Немилосердная

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ В КОТОРОЙ ЛЕДИ МАККОН УПУСКАЕТ ПАРАСОЛЬ

Графиня вскочила на ноги. То же самое сделала и Фелисити. Лорд Амброуз решил, что леди Маккон перестала быть самой серьезной опасностью, и повернулся в сторону грохота.

— Сейчас замечательно подходящее время, — подгоняла графиню Алексия, но графиня раздраженно замотала головой.

— Роение начинается не благодаря решению. Я знаю, душесоска, вам трудно такое понять, но не всё в нашем мире результат сознательного выбора. Роение — это инстинкт. Я должна ощущать в глубине души, на сверхъестественном уровне, что мой рой больше не в безопасности. Тогда у меня появится ресурс, чтобы создать рой и никогда больше не возвращаться в это жилище. Сейчас я не в том положении.

Дом явно содрогнулся до самого фундамента, когда его потряс новый мощный удар.

— Вы уверены? — полюбопытствовала Алексия.

Что-то в буквальном смысле прокладывало себе путь сквозь здание. Так ребенок срывает с конфеты бумажный фантик, чтобы добраться до леденца внутри. «Вампир-леденец, ну и вкуснотища, — мелькнуло в голове у леди Маккон. — Пальчики оближешь».

Фелисити завопила.

— Где вы держите Джанела, графиня Надасди? — леди Маккон повысила голос, чтобы перекричать сестру.

Графиня отвлеклась на суматоху.

— Что?

— Я просто подумала, что вы захотите его привести. Чтобы он как можно скорее оказался рядом с вами.

— О да, это прекрасный план. Гематол, пожалуйста, приведи мальчика.

— Да, моя королева.

Только что вернувшийся герцог неохотно подчинился: все вампиры стремятся быть рядом со своей королевой, когда та в опасности. Но приказ есть приказ, поэтому он коротко поклонился и поспешил прочь.

Раздался очередной удар. Дверь в покои распахнулась, и в комнату ворвался доктор Кадаврс с несколькими трутнями-лакеями и вампирами роя. Последней была Мейбл Дейр, она захлопнула за собой дверь. Прекрасное золотое платье актрисы порвалось, прическа растрепалась, а выглядела она так, словно вот-вот начнет играть сцену смерти Офелии перед переполненным залом.

— Моя королева, вы не поверите, какой там монстр! Он ужасен! Он пробил насквозь стену, ту, что с Тицианом. И разбил бюст Деметры.

Графиня вежливо посочувствовала актрисе:

— Иди ко мне, моя дорогая.

Мейбл Дейр бросилась к своей госпоже, упала у ее ног и спрятала лицо в пышных юбках вампирессы. Вцепившиеся в тонкую тафту руки дрожали.

Алексию так и подмывало захлопать. Замечательное представление! Королева положила безупречно белую руку поверх каскада белокурых кудрей мисс Дейр и посмотрела на свой рой.

— Доктор Кадаврс, докладывайте! Чем вооружен октомат? Он отличается от стандартной, более ранней модели?

— Да, моя королева, похоже, его усовершенствовали.

— Он может жечь?

— Да, но огонь извергает только одно щупальце. Во втором стандартные деревянные клинки. Третье, похоже, может метать колышки, четвертое стреляет пулями.

— Продолжай, пока ты перечислил только половину щупалец.

— Остальные пока не использовались.

— Если мы имеем дело с мадам Лефу, то она оснастила все до последнего щупальца чем-нибудь смертоносным. Такой уж у нее образ мыслей.

Алексии ничего не оставалось, кроме как согласиться. Женевьева всегда считала, что чем больше всякой всячины напихать в какое-нибудь устройство, тем лучше.

Дальняя стена комнаты задрожала, и все услышали ужасный звук: что-то явно рвалось, лопалось и разлеталось. Это был звук столкновения металла, дерева и кирпича. Прямо на глазах у находившихся в комнате стену разорвало на куски. Как только осела пыль, стала видна куполообразная башка октомата, балансирующая на множестве щупалец. Эта махина пробиралась по руинам того, что совсем недавно являлось одним из самых элегантных лондонских особняков. Серебристая луна и яркие уличные газовые фонари освещали металлическую поверхность механического создания. А еще Алексия увидела, как внизу разбегаются в разные стороны по улице гости графини.

Она подняла свой парасоль и встала, укоризненно ткнув этим украшенным оборками аксессуаром в сторону октомата.

— Женевьева, я очень надеюсь, что вы никого не убили.

Но если мадам Лефу и сидела внутри своего творения, управляя им, она не обратила на леди Маккон никакого внимания. Ее интересовала одна-единственная цель — графиня Надасди. Гигантское щупальце протянулось через всю комнату и сделало попытку раздавить королеву вампиров. Алексия предпочитала начинать сражение, выпуская что-нибудь в воздух, но мадам Лефу выбрала рукопашный — или щупальцепашный? — бой. Возможно, чтобы не пострадали невинные.

Королева со сверхъестественной скоростью и хитростью уклонилась с пути здоровенной металлической штуковины. Однако она все равно оказалась в надежной ловушке, поскольку другого выхода из этой комнаты не существовало, а половина ее дома лежала в развалинах.

Фелисити испустила очередной крик и совершила самый разумный поступок, возможный в подобных обстоятельствах, а именно потеряла сознание. Все остальные повели себя столь же разумно и не обратили на это никакого внимания.

Лорд Амброуз бросился в атаку. Алексия понятия не имела, что затевает вампир и каким образом намерен осуществлять свой замысел, но у него явно что-то было на уме. Он подпрыгнул невозможно стремительно и высоко, приземлился на крыше октомата и стал пытаться в него проникнуть, явно пытаясь добраться до мозга всей операции.

Леди Маккон сочла, что это довольно неглупый план, однако вампиру не дали его осуществить. Лорд Амброуз очень старался пробить похожий на шлем металлический верх, но мадам Лефу была мастером своего дела. Крышка октомата оказалась практически бесшовной, и попасть в нее снаружи не представлялось возможным даже вампиру. Изобретательница оставила узкие отверстия для обзора, но в них получилось бы разве что заглянуть; пальцы туда не пролезали, а значит, нельзя было, зацепившись за край щели, попытаться отжать верх конструкции.

Взметнувшееся щупальце небрежно смахнуло лорда Амброуза, будто какую-то крошку. Вампир отлетел туда, где раньше стояла стена, отчаянно попытался ухватиться за край пола, не смог этого сделать и исчез из виду — лишь для того, чтобы появиться мгновение спустя. Он возвращался в комнату, перепрыгивая с одного этажа на другой.

На этот раз лорд Амброуз спикировал на основание одного из щупалец и попытался оторвать его. Задействовав всю свою силу, он старался выворотить шарикоподшипники и шкивы, отвечающие за подвижность осьминожьей конечности. Безрезультатно. Мадам Лефу всегда учитывала силу сверхъестественных и соответственно проектировала свои механизмы.

Пока лорд Амброуз таким образом нападал в лоб, несколько самых храбрых трутней тоже атаковали октомат, но чтобы смести их, хватило единственного взмаха свободного щупальца. Остальные добрались до королевы и встали кучкой между ней и механической бестией. Один из вампиров заряжал похожие на селедку боеприпасы в эфиротронную картечницу Гатлинга. Он крутанул рукоятку, и картечница принялась плевать в октомат блестящими «рыбешками», сопровождая свои действия ритмичным «так-так-так» пулеметной очереди. «Селедки», шипя, прилипали к защитной обшивке механизма, проедая в ней зловещие дырочки.

В комнату, которая теперь, казалось, вся была заполнена извивающимися осьминожьими конечностями, вползло еще одно щупальце. Это двигалось медленно, будто змея. Его кончик со щелчком раскрылся, и в обступившую графиню Надасди группу ударил огненный сноп.

Трутни закричали, а графиня, проворная и быстрая, отскочила в сторону, прихватив с собой еще двоих. Разумеется, она попытается спасти от огня всех, кого только сможет; так же поступил бы в подобных обстоятельствах Коналл со своими клавигерами.

Зная, что, вероятно, старается напрасно, Алексия сунула револьвер обратно в ридикюль и активировала прерывающее магнитное поле на парасоле, направив его на осьминога. Как и раньше, никакой реакции на невидимый взрыв не последовало, разве что замолчала картечница Гатлинга. Щупальце повернулось, поливая огнем будуар. Балдахин над красивой кроватью немедленно занялся, и пламя взметнулось к потолку. Алексия раскрыла парасоль и выставила перед собой, защищаясь.

Опустив его, она обнаружила кругом хаос и пыль, запах гари и вопли. В комнату проникло еще одно щупальце, и у Алексии возникло леденящее предчувствие, что оно может оказаться по-настоящему опасным. Мадам Лефу покончила с играми. Алексия знала, на что способен ее зонтик, когда дело касалось вампиров, а с кончика этого щупальца капала явно опасная жидкость, которая шипела, попадая на ковер, и прожигала в нем дыры.

Если леди Маккон не ошибалась в своем предположении, это был ляпис солярис — самое мощное средство против вампиров в ее парасоле, весьма любимое теми, кому приходилось сражаться с кровососами. Опасность заключалась в том, что ее приходилось разбавлять серной кислотой, которая могла убить почти кого угодно, а не только нанести ущерб вампиру.

— Женевьева, не надо! Вы можете ранить невинных! — Алексия испугалась не только за вампиров, но также за трутней и сестру: кажется, они все находились в зоне досягаемости струи. — Графиня, пожалуйста, вы должны ее увести, а то погибнут люди, — взмолилась она, обращаясь к королеве роя, которая явно была в опасности.

Но графиня Надасди не реагировала на доводы здравого рассудка. Теперь все ее усилия сосредоточились на том, чтобы защитить себя и своих подчиненных от уничтожения.

Снова появился герцог Гематол. Он нес в своих сильных, как и подобает сверхъестественным, руках низенького чумазого мальчишку. Герцог двигался даже быстрее своей королевы, если такое возможно. Он остановился перед ней и сунул ей брыкающегося Джанела. Все замерло.

Кроме Джанела, который орал и трепыхался, хотя, кажется, испугался октомата сильнее, чем вампиров. Мальчишка пискнул и рефлекторно схватился за шею графини Надасди худенькой грязной рукой.

Октомат не мог выстрелить без риска ранить Джанела. Современная наука не изобрела оружия, которое могло причинять вред вампирам, но было безвредно для людей; исключением являлся лишь солнечный свет. Одно из щупалец, уже опускавшееся со смертоносной силой на вампирскую королеву, в последнюю секунду отклонилось и с грохотом обрушилось на чайную тележку, которая до сих пор умудрилась выживать в этом хаосе без вреда для себя. От удара она сложилась пополам, и во все стороны полетели тонкий фарфор, куски пирога с патокой и маленькие сэндвичи.

Алексию это доконало. Дитя-неудобство отбивало у нее внутри какой-то ритм в знак одобрения, когда она выступила вперед и принялась изо всей мочи колотить по металлическому щупальцу парасолем.

— Женевьева! Только не пирог с патокой!

Бум-бум-бум. Бах!

Конечно, усилия Алексии пропали втуне, но она почувствовал себя лучше.

Кончик щупальца раскрылся, и из него высунулась трубочка, оказавшаяся рупором вроде тех, что в таком почете у цирковых шпрехшталмейстеров. Октомат поднес его к одной из щелей, заменяющих ему глаза, и мадам Лефу заговорила.

Во всяком случае, голос звучал похоже. И так странно было слышать культурную, мягкую речь с легким акцентом, доносящуюся из такого большого, пузатого механизма.

— Отдайте мне сына, и я оставлю вас в покое, графиня.

— Маман! — закричал Джанел, обращаясь к октомату. Поняв, что это творение его матери, а не какое-то чудище, порожденное ночными кошмарами, он стал вырываться из рук вампирессы. Без малейшего успеха: ведь она была гораздо, гораздо сильнее мальчика, а потому лишь крепче прижала его к себе.

Джанел перешел на французский:

— Не надо, маман! Они меня не обижали. Со мной все хорошо. Они были очень добры. Кормили меня конфетами! — острый подбородок мальчика торчал вперед, а голос звучал требовательно.

Мадам Лефу ничего больше не сказала. Ясно было, что ситуация зашла в тупик. Графиня не собиралась отпускать мальчишку, а мадам Лефу не собиралась выпускать остальных куда бы то ни было.

Алексия начала потихоньку придвигаться к сестре, чувствуя, что очень скоро у королевы останется лишь один выход — бежать. А оставить Фелисити в этом здании, к сожалению, на самом деле было невозможно, какой бы привлекательной ни казалась эта идея.

Особняк покачнулся на фундаменте. Он обрушился больше чем наполовину, невредимой осталась лишь его задняя часть, ему явно оставалось недолго. Несущие конструкции выходили из строя. Алексия частенько думала, что лондонские дома обладают меньшей структурной целостностью, чем даже самый дешевый ее турнюр.

Она подковыляла к вампирской королеве, старательно не касаясь ее.

— Графиня, я знаю, вы говорили, что это не вопрос практичности, но, похоже, сейчас превосходное время, чтобы начать роиться, если вы сможете попытаться.

Графиня обратила на Алексию ставшие черными от страха глаза и открыла рот в крике ярости, продемонстрировав оба комплекта клыков — Питателей и Создателей (этой второй парой обладали лишь королевы). На лице ее почти не осталось признаков здравомыслия. Очевидно, непосредственно в ситуации катастрофы вампиры легко могут уподобиться сильно подверженным эмоциям оборотням и уповать, чтобы спастись, на то немногое, что осталось от их душ.

Леди Маккон не имела привычки сомневаться в правильности своего выбора, но в этот миг вдруг подумала, что, возможно, совершила прискорбную ошибку. Хотя мадам Лефу и промчалась по улицам Лондона, бесчинствуя, нарушая законы и сея хаос, графиня показала себя похитительницей детей, не больше и не меньше. Алексия знала, что у нее есть возможность покончить с этим. Достаточно протянуть руку и коснуться вампирессы, превратив ту в человека, совершенно обыкновенного и уж всяко неспособного удержать жилистого извивающегося Джанела.

Алексия заколебалась, потому что не могла отринуть логику даже в минуту кризиса. С точки зрения дипломатии, хуже смерти королевы роя от рук дамы-ученого будет только если она погибнет от рук леди Маккон, бездушной, маджаха и супруги оборотня.

Словно чтобы поставить точку в ее колебаниях, внезапно протянувшееся щупальце отбросило Алексию назад. Она споткнулась — больная щиколотка подвела — и упала на спину, как ей показалось, в миллионный раз за этот вечер.

Она приземлилась рядом с Фелисити, придвинулась к той и слегка похлопала по щекам. Наконец сестра заморгала и открыла свои голубые глаза.

— Алексия?

Младенцу-неудобству, похоже, надоело такое чересчур вольное, чтобы не сказать жестокое, обращение собственной матери. Он взбрыкнул в знак протеста, и Алексия внезапно снова откинулась на спину, ухнув от боли.

— Алексия! — возможно, Фелисити на самом деле несколько встревожилась. Она никогда не видела, чтобы ее старшая сестра выказывала признаки слабости. Никогда.

Алексия сделала усилие и села.

— Фелисити, нам надо убираться отсюда.

Фелисити помогла Алексии подняться как раз вовремя, чтобы они увидели, как лорд Амброуз и еще двое вампиров дружно прыгнули на октомат. Это явно было согласованное нападение. Они накинули на кабину монстра большой кусок ткани, подозрительно напоминавший скатерть, и закутали его. Этот умный маневр моментально ослепил сидевшую внутри мадам Лефу. Теперь она не могла ни ориентироваться, ни нападать. Щупальца тщетно молотили по воздуху.

Октомат был временно обезврежен, и графиня приступила к действиям. Как и ее трутни. Все они бросились к провалу, образовавшемуся на месте рухнувшей стены. Графиня двигалась стремительно, крепко прижимая к груди Джанела. Без всяких колебаний она прыгнула вниз, прямо на обломки здания. В первый миг полета Джанел испустил вопль страха, который быстро превратился в крик восторга.

Алексия и Фелисити тоже добрели до края и посмотрели вниз. Три этажа. Выжить после подобного прыжка они не смогли бы, а другого способа выбраться отсюда не наблюдалось.

Зато им открылся отличный вид на происходящее. Они могли наблюдать за тем, как графиня и ее вампиры, ускользнувшие от щупалец октомата, помчались по залитому лунным светом городу. У них явно наконец-то начался процесс роения. Трутни последовали за ними более осмотрительно, чуть не ползком, постепенно спустились по руинам дома и припустили следом, неспособные развить ту же скорость, что их сверхъестественная госпожа.

Октомат закричал — скорее это была мадам Лефу — и с помощью огненного щупальца сжег застившую обзор скатерть. Избавившись от нее, изобретательница буквально через миг поняла, что ее добыча сбежала. Лишь Алексия с сестрой все еще оставались в качающемся здании — а оно явно собиралось вот-вот рухнуть.

Механический осьминог развернулся и бросился в погоню за удирающими вампирами, круша все, что попадалось ему на пути, и не обращая на это никакого внимания. Мадам Лефу либо не заметила Алексию в ее бедственном положении, либо не сочла нужным ей помочь. Леди Маккон горячо надеялась, что верен первый вариант, ведь в противном случае выходило, что ее подруга куда более немилосердна, чем она сама.

— Сука, — лаконично изрекла леди Маккон.

Фелисити ахнула от такой формулировки, невзирая даже на столь непростые обстоятельства. Алексия посмотрела на сестру и проговорила, полностью отдавая себе отчет, что та не поймет, о чем она:

— В конце концов мне придется ее арестовать.

Дом роя поддался гравитации и с долгим неохотным скрипом наклонился вперед.

Женщины стали съезжать к краю провала. Фелисити завопила, а Алексия в лучших традициях сегодняшнего вечера потеряла равновесие и упала, тоже поддавшись гравитации. Она поехала вниз, цепляясь за расколотые половицы.

Ей удалось повиснуть на краю. Парасоль упал и приземлился далеко внизу среди кусков стены, фрагментов произведений искусства и обрывков ковра. Алексия болталась над пропастью, отчаянно ухватившись за деревянную балку, которая слегка выступала из остатков стены.

У Фелисити началась истерика.

Леди Маккон гадала, сколько сможет провисеть, радуясь, что сняла перчатки. Она была достаточно сильной, но неделя выдалась очень долгая, а подобные упражнения не являлись ее коньком даже до беременности. К тому же сейчас ее тяготил изрядный лишний вес.

«Ну что ж, — философски подумала она, — это очень романтичная смерть. И она определенно огорчит мадам Лефу, уже что-то. Чувство вины может пойти ей пользу».

А потом, уже сочтя, что все потеряно, она ощутила затылком дуновение воздуха и покалывание, какое бывает при волнении эфира.

— Однако! — сказал Бутс. — Я могу быть вам полезен, леди Маккон?

Похожая на шляпку гондола частного дирижабля лорда Акелдамы спустилась с небес, будто некий толстый и благонамеренный спаситель. Алексия посмотрела на него через плечо.

— Не особенно. Я думала, может, поболтаюсь тут немножко, посмотрю, что из этого выйдет.

— О-о, не надо из-за нее суетиться! — заорала Фелисити. — Помогите мне! Я гораздо важнее.

Проигнорировав ее, Бутс направлял пилота, пока гондола не оказалась в точности под леди Маккон. В тот же миг здание качнулось, Алексия ощутила, как разжались ее цеплявшиеся за балку пальцы, вскрикнула и с глухим стуком приземлилась в корзину. Ноги подвели, и она опять плюхнулась на турнюр, который после всех злоключений сегодняшнего вечера почти совсем утратил былую упругость. После краткого размышления Алексия просто откинулась на спину. В конце концов, всему есть предел.

— А меня, а меня-я-а-а-а?! — верещала Фелисити, похоже, имея на то серьезный повод, поскольку здание продолжало заваливаться.

Бутс осмотрел юную даму с ног до головы, без сомнения, заметив следы укусов на ее белой шейке. Остатки дома могли в любой момент рухнуть, однако он колебался.

— Леди Маккон? — Бутс был весьма вышколенным трутнем.

Алексия цыкнула зубом.

— Похоже, придется.

Пилот поднял дирижабль чуть повыше. Тиззи вежливо подал мисс Лунтвилл руку, будто собираясь вести ее к столу, и та ступила в гондолу с достоинством перепуганного котенка.

Здание за ее спиной обрушилось. Пилот рванул на себя один из управляющих пропеллером рычагов, воздушное судно пыхнуло облаком пара и прыгнуло вперед как раз вовремя, чтобы избежать прямого попадания куска крыши, когда остатки обиталища роя осели на землю.

— Куда теперь, леди Маккон?

Алексия посмотрела на Бутса, который нависал над ней с очевидным беспокойством. Дитя внутри продолжало выражать недовольство событиями этой ночи. Сейчас, когда Коналл занимал свое место в подземелье, а луна высоко над головами по-прежнему оставалась такой же яркой, леди Маккон смогла придумать лишь одно место, куда можно отправиться. Все подходящие убежища сейчас оказались недоступны: мастерская мадам Лефу даже не рассматривалась, а Танстеллы до сих пор не вернулись из Шотландии.

Агенты БРП (в этом леди Маккон не сомневалась) уже приступили к расследованию причин обрушения вампирского особняка и начали охотиться за октоматом, который продолжает свой разрушительный бег по городу. В распоряжении Бюро целый арсенал — и картечницы Гатлинга, и магнитронные мини-пушки, не говоря уже о бомбочках с заварным кремом. Пусть ради разнообразия теперь они попробуют остановить мадам Лефу. Вряд ли им удастся обставить Женевьеву, учитывая ум, навыки и возможности изобретательницы, но, может, они хотя бы замедлят ее продвижение. А у Алексии, в конце-то концов, есть лишь ее парасоль. Тут она выругалась, осознав, что даже его больше нет. Он лежит где-то внизу, возможно, погребенный под обломками рухнувшего особняка. Этель уютно лежала в ридикюле на поясе, но драгоценный парасоль пропал.

— Уверена, что вы, джентльмены, со мной согласитесь. Именно в такие мгновения, как эти, леди требуется серьезная консультация по поводу ее наряда.

Бутс и Тиззи с глубокой озабоченностью оглядели пребывающее в плачевном состоянии платье Алексии, сплющенный турнюр, грязный подол и кружевную отделку, которая обгорела и закоптилась.

— На Бонд-стрит? — серьезно предположил Тиззи.

Алексия выгнула бровь.

— О нет, у нас же чрезвычайная ситуация с одеждой. Пожалуйста, отвезите меня к лорду Акелдаме.

— Сию секунду, леди Маккон, сию секунду, — обрамленное бакенбардами лицо Бутса имело весьма серьезное выражение.

Дирижабль поднялся чуть выше и, выпустив еще один мощный клуб пара, быстро заскользил на север, к дому кормчего.