Обмененные души

ГЛАВА 19

Прежде чем заняться поисками нового средства передвижения, Филис решила хорошо пообедать в юрте-кафе туристического лагеря. Поскольку блюда там в меню назывались, в основном, как "первое" и "второе", нужно было смотреть на добавления к этим названиям. Филис решила выбрать "чёрный суп" и "второе с сосисками". В результате получила бульон, тёмный от изрядного количества варёного в нём мяса. Бульон с мясом, конечно. А на второе — сюрприз — тушёное мясо с лежащими поверх него парой сосисок. Всё как заказывала — обескураженно поняла Филис, не привыкшая съедать столько мяса за обед. Немного спасал лишь "рулончик" варёного на пару хлеба.

— Впервые в Монголии? — понятливо улыбнулся с соседнего столика пожилой мужчина европейской наружности.

— Да, — кивнула Филис, — а вы?

Европеец пригласил Филис за свой столик. Вскоре к ним присоединился ещё один мужчина, помоложе. Оба они оказались учёными-востоковедами из Белоруссии, и старший из них, просивший называть его Сан Саныч, сопровождал своего коллегу по имени Глеб, как его научный руководитель при подготовке к написанию диссертации.

Сначала немного поговорили о монгольской кухне.

— Мне нравится, — признался Глеб, — Сейчас натурального мяса не так много в продуктах дома, да и то в основном курятина. Вкус говядины уже вообще забыли многие в крупных городах. А тут — пожалуйста, мясо на каждом шагу. Чаще всего из яков или баранов, конечно.

— Да, овощи здесь не везде растут, а где растут, там люди не очень-то хотят грядки распахивать. Чтобы их не осуждали соседи и не подозревали, что они — китайцы, — улыбался Сан Саныч, — хотя в последние годы вроде бы начали сажать потихоньку…

Но когда мужчины узнали, что Филис — не туристка, а едет к Жаргалу, челюсти у обоих буквально отпали. Они забросали девушку вопросами и никак не хотели расставаться, пока она им всё не расскажет.

— Нет, после всех экспертиз я не сомневаюсь в подлинности реликвии. Просто я ни на минуту не допускал, что та версия, которую рассказывают монгольские СМИ о Жаргале и истории находки им клада — истина, — признавался Сан Саныч, — скорее, был возмущён той "легендой", которую нам выдавали. А конкретно — тем, что монголы не придумали ничего подходящего для восприятия людьми иной веры и, если хотите, цивилизации, и слепили сказку только для своих.

— Свидетельствую, что эта история — и есть правда, — улыбалась Филис.

— Но неужели вы верите во все эти перерождения? — удивлялся Глеб.

— Насчёт веры в перерождения ничего не могу сказать, — ответила Филис, — Я только знаю о существовании другого мира и о трёх случаях обмена душ, два из них произошли с Жаргалом. А один со мной. Но, простите — мне некогда разговаривать, нужно придумать способ добраться до горы Отгон-Тэнгэр и выехать туда, чтобы найти Жаргала.

Филис вернулась в юрту, а через несколько минут к ней постучались новые знакомцы.

— Мы посовещались и я решил, — сказал Сан Саныч, — пригласить вас поехать с нами в машине. Чтобы за время пути мы могли рассказать вам о Монголии то, чего вы не знаете — а не знаете вы, судя по всему, почти ничего — ну а вы расскажете нам о себе и Жаргале.

— Вообще-то мы намеревались ехать отсюда в другую сторону, но встречу с вами расценили как перст судьбы, указующий новое направление, — добавил Глеб, — К тому же, и у горы Отгон-Тэнгэр тоже можно найти много материала для написания нашей научной работы.

Филис колебалась. С одной стороны, предложение выглядело заманчивым — и довезут, и расскажут много полезного, с другой…

— Простите, но мы с вами практически не знакомы, — извиняющимся тоном она, — я не могу доверять незнакомцам.

Мужчины переглянулись. Потом Сан Саныч достал из принесённой с собой сумки сложенный пополам прозрачный "файл" с документами.

— Глеб сказу сказал мне захватить их для беседы с вами, а я не поверил, что они понадобятся, — немного грустно признался он, — Остался я в том времени, когда люди больше доверяли друг другу и могли не запирать дверей, чтобы соседи входили без стука…

Учёный показал Филис их официальное направление в научную командировку с указаниями имён и названия университета в Минске, и, конечно, их с Сан Санычем паспорта.

— Спасибо за предложение, господа, — улыбнулась ничуть не устыдившаяся своей бдительности Филис, изучив эти документы, — Я принимаю его.

— Но перед поездкой мы с вами по местной традиции попросим провести обряд на удачную дорогу, — серьёзно сказал Сан Саныч.

— Меня попросите? — удивилась Филис.

— Нет, шамана, конечно.

Найденный неподалёку шаман оказался женщиной средних лет, которая за небольшое вознаграждение взялась совершить положенный ритуал. Эта женщина отвела путешественников к символическому, едва угадываемому на почве "перекрёстку", что живо напомнило Филис город Рио-де-Жанейро и тамошних колдунов.

— Надо выбрать сабдыка, — заявила шаман перед началом ритуала.

— Душу сильного человека, — пояснил многомудрый Сан Саныч, — умершего, конечно.

— Чингисхана все выбирают обычно, — сразу сказал Глеб, — наверное, не будем отрываться от народа.

— А можно выбрать Даян-хана? — спросила вдруг Филис, — ведь он был военачальником Жаргала, а я еду к нему…

Женщина-шаман артистично и зрелищно провела ритуал — просила духа великого воина помочь путешественникам в начинаемом ими деле. В благодарность духу Даян-хана путешественники натаскали камней и под руководством шамана сложили их в небольшую пирамидку — обо. Впоследствии Филис много раз видела другие обо в совершенно разных местах Монголии. Зачастую эти пирамидки были украшены воткнутыми в камни ветками с намотанными на них синими лентами — следы молитвенных обращений людей к духам.

В большом внедорожнике учёных вполне хватало места и для туристического снаряжения, и для отдыха, и для новой пассажирки. Свою поразительную для мужчин историю Филис рассказала им ещё в первые сутки пути. Отстрелялась. Все последующие дни она, как заворожённая, слушала рассказы учёных об этой стране — её истории и обычаях, прежде всего. Ей показалось, что в Монголии ритуализировано абсолютно всё — от походок людей разных возрастов до поведения гостей в юртах с хозяевами.

— Странно, что я не заметила такого количества ритуалов и правил поведения в России, — заметила Филис, — ведь, по идее, мне, как иномирянке, многое должно было казаться чуждым.

— Думаю, это потому, что вы всё-таки мало общались с русскими, мало видели их основные события в жизни, — высказал своё мнение Сан Саныч, — Вы, наверное, не были на традиционных свадьбах, на крестинах, на похоронах.

— А не могли бы вы рассказать, — немного стеснительно попросила Филис, — как проходят свадьбы в Монголии?

Сан Саныч и Глеб с удовольствием делились знаниями. Ну а Филис было приятно видеть и слушать увлечённых своим делом людей. Помимо ответов на вопросы Филис, учёные продолжили излагать удивительные для неё факты. К примеру о том, что Монголия, не имеющая ни одного своего выхода к морю, держит собственный морской флот. То есть существуют суда, плавающие под флагом Монголии и приписанные к этой стране. О том, что собственного коня тут дарят мальчику, когда ему исполнится всего лишь три года — чтобы вместе росли и были неразлучными друзьями.

Заинтересовало Филис и традиционное устройство монгольской юрты. Из чего она сделана, как ставится, как обустраивается внутри. Ей рассказали, что кое-что в этом устройстве имеет для монголов сакральное значение — например, очаг в центре юрты — важнейший объект всякого человеческого жилища с древних времён. Здесь его основу составляют три больших "отцовских" камня. Эти камни путешествуют вместе с юртой, и при её установке их первыми кладут на место будущего очага. Возле очага вертикально стоит багана — опорный столб или шест, упирающийся нижним концом в пол, а верхним, имеющим развилку, в обод дымового отверстия. Это символ магической связи поколений и времен. Когда в семье рождается ребёнок, на развилке шеста делается маленькая зарубка. Порой его вместе с умершим отвозят на кладбище, а для юрты вырезают новый.

Узнала Филис и ещё один любопытный факт — что юрта неразрывно связана с календарем, восточноазиатским двенадцатилетним "животным" циклом, все домашние, дикие и мифологические персонажи которого прочно ассоциируются с какой-либо частью юрты.

За время путешествия Филис своими глазами видела, как хозяин стада забивает и разделывает барана или козлёнка, как тут готовят еду и хранят продукты. Даже теоретически научилась делать архи — слабоалкогольный напиток из кобыльего молока.

— Русскоязычные монголы называют архи "архиважным продуктом", а тех, кто гонит молочную водку, зовут "архивариусами", то есть — "варящими водку" — поделился весёлыми познаниями Глеб.

Путешествие до горы Отгон-Тэнгэр длилось всего пять дней, но за эти дни Филис, казалось, прожила намного дольше — столько новых впечатлений и знаний она получила. Учёные щадили впечатлительную девушку и не пересказывали ей того, что может шокировать — кровавые подробности истории или целую систему исключительно мучительных казней и наказаний, веками применявшихся в этой стране. Тем самым они не желали омрачать светлого настроя удивительной попутчицы, которым она невольно заражала и их.

Как только появилась сотовая связь, Филис проверила почту — ничего. Зато в интернете появилось сообщение, что легендарный Жаргал собирается принять участие в наадаме в местечке… обозначение и название этого места Филис не поняла, и сразу кинулась к Сан Санычу за помощью. Но тот тоже не сразу понял, что это за место — на его карте такого обозначения не было. Пришлось ему обращаться за консультацией к местным жителям.

— Это примерно в двух днях пути отсюда, южнее города Улиастай, — объяснил он после этого Филис, — Там была стоянка нескольких скотоводов, а теперь возник спонтанный большой посёлок, и на праздник съезжаются люди из многих мест. Такие поселения нет смысла отмечать на картах — они сегодня появляются внезапно, а завтра, глядишь, растают бесследно.

А Глеб тут же прочитал Филис распечатанную копию документа столетней давности — очерк за авторством Имшенецкого "Монголия":

"Неутомимы только монголы обоего пола верхом на коне, постоянно разъезжая в гости друг к другу за десятки, даже сотни верст. На престольное празднество каждой кумирни или монастыря съезжаются в громадных массах иной раз за тысячи верст. При встрече с русским, монгол почти всегда поворачивает своего коня и, перекидываясь изредка шутливым разговором, может проводить того верст на пятьдесят, затем прощается и едет обратно".

Филис тихонько гладила пальцем ничем не обозначенное место на карте ровного светло-коричневого оттенка. Ей туда.

— Ну что, Глебушка, — посмотрев на неё, спросил Сан Саныч своего молодого коллегу, — уподобимся местным жителям, да и сделаем свой крюк на много вёрст, съездим посмотреть игрища?

— Странная у нас получается командировка, всё не по плану, — улыбнулся тот в ответ, — Но, думаю, такой шанс упускать нельзя — посмотреть наадам в провинции. Зафиксируем разницу в обычаях со столичным мероприятием. С Жаргалом познакомимся, опять же… если леди Филис нас ему представит.

— Спасибо, — растроганно сказала Филис, — я понимаю, вы делаете это ради меня. Конечно, я вас представлю Жаргалу. После того, как сама представлюсь.

И Филис немного принуждённо рассмеялась. "Нервничает девушка перед встречей с суженным", — поняли мужчины.

Пару дней учёные, тем не менее, провели в национальном парке возле горы, осматривая то, что планировали осмотреть, и разговаривая на смеси монгольского и русского языка с "коренными" жителями парка. Филис беспокоилась, что у них оставалось не так много времени до начала праздника — нужно успеть доехать и найти Жаргала. "И желательно сделать это до того, как на нём повиснет та блондинка" — мысленно прибавляла она.

— Не волнуйтесь, у нас будет ещё целый день там, чтобы найти место для стоянки и осмотреться, — успокаивали её спутники.

Но Филис всё равно волновалась. И правильно делала.

Если в районе пустыни Гоби, откуда они выехали, местность была ровная, то тут — гористая. И не просто гористая, а — каменистая. Конечно, автомобиль у учёных был прекрасным по проходимости, но порой им приходилось заезжать и в такие места, где, по словам Глеба, который чаще всего был за рулём, и танк не прошёл бы. Несколько раз мужчинам приходилось выходить и расчищать дорогу перед машиной — уносить или отодвигать большие камни. Иногда машина с трудом взбиралась по насыпи на пригорки, а однажды даже несколько минут шла вниз юзом, боком, грозя перевернуться.

Настроение едущих в автомобиле ощутимо помрачнело. Запланированный как двухдневный, переезд явно затягивался.