нашей же пользы. Он никого не пускает.

— Ко мне это не относится, — леди Маккон проложила себе путь сквозь толпу идеально скроенных сюртуков и высоких белых воротничков — так какой-нибудь особенно коренастый терьер рассекает свору пуделей.

Молодые люди расступились, и она оказалась перед золоченой дверью, расписанной белыми и лавандовыми завитушками, которая вела в скандально известную приемную лорда Акелдамы. Там Алексия остановилась, глубоко вздохнула и громко постучала рукояткой парасоля.

— Лорд Акелдама? Это леди Маккон. Можно мне войти?

За дверью послышались какая-то возня и вроде бы голос лорда Акелдамы, но прямого приглашения не последовало. Алексия снова постучала. Нельзя же даже при самых катастрофических обстоятельствах взять и ворваться к мужчине без достаточного повода!

Ответом ей был только очень громкий треск. Алексия решила, что его вполне можно счесть достаточным поводом, и медленно повернула дверную ручку. Потом с парасолем наготове со всей доступной скоростью прохромала в приемную и плотно прикрыла за собой дверь. Хоть она и ослушалась приказа лорда Акелдамы, это вовсе не означает, что трутням позволено последовать ее примеру.

Перед ее зачарованным взглядом предстала та еще сцена.

Леди Маккон как-то уже довелось повидать схватку оборотня и вампира, но тогда все происходило в движущейся карете и дело довольно быстро переместилось на дорогу. К тому же в тот раз противники действительно пытались убить один другого. Сейчас все было иначе.

Лорд Акелдама сражался с оборотнем. Тот пребывал в волчьей ипостаси и определенно старался прикончить вампира, щелкая челюстями и направив всю свою сверхъестественную мощь на уничтожение. Однако лорд Акелдама, отбиваясь от волка, явно не стремился к его гибели. Так, его излюбленное оружие — клинок с серебряными гранями, замаскированный под какую-то сделанную из золота сантехническую деталь, — по-прежнему оставалось на своем законном месте над каминной полкой. Нет, в основном лорд Акелдама, похоже, задействовал стратегию уверток, чем только расстраивал и злил зверя.

Волк рванулся к изящной белой шее вампира, а тот отклонился, эффектно взмахнув рукой — так машут носовым платком вслед уходящему пароходу. Однако этого жеста при всей его небрежности хватило, чтобы оборотень взметнулся ввысь, пролетел над белокурой головой лорда Акелдамы и грохнулся на спину у камина.

Алексии никогда прежде не доводилось видеть древнего вампира в бою. Конечно, она предполагала, что лорд Акелдама должен уметь сражаться. Ведь он очень стар и, следовательно, по меньшей мере, способен к драке. Но это было сродни академическому знанию — вроде того, что его трехцветная кошка способна охотиться на крыс, — практическое же исполнение подобного трюка всегда казалось в высшей степени маловероятным и, возможно, вызвало бы смущение всех, кто в нем участвует. Сейчас же завороженная на редкость поучительным зрелищем Алексия поняла, что недооценивала франта-вампира. И, возможно, его мохнатую любимицу.

Лорд Акелдама действовал без всякого намека на замешательство или неуклюжесть, наоборот, с непринужденной сноровкой и ленцой, будто в его распоряжении оказалось все время мира. Алексия сочла, что так оно и есть. Преимущество вампира заключалось в скорости, остром зрении, ловкости. Волк мог полагаться на силу, обоняние и слух, но опыта у него совершенно точно не было. Не обладал он и особенностями альфы, которые лорд Маккон некогда описал жене как борьбу с собственной душой. Нет, этот оборотень был просто одержим лунным безумием. Его челюсти щелкали, а когти вспарывали поверхности без учета логики и экономии сил. Безупречно элегантная приемная вампира выглядела теперь не лучше задней гостиной Макконов. К тому же все миленькие диванные подушки были перемазаны слюной.

Поединок стал бы совершенно неравным, если бы лорд Акелдама действительно попытался причинить противнику вред, но он очень старался, чтобы Биффи — а нарушителем спокойствия являлся именно Биффи со своей шоколадно-коричневой шерстью и красноватым брюхом — не пострадал.

— И как, скажи на милость, ты умудрился выбраться из подземелья Вулси?

Конечно, Алексия не услышала ответа.

Биффи бросился на лорда Акелдаму. Вампир вроде бы ни с того ни с сего метнулся из одного конца комнаты в другой, и бросок оборотня не дал никаких результатов. Тот рухнул на обитое золотой парчой кресло и опрокинул его. В воздухе остались торчать шокирующе безыскусные ножки.

Оборотень первым заметил присутствие леди Маккон. Его ноздри раздулись, мохнатая башка повернулась, и в Алексию вперился взгляд желтых глаз. В них не было ничего от обычно присущей Биффи мягкой незлобивости, лишь потребность калечить, убивать и пожирать.

Через мгновение и лорд Акелдама заметил появление нового действующего лица.

— Ах, Алексия, мой цветик-первоцветик, как славно, что вы заглянули. Особенно учитывая ваше нынешнее состояние.

Алексия решила подыграть.

— Ну, ничего лучшего на вечер у меня не ожидалось, и тут дошли слухи, что вам нужна помощь, чтобы развлечь неожиданного гостя.

Вампир коротко хихикнул.

— Все так, подливочка моя сладенькая, как видите. Мой посетитель чуточку перевозбудился. Думаю, некоторая поддержка пойдет ему на пользу.

— Да уж вижу. И могу оказаться кое в чем полезна.

Пока происходил этот разговор, Биффи бросился на Алексию. Едва лишь она успела привести в боевую готовность метатель дротиков, как лорд Акелдама вмешался со всей доступной ему галантностью.

Он принял на себя основной удар. Когти Биффи скользнули по ноге вампира, раздирая на ленточки шелковые брюки и оставляя глубокие царапины на белоснежной коже. Проступила кровь — старая, черная. Одновременно челюсти оборотня сомкнулись на руке лорда Акелдамы ближе к плечу, прокусывая мясо и, должно быть, причиняя ужасную боль, но вампир просто-напросто стряхнул волка, как собака отряхивается от воды. И на глазах у Алексии начал исцеляться.

Биффи снова атаковал вампира, и они схватились. Каждый раз лорд Акелдама оказывался на долю секунды быстрее и значительно коварнее, поэтому даже при всех преимуществах хищника, которые давала волчья ипостась, Биффи не смог ни преодолеть хватку вампира, ни сломить его волю, так успешно ему противостоявшую. Алексия сказала:

— Я как раз намеревалась немного с вами побеседовать, милорд. Вы не находите, что кое-кто из ваших молодых друзей ведет себя чересчур настойчиво?

Вампир испустил вздох удовольствия. Волосы повыбивались у него из-под ленты, а еще он, кажется, лишился булавки для галстука.

— Ах, мой цветочек тыковки, уверяю вас, в мои намерения вовсе не входило вызывать такую крепкую привязанность. Это чистой воды случайность.

— Вы просто слишком харизматичны в ущерб своему же благу.

— Это ваши слова, моя утица, не мои.

Вампиру снова удалось, используя цепкость и скорость, перехватить бросившегося в очередную атаку волка и швырнуть через всю приемную, подальше от Алексии. Биффи всем телом врезался в стену и сполз вниз, прихватив с собой несколько акварелей. Он грохнулся на пол, окруженный картинами, осколками стекла и золочеными рамами. Потом встряхнулся и неуверенно встал на лапы.

Алексия выстрелила из парасоля. Ее дротик нашел цель, и оборотень завалился опять. Его вроде бы повело, он утратил контроль над телом, но потом, куда быстрее любого из вампиров, в которых леди Маккон доводилось попадать, справился с действием яда и снова поднялся. Алексия мимолетно задумалась, в чем дело: может, последняя порция парализующего вещества от мадам Лефу оказалась не на уровне или оно просто не так эффективно действует на оборотней?

Лорд Акелдама перепорхнул на другое место, привлекая к себе внимание волка и уводя его от леди Маккон. А та решила сменить тактику.

— Милорд, если вы сумеете удержать его на месте, я, вероятно, смогу усмирить его прикосновением. Видите ли, в наши дни некоторым юношам просто необходимо женское влияние, чтобы соблюдать дисциплину.

— Конечно, сливка моя, конечно.

Биффи врезался лорду Акелдаме в бок, и в тот же миг вампир, вместо того чтобы его отшвырнуть, стал вдруг удивительно любвеобильным. Обвив волка руками и ногами, лорд Акелдама воспользовался инерцией его собственного движения, и оба противника повалились на ковер. Вампир с поразительной ловкостью прижал локтем морду Биффи, одновременно крепко схватив того за нос. Второй рукой он зафиксировал передние лапы хищника, а ногами блокировал задние, продемонстрировав тем самым замечательные силу и гибкость. Алексия, которой доводилось бороться с мужем, должным образом впечатлилась. У лорда Акелдамы явно имелся большой опыт в вопросах интимной возни.

Алексия знала, что вампир не сможет долго удерживать оборотня в таком положении. В конце концов Биффи, как более сильный, вырвется, просто лорд Акелдама вверг его в замешательство. Алексия дохромала до драчунов и, презрев собственную безопасность, наклонилась, потеряв, как и следовало ожидать, равновесие. Она приземлилась поверх двух сверхъестественных созданий, в порыве энтузиазма превратив обоих в смертных мужчин, но все же убедилась, что обе ее ладони вступили в контакт с Биффи.

Немедленно началось преобразование. Алексии было очень неловко осознавать, что тело Биффи превращается из волчьего в человеческое; и вообще ощущения были странные. Она чувствовала, как под ее выпирающим животом движутся мышцы и кости, и это до жути напоминало то, что ей приходилось испытывать, когда внутри нее брыкался младенец.

Биффи завыл от боли превращения прямо в ухо Алексии. Вой перешел в крик агонии, потом в хныканье остаточного страдания и наконец в тихое сопение, вызванное сильнейшим смущением. Затем, с ужасом осознав то, что чуть не совершил, Биффи повернулся к своему бывшему господину.

— О боже, о боже. О боже, — это была литания отчаяния. — Милорд, с вами все хорошо? Не нанес ли я вам какой-нибудь незаживающей раны? Ах, только посмотрите на свои брюки! О ужас! Мне так жаль.

Исцеление лорда Акелдамы замерло в середине процесса, поэтому под разодранными на ленточки шелковыми бриджами еще виднелись следы когтей.

— Это всего лишь царапина, голубчик мой. Не переживай так сильно, — вампир опустил взгляд и посмотрел на свою ногу. — Ну несколько царапин, если быть точным.

В этот миг Алексия вынужденно осознала нечто, потрясшее основы ее Вселенной: в некоторых обстоятельствах даже самые лучшие манеры не могут ничего исправить, и нынешняя ситуация как раз из таких. Вот она лежит, беременная и потерявшая равновесие, поверх кучи, состоящей из одного разодетого вампира и одного раздетого оборотня.

— Биффи, — сказала она наконец, — чем мы обязаны удовольствию от твоего визита? У меня создалось впечатление, что нынче вечером ты должен был находиться в другом месте.

Это была доблестная попытка, но даже настолько мастерски выстроенная фраза не могла замаскировать неловкость.

Лорд Акелдама попытался в отсутствие силы сверхъестественного отцепиться от Биффи и избавиться от Алексии. Когда ему это наконец удалось, он встал, метнулся к двери, дабы заверить перепуганных трутней, что пребывает в полном здравии, и послал одного из них за одеждой.

Биффи и Алексия помогли друг дружке встать.

— Вы не пострадали, миледи?

Алексия быстренько проверила, как там дела у нее внутри.

— Похоже, нет. Этот мой младенец удивительно жизнестойкий. Хотя я бы присела ненадолго.

Биффи помог ей опуститься на оттоманку — из числа той немногой мебели, что устояла на своих ножках. Алексия крепко держала молодого денди за руку. Они уселись и уставились в никуда, размышляя, как лучше выйти из затруднительного положения. У лорда Маккона, являвшегося, несомненно, громогласным воплощением грубости, имелись свои методы, чтобы нарушить неловкое молчание. Алексия, отчасти сожалея, что не обладает подобным дарованием, протянула Биффи лишь слегка обслюнявленную шаль, и тот с благодарностью пристроил ее у себя на коленях.

Конечно, леди Маккон старалась не смотреть, но Биффи оказался вполне неплохо сложен. Разумеется, и близко не так замечательно, как ее муж, ведь не каждый может похвастаться конституцией паровоза, однако до метаморфозы молодой денди очень даже следил за собой, невзирая на свои фривольные наклонности.

— Биффи, ты что, тайный спортсмен? — вслух удивилась Алексия, не успев прикусить язык.

Биффи вспыхнул.

— Нет, миледи, хотя я и наслаждаюсь фехтованием куда сильнее, чем считается нормальным у большинства моих соотечественников.

Леди Маккон понимающе кивнула.

Вернулся лорд Акелдама с абсолютно невозмутимым видом. Результатами краткого пребывания вампира среди трутней стали новые атласные брюки и вновь безупречные прическа и галстук. «Как только они это делают?» — мимолетно удивилась Алексия.

— Биффи, утеночек, какой сюрприз! Ты навестил меня, старика, в этой фазе луны, — лорд вручил своему бывшему трутню бриджи сапфирового цвета.

Биффи зарделся, натягивая их одной рукой. Алексия вежливо заинтересовалась чем-то в противоположном углу комнаты.

— Да, но я, гм, был не совсем в своем уме, милорд, когда решил, э-э, нанести вам визит. Думаю, я просто, ну, инстинктивно, — он бросил на леди Маккон взгляд из-под ресниц, — отправился домой.

Лорд Акелдама кивнул.

— Да, мой голубок, но ты немного промахнулся. Твой дом по соседству. Я знаю, тут легко спутать.

— Слишком легко. Особенно в моем измененном состоянии.

Они говорили об оборотничестве Биффи, будто о вечернем злоупотреблении алкоголем. Алексия переводила взгляд с одного мужчины на другого. Лорд Акелдама уселся напротив своего бывшего трутня, прикрыв глаза тяжелыми веками. Его поза была непринужденной, ни о чем не говорящей.

Биффи тоже постепенно обретал обычную элегантность, будто действительно явился с визитом, а не сидел полуголый в разгромленной приемной вампира. Будто не пытался только что убить и его, и Алексию.

Леди Маккон всегда восхищалась способностью лорда Акелдамы оставаться совершенно безмятежным, что бы ни происходило вокруг. Это заслуживало одобрения, как и его бесконечные усилия, направленные на то, чтобы наполнить свой уголок Лондона только красотой и приятными беседами. Но иногда (и ей никогда в жизни не суждено произнести такое в открытую) это попахивало трусостью. Алексия призадумалась, чем по сути является такое игнорирование бессмертными уродливых проявлений жизни — вопросом выживания или узколобостью? Лорд Акелдама очень любил собирать сплетни об окружающем мире, но был при этом словно кот, который развлекается среди бабочек. У него нет нужды вмешиваться, если кто-то отрывает им крылья, — ведь это всего-навсего бабочки.

Леди Маккон решила, что ей следует, пусть только на этот раз, указать вампиру на раненое бескрылое насекомое. Может, бездушность и означает практичность, но вовсе не всегда означает осмотрительность.

— Господа, вы можете отнести мою резкость на счет моего теперешнего положения, но я не в том настроении, чтобы терпеть ваши выкрутасы. Нет, Биффи, я не имею в виду отсутствие на тебе одежды — я о твоем состоянии оборотня. — Мужчины уставились на нее, слегка приоткрыв рты. — Пришло время идти вперед. Для вас обоих. Биффи, у тебя отняли возможность выбора, и это прискорбно, но тем не менее ты не мертв, а, напротив, бессмертен, чего подавляющее большинство людей не может о себе сказать, — тут она обратила сердитый взор на вампира. — И вам, милорд, пора расслабиться. Это не какое-то соревнование, которое вы проиграли. Это жизнь, ну или посмертие — такое, какое есть. И ради всего святого, хватит упиваться своими страданиями!

У Биффи вид стал должным образом пристыженный.

Лорд Акелдама захлебнулся словами.

Леди Маккон склонила голову набок, как бы предлагая ему дерзнуть и попытаться оспорить правоту ее слов. Уж конечно, вампир обитал на этой земле достаточно долго, чтобы знать и понимать себя, другой вопрос, согласится ли он признать вслух неудобную истину.

Мужчины переглянулись, лица у них стали напряженными.

И именно Биффи прикрыл на долгий миг глаза, а потом коротко кивнул.

Лорд Акелдама поднял белую руку и провел двумя пальцами по щеке бывшего трутня.

— Что ж, мой мальчик, если это так необходимо…

Леди Маккон была способна на милосердие, поэтому сменила тему:

— Биффи, как ты выбрался из подземелья Вулси?

Биффи пожал плечами.

— Не знаю. В волчьей шкуре я почти ничего не помню. Наверное, кто-то отпер клетку.

— Да, но зачем? И кто именно? — Алексия с подозрением посмотрела на лорда Акелдаму. Не он ли в этом замешан?

Вампир покачал головой.

— Уверяю, цветик, ни я, ни кто-то из моих тут ни при чем.

Тут в дверь приемной громко застучали — единственное предупреждение, которое они получили, прежде чем дверь распахнулась и в комнату ворвались еще двое мужчин.

— Ну, — проговорила Алексия, — во всяком случае, он сперва постучался. Может, все-таки научится чему-нибудь.

Граф прошагал через приемную и нагнулся поцеловать супругу в щеку.

— Женушка, так и думал, что найду тебя тут. И молодой Биффи тоже здесь — ты как, детеныш?

Леди Маккон посмотрела на бету Вулси, свободной рукой указав на Биффи.

— Это те самые дела стаи, из-за которых вам пришлось уйти?

Профессор Лайалл кивнул.

— Он устроил нам веселую погоню, прежде чем мы выследили его и примчались сюда, — и профессор постучал по собственному носу, поясняя, что именно помогло им в выслеживании.

— Как он выбрался?

Профессор потупился — можно сказать, практически признал, что понятия не имеет, как такое могло произойти.

Алексия чуть подтолкнула мужа локтем в сторону Биффи. Лорд Маккон смиренно покосился на нее коньячными глазами и присел перед полуголым денди на корточки — весьма подобострастная поза для альфы. Потом понизил голос до тихого рычания, предназначенного для утешения. Оборотню ужасно трудно утешать — в особенности если это альфа, который имеет дело с подневольным членом стаи. В таких случаях инстинкт требует подчинять и школить.

Алексия кивнула мужу в знак поощрения.

— Мальчик мой, почему ты сюда прибежал?

Биффи посмотрел на потолок, потом снова перевел взгляд на пол, нервно сглотнул:

— Не знаю, милорд, инстинктивно как-то. Я прошу прощения, но тут по-прежнему мой дом.

Лорд Маккон посмотрел на лорда Акелдаму: хищник на хищника. Потом опять повернулся к члену своей стаи.

— Прошло шесть месяцев, миновало много лун, а ты все никак не угомонишься. Я знаю, ты хотел другого результата, но все сложилось именно так. Мы должны как-то все уладить.

Никто не упустил этого «мы».

В это мгновение Алексия страшно гордилась мужем. Он способен учиться!

А муж глубоко вздохнул.

— Как мы можем облегчить это бремя? Что я могу сделать?

Биффи, казалось, был совершенно потрясен тем, что альфа задал ему такой вопрос.

— Возможно, — осмелился выговорить он, — возможно, вы позволите мне постоянно проживать тут, в городе?

Лорд Маккон хмуро глянул на лорда Акелдаму.

— Разумно ли это?

Лорд Акелдама поднялся, словно разговор не интересовал его вовсе. Он отошел к дальней стене и уставился на изорванные акварели. Профессор Лайалл поспешил заполнить паузу.

— Не исключено, что молодому Биффи пойдет на пользу, если он отвлечется на что-нибудь. Возможно, на какую-нибудь работу?

Биффи заинтересовался. По рождению и воспитанию он был джентльменом, и честный труд лежал слегка за рамками его жизненного опыта.

— Думаю, я бы попытался. У меня никогда не было настоящей работы, — молодой денди говорил так, словно речь шла об экзотической кухне, которую ему до сих пор не доводилось попробовать.

Лорд Маккон кивнул.

— В БРП? В конце концов, у тебя есть связи в обществе, которые могут оказаться полезными. У меня есть возможность позаботиться, чтобы тебя как следует пристроили в правительстве.

Вид у Биффи стал несколько заинтригованный.

Профессор подошел и встал перед Алексией, рядом с ее сидящим на корточках мужем. Его обыкновенно бесстрастное лицо выражало искреннюю заботу о молодом члене стаи, и ясно было — сейчас он думает лишь о том, как помочь новичку освоиться.

— Мы постараемся выработать для тебя подходящий круг обязанностей. Постоянная занятость поможет тебе адаптироваться в новой позиции.

Леди Маккон в первый раз за все время их знакомства посмотрела, действительно посмотрела на мужниного заместителя. На то, как он стоит — плечи не слишком расправлены, взгляд не слишком в упор. На то, как он одевается — почти по высшему стандарту, но с заученной небрежностью, узел на галстуке самый простой, покрой жилета неброский. В его внешности просматривалось ровно столько небезупречности, сколько нужно, чтобы эта самая внешность легко забывалась. Профессор Лайалл относился к тем, кто может стоять в самой гуще компании и никто потом не припомнит, что он там тоже был, за исключением тех случаев, когда компания не расходится именно из-за него.

А потом, не сходя с места и держа за руку бывшего трутня, Алексия обнаружила недостающий фрагмент головоломки.