Невеста по ошибке

Глава 12

Николь медленно откинула одеяло и натянула на себя сорочку. Она пребывала в удрученном состоянии, руки плохо слушались ее. Ну что ж, по крайней мере он о ней не забыл, подумала Николь. Присутствие его возлюбленной Бьянки не ослепило его окончательно. Или, может быть, он хотел отвезти ее назад, на мельницу, чтобы она находилась как можно дальше от Бьянки?

Она даже не поинтересовалась, куда Клэй намерен отвезти ее. Когда она застегивала платье, у нее так тряслись руки, что ему пришлось, отстранив ее, сделать это самому. Заглянув ей в лицо, он увидел огромные, наполненные слезами глаза. Наклонившись, он нежно поцеловал ее, и ее губы раскрылись ему навстречу.

— Догадываюсь, что у тебя есть причины с недоверием относиться ко мне, не так ли? — сказал он, по-отечески улыбнувшись ей, и, взяв за руку, вывел из комнаты, а потом из дома. Она приподняла юбку, чтобы не замочить подол в мокрой после дождя траве. Клэй тащил ее за собой, не обращая внимания на то, что ей приходится почти бегом поспевать за ним.

Ни слова не говоря, он усадил ее в шлюп и, отчалив от берега, распустил парус. Элегантная лодочка легко и красиво заскользила по воде. Николь сидела тихо и наблюдала, как он управляет суденышком. Он казался ей огромным, загадочным… Все это в нем она любила, хотя и не понимала. У Николь сжалось сердце, когда она заметила, что они направляются к плантации Армстронгов. Предчувствия ее не обманули: он везет ее на мельницу! Однако они миновали причал возле мельницы, и у нее отлегло от сердца.

Она не сразу узнала место, где остановился Клэй. Казалось, на берегу непроходимые заросли кустарника. Стоя по щиколотку в воде, он привязал лодку и протянул к ней руки. Она с благодарностью почти упала в его объятия. Он некоторое время смотрел на нее с довольным видом, потом понес на руках сквозь скрытую от глаз калитку на красивую поляну, где после дождя все казалось свежим и новым. Там было множество цветов, на которых поблескивали на солнце непросохшие капли дождя.

Клэй поставил Николь на землю, сел на большой камень возле цветника и посадил ее к себе на колени.

— Я знаю, что ты боишься испачкать травой свое платье, — поддразнил он ее.

Николь взглянула на него. В глазах ее была тревога.

— Зачем ты привез меня сюда? — шепотом спросила Николь.

— Я подумал, что нам с тобой пора поговорить.

— О Бьянке? — едва слышно спросила она.

— У тебя испуганный вид. Почему? — заглядывая ей в глаза, спросил Клэй.

— Я боюсь услышать то, что ты намерен сказать.

Положив ее голову себе на плечо, Клэй прижал ее к себе.

— Если не возражаешь, я хотел бы рассказать тебе о себе, о моей семье, о Бет.

Она молча кивнула. Ей хотелось знать о нем все.

— Мое детство напоминало волшебные сказки, которые ты рассказываешь близнецам, — начал Клэй. — У нас с Джеймсом были необыкновенные родители. Мать — красивая, добрая, с чувством юмора.

Николь улыбнулась, представив себе его мать.

— А отец?

— Он обожал ее. Даже когда мы с Джеймсом уже подросли, они возились друг с другом и играли, словно дети.

— А Бет? — прошептала Николь, и он почувствовал, как она напряглась.

— Бет была единственной дочерью нашего надсмотрщика. Ее мать умерла во время родов. Моя мать, естественно, взяла девочку под свое крылышко. Джеймс и я тоже. Джеймсу было восемь лет, а мне четыре года. Мать уделяла малышке очень много внимания, но мы с Джеймсом не испытывали ни ревности, ни зависти. Я с удовольствием носил ее на руках. Начав ходить, она повсюду следовала за нами, даже если мы с Джеймсом уходили из дома на целый день. Я научился ездить верхом, когда Бет сидела у меня за спиной.

— И ты влюбился в нее.

— Не совсем так. Мы оба — Джеймс и я — всегда ее любили.

— Но она вышла замуж за Джеймса.

Помолчав, Клэй продолжил:

— Все было не так. Не припомню, чтобы кто-нибудь об этом говорил, но мы оба знали, что она выйдет замуж за Джеймса. Думаю, он даже предложения ей не делал. Помню лишь, что у нас была вечеринка по случаю шестнадцатилетия Бет, и Джеймс спросил, не пора ли им назначить дату бракосочетания. Близнецы родились, когда ей еще не исполнилось семнадцати.

— Какой она была?

— Она была веселой и доброй и любила людей. Энергия била из нее ключом. Помню, как однажды, в неурожайный год, мы думали, что нам придется продать Арундел-Холл. Даже мама приуныла. Но Бет сказала, что не время жалеть себя, что следует заняться делом. К концу недели мы составили план экономии, позволявший пережить зиму. Зима была нелегкой, но нам удалось сохранить плантацию — и все благодаря Бет.

— Но все они умерли, — прошептала Николь, думая не только о его семье, но и о своей тоже.

— Да, — тихо сказал он. — В графстве разразилась эпидемия холеры, унесшая множество жизней. Сначала умер отец, потом мать. Я думал, мы не оправимся от такого удара, но был рад тому, что они умерли одновременно.

— Но у тебя все еще оставались Джеймс, Бет и близнецы.

— Да, — улыбнулся он, — у меня все еще была семья.

— Тебе не хотелось обзавестись собственным домом, женой, детьми? — спросила Николь.

Он покачал головой:

— Как ни странно, я был вполне доволен жизнью. Женщины у меня были. Например, одна хорошенькая ткачиха, которая… — Он замолчал и смущенно фыркнул. — Думаю, тебе едва ли интересно об этом слушать.

Николь энергично закивала.

— Вряд ли в нашу троицу вписалась бы какая-нибудь женщина. Мы провели вместе детские годы и знали мысли и желания друг друга, как свои собственные. С Джеймсом мы вместе работали, а потом возвращались домой к Бет. Она… не знаю, как это объяснить, умела дать почувствовать, что дома тебя с радостью ждут. Обо мне она заботилась так же, как о Джеймсе. Готовила мои любимые блюда, шила мне рубахи.

Он замолчал и, крепко прижав к себе Николь, зарылся лицом в ее душистые волосы.

— Расскажи мне о Бьянке, — прошептала Николь.

— На одну из вечеринок, которую устроила Бет, к нам пришел один человек из Англии, который то и дело поглядывал на Бет. Потом сказал ей, что недавно познакомился с молодой женщиной, которая как две капли воды похожа на Бет. Мы с Джеймсом посмеялись над его словами, потому что были уверены, что таких, как наша Бет, больше нет на свете. Но Бет заинтересовалась. Она засыпала гостя вопросами и записала адрес Бьянки Мейлсон. Сказала, что если когда-нибудь окажется в Англии, попробует ее найти.

— Но ты поехал в Англию первым.

— Да. Нам казалось, что на английских рынках мы получаем за наш хлопок и табак несправедливо низкие цены. Сначала туда планировали поехать Джеймс и Бет, а я должен был остаться с близнецами, но Бет обнаружила, что беременна. Она сказала, что боится потерять ребенка, если предпримет путешествие за океан, поэтому пришлось ехать мне.

— И она попросила тебя познакомиться с Бьянкой.

Клэй напрягся и крепко сжал Николь в объятиях.

— Джеймс и Бет утонули через несколько дней после моего отъезда, но известие об этом я получил уже в Англии, лишь несколько месяцев спустя. Закончив дела, я отправился в дом Бьянки. К тому времени я очень соскучился по своим близким и хотел поскорее вернуться домой. Но я знал, что Бет устроит мне головомойку, если я не попытаюсь отыскать женщину, как две капли воды похожую на нее. Англичанин, который рассказал Бет о Бьянке, пригласил меня погостить. Когда Бьянка вошла в комнату, я не мог отвести от нее взгляд. Мне тут же захотелось схватить ее, прижать к себе и расспросить о Джеймсе и близнецах. Мне было трудно поверить, что это не Бет. — Он на мгновение замолчал. — На следующий день приехал человек, который рассказал о гибели Джеймса и Бет. Его прислали Эллен и Хорас, но ему пришлось долго разыскивать меня.

— Ты испытал не только горе, но и потрясение, не так ли? — спросила Николь, испытавшая нечто подобное.

— Я был ошеломлен. Не мог поверить, что это правда, но этот человек своими глазами видел, как их тела вытаскивали из реки. Я не мог себе представить, что, когда вернусь в Арундел-Холл, дом будет пуст. Родители умерли, а теперь погибли Джеймс и Бет. Я даже подумывал о том, чтобы остаться в Англии, попросив Хораса продать плантацию.

— Но тут была Бьянка.

— Да, тут была Бьянка. Я начал думать, что на самом деле Бет не погибла и что тот факт, что я получил известие о гибели Бет, находясь рядом с женщиной, очень похожей на нее, является хорошим предзнаменованием. Мне тогда казалось, что Бьянка похожа на Бет. Я смотрел на нее и говорил себе, что Бет все еще жива и что хотя бы один из тех, кого я любил, по-прежнему находится со мной. Я предложил Бьянке выйти за меня замуж. Хотел, чтобы она поехала в Виргинию вместе со мной, чтобы мне не пришлось входить в пустой дом, но она ответила, что должна подумать. Ждать я не мог, понимая, что нужно возвращаться домой. Я чувствовал, что если буду уверен в том, что Бьянка вскоре приедет, это поможет мне вернуться на опустевшую плантацию, и я надеялся, что работа поможет мне забыть об утратах.

— Ничто не может помочь забыть об утратах.

Он поцеловал ее в лоб.

— Я работал за двоих, а может быть, за троих, но боль не утихала. Я старался как можно реже бывать дома. Пустота удручала меня. Соседи пытались мне помочь, пытались сосватать меня, но я не хотел никаких перемен.

— Ты хотел, чтобы вернулись Джеймс и Бет.

— С каждым днем желание видеть рядом с собой вторую Бет становилось все сильнее. Я смирился с гибелью Джеймса, но меня преследовал образ Бьянки. Мне казалось, что она смогла бы заменить Бет.

— Поэтому ты организовал ее похищение и доставку к тебе.

— Да. Сделал это с отчаяния. Чтобы не сойти с ума.

— Неудивительно, что ты рассвирепел, обнаружив, что тебя женили на мне вместо Бьянки. Ты ожидал высокую блондинку, а получил…

— Миниатюрную темноволосую красавицу с забавным ротиком, — рассмеялся он. — Из-за меня ты столько всего натерпелась, что должна была бы пристрелить меня на месте.

— Но ведь ты ожидал увидеть Бьянку! — сказала Николь, как всегда, бросаясь на его защиту.

— Слава Богу, что это была не она! Какой же я болван! Думал, один человек может заменить другого.

— Ты все еще любишь Бьянку?

— Я никогда ее не любил. Теперь-то я это твердо знаю. Я видел лишь ее сходство с Бет, Даже когда она приехала сюда, воспринимал ее как Бет. Я, видишь ли, думал, что, как только Бьянка появится здесь, все вернется на круги своя и дома будет так же уютно, как в то время, когда была жива Бет.

— Но все оказалось не так? — с надеждой в голосе спросила Николь.

— Да. И за это я должен благодарить тебя. Я вдруг понял, что мне не хочется возвращаться домой. А когда здесь жила ты, хотелось. Когда там находилась Бьянка, я предпочитал оставаться на ночь в полях, особенно там, где они были расположены ближе к мельнице. — Николь улыбнулась и поцеловала его в грудь сквозь ткань рубахи. Таких восхитительных слов ей никогда еще не приходилось слышать. — Только Уэсу удалось отчасти образумить меня, — продолжил он. — Когда Уэс впервые увидел Бьянку, я заметил, какое она произвела на него впечатление. Но я подумал, что Уэс поймет, почему в моем доме находится она, а не ты.

— Едва ли Уэсли нравится Бьянка.

Клэй хохотнул и поцеловал ее в кончик носа.

— Не то слово! Но когда он сказал мне, что считает ее тщеславной, наглой мерзавкой, я ударил его. После этого я совсем приуныл — то ли оттого, что ударил друга, то ли оттого, что услышал правду. Я ушел и два дня не возвращался домой. Мне было необходимо о многом подумать. Постепенно я понял, что натворил. И я заставил себя смириться с тем фактом, что Бет больше нет в живых. Я пытался вернуть ее к жизни через Бьянку, но попытка была обречена на провал. От Бет и Джеймса у меня остались близнецы, хотя я уделял им за последнее время мало внимания. Джеймс и Бет продолжали жить в своих детях, а не в какой-то незнакомке. Я должен был найти хорошую мать для ее близнецов, которых она безумно любила, а не такую, которая столкнула Алекса в воду за то, что он разорвал ее платье.

— Как ты узнал об этом?

— Роджер, Джейни, Мэгги, Люк — кажется, все считали своим долгом рассказать мне о Бьянке. Все они знали Бет и, как я догадываюсь, понимали, что моя к ней привязанность объясняется главным образом внешним сходством женщин.

— Почему ты позвал меня с собой на пикник? — затаив дыхание, спросила Николь.

Он рассмеялся и крепко обнял ее.

— Кажется, мы с тобой оба плохо соображаем. Осознав, что я пытался подменить Бет Бьянкой, я понял также, почему провожу столько времени, глядя на причал у мельницы, который, кстати, нуждается в ремонте. Я люблю тебя. Разве ты этого не знала? Об этом знают все.

— Я не была в этом уверена, — прошептала Николь.

— Ты буквально растерзала мое сердце в ту ночь, когда была гроза и когда, рассказав мне о своем дедушке, сказала, что любишь меня. А на следующий день ты меня покинула. Почему? Мы провели вместе ночь, а наутро ты была ко мне так холодна.

Она хорошо помнила портрет в кабинете Клэя.

— На портрете в твоем кабинете изображена Бет, не так ли? — Он кивнул. — А я подумала, что это Бьянка, и выглядело все это как поклонение. Разве могла я конкурировать с женщиной, которую ты боготворишь?

— Портрета там больше нет. Я перевесил его туда, где он висел раньше, — в столовую, над камином. А предметы одежды запер в сундук вместе с прочими вещами. Может быть, Мэнди когда-нибудь найдет им применение.

— Клэй, что будет дальше?

— Я уже сказал, что хочу жениться на тебе снова, публично, с большим количеством свидетелей.

— А как же Бьянка?

— Я сказал ей, что она должна вернуться в Англию.

— Как она к этому отнеслась?

Он нахмурился:

— Я не сказал бы, что благосклонно, но она уедет. Я позабочусь о том, чтобы ей хорошо заплатили. Счастье, что я вовремя взялся за ум. Она успела растранжирить огромные суммы. — Клэй рассмеялся. — Никогда не встречал женщины, которая бы так заботливо относилась к своим врагам.

Николь удивленно взглянула на него:

— Бьянка мне не враг. Возможно, мне следовало бы даже любить ее, поскольку именно она дала мне тебя.

— Мне кажется, что слово «дала» в данном случае не подходит.

Николь хихикнула.

— Мне тоже так кажется.

Он улыбнулся и погладил ее по голове.

— Ты простишь меня за то, что был слеп и глуп?

— Да, — только и успела она прошептать, прежде чем он закрыл ей рот поцелуем. Его признание в любви возбудило ее сверх всякой меры. Обняв его за шею, она изо всех сил прижала его к себе. Ее тело выгнулось ему навстречу.

Ни он, ни она не заметили первые холодные капли дождя. Они опомнились и оторвались друг от друга, лишь когда небо прочертила молния и хлынул дождь.

— Бежим! — крикнул Клэй.

Она бросилась к тропинке, которая вела к лодке, но он потащил ее в противоположном направлении. Пока озябшая Николь стояла под дождем, Клэй с помощью перочинного ножа пытался прорубить проход в разросшемся кустарнике. Кусты наконец расступились, открыв вход в небольшую пещеру. Обняв Николь за талию, он буквально втолкнул ее внутрь.

Она дрожала. Ее платье промокло насквозь.

— Минутку, — сказал Клэй, — я сейчас разожгу огонь.

— Что это за место? — спросила Николь, опускаясь рядом с ним на колени.

— Джеймс, Бет и я отыскали эту пещеру и посадили здесь кустарники и деревья. Джеймс уговорил одного печника показать ему, как сложить камин. — Клэй кивком указал на довольно неуклюжее сооружение. Наконец ему удалось разжечь огонь, и он присел на корточки. — Мы всегда думали, что это самое секретное место в мире, но, только став старше, я понял, что дымок из трубы был так же заметен, как вывешенный флаг. Неудивительно, что родители никогда не возражали против наших отлучек. Стоило им выглянуть из окна, как они тут же видели, где мы находимся.

Николь поднялась и огляделась вокруг. Пещера была около двенадцати футов длиной и десяти футов шириной. Вдоль стен стояли две грубо сколоченные скамейки и сосновый шкафчик. В стене было углубление, где что-то блеснуло. Николь подошла ближе. Ее рука прикоснулась к чему-то гладкому и холодному. Она достала какой-то предмет и поднесла к свету, падавшему от камина. Это был кусочек зеленоватого стекла с впаянным в него крошечным серебряным единорогом.

— Что это?

Клэй улыбнулся. Протянув руку, он взял кусочек стекла и начал рассказывать, поворачивая его в руках:

— Отец Бет привез ей маленького единорога из Бостона. Бет он казался очень красивым. Однажды, когда Джеймс только что закончил сооружение камина, мы все собрались в пещере, и Бет сказала, что надеется, что мы всегда останемся друзьями. Вдруг она сняла единорога, висевшего на цепочке у нее на шее, и сказала, что мы должны пойти к стеклодуву. Поняв, что она что-то замышляет, мы с Джеймсом отправились за ней следом. Она уговорила старого стеклодува Сэма сделать шарик из прозрачного стекла. Потом мы все трое прикоснулись к единорогу и поклялись в вечной дружбе. После этого Бет бросила единорога в расплавленное стекло, сказав, что теперь никто больше не сможет к нему прикоснуться. — Клэй, еще раз взглянув на стеклянный шарик, передал его Николь. — Это был глупый, детский поступок, но в то время нам он казался очень важным.

— Я не считаю его глупым, тем более что все получилось так, как было задумано, — улыбнулась Николь.

Клэй, потирая руки, многозначительно взглянул на нее:

— Помнится, мы занимались чем-то интересным перед тем, как начался дождь?

Николь, широко распахнув глаза, взглянула на него с невинным видом:

— О чем ты? Объясни!

Клэй подошел к ветхому шкафчику и вытащил два пыльных, изъеденных молью одеяла.

— Это, конечно, не розовые шелковые простыни, — усмехнулся он, вспомнив, очевидно, какую-то неизвестную Николь смешную историю, — но все-таки лучше, чем голая земля. — Обернувшись, он протянул к ней руки.

Николь подбежала к нему и крепко обняла.

— Я люблю тебя, Клэй. Люблю так сильно, что даже страшно.

Он принялся вынимать из ее волос шпильки, роняя их на пол.

— Чего тебе бояться? — Он прикоснулся губами к ее шее. — Ты моя жена. Единственная, которую я хочу иметь, другой мне не надо. Думай лучше о нас и наших детях.

Когда язык Клэя прикоснулся к мочке ее уха, Николь почувствовала, что у нее подгибаются ноги.

— Дети, — пробормотала она. — Я хотела бы иметь детей.

Чуть отстранившись от нее, он улыбнулся.

— Делать детей — занятие непростое. Для этого нужно как следует потрудиться.

Николь рассмеялась, предвкушая удовольствие.

— Может быть, нам нужно немного попрактиковаться?

— Иди ко мне, бесенок! — Клэй подхватил ее на руки и осторожно положил на одеяла. От них пахло плесенью, но почему-то этот запах хорошо вписывался в общую атмосферу этого места. Это было место, где обитали привидения, и Николь казалось, что привидения благосклонно улыбаются им.

Клэй стал расстегивать пуговицы на ее мокром платье, и как только открывался маленький участок кожи, принимался покрывать его поцелуями. Он снял с нее платье. Сорочку Николь сняла сама. Ей хотелось поскорее обнажить свою кожу, чтобы он мог к ней прикоснуться.

— Как ты прекрасна! — заметил он, увидев, как отблеск огня играет на ее коже.

— Ты не разочарован, что я не блондинка?

— Замолчи! — с напускной строгостью приказал он. — Ты восхитительна!

Она стала расстегивать его сорочку. Грудь у него была гладкой, мускулистой. Живот — твердым и плоским, и Николь почувствовала волнение. Она обожала его тело. Ей нравилось наблюдать, как играют под кожей его мышцы, когда он заставляет подчиниться себе норовистую лошадь. Как грузит в телегу стофунтовые мешки с зерном. Ее охватывала дрожь, когда она прижималась губами к теплой загорелой коже на его животе.

Клэй наблюдал за сменой эмоций в ее выразительных глазах. Когда ее взгляд приобрел наконец туманно-коричневый оттенок чистого вожделения, у него по спине пробежали мурашки. Эта женщина умела воспламенить его. Слова любви становились лишними, он просто хотел ее. Он сорвал с себя одежду, в мгновение ока стянул сапоги.

Его поцелуи перестали быть нежными. Прикасаясь к ней губами, языком, покусывая зубами, он проделал поцелуями дорожку от шеи к груди.

Николь выгнулась навстречу ему. Он обласкал языком ее груди, его губы спустились вниз по животу, и она замерла в сладостном мучительном ожидании. Запустив руки в его густые волосы, она вновь вернула его губы к своим губам.

Он лег на нее, и она улыбнулась, ощутив тяжесть его тела. Он принадлежал ей — целиком и полностью.

Клэй вошел в нее.

Сначала они двигались в медленном ритме, но в какой-то момент это перестало устраивать Николь. Ее руки ласкали его спину и напряженные ягодицы, чувствуя, как работают мышцы, ощущая силу, таившуюся под его разгоряченной кожей.

Они одновременно взлетели на вершину блаженства, и Николь еще долго ощущала дрожь, сотрясавшую ее тело. Когда Клэй, скатившись с нее, придвинул ее к себе, она устроилась поуютнее и поцеловала его в плечо, ощущая солоноватый вкус пота.

Вскоре они заснули.