Ночные объятия (Шеррилин Кеньон) читать бесплатно онлайн полную версию книги

ГЛАВА 13

Зарек стоял на мосту пешеходного перехода рядом с пивоварней Джексона, глядя вниз на Уилкинсон-стрит. Сжимая руками железные перила, он наблюдал за людьми внизу, которые прогуливались по Декатур-стрит, не спеша переходили из магазина в магазин, в рестораны и клубы.

Приказание, отданное Ашероном, предписывало ему оставаться в своем доме до начала Марди Гра. Конечно, следовало бы послушаться, но в послушании Зарек точно не преуспел.

Кроме того, слишком часто резкий климат Аляски оставлял его прикованным к дому, и ему очень не хотелось снова чувствовать себя пойманным в ловушку.

Когда он покинул Фэрбэнкс, там было минус четырнадцать[57]. Сейчас в Новом Орлеане было пятьдесят семь[58], и даже с учетом холодного ветра, дующего с реки, это было не сравнимо с тем, что он чувствовал дома.

По сравнению с Аляской, здесь стояла благоуханная летняя ночь.

Хотя в конце июня и в июле днем там бывало выше девяноста[59] и чуть прохладнее после захода солнца, так что иногда он мог выходить из дома в эти жуткие сумерки, которые никогда не переходили в полную темноту. И потому он был чертовски счастлив ощутить ночь, столь же теплую, как эта.

Конечно, в конце лета Зарек считал, что ему крупно повезло, если вдруг удавалось выбраться наружу хотя бы на несколько минут, прежде чем солнце поднимется опять и удержит его в закрытом помещении.

В течение девятисот лет он был в ссылке на этой суровой земле с ее экстремальным климатом.

Сейчас, наконец-то, у него была передышка.

Закрыв глаза, Зарек вдохнул воздух, наполненный жизнью. Он обонял смесь пищевых продуктов и реки. Слушал звуки смеха и гуляний.

Ему по-настоящему нравился этот город. Не удивительно, что Тэлон и Кириан заявили на него права.

Он сожалел, что не сможет остаться здесь чуть дольше. Побыть там, где были другие его собратья. Где были люди, с которыми он мог разговаривать.

Но он всегда желал то, чего не мог иметь.

Справа открылась дверь, и оттуда вышел маленький мальчик. Этот коротышка с короткими каштановыми волосами был довольно симпатичен для кусателя лодыжек. Ребенок рыдал. Увидев Зарека, он резко дернулся.

— Эй, мистер? — спросил он дрожащим голосом. — Вы можете помочь мне? Я потерялся.

Зарек глубоко вздохнул и отошел от поручней.

Он запрятал руку с когтями в карман штанов и развернулся.

— Поверь, малыш. Мне знакомо это чувство.

Протянув ему свободную руку, он был ошеломлен тем, каким маленьким и доверчивым был этот мальчик. Ему не удалось припомнить такого времени из своей жизни, когда он обратился бы за помощью, веря, что не будет обижен.

— Итак, кого мы ищем? Маму или папу?

— Мою маму. Она симпатичная и большая.

Зарек кивнул.

— Как ее зовут?

— Мама.

В настоящий момент это помогло… не очень.

— Сколько тебе лет, малыш?

— Мне много, — мальчик шмыгнул носом и показал четыре пальца. — А сколько вам лет?

— Много больше, чем четыре пальца.

Мальчик показал все десять:

— Вот так много?

Зарек усмехнулся.

— Пойдем, — он открыл дверь, — я уверен, что здесь есть кто-нибудь, кто захочет помочь тебе найти твою мамочку.

Мальчик вытер рукавом лицо, и Зарек ввел его в Пивоварню. Они не ушли далеко, когда он услышал задыхающийся женский голос:

— Что вы делаете с моим сыном?

— Мама! — мальчик побежал к женщине.

Она схватила ребенка и подозрительно оглядела Зарека. Это позволило ему предположить, что было бы мудро поскорее уйти.

Редкие ночи он не платил по счетам за то, что выглядел темным и зловещим.

— Охрана! — завопила женщина.

Зарек чертыхнулся и попятился назад к двери. Он перепрыгнул через перила на лестницу пролетом ниже, и быстро растворился в толпе.

Или он так думал.

На полпути к Уилкинсон-стрит он вдруг заметил Ашерона, поджидающего его в тени.

Проклятье, не хватало только разноса за то, что заперев Ника в туалете, он покинул дом, имея приказ не высовываться.

— Не начинай снова, Эш.

— Что не начинать? — выгнул бровь Ашерон.

Волосы на затылке у Зарека встали дыбом. Ашерон был слишком расслаблен. Его плечи не были напряжены, как бывало обычно при их встречах.

Между ними было две тысячи лет взаимной неприязни.

А человек, стоявший перед ним, вел себя так, будто Зарек был одним из тех Темных Охотников, с которыми Эш был дружен.

По спине пробежал холодок.

Он мог бы понять ненависть и гнев, но дружелюбный Ашерон вызывал раздражение.

— Разве ты здесь не для того, чтобы устроить мне разнос? — спросил Зарек.

— Ну и зачем мне делать это? — Эш хлопнул его по плечу.

Зарек зашипел и отшатнулся:

— Кто ты такой, черт возьми?

— Что случилось, Зарек?

Это точно не мог быть Ашерон.

Зарек воспользовался телекинезом и стянул темные очки с лица человека. Вместо подвижной ртути глаз Ашерона он увидел синеву.

Человеческие глаза незнакомца прищурились:

— Это было неразумно.

Следующее, что запомнил Зарек, был удар божественной силы.

Когда Саншайн проснулась, Тэлон упражнялся на перекладине, вися вниз головой и подтягивая тело вверх.

Зевнув, она села в кровати, медленно, томно потянулась.

— Здесь так жарко, — ее голос был низким и хриплым.

Тэлон расслабился, наблюдая за Саншайн, он продолжал висеть вверх тормашками, касаясь пола кончиками пальцев.

— Как ты себя чувствуешь?

Женщина стянула блузку через голову, и он немедленно напрягся, увидев черное кружево лифчика, обхватывающего ее грудь.

— Я испытываю голод, — выдохнула она, расстегивая спереди застежку бра, — и не по пище.

Его бровь взлетела вверх при виде того, как она погладила груди и опустила руки к брюкам.

О, это было жестоко.

Она медленно и чувственно стянула штаны:

— Ты нужен мне, Тэлон.

— Думаю, тебе нужен холодный душ.

Она двинулась в его сторону подобно львице, преследующей добычу.

Словно загипнотизированный, Тэлон не двигался. Она подошла к нему и провела руками вниз по его бедрам. Потом наклонилась, понюхала и лизнула тыльную сторону его коленей.

Тэлон застонал. Его тело отвердело и запульсировало. Он подтянулся, пытаясь отцепить ботинки от перекладины, но не смог сделать этого, потому что Саншайн подстерегла его губы и впилась в них неистовым поцелуем.

Она не могла мыслить ясно, когда отпрянула от него и взглянула в глаза цвета полуночи. Ее тело жило само по себе, горело огнем. Она могла сосредоточиться только на пульсирующем желании ощутить этого мужчину внутри себя, на неистовом стремлении почувствовать его руки на своем теле.

Саншайн никогда не испытывала такой сильной жажды. Такого голода, который ощущаешь на языке и чувствуешь вкус каждого крошечного кусочка тела мужчины.

О, как она хотела его.

Она взяла его руки и притянула их к своим грудям:

— Займись со мной любовью, Тэлон. Пожалуйста.

Он колебался:

— Не знаю, можем ли мы заниматься этим, когда ты под действием… — он остановился на середине предложения, когда она стянула его шорты до колен.

Одержимая сильной жаждой, какой никогда не знала, Саншайн нежно укусила чувствительное местечко у выпирающей косточки на бедре.

Глубоко в его горле родился стон, подтолкнувший ее к продолжению, и она запустила руку в короткие завитки, позволяя им обвить ее пальцы, а потом ладонью накрыла его.

Волна мучительного удовольствия накатила на Тэлона, и он не мог пошевелиться.

Она провела рукой по его длине, заставляя отвердеть еще больше.

— Хм, — выдохнула она. — Что у нас здесь?

Взяв кончик члена в рот и кружа по нему языком, она направила его глубже в горячую влажность. Схватившись за ее голые ноги, он рычал от удовольствия, притягивая ее ближе к себе.

Саншайн еще больше втянула его в рот, пальцами лаская мешочек и посылая иглы удовольствия по всему телу.

Было чертовски здорово висеть здесь. Так же здорово, как и чувствовать ее, хотя он понимал, что должен прямо сейчас вернуть себе нормальное положение, встав на пол.

Закрыв глаза, Тэлон наслаждался ощущениями ее рта и языка, ласкающих, облизывающих, сосущих его, подталкивающих его наслаждение к опасной черте.

Он обвил рукой ее талию и прикусил нежное местечко на бедре. Она застонала. Вибрация от этого звука пронзила все его тело.

Тэлон подтолкнул ее ноги, раздвигая их. Обнимая руками его талию, она пировала на нем, а он нежно гладил пальцами ее возбужденную плоть. Саншайн чувствовала, как при каждом движении сокращаются мускулы его живота. Словно сделанные из стали, они доводили ее до безумия, и когда он впился в нее ртом, она громко застонала.

И хотя голова кружилась, она продолжала дразнить его языком и губами, пока он ртом дарил ее телу волшебные ощущения.

Она никогда не чувствовала ничего похожего на эту взаимную отдачу. Эту взаимную потребность касаться друг друга и дарить удовольствие.

Его язык скользил по нежной плоти, облизывая и дразня, разжигая ее так, что слабели колени. Ее руки пробежали по спине мужчины к плечам, сильнее прижимая его, ее тело бесстыдно качалось навстречу, она дразнила и облизывала его в ответ, смакуя соль его тела.

Тело Саншайн затряслось от блаженства за мгновение до того, как волны удовольствия разорвали ее. Крича, она позволила освобождению омыть себя.

Тем не менее, Тэлон продолжал прикусывать и гладить ее, пока не стихло последнее содрогание.

Только после этого он позволил ей отступить, глядя на нее снизу и улыбаясь:

— Мне нравится твой вкус, — сказал он хрипло.

Она вернула ему улыбку:

— Знаешь, твое лицо очень красное.

Он рассмеялся, подтянувшись и отцепляя ноги от перекладины:

— И от этого у меня болит голова, но меня не заботит, взорвется ли она. Ты ценнее всего.

Он потянул шорты вверх, но она остановила его.

Ее руки и губы пропутешествовали по его стальным ягодицам, к его ногам и она сама сняла с него всю одежду.

— Я собираюсь облизать тебя с головы до пяток.

Он выгнул бровь.

Саншайн погладила пальцы его ног, посылая мурашки по всему телу.

— Я заставлю молить тебя о милосердии прежде, чем закончу.

В ее глазах было обещание, и он страстно желал, чтобы оно было выполнено. Тэлон закрыл глаза и застонал, когда она обежала языком каждый палец его ног, один за другим. Ее язык чувственно скользил между ними, электризуя и делая тело еще тверже. Жестче.

Потом она двинулась вверх, ведя по коже ногтями.

— Ты — моя игрушка, — сказала она с ужасным славянским акцентом.

Он шипел, когда она покусывала его ноги сзади. Язык и губы дразнили кожу внутренней стороны бедер.

Саншайн подалась назад с горловым смешком и послала ему вверх усмешку.

Тэлон разгорячено следил, как она приподняла в чашах ладоней груди и обняла ими его копье. Он сжал кулаки, когда она провела по нему вверх и вниз.

— Тебе нравится? — дьявольски спросила она.

— Да, — ответил он низким прерывающимся голосом.

— Тогда давай посмотрим, смогу ли я найти еще что-нибудь, что тебе понравится.

Саншайн оттеснила его к дивану и толкнула, заставив откинуться на матрас. Медленно поползла вверх по его телу и оседлала бедра.

Она задохнулась, когда его пальцы скользнули в нее. Тело внутри было горячим и влажным. И жаждало его прикосновений.

Он уложил ее на матрас и встал на колени между ног.

Сердце сильно забилось, когда она посмотрела вверх на него.

— Поставь ступни на стену позади меня.

Она послушно выполнила его просьбу.

Приподняв бедра женщины, он устремился внутрь.

Саншайн закричала от удовольствия, почувствовав, как он заполнил собой ее тело. Раскачиваясь между ее ногами, он с силой наносил удары, и его член был таким большим, таким твердым. В этом положении он проникал в нее полностью, она поднимала бедра выше, встречая его на полпути, принимая его еще глубже, еще резче.

Тэлон рычал от удовольствия. Он вцепился в ее бедра, двигаясь быстрее. Упершись одной рукой в матрас, склонился и поцеловал ее в губы, другой рукой лаская треугольник влажных волосков и нежную плоть.

Она дрожала от этих ласк и толчков. Глубоко войдя в нее, он замер, наслаждаясь ощущением ее горячей влажности. Его потребность в этой женщине, в этой связи с нею, была огромна. Между ними существовала не просто физическая связь. Это было много, много большее.

Саншайн застонала, начиная медленно покачиваться под ним.

— Вот так, детка, — зашептал он ей в ушко, — покатайся на мне, как тебе хочется.

И она так и сделала.

Закрыв глаза, он стиснул зубы, чтобы предотвратить свой оргазм, и чувствовать только, как она получает от него удовольствие. Он любил ее такой, как сейчас. Дикой и требовательной. Полностью бесстыдной в его руках.

Он тосковал без нее и был чертовски благодарен, что она снова с ним. Тэлон хотел обладать ею. Приковать к себе цепью на всю оставшуюся вечность. Если бы только знать, как.

В отчаянном желании, он опять встал на колени и вернул себе контроль.

Саншайн в экстазе рычала, когда он резко бросал себя в нее, проникая еще глубже, чем прежде, и она встречала его, охваченная неистовой жаждой.

Кончив снова, она простонала его имя.

И услышала его смех перед тем, как он присоединился к ней.

Она улыбнулась, когда Тэлон отстранился и лег на матрас. Целуя, растянулась поверх его тела подобно одеялу.

— Ммм, — выдохнула она, — я мечтала об этом с первой встречи.

— Что? Вывернуть мои мозги?

Она игриво ударила его кулаком в живот.

— Это тоже, но нет, я желала стать твоим одеялом.

Он пропустил ее волосы сквозь пальцы и ладонями обнял голову:

— Детка, ты можешь быть моим одеялом в любое время, как почувствуешь желание.

Она определенно чувствовала желание. Лукаво улыбнувшись, она потерлась об него и одарила глубоким страстным поцелуем.

— Ты же не думаешь, что я закончила с тобой? — повторила она его слова.

— Нет?

Она покачала головой:

— Я только начала.

К рассвету Тэлон был весь в поту и полностью изнурен. У него болели такие места, о которых он никогда не думал, что они могут болеть.

Он не был уверен, что захочет еще когда-нибудь заняться сексом…

От этой мысли Тэлон рассмеялся. Ну да, конечно. Но ему требовались хотя бы несколько часов отдыха, прежде чем они начнут другой марафон.

Он все еще тяжело дышал, когда Саншайн, наконец, заснула, лежа на боку, запутавшись рукой в его волосах и закинув на него ногу.

Черт, Эш не шутил, говоря о ее аппетите. Она сгибала его тело в позиции, на которые, он думал, что не был способен. Прямо сейчас у него вообще не осталось никакой энергии и было желание больше никогда не подниматься с постели. И если бы сейчас Саншайн опять схватила его, возможно, он даже запросил бы пощады.

Застонав, Тэлон потянулся к тумбочке за телефоном, чтобы позвонить Ашерону и отметиться, надеясь, что номер Атланта еще действует.

Он дозвонился.

Как всегда, Ашерон ответил на первом гудке.

— Привет, это хороший Эш или плохой Эш?

— Хороший, плохой, я все тот же — с пистолетом.

Тэлон фыркнул от такого ответа. Эш процитировал фразу из своего любимого фильма «Army of Darkness»[60].

— Только настоящий Эш настолько странен, чтобы цитировать подобное.

— Хм, спасибо, Кельт. Итак, что происходит? Саншайн спит?

— Да.

— И ты все еще в состоянии двигаться?

— Давай не будем углубляться.

Эш коротко хохотнул.

— О'кей. Итак, что ты хочешь?

— Когда я вернулся к себе вместе с Саншайн, мне позвонил самозванец.

Ответом была полная тишина. На линии не было слышно даже разрядов статического электричества.

— Эй, Ти-Рекс, ты там?

— Я здесь. Что он сказал?

— Главным образом, что ненавидит тебя. Сначала я подумал, что это ты. Но он произнес несколько фраз, показавшихся мне неправильными.

— Типа?

— Он сказал, что он — имея в виду тебя — увлекался препаратом, которым накормили Саншайн. Получилось что-то очень выходящее за рамки, вроде удаления зуба у льва без усыпления.

Снова Ашерон замолчал.

— Эй, приятель, ты еще со мной? — спросил Тэлон.

— Он сказал что-нибудь еще?

— Да, он сказал, что у тебя была сестра, которой ты позволил умереть. Я обозвал его лгуном, мы обменялись несколькими оскорблениями. Потом он взъелся на меня.

Тэлон услышал на заднем плане голос Ника, зовущий Эша. Зарек рычал на оруженосца, требуя отпустить.

— Что-то случилось?

— Ник только что принес Зарека. Тот ранен. Позволь распрощаться с тобой.

— О'кей, только перезвони и сообщи, что происходит.

— Договорились, — телефон замолк.

Сейчас тоже все было как-то странно. Нахмурившись, Тэлон положил трубку и повернулся к Саншайн.

Саншайн проснулась и закричала.

Она заметалась на матрасе, и Тэлон схватил ее.

— Шшш, — выдохнул он ей в волосы, — это я, Тэлон, ты в безопасности.

Она дрожала.

— Я думала, что я все еще… — она сомкнула руки вокруг него, — Боже, Тэлон, я так испугалась.

Гнев пронзил его сердце.

— Прости, что не смог защитить тебя. Они сделали тебе больно?

Она покачала головой:

— Нет, они только испугали меня. Особенно тот, кого они звали Стиксом.

— Стикс? Как греческая река?

Она кивнула:

— У него был такой сумасшедший взгляд. Жуткий. Его глаза были полны ненависти и он все время рычал. Камулус постоянно его успокаивал.

Тэлон сжал зубы. Он был полон решимости отыскать этих засранцев и жестоко им отомстить.

— Мне жаль, детка. Обещаю, что они никогда снова не доберутся до тебя.

Саншайн сжала руки.

— Я так счастлива, что ты нашел меня, но как ты узнал, где я находилась?

— Мне позвонил Камулус.

Новость ошеломила ее:

— Почему?

— Не знаю. Думаю, он хотел поиграть со мной. Усложнить партию.

Она села, чувствуя боль в животе.

— Что они мне дали?

— Кое-какой препарат. Возбуждающее средство. Они воспользовались твоим положением?

— Нет. Они заставили меня выпить это, потом оставили одну. Это по-настоящему отвратительная дрянь. Я все еще чувствую себя несколько легкомысленно и странно. — Она взглянула на него и улыбнулась. — Но я помню все, что делала с тобой.

— Да, я тоже.

Она засмеялась, и ее тело запротестовало от движений.

— У тебя также все болит, как и у меня?

— Скажем, я не спешу вставать с кровати.

Саншайн очертила татуировку, ощущая комфорт и полную безопасность. Было так здорово чувствовать его рядом. Слышать звук его голоса. Она помнила, как в него стреляли, помнила свой ужас при мысли, что он умрет от ран.

Сейчас на теле Тэлона не осталось никаких следов от пуль.

— Я так рада, что они не убили тебя, — выдохнула она.

— Поверь, я чувствую то же самое в отношении тебя.

Она погладила его сосок и вдруг замерла, почувствовав дурноту.

— Саншайн?

Вскочив с кровати, она бросилась в ванную.

Тэлон бросился следом и поддерживал ее, пока организм женщины избавлялся от остатков препарата.

Саншайн не знала, сколько пробыла там. Было похоже, что ее никогда не перестанет рвать.

Тэлон все время был рядом, убирал ей волосы, протирал лицо влажной салфеткой.

— Ты в порядке? — спросил он, когда она остановилась.

— Не знаю. Чувствую себя ужасно.

Он поцеловал ее в макушку.

— Пойду, принесу кока-колы и крекеров. Это успокоит твой живот.

Поблагодарив, Саншайн пошла к раковине почистить зубы, а он отправился на кухню.

Когда она вышла из ванной, Тэлон ждал ее в кровати.

Сев рядом, она натянула на себя покрывало. Ее все еще трясло и подташнивало.

Тэлон вручил ей крекеры и банку колы.

— Хм, должно быть ты сильно любишь меня, раз позволил жевать печенье в своей кровати.

Он отвел волосы от ее лица. Его глаза ярко горели.

— Да.

От его ответа по спине пробежал холодок.

— Что «да», Тэлон? Или это Нинью ты любишь? Когда ты смотришь на меня, ты видишь Саншайн или свою жену?

— Я вижу вас обеих.

Саншайн сжалась. Не это ей хотелось услышать. Всю свою жизнь изо всех сил она пыталась быть собой. Родители приняли ее, но парни, с которыми она встречалась, хотели ее изменить.

Даже Джерри.

Последний парень, которому она назначила свидание, интересовался ею потому, что она была похожа на его бывшую подружку.

Теперь Тэлону она напоминала его бывшую жену.

Саншайн не желала бороться с прошлым.

Почему никто не мог любить ее за то, что она просто Саншайн?

Был бы Тэлон так же нежен и внимателен, если бы она не являлась его перевоплощенной женой?

— Что ты любишь во мне? — спросила она, грызя крекер.

— Твой огонь и твое тело.

— Ну и дела. Спасибо. Это означает, что если бы я была жирной и уродливой, ты выбежал бы за дверь?

— А ты выбежала бы за дверь, если бы я был таким?

Туше. Этот мужчина был скор на ответный удар.

— Возможно. Вероятно, я выломала бы ее, пытаясь сбежать.

Он засмеялся.

— Я бросился бы за тобой.

— Да?

— Да.

Но за кем он побежал бы — за Саншайн или Ниньей?

Этот вопрос неотступно ее преследовал.

Саншайн наклонилась и поцеловала Тэлона в лоб.

— Ты должен поспать, потому что и вправду выглядишь утомленным.

Был почти полдень, и в отличие от нее он не бодрствовал днем.

— О'кей. Не забудь, что четверка и знак фунта — это телефон Ника, если тебе будет что-нибудь нужно. И не уходи далеко. Камулус вернется, но я не знаю, когда. Здесь, по крайней мере, аллигаторы задержат их. Будь поближе, чтобы я мог добраться до тебя, если что-то случится.

Она кивнула:

— Если меня не будет в доме, значит, я рисую на крыльце прямо за дверью. Обещаю.

— Хорошо, — он ткнулся носом в ее щеку, потом поцеловал, — увидимся через несколько часов.

Саншайн уложила его, оделась, погасила свет и тихо вышла наружу, чтобы порисовать.

Когда день закончился, она все еще сидела на крыльце, думая о том, что Тэлон жил здесь столетиями и никогда не видел красоты этого болота днем.

Он никогда не видел, как пятна солнечных лучей пляшут на воде, не замечал ярко зеленого мха на пеньке у причала. Ночь забирала все цвета.

Было страшно жаль, что он должен так жить. Один во всем мире, без…

Она поежилась, когда в ее голове появилось слово «солнечный свет».

— Черт, — пробормотала она, — насколько это смешно?

Однако, это не мешало сердцу болеть за него.

Он был одинок, не решаясь никого подпускать к себе близко из-за Камулуса. Как же это было ужасно.

В сумерках она собрала свои инструменты и зашла в дом, провожаемая взглядом Бет, наблюдающей с причала. Саншайн сморщила нос от командирского вида аллигатора и бросила ему остатки крекеров.

Физически она чувствовала себя намного лучше, но мысленно ощущала боль.

Она глядела на спящего Тэлона. Он был созданием ночи. Буквально. Она не сможет изменить его. Никогда.

Он был бессмертен.

Она была человеком.

Для них не было никакой надежды.

От этой мысли ей хотелось кричать.

«В действительности у них есть шанс освободиться».

Но Тэлон должен согласиться на это. А потом что? Она должна была бы стать его женой? Он ожидал бы, что она станет такой, как Нинья?

При этой мысли она вздрогнула. Без обид, но Нинья была дурочкой.

И не то, чтобы было неправильно жить для того чтобы доставлять удовольствие мужу. Но как Нинья, она возвела это на совершенно новый уровень. Она никогда не спрашивала его ни о чем и никогда не возражала ему.

Он говорил «прыгай» и она прыгала, и даже не трудилась спрашивать, как высоко.

Настоящая Степфордская жена[61]. Тьфу!

Саншайн не думала, что смогла бы жить так. Будучи откровенной и упрямой, она время от времени бывала даже немного эгоистична. Ей хотелось равных партнерских отношений с мужчиной, который мог бы принять ее со всеми потребностями, в том числе и как художника. Который ценил бы ее, а она приняла бы и ценила этого мужчину, со всеми его недостатками.

Она любила себя. И любила свою жизнь.

С Тэлоном у нее никогда не было бы совершенной уверенности в том, любит ли он ее как Саншайн, или он принял ее как Нинью.

Как она узнала бы правду?

Тэлон проснулся, почувствовав мягкую руку, гладящую его волосы. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто трогал его. Он чувствовал это сердцем.

Саншайн.

Он моргнул, открыв глаза, и увидел ее, сидящую рядом.

— Доброе утро, — сказала она.

— Вечер.

Она протянула ему чашку кофе. Он сделал глоток и приготовился поежиться от вкуса, но кофе был хорош. Очень хорош.

— Ты очень хорошо варишь его.

Саншайн просияла.

Сидя в кровати, Тэлон откинулся назад.

— Чем ты занималась, пока я спал?

— Работала. Я должна встретиться с клиентом и показать ему некоторые рисунки. Если он их одобрит, то подпишет со мною контракт на украшение картинами и стенной росписью сети его ресторанов.

— Правда? — спросил он, впечатленный новостью.

Возбуждение сияло в ее глазах, щечки порозовели. Было заметно, что это для нее много значит.

— Если я получу контракт, не будет больше стенда на площади. У меня будет, наконец, достаточно денег, чтобы открыть собственную студию.

— Ты знаешь, что я мог бы дать тебе денег.

Она погрустнела.

— Мои родители тоже могут. Но это то, что я хочу сделать самостоятельно. Я не желаю, чтобы мне что-то давали.

Он прекрасно понимал ее, потому что основную часть своей смертной жизни провел, самоутверждаясь в глазах других.

— Никогда не вредно принять помощь.

— Я знаю. Но это было бы не то же самое. И действительно приятно было бы прийти в ресторан и увидеть, что там висят твои картины.

— Да, ты права. Надеюсь, что ты получишь контракт.

— А как насчет тебя? Какие у тебя надежды?

— Я надеюсь, что мою хижину не сдует ураганом в дневное время суток.

Она рассмеялась.

— Нет, серьезно.

— Я серьезен. Меня могло бы изуродовать.

Она присела на пятках.

— У тебя действительно нет никаких планов на будущее, правда?

— Мне нечего планировать, Саншайн. Я — Темный Охотник.

— Ты когда-нибудь думал о прекращении этой работы?

— Никогда.

— И даже теперь?

Он притих, задумавшись.

— Если бы я смог покончить с Камулусом, тогда возможно. Но…

Саншайн кивнула, слишком хорошо понимая этот камень преткновения. Камулус засмеялся, когда она спросила, сможет ли тот когда-нибудь простить Тэлона.

«Земля остановится прежде, чем я с миром оставлю его. Пока он живет, то будет платить за то, что забрал жизнь моего сына».

Она не стала рассказывать Тэлону о разговоре, не желая расстраивать.

Так или иначе, она найдет способ обойти бога.

— Хорошо, я больше не буду упоминать об этом, — сказала она, — давай наслаждаться тем, что имеем.

— Похоже на план.

Они спокойно провели ночь, играя в игры и разговаривая. Саншайн порыскала у него на кухне и даже обнаружила достаточно продуктов, чтобы сделать съедобную краску для тела.

Тэлон познакомил ее с шоколадными струями Reddi-Whip и восхищался, с каким экстазом она поедала эти декадентские взбитые сливки. И он наконец получил возможность окунуть ее в шоколад и слизать его с нее. Кто знал, что иметь рядом художника может быть так забавно?

Никогда до этой ночи Тэлон не получал столько удовольствия. Никогда столько не смеялся. Сейчас он чувствовал себя легко и непринужденно. Нечего было больше скрывать. Она знала, каков он. И как человек, и как Темный Охотник.

Заснув вскоре после полуночи, Саншайн оставила его в одиночестве думать о них.

Тэлон вышел наружу, чтобы посидеть на крыльце. Там было тихо и холодно. Над болотом висел плотный туман, и слышно было даже рябь на воде. В течение веков он жил здесь в уединении и не мог сосчитать, сколько раз сидел, просто слушая темноту.

По ту сторону закрытой двери его ждал собственный рай. Если бы только он мог удержать ее.

Как человек мог победить бога? Было ли это вообще возможно?

Подобная мысль никогда не посещала его, когда он был смертным, но теперь…

Теперь он задавался вопросом…

Тэлон вернулся в постель через несколько часов после рассвета. Проспав всего час, он услышал, как Саншайн копается в его столе.

— Что ты делаешь? — спросил он сонно.

— Ищу ключи от лодки.

— Зачем?

— Я говорила, что должна встретиться с клиентом.

Тэлон потер слипающиеся глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что она говорит:

— Что?

— Я сказала тебе об этом вчера вечером, помнишь? Я должна встретиться с ним у моего стенда в одиннадцать. Обещаю, что после встречи вернусь так быстро, как смогу.

— Ты не можешь сделать этого.

Она замерла и взглянула на него:

— Я говорила, насколько это важно для меня и моей карьеры.

— Саншайн, не будь такой глупой. Речь идет о твоей жизни.

— Да, — она вернулась к поискам, — и я не позволю какому-то больному психу испортить мне первый выстрел, который я хочу сделать. Поверь, если этот чокнутый оригинал окажется сегодня около меня, это будет его последней ошибкой в жизни. Раньше я не знала об их замыслах насчет меня. Теперь знаю и смогу о себе позаботиться.

Тэлон встал, возмущенный тем, что она игнорирует его слова.

— Я не позволю тебе уехать отсюда.

— Не говори мне, что делать, Тэлон. Даже мой отец больше не командует мною. Я — взрослая женщина с собственными мыслями, и не нуждаюсь, чтобы кто-то диктовал мне, как жить.

— Черт возьми, Саншайн, будь разумнее. Я не хочу, чтобы тебе навредили.

— Почему? Потому что любишь меня?

— Да, именно так, — гневно прорычал он.

Они оба застыли.

Сердце ее трепетало, и ей отчаянно хотелось верить ему. Но так ли это было на самом деле?

— Это правда? — голос Саншайн был сильным и глубоким.

Тэлон увидел, что она открыла обитый вельветом серебряный сундучок на столе, в котором хранился торквес, идентичный его собственному, только поменьше.

Женский торквес.

Торквес Ниньи.

Она вручила ему открытую коробку:

— Или это Нинью ты любишь?

Тэлон закрыл глаза, не в силах смотреть на украшение жены. Он должен был сломать его столетия назад.

Но не мог.

Спрятал его и держал вне поля зрения.

Но никогда не забывал.

Саншайн закрыла коробку и вернула ее на стол.

— Я должна сделать это. Для себя. Я не хочу жить и бояться. Камулус знает, что мы вместе. Он может забрать меня или убить здесь так же легко, как и в городе. Он — бог, Тэлон. И не похоже, что мы можем спрятаться от него.

Тэлон вздрогнул от боли, пронзившей тело. Мысленно он увидел, как зарезали его дядю. Видел тот смертельный удар, сбросивший его на землю прежде, чем Тэлон смог до него добраться.

Боль разорвала грудь. Он прекрасно понимал потребность Саншайн в самоутверждении, и ее желание иметь что-то собственное. Но не мог отправить ее туда одну, без защиты.

Кроме того, чтобы бороться и защищать ее, ему нужны полные силы, что означало необходимость в отдыхе. Если бы он вышел сегодня ночью полностью истощенным, то их обоих могли убить.

Тэлон нисколько не сомневался, что она ускользнет из хижины, как только он закроет глаза.

И если заберет его лодку, он будет заперт здесь до тех пор, пока Ник не пригонит другую.

Проклятье.

— Прекрасно, — сказал он раздраженно, хватая телефон. Помимо Эша был только один человек, который имел силы и возможности противостоять богу и шанс скрыться от него. — Ты сможешь пойти. Но кое-кого возьмешь с собой.

— Кого?

Он взмахнул рукой, заставляя ее замолчать, потому что Вэйн ответил. Катагарец не казался обрадованным, услышав голос Тэлона:

— Я не давал разрешения звонить мне, Кельт.

— Укуси меня, Волчонок. Мне необходима услуга.

— Тогда будешь должен мне.

Тэлон посмотрел на Саншайн.

Для нее — все что угодно.

— Я верну долг.

— Тогда хорошо. Что тебе нужно?

— Днем ты можешь обернуться человеком?

Вэйн насмешливо ответил:

— Очевидно, могу. Ты пробовал когда-нибудь ответить на телефонный звонок без использования больших пальцев? Не упоминая уже о том, что говорю я с тобой по-английски, а не по-волчьи.

Тэлон низко рыкнул в ответ на сарказм:

— Конечно, но ты можешь оставаться человеком и сражаться в течение всего дня?

Тот фыркнул:

— О, да. Дневной свет меня не беспокоит.

— Хорошо. Саншайн нужно быть сегодня на площади Джексона и остаться там на некоторое время.

— Ты согласовал это с Эшем?

— Нет.

Вэйн рассмеялся.

— Ходишь по лезвию, Кельт. Мне это нравится. О'кей, что требуется от меня?

— Я хочу, чтобы ты охранял Саншайн, пока я не приду на смену после заката.

— Сторожевой пес уже наготове. Дай мне полчаса, чтобы добраться до вас.

— Хорошо, спасибо.