Несокрушимо

17

Сильвия

Мег пронеслась мимо двери дамской комнаты с таким темпом, будто участвовала в Олимпийских играх.

— Там могут быть люди. Заходи сюда.

Я почувствовала, как меня потащили в офис кейтеринга в конце коридора.

— Мег, что на тебя нашло?

— Нам нужно поговорить. — Она закрыла дверь, включила верхний свет и повернулась ко мне лицом, её глаза горели любопытством. — Что у тебя с Генри?

— Эм…

— Даже не пытайся мне врать. Я вижу, что между вами что-то есть. Ты в него влюблена.

— Что? Нет.

Она закатила глаза.

— Сильвия, ты почти сидела у него на коленях весь вечер. А он смотрел на тебя с этим взглядом.

— С каким взглядом?

Её брови взметнулись.

— С тем, который говорит: «У меня есть идеи». Ну, признавайся. Ты переспала с ним?

Я вздохнула, решив больше не притворяться.

— Да.

Она вскрикнула и захлопала в ладоши.

— Ура! Один раз?

— Да. — Потом я улыбнулась. — Один раз в коридоре, один раз в его кровати, один раз в ванной и один раз в офисе.

Улыбка Мег медленно сползла с лица, её выражение сменилось от восторга к шоку.

— Ты издеваешься? Вы столько раз успели с тех пор, как ты вернулась?

— Ну, большая часть этого случилась в прошлую субботу вечером. Но да, всё действительно развивалось довольно быстро. — Я пожала плечами. — Если честно, это немного пугает меня.

— Почему? Он же кажется таким классным парнем.

— Потому что он действительно классный парень. Потому что он мне очень нравится. Потому что, если бы моя жизнь была другой и не такой хреновой, он был бы именно тем, кого я искала. — Я сглотнула, ощущая тяжесть слов. — Я так легко могу в него влюбиться, Мег.

— Но твоя жизнь больше не хреновая, Сильвия, — с улыбкой сказала она, положив руки мне на плечи. — И это прекрасно. Не бойся дать ему шанс.

— Я не боюсь, честно, — покачала я головой. — На самом деле, мне стоило бы быть осторожнее, а не наоборот. Но я не могу держаться от него подальше.

— И это плохо?

— У меня в голове этот голос, — выпалила я.

— Голос?

— Да, — объяснила я. — Он заставляет меня сомневаться в себе. Он шепчет, что я не могу доверять своим чувствам.

— Не слушай его, — сказала она, будто это так просто.

— Но…

— Никаких «но». Я знаю, насколько ты была несчастна прошлой осенью. Ты была несчастна многие годы. Если мысль о том, чтобы быть с Генри, делает тебя счастливой, ты должна дать этому шанс.

— Я не только о себе должна думать, — напомнила я. — У меня двое детей.

— Ах да, — вздохнула она. — Дети, конечно, всё усложняют. Но, я уверена, они хотят, чтобы ты была счастлива, верно? Тебе просто нужно поговорить с ними.

Я решила не упоминать подозрительные вопросы Уитни прошлым вечером — в основном потому, что не хотела сейчас об этом думать.

— Этот весь разговор может оказаться бессмысленным, — сказала я. — Генри может даже не хотеть встречаться со мной по-настоящему. У него может быть любая — моложе, красивее и без детей.

Она ухмыльнулась.

— Поверь мне, он хочет. Даже Ноа спросил меня, не спите ли вы.

— Боже, — закатив глаза, я рассмеялась. — Мы с ним, видимо, самые неумело скрывающие свои чувства люди на свете?

Она засмеялась.

— Вполне возможно. Но, слушай, хорошая химия — это редкость. Не упускай её. Ладно, пойдём обратно на вечеринку.

Над потолком в амбаре тускло горели лампочки, развешанные гирляндами вдоль балок. Перед тем как вернуться за свой стол, я решила проверить детей — они, казалось, прекрасно проводили время. Даже маленькая Винни всё ещё была полна энергии.

— Мам, а как же бенгальские огни? — задыхаясь от танцев, спросила Уитни.

На её лице было довольно яркое бирюзовое тени, но я решила не спорить с ней на этот счёт. Она явно наслаждалась вечером, и я почувствовала лёгкую волну оптимизма.

— Ах да! Точно! Я забыла их дома, — похлопала её по плечу. — Я сейчас быстро сбегаю за ними, хорошо?

— Ладно.

Я направилась обратно к нашему столу, где Генри сидел один. Одна нога была закинута на другую, он откинулся на спинку стула, попивая свой напиток, и смотрел на меня взглядом, от которого в груди всё замирало. У меня буквально перехватило дыхание от того, каким красивым он выглядел. Таким сексуальным. Сильным. Добрым. Внутри что-то вспыхнуло.

— Привет, — сказал он, вставая, чтобы отодвинуть для меня стул. — Я уже начал думать, что ты нашла кого-то получше, чтобы сидеть рядом.

— Невозможно, — ответила я, бросая сумочку на стол. Затем я поднялась на цыпочки и прошептала ему на ухо: — Хочешь улизнуть на минутку-другую?

Он закрыл глаза.

— Сильвия. Не делай этого со мной.

— Чего не делать?

— Не искушай меня, — его глаза открылись и буквально прожгли меня своим взглядом. — Я дал себе слово быть паинькой сегодня, ведь мы на людях.

— Тогда давай найдём место, где нас никто не увидит, и будем плохими.

— Порядочный джентльмен. Порядочный джентльмен. Порядочный джентльмен, — пробормотал он.

— Что?

— Ты меня убиваешь, Сильвия. Все увидят, как мы уходим. За нашим столом все и так знают, что мы… — он осёкся. — Наверное, потому что я не могу перестать смотреть на твою задницу в этой юбке.

— Мне всё равно, кто нас увидит. Я хочу тебя. Сейчас, — я подарила ему самый соблазнительный взгляд и тихо добавила: — Я даже оставлю юбку на себе.

— Чёрт, — он продержался меньше трёх секунд, а потом сдался. — Куда мы улизнём?

Я улыбнулась.

— Ко мне домой. Я пойду первой.

— Я догоню через пару минут — если смогу столько выдержать.

Я развернулась на каблуках, направилась к гардеробу у выхода, быстро накинула мамину шубу и выбежала в двери. Воздух был ледяной, но снега не было, а дорожка между амбаром и гостиницей была расчищена. Всё же я заставила себя идти медленнее, чтобы случайно не оступиться на каблуках.

Если я и собиралась заработать синяки на коленях, то точно не из-за скользкого тротуара.

Волнение от чего-то тайного и запретного бурлило внутри. Я не могла вспомнить ни одного момента в своей жизни, когда вела себя так безрассудно. Но мне было всё равно — в этот момент ничего не имело значения, кроме того, как я себя чувствую. И это было невероятно. Я снова обрела контроль над своей жизнью. Какой лучший способ попрощаться со старой версией себя и сказать «привет» новой?

Я свернула с тропинки к подъездной дорожке родителей, ввела код, чтобы открыть гараж, и через него проскользнула в дом через заднюю дверь, ведущую в хозяйственное помещение. Я оставила дверь гаража открытой, думая, что Генри тоже войдёт через неё, но не успела я достать оставленный на кухонном стуле пакет с бенгальскими огнями, как услышала стук в парадную дверь.

Так много для того, чтобы подождать пять минут.

Сбросив пальто на стул рядом с пакетом, я поспешила в прихожую и открыла дверь. На крыльце стоял Генри в своём праздничном костюме, словно старомодный кавалер, пришедший за своей дамой, или мой кавалер на выпускной.

— Заходи, — сказала я, отходя в сторону.

Он захлопнул дверь за собой. В прихожей было темно и тихо.

— Совсем одна, малышка?

Я кивнула, взяла его за руку и повела вверх по лестнице.

— Моих родителей нет дома.

— Разумно ли приглашать учителя к себе домой ночью, когда родителей нет?

— Ну, я просто подумала, что ты, возможно, захочешь дать мне небольшое индивидуальное занятие. Я так хочу быть твоей лучшей ученицей.

Я затащила его в свою комнату, и он закрыл дверь. Шторы у меня были опущены, но лампа у кровати горела. Свет был неярким, но его было достаточно, чтобы разглядеть голодный блеск в его глазах.

— Индивидуальное занятие, да? — Он снял пиджак и бросил его на мою кровать. Затем развязал узел галстука и распустил его. — И чему же ты хочешь научиться?

Я расправила плечи и с невинным видом направился к нему, заложив руки за спину.

— Конечно, как доставить тебе удовольствие.

Он вытащил галстук из-под воротника.

— Повернись.

Я повернулась к нему спиной и увидела наши отражения в зеркале в полный рост, висевшем на задней стороне дверцы моего шкафа. Я почти ожидала, что он задерет юбку, которая ему так нравилась, и трахнет меня прямо у меня на глазах. Но вместо этого он завел мне руки за спину и связал запястья своим галстуком.

Плотно.

У меня вырвался тихий вздох. Мое сердце бешено колотилось. Меня никогда раньше не связывали.

— Ты хотела узнать, как доставить мне удовольствие, — Генри встретился со мной взглядом в зеркале.

— Да.

— Иногда мне нравится все контролировать самому.

Он постоял там еще секунду, и я на мгновение подумала, что он обдумывает, как далеко зайти в этой маленькой игре. Я хотела показать ему, что ему не нужно бояться причинить мне боль, обидеть меня. Я хотела поиграть — разве не я это начала? Как я могла дать ему понять?

Снова повернувшись к нему лицом, я опустилась на колени на ковер и посмотрела на него снизу вверх широко раскрытыми глазами.

— Скажи мне, что делать. — Я облизнула губы. — Пожалуйста.

— Господи. — Генри взял меня двумя пальцами за подбородок и провел большим пальцем по моей нижней губе. — У тебя такой чертовски красивый рот.

Я слегка приоткрыла губы, и он просунул между ними большой палец. Я погладила его языком, обвела кругами, пососала, не сводя с него глаз.

Его дыхание стало тяжелее.

— Ты понимаешь, о чем просишь, малышка?

Я чуть было не кивнула, но потом подумала, что было бы веселее, если бы я ответила «нет». Поэтому я покачала головой и оторвала губы от его большого пальца.

— Покажи мне.

Он расстегнул ремень.

Потом пуговицу.

А затем молнию.

Затем он сунул руку в штаны и вытащил свой член, который был огромным, толстым и твердым. Он погладил себя несколько раз, и я почувствовала, что становлюсь еще более влажной.

— Позволь мне, — прошептала я.

Он поднес кончик к моим губам, и я облизала его, как рожок мороженого, языком. Сначала с одной стороны, потом с другой. По кругу. По всякому, пока он сжимал член в кулаке и медленно водил рукой вверх-вниз.

— Вот так? — Спросила я застенчиво, хлопая ресницами.

— Да, черт возьми. А теперь открой рот.

Я сделала, как он просил, и он протолкнул свой член между моими губами, медленно, дюйм за дюймом, пока он не уперся в заднюю стенку моего горла. На секунду я испугалась, что могу задохнуться, но затем он вышел. Когда он вошел в меня в следующий раз, это было только наполовину, позволяя мне играть, дразнить и посасывать, пока он нежно двигал бедрами. Его руки переместились на мою голову, и он застонал, когда перешел к более быстрому ритму, более жестким движениям, более глубоким толчкам.

— Ты заставляешь меня так чертовски возбуждаться, — прохрипел он. — Даже когда я полностью контролирую себя, я этого не делаю. Рядом с тобой каждая гребаная секунда — это борьба.

Без помощи рук у меня не было никакого контроля, и страх задохнуться был вполне реален. Но мне нравились его гортанные звуки экстаза, то, как его пальцы сжимали мои волосы, солоновато-сладкий вкус его тела на моем языке. Животные звуки, которые я издавала, были инстинктивными, беспомощными, гортанными, неистовыми. Часть меня была смущена ими, но другая часть была в восторге от того, что я перестала заботиться о том, как я выгляжу и как звучу — мне больше не нужно было соответствовать искусственной версии самой себя. Мне не нужно было все время быть идеальной. Я могла быть грязной. Я могла быть настоящей. Я могла быть собой.

— Боже мой, твоя задница в этой юбке, — прорычал Генри, и я понял, что он наблюдает за этим в зеркало. Почему-то от этого стало еще жарче. — Я должен трахнуть тебя, пока ты в ней.

Внезапно он вытащил свой член у меня изо рта и рывком поставил меня на ноги. Мои руки все еще были связаны, но я почувствовала, что меня толкают к зеркалу, и разворачивают к нему лицом. Генри наклонился и запустил руку мне под юбку, чтобы стянуть мои едва заметные красные кружевные трусики вниз по ногам и помочь мне переступить через них одной ногой. Когда он встал, то оперся одной рукой о зеркало, другой обнял меня за талию и просунул руку мне под юбку, между бедер.

Я застонала, мои ноги чуть не подкосились, когда он начал играть с моим клитором, нежно поглаживая его и шепча мне на ухо.

— Ты так намокла, когда сосала мой член? Правда?

— Да, — выдавила я.

Я чувствовала, как его член упирается в мои связанные руки, и попыталась взять его. Взглянув на свое отражение в зеркале, я с трудом поверила, что женщина в зеркале — это я. Мои волосы были в диком беспорядке. Помада размазалась по подбородку. Моя кожа раскраснелась. Мои глаза были блестели, а рот приоткрыт.

— Мне нравится, с какой жадностью ты ко мне относишься, — сказал он хриплым от вожделения голосом, когда его пальцы задвигались быстрее. Боже, он точно знал, как прикасаться ко мне. — Я говорю себе, что ты никогда ни к кому так не относилась.

— Это не так. О Боже, Генри, — выдохнула я, меня охватила знакомая паника, которую я всегда испытывала, когда приближался оргазм, и я боялась, что он промелькнет передо мной, а затем исчезнет, как мираж. — Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся.

Конечно, он не остановился, потому что это была моя новая жизнь, а не старая, и теперь я была с тем, кто ценил мое удовольствие, а не только свое. Я чуть не заплакала, когда оргазм сотряс мое тело под его рукой, превратив мои ноги в желе.

Я едва удержалась на ногах, когда почувствовала, что мои руки освободились, и оперлась о зеркало обеими ладонями, когда его член вошел в меня. Моя юбка задралась, когда он входил в меня снова и снова, его руки сжимали мои бедра. Я посмотрела на себя в зеркало, увидела свою задранную юбку и широко расставленные ноги на каблуках, свои красные колени и растрепанные волосы. И я увидела, как Генри яростно трахает меня сзади, услышала его прерывистое дыхание и ругательства сквозь стиснутые зубы, почувствовала, как его пальцы безжалостно впиваются в мою кожу.

Когда он посмотрел через мое плечо, наши взгляды встретились в зеркале, и через две секунды он взорвался внутри меня, его тело замерло, рука обвилась вокруг моей талии, его грудь тяжело прижалась к моей спине, а член пульсировал во мне. Когда спазмы утихли, мы на мгновение замерли. Он прижался лбом к моему плечу.

По моей коже пробежал озноб, и я задрожала. Но это была приятная дрожь — от предвкушения будущего, от обещания снова быть счастливыми, от всех возможностей, которые были впереди.

Генри поднял голову.

— Всё в порядке?

— Да.

— Точно? Я был слишком груб с тобой?

— Нет. Возможно, мне придётся что-то объяснять по поводу ожогов на коленях от ковра, но мне больше чем хорошо.

— Отлично. — Он поцеловал меня в плечо. — Потому что есть кое-что, о чём я хотел бы поговорить.

— Звучит серьёзно. — Я немного дразнила его — моего милого, сексуального, серьёзного Генри, — но он кивнул.

— Да, в каком-то смысле.

— О, понятно. Дашь мне минутку?

— Конечно.

Генри ждал меня в спальне, пока я привела себя в порядок в ванной. Когда я вернулась, он стоял у моего комода и смотрел на фотографию моих детей, сделанную, когда они были ещё совсем маленькими.

— Ты сделала это фото? — спросил он.

— Да. — Я достала из ящика новое бельё и надела его под юбку. На мне не было обуви — туфли я сбросила на пути в ванную.

— Милые.

— Они такие и есть. Надеюсь, я не сильно их порчу.

Он повернулся ко мне, засунув руки в карманы. Верхние пуговицы его рубашки были расстёгнуты, галстук он так и не надел. Волосы были взлохмачены очаровательно и небрежно.

— Ты поговорила с Уитни прошлой ночью?

— Да. Думаю, мы друг друга поняли. — Я замялась, прежде чем добавить: — Она спросила, встречаемся ли мы.

Он помолчал несколько секунд.

— И что ты ответила?

— Я сказала, что нет. — Я провела пальцем по царапине на деревянной поверхности комода. Скорее всего, я оставила её в один из неудачных утренних моментов, бросив расческу. — Разве это не правда?

— А ты хочешь, чтобы это было так?

Я подняла на него взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что не хочу тебя торопить. Я знаю, мы говорили, что сами не понимаем, что делаем, и что не хотим афишировать это. Но… я чувствую что-то к тебе, Сильвия. И я не хочу это скрывать.

Сердце наполнилось надеждой, и я словно поднялась на цыпочки от этого ощущения.

— Я тоже чувствую что-то к тебе.

Его руки обняли меня.

— Вчера ночью я не мог уснуть, думая о тебе. Я знаю, это не то, что ты планировала. Я знаю, люди могут сказать, что мы двигаемся слишком быстро. Чёрт — это последнее, что тебе сейчас нужно, и то, чего я сам никогда не думал, что захочу. Но я хочу большего, чем просто прятаться. То есть, я хочу секса, не пойми меня неправильно, но я хочу водить тебя на настоящие свидания. Я хочу быть для тебя хорошим.

Я улыбнулась.

— Ты уже хороший для меня.

— Я хочу быть хорошим для тебя открыто. Хочу помочь тебе обустроиться здесь, стать частью твоей новой жизни. Хочу вернуться на этот вечер и поцеловать тебя в полночь. — Он поцеловал меня в губы. — Хочу, чтобы ты была моей по-настоящему.

Я покачала головой, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— Ты сумасшедший, знаешь? У тебя могла бы быть любая.

— А мне нужна только ты, Сильвия. — Он убрал волосы с моего лица. — Скажи, что это возможно.

Моё сердце бешено колотилось. Мы могли бы быть счастливы вместе — я чувствовала это глубоко внутри. Но мои страхи не исчезали так просто.

— Генри… быть со мной будет непросто.

— Всё хорошее даётся непросто.

— Мне нужно быть уверенной, что дети это примут. Они столько пережили.

— Безусловно, — твёрдо сказал он. — Я знаю, они на первом месте.

— И я всё ещё немного боюсь… боюсь позволить себе влюбиться. Дело не в том, что я тебе не доверяю, — быстро добавила я. — Я знаю, какой ты человек. Но, возможно, мне нужно время, чтобы почувствовать себя в безопасности, полностью доверив своё сердце. Оно только начинает заживать.

— Это нормально, — сказал он, прижимая губы к моему лбу. — Твоё сердце того стоит.

Я приблизилась к нему, прижавшись щекой к его груди и закрыв глаза, мечтая заглушить сомнения внутри себя навсегда.

— Это кажется слишком хорошо, чтобы быть правдой, Генри. Слишком много, слишком быстро. Это так?

— Со мной ты в безопасности, Сильвия. — Его голос был глубоким, спокойным и успокаивающим. — Обещаю. Всё будет хорошо.

В этот момент я поверила ему.

Мы привели себя в порядок, забрали пакет с бенгальскими огнями из кухни и направились обратно к амбару. Наше дыхание было видно в холодном ночном воздухе. Когда мы подошли к двери, из которой доносилась громкая музыка, Генри остановил меня.

— Подожди секунду.

— Что такое?

Он положил руки мне на плечи.

— Уже почти полночь, но я не смогу сделать это там.

Я улыбнулась.

— Ты имеешь в виду, поцеловать меня?

— Да.

— Тогда сделай это сейчас. Я буду хранить этот момент в памяти на полночь.

Он склонил голову, и наши губы встретились в полном, открытом поцелуе. Когда он попытался отстраниться, я положила руку ему на шею и продлила момент, чувствуя, как мое тело согревается, пока его руки скользили с моих плеч, обнимая меня за спину. Мы целовались глубоко и интимно, но менее поспешно, чем в моей спальне — этот поцелуй был началом чего-то нового. Нового года, новой жизни, новой надежды. Я почувствовала, как путы сомнений и недоверия, которые так плотно сжимали мое сердце, начали ослабевать.

Внезапно музыка стала громче, и голос раздался прямо перед нами.

— Мам?

Мы с Генри отскочили друг от друга, и я открыла глаза, чтобы увидеть Уитни, стоящую у открытой двери амбара. За ней шли Китон и девочки Мака.

— Уитни! — воскликнула я, обменявшись с Генри паническим взглядом. — Что вы здесь делаете?

— Мы пришли тебя искать. Ты сказала, что скоро вернешься с бенгальскими огнями, а прошло уже целая вечность. — Ее лицо выражало шок и недоумение, пока она смотрела то на меня, то на Генри. — Что происходит?

— О, ну, мы пошли за ними… Генри и я, то есть… И я не могла вспомнить, куда их положила. Нам пришлось поискать. — Я едва могла думать. Сердце бешено колотилось. Увидели ли они нас целующимися?

Ответ пришел мгновенно, когда Уитни покачала головой и сказала:

— Просто друзья, да? — Затем она проскользнула мимо меня и побежала к дому.

Я обернулась, наблюдая, как она удаляется.

— Уитни, вернись! Здесь холодно, и на тебе нет куртки!

— Мне все равно! — крикнула она в ответ.

Я повернулась к ошеломленным, дрожащим детям и сунула пакет с огнями Китону.

— Вот бенгальские огни. Несите их внутрь и поделите между собой, хорошо? Мне нужно поговорить с твоей сестрой.

— Ладно, — ответил он, взяв пакет и почесав затылок. — Она вернется?

— Надеюсь. Идите внутрь. — Когда они вернулись в амбар, я повернулась к Генри, который выглядел таким же потрясенным, как Китон. — Мне нужно идти.

— Конечно. Прости, Сильвия, — добавил он виновато. — Это моя вина.

— Нет, — покачала я головой, сдерживая слезы. — Это моя. Я должна была предвидеть это. — На мгновение я прижала ладонь к своему лбу. — Господи, о чем я думала?

— Сильвия… — Генри потянулся ко мне, но я отстранилась.

— Отпусти меня, — сказала я, начиная идти к дому. — Мне нужно найти ее.