Ночные объятия

ЭПИЛОГ

Три месяца спустя

Саншайн улыбалась, внося в гостиную небольшую коробку масляных красок. Она собиралась забрать их в свою новую студию, из которой можно было обозревать окрестности болота Тэлона. Но как только увидела своего мужа, который вешал на стены ее картины из старой хижины, сразу остановилась.

Казалось, он не знал, что она находилась здесь. Подняв раму пейзажа, он приложил ее к стене, из заднего кармана торчал молоток.

Как только они выбрались с ее чердака после окончания Марди Гра, Тэлон решил построить для них их собственный дом.

Они спроектировали вместе каждую деталь. Очень большую компьютерную комнату и гараж для его игрушек — для него, открытую, наполненную воздухом студию — для нее. Они сделали даже игровую комнату с полками, которые демонстрировали его обширную коллекцию PEZ-диспенсеров. Снупи занимал центральное место на средней полке.

Но ее любимой комнатой была та, что примыкала к хозяйской спальне. Та, которая, они надеялись, когда-нибудь превратится в детскую.

— Я правильно нашел центр? — спросил он, и она удивилась тому, что Тэлон знал о ее присутствии за своей спиной.

— По-моему, смотрится хорошо.

Он посмотрел на нее поверх плеча и поймал ее за разглядыванием своей задней части тела.

— Я говорил о картине.

— А я говорила о твоей заднице, но картина тоже хорошо смотрится.

Он рассмеялся, подошел к ней и забрал коробку из ее рук.

Утонув рукой в волосах Саншайн, он легко поцеловал ее. Она обняла его бедра и сильно сжала ягодицы.

— Продолжай так делать, — произнес хрипло Тэлон, — и сегодня мы больше не будем заниматься распаковкой.

Она дьявольски усмехнулась.

— Все о'кей. Не похоже, что мы не успеем въехать за оставшуюся часть вечности.

— Хорошо, в таком случае… — он отложил коробку и стиснул ее в объятиях.

Саншайн засмеялась, когда он направился к закрытому бассейну.

— Куда ты несешь меня?

Он ответил ей исключительно сексуальным взглядом.

— В единственную комнату, которую мы еще не разрушили.

— Ты ненасытен.

— Знаю. Это мой главный недостаток.

Когда они проходили через гостиную, она изогнулась в его руках, наклонившись вниз, и схватила маленький сверток.

Тэлон, нахмурившись, закинул ее на плечо и понесся в заднюю часть дома.

Саншайн все еще хохотала, когда он осторожно уложил ее около бассейна.

— Что это? — спросил он, когда она протянула ему подарок.

— Это тебе в честь новоселья.

Он разорвал обертку и обнаружил там PEZ-диспенсер в виде Эдди Манстера[84].

На его лице появилась широкая улыбка:

— Не могу поверить, что ты его нашла.

Саншайн взяла его правую руку, покрытую шрамами, и поцеловала. Потом перевернула и посмотрела на шрам от ожога в виде воронки.

Первое, что сделал Тэлон, когда они вернулись к ней, это удалил с ее руки рану, которую она получила, держа медальон.

Теперь этот шрам был на его руке.

— Я люблю тебя, Тэлон, — прошептала она. — Больше, чем ты можешь себе представить.

Левой рукой он погладил ее щеку, взгляд янтарных глаз опалил женщину глубокой искренностью:

— Я тоже люблю тебя, Саншайн. Спасибо за твою силу и за то, что отказываешься от продуктов из сои.

Она рассмеялась и страстно поцеловала его.

Тэлон отошел в сторону, заметив коробку, которую она принесла несколько минут назад. В ней были упакованы предметы с его стола, включая шкатулку с торквесом Ниньи.

— Я собирался сделать кое-что, — он снял торквес со своей шеи и положил его в шкатулку вместе с другим.

Саншайн нахмурилась, видя, что он раздвинул двери, выходящие на заднее крыльцо с видом на болото.

— Что ты делаешь?

— Пусть прошлое останется в прошлом. Я люблю тебя так же сильно, как любил Нинью, и даже больше. И хочу, чтобы ты никогда не сомневалась в том, в чьи глаза я смотрю, занимаясь с тобой любовью.

Он отступил назад, собираясь бросить торквесы в болото.

Саншайн схватила его за руку. Она точно знала, что эти украшения значили для него и что он собирался для нее сделать.

Целуя его губы, она забрала их и с улыбкой отошла от него.

— Я никогда не буду сомневаться в тебе, Тэлон.

Она взяла его торквес и снова надела ему на шею.

Он нежно улыбнулся и надел на нее второй.

От прикосновения его рук к ключице кожу покалывало.

Глядя в его глаза, она вспомнила ночь, когда встретила его.

Снова увидела ту картину, когда его переехала карнавальная платформа.

И хотя должна была бы ненавидеть Диониса за то, через что им пришлось пройти по его вине, Саншайн не чувствовала ненависти.

В конце концов, если бы не его некомпетентность, ее история могла бы иметь другой конец.