Немилосердная

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ В КОТОРОЙ НАВОЛОСНИКИ СТАНОВЯТСЯ ПОСЛЕДНИМ ПИСКОМ МОДЫ

Проводив мужа в замок Вулси, леди Маккон удостоверилась, что он надежно заперт в укрепленном подземелье. Коналл делил клетку с Биффи, и оба они атаковали то стены своей несокрушимой тюрьмы, то один другого. Нанести друг другу незаживающие раны оборотни не могли, но у Алексии все равно не было сил за этим наблюдать. В большинстве случаев леди Маккон предпочитала цивилизованную внешнюю сторону темному подбрюшью (конечно, делая исключение для свинины).

— Я стала частью странного мира, Румпет, — сказала она дворецкому Вулси, когда тот провожал ее к карете перед возвращением в город.

Парадную карету пышно изукрасили в честь полнолуния: сверху привязали ленты, отполировали герб, запрягли пару гнедых. Леди Маккон погладила одну из лошадей по носу. Ей нравились гнедые — уравновешенные, благоразумные животные с гарцующей походкой и темпераментом флегматичных тритонов.

— А я-то привыкла считать оборотней такими простыми, немудреными созданиями.

— В чем-то это так, мэм, но ведь они тоже бессмертные. А когда имеешь дело с вечностью, требуется определенная сложность духа.

Дворецкий подсадил ее в карету.

— Как, Румпет, неужели и вы прячете дух философа под внешностью практика?

— А для какого дворецкого это не верно, мэм?

— Дельное замечание, — и леди Маккон жестом велела кучеру трогать.

Лондон в полнолуние менялся разительно, поскольку всеми делами, по необходимости или по собственному желанию, заправляли вампиры. По всей Англии рои устраивали шумные вечеринки, но в столице празднества приобретали поистине столичный размах. И отщепенцы вольны были бродить неорганизованно и бесконтрольно. В любое другое время вампиры тоже могли бы устроить нечто зажигательное — оборотни никак тому не препятствовали, — просто когда мохнатые хищники гарантированно отсутствовали, кровососы ощущали себя полновластными хозяевами мира и развлекались более раскованно, чем обычно.

А для дневного народа полнолуние являлось поводом пить и плясать всю ночь напролет. Или, в случае консерваторов, которые не хотели иметь ничего общего с бессмертными и их присными, кататься до утра на дирижабле. Большая часть флота Жиффара в полнолуние поднималась в воздух, совершая короткие экскурсии над городом. Некоторые дирижабли сдавались в аренду для частных вечеринок; на других просто пользовались выгодным случаем и устраивали специальные и весьма дорогостоящие мероприятия для фешенебельной публики, где та могла продемонстрировать сшитые по последней моде костюмы для воздухоплавания. На части судов установили приспособления для фейерверков, которые выбрасывали в небо красочные снопы желтых и красных искр, похожих на сотни падающих звезд.

Для БРП ночка традиционно была непростой, поскольку работать было почти некому. В кадровый костяк учреждения входило несколько оборотней — трое из стаи Вулси, двое рыкунов ее величества и молодой одиночка, а среди рядовых сотрудников немалую роль играли клавигеры. Отсутствие всей этой братии значительно подрывало возможности Бюро. Да вдобавок агенты-вампиры отдавали должное кутежам. Правда, несколько вольнонаемных призраков бдительно следили за всем происходящим на улицах и в домах даже при таких экстравагантных обстоятельствах, но они, случись чего, не могли оказать на нарушителей порядка никакого физического воздействия. В результате полнолуние выдвигало на передовую смертных, возглавляемых агентами вроде Хавербинка, — способных, жестких представителей рабочего класса с их любовью к опасностям и чутьем на неприятности. Конечно, трутни кормчего тоже были на ногах, но добытые ими сведения дееспособные сотрудники Бюро всё же предпочитали проверять, поскольку особого доверия к красавчикам-денди (возможно, из-за классовых противоречий) не испытывали и на слухи, что лорд Маккон с недавних пор предпочитает спать днем в шкафу лорда Акелдамы, не велись.

Леди Маккон любила полнолуние за безудержно праздничную атмосферу. Лондон поразительно преображало разлитое в воздухе волнение, порожденное ожившими темными древними мистериями. Надо признать, в них были и клыки, и кровь, и другие столь же недобрые вещи, но полная луна несла с собою также пирожки с кровяной колбасой, леденцовых волков и прочие вкусности. Леди Маккон одобряла любое мероприятие, если его одобрял ее желудок, влиянию которого она очень легко поддавалась. Именно сомнительное качество стряпни, а не общество вынуждало Алексию постоянно отклонять приглашения на большинство светских приемов. Остальная часть общества считала такое поведение снобистским и достойным подражания. Им и невдомек было, что его порождала исключительно убогость предлагаемых блюд.

Помимо еды и удовольствия видеть силуэты дирижаблей на фоне луны, Алексию радовало и то, что в ночь, когда бал правят вампиры, все демонстрировали свои лучшие наряды и манеры. Хотя ее собственный вкус, сказать по совести, был весьма тривиальным, леди Маккон наслаждалась видом разодетых, как павлины, модников и модниц. В фешенебельных районах Лондона попадалось почти все: последние вечерние туалеты прямиком из Парижа, крайне практичные американские платья для полетов и всевозможные галстуки с самыми сложными узлами, какие только способно изобрести воображение. Обычная поездка по запруженным народом улицам становилась чарующим зрелищем — словно из рога изобилия сыпались, радуя глаз, изумительные образы.

Если бы Алексия, прильнув к стеклу, не смотрела во все глаза на оживленную толпу, она не заметила бы дикобраза — да-да, одного их тех, что относительно недавно атаковали их с лордом Макконом экипаж.

Сильно и резко она застучала парасолем в крышу кареты.

— Стойте!

Кучер осадил гнедых прямо посреди многолюдной улицы — благо у аристократии имеются привилегии, а на карете Вулси красовался герб.

Леди Маккон сняла трубку переговорного устройства, которое совсем недавно установила в карете. Кучер тоже снял свою трубку.

— Да, мэм?

— Следуйте за дикобразом!

— Слушаюсь, мэм.

За годы службы у лорда Маккона бедолага привык и к куда более странным приказам, чем этот.

Карета накренилась, вынудив Алексию выронить переговорную трубку. Та повисла на тяжелом металлическом шнуре и ударила ее по руке. Однако никакой погони на высоких скоростях, на радость Алексии, не состоялось — большое спасибо, этого добра ей хватит на всю оставшуюся жизнь! — потому что дикобраз, будто песик, шел степенным шагом на поводке и к тому же его часто останавливали любопытствующие зеваки. Вообще хозяева явно вывели зверушку на прогулку с целью потешить свое тщеславие в ночь, практически созданную для эксцентричных поступков.

Наконец дорожное движение позволило карете чуть обогнать дикобраза и остановиться. Кучер обошел ее и помог леди Маккон выбраться. И тут-то Алексия увидела, что владелица необычного питомца — молодая симпатичная дамочка, и обратилась к ней, внезапно понимая, что они знакомы:

— Прошу прощения, мисс… Мисс Дейр!

— Леди Маккон, ну и ну! Следует ли вам появляться на публике в вашем положении? Вид у вас весьма… обремененный, — дамочка-трутень казалась искренне удивленной тем, что видит Алексию.

— Вы же, мисс Дейр, наверняка понимаете, что в такой дивный вечер грех сидеть дома.

— Несомненно, луна сегодня при галстуке.

— Не возражаете, если я поинтересуюсь, почему, ради всего святого, вы разгуливаете по улицам Лондона с дикобразом-зомби?

— А почему бы мне не насладиться обществом моего нового любимца? — мисс Мейбл Дейр, прославленная актриса, была как раз из тех самобытных женщин, которые могут держать дома дикобразов, но леди Маккон не попалась на эту удочку.

— Хорош новый любимец! Совсем недавно нас с мужем атаковала целая стая этих мерзких созданий.

Актриса помолчала, и по выражению ее очаровательного личика стало ясно, что она готова к обороне.

— Ах, дорогая леди Маккон, может нам удобнее будет побеседовать в вашей карете?

Мейбл Дейр могла похвастаться роскошной фигурой, пусть и немного чересчур округлой, с волнующими изгибами, которые надежно обеспечивали ей внимание определенного круга светских господ. А еще, если верить слухам, одной весьма и весьма светской дамы, графини Надасди. При постоянной неослабевающей поддержке Вестминстерского роя мисс Дейр заняла видное положение и, став любимицей Вест-Энда, совершила как минимум три европейских турне и пользовалась популярностью в колониях. Зрителей покорял не только облик актрисы — уже упомянутая фигура, милое личико с неизменно приятным выражением, обрамленное уложенными по самой последней моде пышными белокурыми локонами, — но и окутывавшая ее аура невинности, совершенно не соответствовавшая характеру мисс Дейр, ибо ничего невинного в ней не было. Великолепная наездница, заядлая картежница, которой к тому же везло в игре, трутень и личная подруга королевы роя, обладающая замечательным вкусом и прекрасными манерами, — словом, такую женщину нельзя недооценивать, неважно, с дикобразом она или нет.

Мисс Дейр вместе с питомцем села в карету Вулси, оставив свой эскорт тенью двигаться следом по улице. Леди Маккон переключила внимание с актрисы на дикобраза. Он очень походил на тех, что напали на ее мужа, то есть был не вполне живым.

— Дикобраз-вурдалак, — уверенно заявила Алексия. — Восставший из мертвых.

— Да-да, понимаю, почему вы пришли к подобному выводу, но он ошибочный, поскольку этот зверек никогда и не был живым, — с этими словами актриса расположилась на сиденье рядом с хозяйкой кареты, разглаживая юбки своего зеленого шелкового платья.

— Но он не может быть механическим. Я опробовала на таких магнитное разрушающее излучение, и совершенно безрезультатно.

— Ах, опробовали? Что ж, приятно узнать, что Альберт провел полевые испытания, натравив свои творения на одну из самых достойных противниц. Мне хотелось бы взглянуть на излучатель, который вы использовали.

— О, мне понятен ваш интерес! — однако Алексия не стала показывать гостье свой парасоль или рассказывать об имеющихся в нем приспособлениях, а довольно резко показала на дикобраза, присевшего у ног актрисы. — Вы позволите?

Мейбл Дейр обдумала эту просьбу.

— Если вам так необходимо.

Она нагнулась, подняла небольшое создание с пола и пристроила между собой и леди Маккон, чтобы та могла спокойно его разглядеть.

На таком близком расстоянии сразу стало видно, что дикобраз никогда не был живым и никогда таковым не станет, поскольку является конструкцией, узлы и сочленения которой для пущего сходства со зверьком были обтянуты кожей с мехом и колючками.

— Я думала, механизверизация запрещена законом.

— Он не механизверизированный.

— Его что же, сделали совсем без металлических деталей? Гениально, ничего не скажешь.

Леди Маккон должным образом впечатлилась. Не будучи мадам Лефу, она не могла в полной мере представить себе устройство дикобраза за несколько кратких минут осмотра, но прочла достаточно научной литературы, чтобы осознавать, что столкнулась с весьма передовыми технологиями.

— Но зачем растрачивать подобное мастерство на создание каких-то комнатных зверушек?

Мейбл Дейр пожала плечами — едва заметное элегантное движение, сделанное с таким расчетом, чтобы не потревожить складки платья.

— Распоряжение о вашем уничтожении пришлось отозвать. Этот ваш переезд и согласие на усыновление оказались мастерским ходом в большой игре. Они произвели на мою госпожу сильное впечатление. Конечно, я ни в чем не признаюсь, но те, первые дикобразы были не отлажены как следует и оказались недостаточно эффективными. Графиня разрешила мне оставить себе одного из тех немногих, что уцелели.

— Оригинальная технология, — леди Маккон продолжала разглядывать небольшое создание. За каждым его ухом обнаружилось по фиксатору. При нажатии на них черепная коробка приоткрывалась, и можно было увидеть кое-какие фрагменты дикобразьего мозга. — Полагаю, он был бы опаснее, чем настоящие африканские зомби, — она постучала по фальшивой кости. — Великолепно. Я так понимаю, рой заполнил все необходимые лицензии в патентном бюро? Должно быть, это работа одного из ручных ученых графини, раз уж я не читала ни о чем таком в публикациях Королевского научного общества. Они не поддаются воздействию магнитного поля, так ведь и было задумано изначально?

Тут Алексия заметила, что подвижные части дикобраза, сделанные из керамики и древесины, соединяют между собой шнуры и жилы, обработанные какой-то темной, напоминающей воск жидкостью. Алексия ошибочно приняла ее за кровь, но при ближайшем рассмотрении поняла, что это тот же состав, который использовался в автомате клуба «Гипокрас».

— Ничего себе! Вы заполучили какие-то отчеты «Гипокраса»? Мне казалось, БРП наложило на них запрет.

— Только вы, леди Маккон, способны установить эту связь, — мисс Дейр, похоже, несколько занервничала.

В этот миг Алексии пришло в голову поинтересоваться:

— Почему вы предложили побеседовать в моей карете, мисс Дейр?

К актрисе вернулось самообладание.

— Ах да, леди Маккон, дело в том, что были нарушены правила светского этикета, а я осознала это, лишь когда вы обратились ко мне на улице. Знаю, графиня желала бы, чтобы я исправила положение. Прошу поверить, мы искренне полагали, что в полнолуние у вас есть другие дела, иначе ни за что не обошли бы вас.

— О чем вы говорите?

— Вот об этом, — и мисс Дейр вручила Алексии тисненое приглашение на торжество в честь полнолуния, которое, естественно, начиналось глубоко за полночь.

Макконы и приспешники Надасди неизменно приглашали друг друга на свои официальные празднования. Вестминстерские вампиры, связанные узами роя, не могли покинуть свою территорию и, соответственно, посетить замок Вулси, как и сама графиня Надасди. Но лорд и леди Маккон несколько раз наносили ей визиты, всегда проводя в гостях ровно столько времени, сколько требуют правила вежливости, и ни минутой больше. Дома вампирских роев — не то место, где оборотни чувствуют себя уютно, особенно если это альфы, но светские обычаи следовало соблюдать.

Алексия неохотно взяла приглашение.

— Что ж, благодарю вас, но у меня плотный график, и известили меня слишком поздно, так что, пожалуйста, поймите: я постараюсь прийти, но…

Мисс Дейр подхватила, продолжив оправдываться за нее:

— И в вашем нынешнем положении это будет непросто. Я прекрасно все понимаю, и графиня, конечно, тоже поймет. Но мне не хотелось бы, чтобы вы сочли, будто мы опрометчиво забыли о вас. И вот наглядный тому пример: в случае если мы вдруг повстречаемся, моя госпожа велела официально передать, что рой в восторге от вашего переезда на новое место жительства. Еще она хочет в открытую заявить, что мы не держим на вас зла. Так что, — актриса со знанием дела взяла паузу, проявив свои профессиональные навыки, — никаких последствий не будет.

«Можно подумать, это я пыталась убить их, а не наоборот!» — подумала леди Маккон, а вслух раздраженно и многозначительно заявила:

— Могу сказать о себе то же самое. Возможно, если в следующий раз люди графини с самого начала сообщат, почему пытаются меня устранить, мы избежим ненужной суеты. Не говоря уже о потерях в рядах дикобразов.

— О да, несомненно! Что с ними стряслось?

— Известковая яма.

— Ах… Ах! Очень хорошо, леди Маккон. Я бы ни за что до такого не додумалась.

— А вот эта тварюшка по-прежнему вооружена метательными иглами? В них ведь, судя по всему, содержалась какое-то парализующее вещество?

— Да, но тревожиться не о чем — этот дикобраз совсем ручной. И яд в колючках лишь для моей защиты, никаких иных мотивов.

— Очень рада это слышать. Что же, мисс Дейр, подвезти вас в конечную точку вашего маршрута или предпочтете пройтись? Полагаю, вам хочется показать своего питомца во всей красе. Должно быть, ваша госпожа желает извлечь выгоду из новых технологий, не так ли?

— Вы разбираетесь в вампирах.

Обычно в светском обществе избегают поднимать темы имущественного характера, но мисс Дейр была всего лишь актрисой, а потому Алексия сказала:

— Можно подумать, им не хватает той половины изученного мира, которой они уже владеют.

Мейбл Дейр улыбнулась:

— Есть много разных способов контроля, маджах. — Совершенно верно, спорить не о чем. Что ж… — леди Маккон взяла переговорную трубку и обратилась к кучеру: — Пожалуйста, остановите, моя гостья желает сойти.

— Будет сделано, миледи, — раздался в ответ жестяной голос.

Карета притормозила у тротуара, выпуская мисс Дейр с ее дикобразом, чтобы те возобновили прогулку.

— Возможно, мы будем иметь удовольствие принимать сегодня вас у себя, леди Маккон.

— Возможно. Спасибо за блестящую и умную беседу, мисс Дейр. Доброй ночи.

— Доброй ночи.

И они расстались, предоставив многочисленным бражникам судачить об отношениях между женой оборотня и вампирским трутнем. На улицах поговаривали и о Биффи. Не пытается ли леди Маккон сманить из вампирского лагеря еще одного ключевого игрока? Немедленно пошли новые слухи, которые, как пришло в голову Алексии, вполне могли являться частью плана мисс Дейр, ради осуществления которого та села к ней в карету.

Алексия снова взяла переговорную трубку.

— В «Шапю де Попю», пожалуйста.

С учетом празднества в честь полнолуния время было еще не позднее, а потому ни одно заслуживающее внимания лондонское заведение пока даже не попыталось закрыться. Так что леди Маккон нисколечко не удивилась, обнаружив, что шляпный салон мадам Лефу не только открыт, но и полон состоятельных дам и их респектабельных сопровождающих. Свисающие с потолка на длинных шнурах головные уборы, как всегда, раскачивались взад-вперед, но в этот раз не создавали обычной атмосферы лишенного звуков морского дна: слишком много тут было шума, суеты и турнюров. Алексия с удивлением обнаружила, что самой мадам Лефу на месте нет. При всех своих нетипичных увлечениях изобретательница всегда старалась появляться в магазине в такие вот вечера, когда велик наплыв покупателей. Большинство дам частенько навещали «Шапю де Попю» — отчасти потому, что всякий раз могли случайно полюбоваться на увенчанную цилиндром скандально известную хозяйку заведения во всей ее красе.

Но сейчас ее не было, и леди Маккон застыла в замешательстве. Как же ей пробраться незамеченной в лабораторию? Алексия уважала желание мадам Лефу держать в тайне от широкой публики свою мастерскую, то, что там происходит, и сам вход в нее. Но сейчас, кажется, половина этой самой широкой публики толчется в магазине. Как в таком случае прикажете Алексии вернуть записи и проконсультироваться с изобретательницей насчет природы дикобразов, не привлекая при этом ничьего внимания? Леди Маккон обладала множеством достоинств, но незаметность в их число не входила.

Алексия подошла к прилавку — вернее, к симпатичному высокому столику, выкрашенному белой краской для пущей современности, к которой так тяготел изысканный вкус мадам Лефу.

— Прошу прощения? — проговорила она своим самым властным тоном.

— Сию секунду, мэм, — прощебетала стоявшая тут же преисполненная фальшивой доброжелательности бойкая продавщица. При этом она, не дрогнув, продолжала рыться в стопке шляпных коробок.

— Не хотелось бы прерывать ваши труды, милочка, но у меня безотлагательный вопрос.

— Да, мэм, не сомневаюсь, так оно и есть. Очень прошу простить меня за задержку, но, как видите, нынче вечером у нас переполнено. Надеюсь, вы не возражаете подождать еще всего минуточку.

— Мне нужно увидеть мадам Лефу.

— Да-да, мэм, я знаю. Все желают, чтобы мадам лично их обслужила, но именно сегодня это совершенно невозможно. Вероятно, одна из наших девочек сумеет вам помочь?

— Нет, мне нужна именно мадам Лефу. Я должна вернуть ей кое-какие важные записи.

— Вернуть? Так вам, мэм, не подошла шляпка? Какая жалость, я приношу свои извинения.

— Это не насчет шляпки, вообще ничего общего, — начала проявлять нетерпение леди Маккон.

— Да, мэм, конечно, если вы просто немного подождете. Через мгновение я буду к вашим услугам.

Алексия вздохнула. Этак она ничего не добьется. Отойдя от прилавка, она медленно прошлась по магазину, опираясь на парасоль как на трость и преувеличенно хромая, чтобы дамы, которые не знали леди Маккон в лицо и не имели представления о ее высоком положении, убрались с пути хотя бы из сочувствия. Этот маневр скорее привлек к ней дополнительное внимание, чем наоборот, оставив вдобавок отчетливое ощущение, что она лишь зря теряет время.

Шляпки мадам Лефу всегда отвечали требованиям самой последней моды, и часть из них казались слишком дерзкими для всех, кроме Айви и ей подобных. В застекленных шкафчиках красовались и другие изящно оформленные аксессуары — чепцы домашние и ночные, шпильки, заколки и ленты. Имелись тут сумочки разнообразных форм и размеров, перчатки и всевозможные принадлежности для полетов на дирижабле, к примеру бархатные защитные наушники, завязки для юбок, вставки для утяжеления подолов и прекрасные разноцветные гогглы, в том числе и целая серия маскарадных гогглов, отделанных цветами и перьями. Последним по счету, но не по важности был стеллаж с наволосниками Айви Танстелл, созданными для молодых модниц, желавших не растрепать прическу и не отморозить уши, щеголяя при этом популярными в сезоне кудельками. Правда, в последнее время наволосники несколько утратили позиции после пришедшегося на зиму короткого пика славы, но всё еще предлагались к продаже, чтобы не ранить деликатных чувств миссис Танстелл.

Закончив обход магазина, Алексия отыскала-таки способ решения проблемы. На какую бы то ни было незаметность рассчитывать не приходилось, так что она должна прибегнуть к единственной альтернативе — устроить суматоху.

— Прошу прощения, мисс.

За прилавком все еще копошилась прежняя продавщица. Сколько же, право, нужно возиться, чтобы найти подходящую шляпную коробку?

— Да, мэм, я сию минуту к вам подойду.

Леди Маккон обратилась к самой властной, сложной и аристократичной составляющей своей сущности.

— Не смейте меня игнорировать, юная леди!

Это привлекло внимание девицы. Она даже отвлеклась от своих суперважных дел и обернулась, чтобы посмотреть на чрезвычайно назойливую покупательницу.

— Вам известно, кто я такая?

Продавщица окинула ее взглядом и рискнула предположить:

— Леди Маккон?

— Вот именно.

— Я получила распоряжение поглядывать, не появитесь ли вы.

— Распоряжение? Распоряжение! Значит, поглядывать? Да что вы говорите! Так вот, я пришла и… и… — она сбилась. Очень трудно изображать злость, когда на самом деле вовсе не злишься. — Я должна побеседовать с вашей патронессой на очень серьезную тему.

— Я уже сообщила вам, мэм, сегодня вечером это невозможно. Даже для вас, прошу меня простить.

— Это неприемлемо! — Алексия осталась довольна и выбором слова, и тем, как оно прозвучало: тон вышел по-настоящему командным! Сразу видно, дама пожила с оборотнями. Так, и что теперь? — Да будет вам известно, меня обманули! Взяли и обманули. Я так этого не оставлю. Придется обратиться в полицию. Вот увидите, что будет!.. — к тому времени леди Маккон и задрожавшая продавщица приковали к себе внимание всего магазина, как покупателей, так и персонала. — Я пришла сюда за наволосниками. Прослышала, что они совершенно необходимы для путешествий на дирижабле, хотела купить подходящий к моим волосам комплект, и что обнаруживается? Нет ни единой пары нужного оттенка. Где они все?

— Видите ли, мэм, сейчас у нас нет темных наволосников. Если мэм желает сделать заказ…

— Нет, мэм не желает ничего заказывать! Мэм желает получить наволосники сию секунду, немедленно! — тут Алексия подумала, не топнуть ли ногой, но решила, что это, пожалуй, будет чересчур театрально даже для такой аудитории. Вместо этого она доковыляла до полок с наволосниками, предусмотрительно разложенными возле стекла витрины, схватила в горсть пучок собственных кудрей, искусно уложенных над плечиками ее платья-визитки в сине-зеленую клетку, и махнула ими в сторону стеллажа. А затем попятилась, словно несоответствие оттенков вызывало у нее физическое отвращение.

— Видите? — отойдя чуть в сторону, Алексия указала навершием зонтика на предлагаемые наволосники.

Продавщица видела. Как, говоря по правде, и все остальные присутствовавшие в магазине дамы. А видели они леди Маккон, которой оставались считаные дни до разрешения от бремени, несмотря на это покинувшую постель и обожающего мужа, ради того чтобы прийти именно в этот магазин за наволосниками. Следовательно, аксессуар, хочешь не хочешь, снова вернется в моду. Леди Маккон, жена графа Вулси, славилась тем, что была на короткой ноге со многими законодателями мод. Может, сама она и предпочитала одеваться более практично, особенно в ее нынешнем положении, но если ей приспичило купить наволосники, значит, их одобряет лорд Акелдама. А что одобряет он, то одобряют вампиры, и если уж таково их мнение насчет этого аксессуара, значит, вывод самый простой: без него не обойтись.

Внезапно каждая дама в магазине возжелала обрести комплект «Наволосников для путешествующей на воздусях леди от миссис Танстелл». Все они перестали восхищаться шляпками, которым прежде уделяли внимание, и устремились к маленькому стеллажу. Даже те, кто не намеревался даже одной ногой ступить на борт дирижабля, неожиданно ощутили безумное желание обладать наволосниками. Что модно в воздухе, станет модным и на земле — взять хотя бы всеобщее необузданное увлечение декоративными гогглами.

Леди Маккон мигом окружила толпа суетящихся дам в турнюрах — все они хватали наволосники, покрикивая друг на друга визгливыми голосами и отчаянно стараясь завладеть подходящим к прическе комплектом. Кое-где даже толкались, у некоторых сбилось дыхание. Это был практически бунт.

К толчее присоединились услужливые продавщицы, они извлекли блокноты и пытались убедить дам не покупать что попало немедленно, а заказать наволосники подходящего цвета и, возможно, подумать о наиболее подходящем стиле, а также — отдельно и особенно — о диаметре завитка.

Алексия выбралась из возникшего хаоса и, настолько незаметно, насколько это было возможно с ее нынешними данными и ограниченными возможностями, отправилась в самый дальний конец магазина. Там в затененном углу под эффектной витриной с перчатками находилась ручка потайной двери в подъемную комнату. Алексия воспользовалась ею, и дверь тихонько открылась. Алексия с облегчением отметила, что кабина уже тут и ждет ее. Она забралась туда и закрылась.

После многих месяцев дружбы, не говоря, конечно, о случаях технического обслуживания парасоля и ремонта эфирографов, леди Маккон отлично освоилась с работой подъемной комнаты мадам Лефу. То, что некогда пугало ее, заставляя сжиматься внутренности, стало теперь обыденной процедурой, частью визита к подруге. Она щелкнула рычагом, запуская лебедку, и даже не дрогнула, когда хитроумное приспособление с резким звуком остановилось.

Леди Маккон преодолела коридор и громко постучала в дверь мастерской-лаборатории.

Тишина.

Предположив, что мадам Лефу, возможно, не услышала стука из-за какофонии, всегда царившей в громадном помещении, Алексия вошла.

На то, чтобы окинуть взглядом все расположенные в мастерской механизмы и груды деталей, у нее ушел долгий миг, но в конце концов она убедилась, что мадам Лефу действительно тут нет. Как и ее последнего изобретения. Продавщица говорила сущую правду: встретиться с мадам Лефу определенно было невозможно.

Алексия поджала губы. Женевьева, помнится, говорила, что будет окончательно доводить механизм до ума в другом месте. Что же предпринять? Попытаться вспомнить, где именно, и отправиться туда или просто оставить бумаги в мастерской, где с ними, наверно, ничего не случится? Алексия решила положить их на ближайшую металлическую столешницу и собралась было уйти, когда услышала что-то необычное.

Конечно, даже в отсутствие француженки некоторые ее машины продолжали свою работу, а леди Маккон не обладала слухом оборотня, чтобы четко выделить среди всего этого гудения, грохота, шипения привлекший ее внимание странный звук. Но он, несомненно, звучал. И мог исходить от человеческого существа, а мог и не от него.

Его могла также издавать очень возбужденная мышь.

Сначала Алексия решила оставить все как есть и не вмешиваться. Потом подумала, что, пожалуй, ей несложно убрать посторонний шум, но все же не стоит пускать в ход парасоль — в конце концов, можно ведь прервать какой-нибудь деликатный процесс, чего делать категорически нельзя. Но, как это происходило всегда, подобные раздумья всегда являлись не более чем паузой перед действиями, воздержаться от которых Алексия не могла, размышляй не размышляй.

Она крепко зажала в руке парасоль, подняла его высоко над головой и активировала излучатель прерывающего магнитного поля, сдвинув большим пальцем соответствующий листок лотоса на рукоятке зонта.

Наступила неестественная тишина — такая бывает, когда работа вдруг останавливается. Будь Алексия дамочкой с богатой фантазией, она заявила бы, что само время будто застыло, но она таковой не являлась, а потому не сказала ничего. Она просто вслушалась в единственный звук, который не оборвался.

Это был низкий тоскливый вой, и Алексия поняла, что ей доводилось слышать подобное прежде. Не то чтобы его издавали голосовые связки живого существа, но и машины тут тоже были ни при чем. В мастерской звучал прерывистый резкий плач, сопутствующий повторной смерти, и леди Маккон вполне могла догадаться, кто та страдалица, что его издает.