Невеста по ошибке

Глава 15

Николь замерла с иголкой в руке, в сотый раз взглянув на окно. Слез больше не было. Она все их выплакала. Прошло почти два месяца с тех пор, как она в последний раз виделась с Клэем. Первый месяц она пребывала в смятении, была озадачена, ошеломлена. Потом неделями плакала. А теперь словно отупела от горя.

Забрав Николь с острова, Клэй отвез ее на мельницу. Они долго плыли вниз по реке до плантации Армстронгов, и все это время Клэй держал ее в объятиях, так крепко прижимая к себе, что ей было трудно дышать. Но она не возражала. Напротив, была счастлива.

Когда добрались до плантации, Клэй попросил Трэвиса сначала пришвартоваться к мельничному причалу. Николь удивилась, потому что предполагала, что вернется вместе с ним в дом. Клэй же, в отчаянии сжав ее в объятиях, повернулся и снова прыгнул в лодку, ни разу не оглянувшись, пока они переплывали на другой берег.

Николь в течение нескольких дней ждала Клэя. Когда он не появился, она придумала ему кучу оправданий. Она знала, что Бьянка все еще живет с ним в его доме. Возможно, ему оказалось не так просто посадить ее на судно, отправляющееся в Англию.

Когда прошел месяц, а от него по-прежнему не было ни слуху ни духу, она целыми днями плакала. Неужели он лгал, когда говорил, что любит ее? Может быть, власть Бьянки над ним была сильнее, чем он полагал?

— Николь, — тихо сказала Джейни (теперь в доме все говорили тихо), — почему бы тебе не взять с собой близнецов и не нарезать остролиста для гирлянд? Ведь скоро выпадет снег. А когда придет Уэс, мы могли бы украсить дом к Рождеству.

Николь нехотя поднялась. Настроение у нее было отнюдь не предпраздничное.

— Я не позволю сносить восточную стену моего дома, — категорически заявил Клэй.

Бьянка презрительно фыркнула:

— Но дом слишком мал! В Англии он мог бы сойти лишь за коттедж привратника.

— В таком случае почему бы тебе не вернуться в Англию?

— Я не потерплю оскорблений. Или ты забыл о моих кузенах?

— Не забыл, ведь ты ежеминутно о них напоминаешь. А теперь убирайся отсюда. Мне надо работать.

Вздернув нос, Бьянка выскочила из кабинета.

Когда она ушла, Клэй налил себе бренди. Бьянка его раздражала. Такой бездельницы, как она, он еще никогда не видывал. Она постоянно злилась, потому что слуги отказывались ей подчиняться. Сначала Клэй без особого энтузиазма пытался заставить их повиноваться, но вскоре отказался от этой затеи: Зачем повергать их в такое же уныние, в каком пребывал он сам?

Выйдя из кабинета, он пошел в конюшню. Он провел с этой мерзавкой целых два месяца! Каждый день пытался думать о благородстве своего поступка и о том, что своим мученичеством, возможно, спасает Николь от неминуемой смерти. Но такого утешения ему было мало. Теперь, когда у него было больше времени для размышлений, он пытался найти выход из создавшейся ситуации. Они с Николь могли бы уехать из Виргинии. Выбрать время, когда их не хватятся в течение нескольких дней, и уехать на запад. На территории вплоть до реки Миссисипи осваивались новые земли. Ему хотелось посмотреть на эту реку своими глазами.

Бьянка была права в одном. И года не пройдет, как она разорится. Он мог бы договориться с Трэвисом, чтобы тот выкупил плантацию после того, как Бьянка погрязнет в долгах. Трэвис и Уэс могли бы прогнать Бьянку с земли. Это можно было бы сделать, когда Николь будет находиться вне пределов досягаемости этой жирной мерзавки.

Подъехав к реке, он остановился и стал смотреть на дом Николь на противоположном берегу. Из трубы вился дымок. Сначала Клэй старался держаться от нее подальше, потому что видеть ее было невыносимо тяжело. За последние месяцы он частенько стоял на холме и наблюдал за тем, что делается на противоположном берегу. Ему очень хотелось повидаться с ней, но он не мог этого сделать, пока у него не было плана. Теперь план у него был.

В воздухе кружились снежинки. С противоположного берега донесся стук молотка. Клэй заметил одинокую фигуру на крыше мельницы, прибивающую разболтавшиеся деревянные планки.

Клэй с улыбкой спешился и, хлопнув коня по лоснящемуся черному крупу, отправил его в конюшню. Затем прыгнул в лодку и переехал на противоположный берег.

Взяв молоток из ящика с инструментами, стоявшего у основания стремянки, прислоненной к мельнице, Клэй взобрался на крышу. Уэсли удивленно взглянул на него, ухмыльнулся и молча протянул ему пригоршню гвоздей. Клэй сложил их шляпками в одном направлении и принялся вколачивать, подавая гвозди левой рукой быстро, как машина. После стычки с Бьянкой физический труд был отличным лекарством.

Почти стемнело, когда мужчины, усталые и вспотевшие, спустились по стремянке на землю. Но ощущать усталость от совместной работы с другом было приятно.

Они вошли в дом, где было тепло и где их ждал приготовленный ушат воды. Снег повалил еще гуще.

— Давненько мы тебя не видели, — сказал Уэс весьма неодобрительно. Клэй, не ответив, снял рубаху и принялся мыться. — Джейни говорит, что Николь неделями плакала по ночам, — продолжал Уэс. — Может быть, тебе это безразлично. Тебя, видимо, греет эта раздувшаяся копия Бет?

— Не говори о том, чего не знаешь.

— Ну так объясни!

Клэй медленно вытирался полотенцем.

— Мы знаем друг друга всю жизнь. По-моему, у тебя нет причин относиться ко мне с неприязнью.

— Конечно, нет. Пропади все пропадом, Клэй. Николь — прекрасная женщина. Она добра, мила…

— Как будто я не знаю, — перебил его Клэй. — Думаешь, я по ней не скучаю? Но я не волен в своих поступках.

Уэс замялся. Напрасно он не верил другу. Положив руку на плечо Клэя, он сказал:

— Почему бы нам не войти в дом? Николь обещала приготовить пончики, и близнецы будут рады тебя видеть.

— Ты, кажется, здесь желанный гость? — сухо заметил Клэй.

Уэс усмехнулся:

— Узнаю прежнего Клэя. Должен же кто-то о ней заботиться, если ты этого не делаешь.

Клэй направился к дому. Он не был здесь с тех пор, как Николь сюда перебралась. Как только он переступил порог, на душе у него потеплело.

Зимнее солнце проникало сквозь чисто вымытые окна. Мебели было мало, и Клэй без труда узнал отдельные предметы, хранившиеся у него на чердаке, которые он недавно прислал сюда. Даже посуда, стоявшая на шкафчике возле камина, была надколотая и разномастная. Кухонной утвари было очень немного.

Но несмотря на всю примитивность этого жилища, Клэй сейчас ни за что не променял бы его на свой великолепный дом. Джейни склонилась над чугунной сковородкой с кипящим маслом, переворачивая пончики. Стоя у нее за спиной, близнецы не сводили с нее глаз и не заметили стоявших позади мужчин.

— Мэнди, — сказала Джейни, — прежде чем есть пончики, надо их остудить, ты же знаешь.

Мэнди хихикнула и, схватив пончик чуть ли не со сковородки, откусила кусочек. Глаза ее наполнились слезами, однако она не подала виду, что обожглась.

— Упрямая, как твой дядюшка! — возмущенно воскликнула Джейни.

Клэй хохотнул, и Джейни резко повернулась.

— Прежде чем говорить о человеке, проверь, не слышит ли он тебя.

Не успела Джейни ответить, как близнецы с криками «Дядя Клэй!» бросились к нему в объятия. Схватив Мэнди под одну руку, а Алекса — под другую, он принялся кружить их. Они засыпали его вопросами:

— Почему ты так долго не приходил? Хочешь посмотреть новорожденных щеночков? Хочешь пончик? Они вкусные, но очень горячие.

Клэй рассмеялся и прижал детей к себе.

— Вы скучали по мне?

— Да, очень. Николь сказала, что сами мы не можем навестить тебя, а должны ждать, когда ты приедешь. А эта толстая леди все еще там?

— Алекс, — сказала Николь, спускаясь с лестницы, — ты забыл о приличиях! — С бешено бьющимся сердцем Николь медленно подошла к Клэю. Она едва сдерживала гнев. Видимо, она слишком мало значила для Клэя, если он с такой легкостью бросил ее. — Не присядете ли? — официальным тоном предложила она.

— Да, Клэй, — усмехнулся Уэс, — присядь, пожалуйста. Джейни, как ты думаешь, пончики уже остыли?

— Почти, — ответила Джейни, ставя на стол блюдо с пончиками. — Где ты пропадал, неблагодарный, презренный… — прошипела она, придумывая слово похлестче. — Если ты еще раз ее обидишь, будешь иметь дело со мной.

Клэй улыбнулся, схватил ее руку и поцеловал.

— Ты великолепна в роли защитницы, Джейни. Не знай я тебя, наверняка испугался бы.

— И не зря, — сердито проговорила она, но глаза ее уже весело поблескивали.

Николь, повернувшись к ним спиной, спокойно разливала по кружечкам эгг-ног[3]. Дрожащими руками она поставила кружку перед Клэем.

Не сводя с нее глаз, Клэй поднял кружку.

— Эгг-ног, — сказал он. — Я его пил только в Рождество.

— Сейчас и есть Рождество! — рассмеялись близнецы.

Клэй огляделся вокруг и впервые заметил на каминной полке гирлянды из остролиста и других вечнозеленых растений. Он совсем забыл о Рождестве, потому что жил последние месяцы словно в аду.

— Завтра Николь приготовит индейку и к нам придут в гости мистер Уэсли и мистер Трэвис, — сообщили близнецы.

Клэй взглянул на Уэса:

— Как ты думаешь, не найдется ли местечка еще для одного гостя?

— Это зависит от Николь.

Клэй долго смотрел на жену, ожидая ответа.

Николь чувствовала, что не может больше сдерживать гнев. Он ее использовал! Они столько дней спали вместе, он говорил, что любит ее, а потом бросил на пороге ее дома, словно ненужную вещь. А теперь как ни в чем не бывало явился к ней в дом. Николь выпрямилась и отвернулась от него.

— Вы с Бьянкой тоже приглашены. Уверена, ей, как и всем остальным, праздник понравится.

Уэсли, заметив, что Клэй нахмурился, с трудом сдержал смех.

— Бьянка не сможет… — начал было Клэй.

— Я настаиваю, — заявила Николь. — Только вдвоем.

Клэй поднялся.

— Николь, можно с тобой поговорить? — тихо спросил он.

— Нет, — отрезала она, — пока нельзя.

Он кивнул и ушел из этого уютного дома.

Когда он вошел в Арундел-Холл, Бьянка ждала его.

— Итак, ты не смог держаться от нее подальше, не так ли?

Клэй прошел мимо нее, не ответив.

— Старший конюх приходил ко мне, спрашивал, где ты. Беспокоился, не случилось ли с тобой чего-нибудь. Все они вечно беспокоятся о тебе… и о ней тоже! До меня здесь никому нет дела.

— Ты сама о себе беспокоишься сверх всякой меры, зачем тебе чья-то забота? — насмешливо произнес Клэй. — Ты хоть помнишь, что завтра Рождество?

— Конечно! Я приказала слугам приготовить праздничный обед. Уверена, они, как всегда, не выполнят моих приказаний, а ты их за это не накажешь.

— Еда! Только это тебя и интересует. Твое желание исполнится. Завтра мы отправимся на обед к Николь, — сердито сказал он, подумав, что, если Николь увидит их вместе, возможно, поймет, как Клэй несчастен. Ему так сильно хотелось провести день с Николь, что он готов был навязать всем общество этой злобной дряни. Может быть, она наконец насытится и будет вести себя спокойно.

— Я не пойду!

— В таком случае я прикажу, чтобы в этом доме целый день не готовили никакой пищи.

У нее глаза округлились от ужаса.

— Ты этого не сделаешь.

Он оттолкнул ее так, что она ударилась о стену.

— Глаза бы мои на тебя не глядели! Но ты пойдешь, пусть даже мне придется тащить тебя на руках. — Он окинул ее взглядом с головы до ног. — Если хватит сил. Господи, как хорошо было бы избавиться от тебя! — Он замолчал, потрясенный тем, что сказал. Повернувшись, он пошел в библиотеку и с грохотом закрыл за собой дверь.

Бьянка постояла минутку, глядя на дверь. «Хорошо было бы избавиться от тебя!» Что он имел в виду?

Она повернулась и стала медленно подниматься по лестнице. Ее планы рушились один за другим. Вскоре после того, как она отдала карту Клэю, к ней пожаловал Эйб. Порез на руке у него кровоточил, и Бьянку чуть не стошнило. Этот наглец потребовал у нее деньги, чтобы уехать из Виргинии, подальше от мести Клэя. Бьянке пришлось вскрыть в кабинете шкатулку и достать несколько серебряных монет.

Она сказала, что он должен находиться где-нибудь поблизости, потому что может снова потребоваться ей. Он лишь рассмеялся ей в лицо и, затянув потуже повязку на руке, сказал, что из-за Бьянки он уже потерял семью и свое наследство. Затем нагрубил ей.

Бьянка поняла, что осталась совсем одна. Она сказала Клэю, что у нее есть и другие родственники, но это были пустые угрозы. Если он посадит ее на корабль, никто не схватит Николь, как она пригрозила Клэю. Бьянку просто прогонят — и дело с концом.

Бьянка закрыла дверь спальни и выглянула из окна в потемневший сад. Покрытый только что выпавшим снежком, он был прекрасен. Неужели со всем этим ей придется расстаться? Какое-то время она чувствовала себя в безопасности, но теперь снова появилась тревога.

Надо что-то делать, причем быстро. Надо отделаться от Николь, пока эта французская шлюха не прибрала все к своим рукам. Эйб уехал, поэтому она не могла осуществить угрозу отправить Николь назад во Францию. Клэй, конечно, об этом не знал. Пока не знал. Бьянка не сомневалась, что рано или поздно он об этом узнает.

Она сжала в кулаке ткань шторы, смяв розовый шелк. Если учесть, что эта парочка все время находилась в состоянии полового возбуждения, можно лишь удивляться тому, что Николь к этому времени еще не забеременела. Бьянка видела, как Клэй относится к близнецам, и догадывалась, что если у Николь будет от него ребенок, никакая сила на свете не заставит его бросить ее.

Вдруг Бьянка выпустила из руки штору и с любовью разгладила ткань. Что, если кто-нибудь другой забеременеет от Клэя? Разве это не собьет спесь с мисс Француженки? Что, если Клэй узнает, что Николь спит с кем-то еще? Ведь и такое могло случиться, думала Бьянка. Николь такая похотливая, что, возможно, спала с Айзеком на острове. Или с Уэсли?

Бьянка улыбнулась и погладила живот. Мыслительный процесс всегда вызывал у нее чувство голода. Она направилась к двери. Предстояло о многом подумать, а для этого необходимо подкрепиться.

— Веселого Рождества! — пробасил Трэвис, когда Клэй и Бьянка вошли в маленький домик Николь. Бьянка была мрачна и настроена враждебно. Она игнорировала Трэвиса и уставилась на большой стол в центре комнаты, который ломился от праздничных блюд. Она немедленно стряхнула руку Клэя со своего плеча и направилась к столу.

— И ее ты предпочел Николь? — с нарочитой медлительностью произнес Трэвис.

— Не лезь не в свое дело, — огрызнулся Клэй и отошел от него, слыша, как Трэвис рассмеялся за его спиной.

Джейни протянула ему небольшой стаканчик с напитком. Он моментально выпил его и крякнул от удовольствия. Напиток был великолепен.

— Что это такое?

— Бурбон, — ответил Трэвис. — На прошлой неделе один бродячий торговец доставил его сюда с новых земель в Кентукки.

Клэй протянул свой стаканчик Джейни.

— Осторожнее с бурбоном. Это штука крепкая.

— Но ведь сейчас Рождество! — воскликнул Клэй с напускной веселостью. — Время есть, пить и веселиться! — Он поднял стакан, приветствуя Бьянку, которая ходила вокруг стола, накладывая в свою тарелку понемногу от каждого блюда.

Когда в комнату вошла Николь, все замолчали. На ней было платье из синего, как сапфир, бархата, с открытыми плечами и глубоким декольте, отделанное вдоль завышенной талии тонкой синей вышитой лентой. Темные волосы, уложенные локонами, были украшены темно-синими лентами, усыпанными речным жемчугом.

Клэй не мог оторвать от нее восхищенного взгляда, хотя Николь избегала смотреть на него. Он понимал, что она имеет право злиться, но от этого ему было не легче.

Уэс подошел к Николь и предложил ей руку.

— Возможность полюбоваться такой красотой является для меня драгоценным рождественским подарком. Не правда ли, Клэй?

Клэй промолчал, но вместо него заговорила Бьянка.

— Не из той ли это сшито ткани, которая была предназначена для меня? — проворковала Бьянка. — Которую вы с Джейни взяли без разрешения?

— Клэй, — обратился к нему Трэвис, — сделай что-нибудь с этой женщиной, или это сделаю я.

— Сделай. Я буду только рад, — спокойно произнес Клэй и налил себе еще бурбона.

— Прошу вас, — сказала Николь, стараясь не встречаться глазами с Клэем, — выпейте эгг-нога. Мне надо сходить за близнецами. Они на мельнице. Любуются новорожденными щенками. Я моментально вернусь.

Клэй, поставив пустой стакан на стол, подошел к двери и снял с вешалки ее накидку.

— Я не хочу, чтобы ты шел со мной, — сказала она. — Останься, пожалуйста, здесь.

Клэй, проигнорировав ее слова, открыл дверь и вышел за ней наружу. Задрав носик, она шествовала впереди, делая вид, будто не замечает его.

— Носик у тебя очень хорошенький, но если ты чуть-чуть не опустишь его, рискуешь споткнуться.

Она остановилась и сердито повернулась к нему:

— Тебе это кажется шуткой? То, что для меня является вопросом жизни и смерти, для тебя всего лишь повод позабавиться? На сей раз тебе не удастся уговорить меня не сердиться. Я не потерплю больше обид и унижений.

В ее огромных глазах отражался свет звезд. Губы были плотно сжаты.

— Я никогда не хотел обидеть тебя, тем более унизить, — тихо произнес Клэй.

— Значит, сам того не желая, сделал это! Через пять минут после встречи со мной назвал меня потаскухой. Разрешил вести свое хозяйство, но выгнал вон, как только появилась твоя дражайшая Бьянка.

— Прекрати! — Клэй схватил ее за плечи. — Я знаю, что у нас с тобой сложились необычные отношения, однако…

— Необычные отношения? — воскликнула она с сарказмом. — Вряд ли в таком случае уместно слово «отношения». Видимо, я и в самом деле потаскуха. Стоит тебе щелкнуть пальцами — и я тут как тут.

— Хотел бы я, чтобы это было так, — сказал Клэй, явно забавляясь разговором.

Пробормотав французское ругательство, Николь бросила на него сердитый взгляд и пнула в голень.

Он выпустил ее из рук и наклонился, чтобы потереть ногу, потом, прихрамывая, бросился за ней и схватил за руку.

— Ну уж нет! Ты меня выслушаешь!

— Как выслушала, когда ты рассказал мне о Бет? Или как тогда, когда просил меня совершить повторно церемонию бракосочетания? Не настолько я наивна, чтобы поверить тебе снова. Как только я тебе наскучу, ты возвращаешься к своей ненаглядной Бьянке.

— Николь, — сказал Клэй, — я знаю, что тебе больно. Но ведь мне тоже больно.

— Бедняжка, — улыбнулась она. — Тебе приходится довольствоваться всего двумя женщинами в своей постели.

Он скрипнул зубами.

— Ты знаешь, что за особа эта Бьянка. Когда я подхожу к ней ближе чем на фут, она зеленеет.

Николь округлила глаза.

— Хочешь, чтобы я тебе посочувствовала?

Он сжал ее плечи.

— Хочу, чтобы ты мне верила. Чтобы любила меня. Пойми! Я не просто так расстался с тобой на время. Вспомни, через что нам пришлось пройти. Неужели моя любовь для тебя ничего не значит? Как ты можешь ненавидеть меня?

— Не сказав ни слова, ты бросил меня. На острове я только и думала о том, чтобы вернуться домой вдвоем с тобой, в Арундел-Холл.

Он прижал ее к себе и почувствовал, что его рубаха увлажнилась от ее слез.

— Я хотел сразу же тебе все объяснить, но не смог. Я был так напуган, что не мог даже говорить с тобой об этом.

Николь встрепенулась, подняла голову, но он снова прижал ее к себе.

— Напуган? Но мне не грозила опасность. Эйб исчез, а Айзека тебе нечего бояться.

— Бьянка — кузина Айзека. Это одна из причин ее приезда в Америку. Она обещала Эйбу бычка и несколько телок, если он спрячет тебя где-нибудь, пока не будет аннулирован брак. Одна из дочерей Элайджи рассказала об этом Уэсу.

— Это Бьянка рассказала тебе о моем местонахождении?

— При условии, что я на ней женюсь. А если не женюсь, она заставит одного из своих многочисленных родственников отправить тебя во Францию. — Он почувствовал, как Николь вздрогнула.

— Почему ты скрыл это от меня? Почему исчез, не сказав ни слова?

— Потому что ты высказала бы все Бьянке, а та попыталась бы чужими руками вернуть тебя во Францию. Я не мог рисковать тобой, — сказал он, гладя ее по голове.

Она отпрянула от него.

— Почему ты говоришь мне об этом теперь? Почему продолжаешь трусливо прятаться за широкими юбками Бьянки?

Он фыркнул, покачав головой.

— Я говорил с Айзеком после того, как он стал работать у тебя. Он сказал, что ты поехала с Эйбом без возражений, потому что думала, будто я попал в беду. Неужели ты считаешь, что я не готов сделать то же самое, зная, что твоя жизнь в опасности?

— Давай вернемся в дом и скажем Бьянке.

— Нет! — воскликнул он. Слово прозвучало как приказ. — Я не стану тобой рисковать! Ведь она снова организует твое похищение.

— Что же, мы так и будем всю жизнь встречаться с тобой только по рождественским праздникам, только бы угодить Бьянке? — в гневе спросила Николь.

Он провел пальцем по ее губе.

— У тебя острый язычок. Но я предпочел бы, чтобы ты использовала его для других целей, а не для того, чтобы осуждать меня.

— Мне кажется, ты боишься Бьянку.

— Я долго терпел, но с меня хватит твоих оскорблений! Я не боюсь Бьянку. С трудом сдерживаюсь, чтобы не придушить эту дрянь. Если я хоть пальцем трону ее, кто-то из ее родственников расправится с тобой.

— Айзек сказал, что Эйб уехал из Виргинии. Ты уверен, что у нее есть еще родственники? Бьянка могла солгать.

— Уэс поговорил с девочкой, которая помогала ему раньше. Она сказала, что Бьянка приходится кузиной ее матери, а у матери сотни родственников.

— Но ведь не все они готовы быть на побегушках у Бьянки.

— Есть люди, которые за деньги готовы на все, — презрительно произнес Клэй. — А в распоряжении Бьянки вся плантация Армстронгов.

Николь прижалась к нему.

— Что нам делать, Клэй? Придется рискнуть. Возможно, она блефует.

— Возможно, но я не уверен. У меня есть план. Мы с тобой уедем на Запад. Сменим имена и покинем Виргинию.

— Покинем Виргинию? — Николь отстранилась от него. — Но здесь твой дом. Кто будет управлять плантацией?

— Бьянка, наверное, — сказал Клэй. — Я предложил ей взять плантацию, но она заявила, что ей нужен муж, чтобы управлять ею.

— Мой муж! — с горячностью воскликнула Николь.

— Да, навеки твой. Послушай, мы слишком долго находимся здесь. Давай встретимся завтра в пещере! Найдешь ее?

— Найду, — ответила Николь.

— Ты мне не веришь?

— Не знаю, Клэй. Только я начинаю верить, что мы с тобой будем вместе, как происходит что-нибудь ужасное. Больше я этого не вынесу. Ты и представить себе не можешь, как плохо мне было все эти месяцы. Я не знала, что и думать, на что надеяться.

— Теперь я понимаю, что мне следовало обо всем рассказать тебе. Но я хотел все хорошенько обдумать. — Он помолчал. — Тебе по крайней мере не пришлось проводить это время с Бьянкой. Представь себе, она хочет снести стену моего дома и пристроить крыло! Если ее не остановить, она превратит Арундел-Холл в такого же монстра, как дом Эллен и Хораса.

— Если ты ее оставишь, пусть делает с домом что хочет.

— Давай-ка заберем близнецов и вернемся. — Он выпустил Николь из объятий и взял за руку.

Они вернулись в дом, и на протяжении всего вечера Николь не покидала мысль о том, что ей приходится не просто сражаться против Бьянки, но и бороться за Арундел-Холл. Она знала, как сильно привязан Клэй к своему дому. Он так надеялся, что Николь будет в нем хозяйкой.

Николь ковырялась в тарелке, рассеянно слушая Трэвиса, который рассказывал о том, что собирается весной посетить Англию. Клэй прав, Николь ему не доверяет. Она не раз открывала ему свое сердце, а он отвергал ее. Николь покраснела, вспомнив о том, как он напоил ее и заставил признаться в любви. Потом пригласил ее в свой дом, но, когда приехала Бьянка, забыл о ней. В доме Бакесов он занимался с ней любовью, но вскоре после этого покинул ее. И конечно, у него всегда находилась тысяча причин для оправдания: сначала история Бет, теперь предательство Бьянки. Она ему верила, но теперь он сказал, что хочет покинуть Виргинию — и Бьянку, — чтобы быть с Николь. Сказал, что ненавидит Бьянку, однако многие месяцы жил с ней под одной крышей.

Николь несколько раз ткнула вилкой в кусочек индейки. Она должна верить Клэю! Конечно, он ненавидит Бьянку и любит ее! Но живет с Бьянкой, а не с ней. Клэй пытался дать логические объяснения. Правда, ни одного из них она сейчас не могла припомнить.

— Индейку ты, кажется, уже заколола до смерти, — сказал сидевший рядом с ней Трэвис.

Она взглянула на него с озадаченным видом:

— Боюсь, я сегодня не очень хорошая собеседница.

Трэвис улыбнулся:

— С твоей внешностью ты можешь себе это позволить. Когда-нибудь я найду себе хорошенькую миниатюрную девушку и буду держать ее в хрустальном кувшине. А вынимать, лишь когда захочу.

— Думаю, это будет не меньше трех раз в ночь, — заметил Уэсли, накладывая себе на тарелку еще порцию мяса.

— Не терплю подобных разговоров! — возмутилась Бьянка. — Вам, колонистам, следует помнить, что рядом с вами находится леди.

— Насколько мне известно, леди не живут с мужчинами, с которыми не состоят в браке, — заявил Трэвис.

Бьянка побагровела от гнева, вскочила и перевернула стул.

— Я не потерплю оскорблений! Арундел-Холл будет принадлежать мне, а когда я стану хозяйкой… — Она осеклась и вдруг завизжала. Мэнди, засмотревшись на Бьянку, наклонила тарелку и вылила ей на юбку клюквенный соус.

— Ты сделала это нарочно! — заорала Бьянка, замахнувшись на ребенка.

Все вскочили, чтобы остановить ее. Но Бьянка так и не ударила девочку. Тяжело дыша, она отскочила от стола, приподняв ногу, — к щиколотке прилепился большой кусок горячего плам-пудинга[4].

— Уберите его с ноги! — брыкаясь, орала Бьянка.

Николь бросила ей полотенце, но никто не наклонился, чтобы снять с ноги липкую массу. Трэвис вытащил из-под стола Алекса.

— Джейни, боюсь, он обжег себе пальцы.

— Жаль, что такая вкуснотища зря пропала, — печально произнес Уэс, наблюдая, как Бьянка, с трудом удерживая равновесие, пытается вытереть ногу полотенцем. Из-за большого живота она едва доставала до собственной лодыжки.

— Пудинг совсем не зря пропал, — заявила Джейни. — Говоря по правде, я никогда еще не наслаждалась так десертом.

— Клэйтон Армстронг! — взвизгнула Бьянка. — Как ты смеешь стоять в сторонке и позволять им оскорблять меня?!

Все повернулись к Клэю. Никто не заметил, что за ужином он выпил много бурбона. Остекленевшими глазами он без малейшего интереса смотрел на жестикулирующую Бьянку.

— Клэй, — тихо произнесла Николь, — Бьянку лучше отвезти домой.

Клэй медленно поднялся из-за стола и потащил Бьянку к двери. Прихватив с собой флягу с бурбоном, он вывел ее из дома.

Бьянка, спотыкаясь в темноте, неохотно следовала за Клэем. Платье у нее было испорчено. Она чувствовала на бедре просочившийся сквозь ткань холодный клюквенный соус. Болела обожженная лодыжка. Слезы застилали глаза, она почти не видела, куда ступают ноги. Клэй в очередной раз унизил ее.

На причале, приподняв Бьянку, чтобы усадить ее в лодку, Клэй заплетающимся языком проворчал:

— Если ты еще прибавила в весе, мы утонем.

Бьянка насторожилась.

— Кажется, тебе понравился этот новый напиток? — промурлыкала она, указав кивком на керамическую флягу, лежавшую на дне лодки.

— Он позволяет мне ненадолго забыться. Это единственное, что мне остается в сложившейся ситуации.

Бьянка улыбнулась. Когда они причалили к берегу, она взяла предложенную ей руку и, выйдя из лодки, быстро пошла следом за ним к дому. Подобрав юбки, она, забыв о боли в лодыжке, поднялась в свою комнату и достала из ящика комода пузырек лауданума. Бурбон со снотворным сделает свое дело. Клэй забудет, что с ним происходило. Бьянка вернулась и подала Клэю стакан бурбона, добавив несколько капель лауданума.

Клэй залпом выпил огненную жидкость, поставил стакан на стол и поднес к губам флягу.

Бьянка лишь усмехнулась, отметив дурные манеры Клэя. Она смотрела, как он поднимается по лестнице. Услышав, как открылась дверь его спальни, как один за другим шлепнулись на пол сброшенные с ног сапоги, Бьянка поняла, что пора действовать.

В холле было темно. Бьянка стояла одна и прислушивалась. Мысль, которая пришла ей в голову, казалась ей самой отвратительной: она ненавидела мужчин так же сильно, как ее мать их любила, но понимала, что если не ляжет в постель с Клэем, то потеряет все. Взяв пузырек с лауданумом, Бьянка поднялась к себе в спальню.

Она надела бледно-розовую ночную сорочку и, чуть всплакнув, выпила каплю лауданума, чтобы притупить свои чувства.

В лунном свете, заливавшем комнату Клэя, она увидела его, развалившегося поперек постели. Он был голый, загорелое тело отливало золотом, но Бьянке не казалось красивым.

Бьянка легла в постель рядом с Клэем. Какой ужас! Ведь придется его приласкать.

Клэя не пришлось расшевеливать. Ему снилась Николь, и, ощутив прикосновение женской шелковой сорочки и запах надушенных волос, он немедленно отреагировал.

— Николь, — прошептал он, прижав Бьянку к себе.

Но даже в одурманенном состоянии Клэй почувствовал, что это не Николь. Он застонал и отвернулся, вновь погрузившись в сон.

Бьянка, затаив дыхание, напряженно ждала, когда им овладеет животная похоть, и не сразу поняла, что он не намерен к ней прикасаться. Грубо выругавшись, она высказала спящему Клэю все, что думала об отсутствии у него настоящей мужской страсти. Если бы не желание стать хозяйкой плантации, она отдала бы эту пародию на мужчину Николь — пусть мается с ним!

Что же делать? Клэй должен быть уверен, что лишил Бьянку девственности, иначе план ее не осуществится. Бьянка поднялась и спустилась на кухню.

На большом столе мариновался в пряностях кусок говядины, и Бьянка отлила полкружки говяжьей крови. Схватив несколько лежавших на буфете булочек, она отправилась назад.

Поднявшись наверх, съела булочки и, чувствуя, что засыпает, забралась в постель рядом с Клэем, обрызгав себя кровью. А кружку спрятала под кровать. После этого уснула.