Обмененные души

ГЛАВА 6

Девять дней путешествия для Филис были наполнены необременительными занятиями — отдыхом, сексом и учёбой. Пока их яхта неспешно двигалась к Рио-де-Жанейро, изредка останавливаясь в попутных портах, чтобы пополнить запасы и дать возможность её обитателям пройтись по земле, девушка загорела, узнала, каким бывает секс с нелюбимым, но старательным в постели мужчиной, а также одолела прочтение нескольких учебников средней школы по русскому языку, литературе, природоведению и истории. Точные науки Филис не изучала, потому что была им в принципе обучена ещё в первой жизни, а постигать те же науки, но в новых терминах, оказалось для неё неподъёмной задачей — это мгновенно погружало её в сон.

Ярик вёл себя достаточно тактично и, поняв уже, что Филис не любит, когда он заговаривает о браке, постарался ограничивать эту тему в разговорах. Зато вообще поговорить он любил, и тут девушку спасало лишь то, что Ярик активно общался с членами команды, которые были вынуждены слушать его рассуждения… или, как и Филис, притворяться, что слушают.

Со слов Ярослава Филис узнала, что Бразилия — страна для них, европейских людей, является необычной и экзотической. Вот только вряд ли это слово могло произвести должное впечатление на человека, пришедшего из другого мира — для Филис вообще всё было сплошной экзотикой. Настолько, что её способность поражаться увиденному несколько уже притупилась.

И тем не менее… Разнообразие человеческих рас, прежде всего, было тем, что больше всего занимало девушку. Ей невольно хотелось быть похожей на большинство окружавших её людей, и, порой заглядевшись на смуглую бразильянку, она мысленно воображала себя в пышном теле с обтянутыми короткими шортами внушительными ягодицами. Ей казался этот образ значительным, успешным и самым распространённым на улицах Рио.

— Тут без солнечных очков лучше даже не выходить, — поучал Ярослав, — иначе глаза устанут от яркости красок на этих улицах. Сплошной пожар в джунглях.

И в самом деле, дома в этом городе часто были расцвечены всевозможными красками, а поперёк улиц вдобавок порой тянулись ещё и верёвки с развешенными на них флажками и лентами. Разноцветными, разумеется.

Помятуя о том, что приехала сюда искать магию, Филис поговорила с капитаном яхты, и он посоветовал ей нанять здешнего русскоязычного гида. Таковой был вскоре найден и приглашён к ним. Гид, которого звали Мигел, пояснил, что у него русская мать, отсюда неплохое знание языка. После знакомства он сразу огорошил путешественников вопросом:

— Вы ведь на карнавал приехали? Как раз успели к началу.

— Даже и думать про него не думал, — растерянно признался Ярик.

Гид обернулся к Филис:

— Но вы-то, госпожа, конечно мечтали посетить наш карнавал?

Филис продемонстрировала полную некомпетентность этом вопросе:

— Карнавал? Это как маскарад, что ли?

— Каждый год за сорок дней до праздника Пасхи в Бразилии проводится карнавал самбы, — обиженно начал пояснять гид, — Он длится шесть дней, и в последние два дня выступают чемпионы и претенденты прошлого года, а в первые дни — школы второй лиги. Весь мир смотрит наш карнавал, большинство по телевизору, но многие мечтают увидеть его своими глазами! Вам повезло, что вы оказались здесь в это время. У меня есть место, откуда вы сможете посмотреть карнавальное шествие по улицам города так, чтобы вас не затоптали другие зрители. Не бесплатно, конечно.

Так вечером Филис оказалась стоящей на широком балконе одной из центральных улиц Рио. Этот балкон располагался на втором этаже старого жилого дома и имел лестницу вниз, так что заходить в квартиру им с Яриком даже не понадобилось. Когда они пришли туда, на балконе уже стояли другие люди, а на улице раздавалась музыка и били барабаны. Зрители на балконе веселились, пританцовывали в нетерпении и потребляли спиртные напитки, которые им разносила в глубоких коктейльных бокалах какая-то девушка. Вскоре на дороге показалась большая медленно движущаяся и затейливо украшенная коляска, на которой танцевали девушки в откровенных и одновременно роскошных костюмах. Их встретили овации и приветственные крики зрителей на балконах и заполненной людьми улице. Филис прониклась всеобщим настроением, тоже хлопала в ладоши, улыбалась и восторженно вскрикивала. Небо над городом было уже тёмным, но яркие огни повсюду освещали улицы. Ночная яркость карнавального Рио многократно превосходила даже дневную. Одна повозка сменяла другую, некоторые группы шли, танцуя, отдельно от повозок, мелькание красок, выпитые коктейли и барабанный ритм завораживали. Филис, одурманенная странными напитками и всей этой каруселью огней, красок, звуков, пританцовывала на месте, подражая участникам карнавала. Уже не помня — кто она, где она и почему, полностью погрузилась в этот странный мир.

В какой-то момент Филис вдруг увидела девушку, танцующую на одной из повозок. Вначале она даже не поняла, почему именно эта девушка так привлекла её взгляд. Может, потому, что та тоже смотрела прямо на неё? И только спустя несколько секунд Филис прошила мысль — это же она, она сама, в своём бывшем семнадцатилетнем теле! Это что же получается, та девушка — она сама? Или — Ольга?

Не помня себя, Филис спустилась с балкона и пошла, стараясь не отпускать взгляд, к коляске с девушкой. Ей, однако, пришлось протискиваться мимо других людей, её толкали, рядом смеялись и что-то кричали на незнакомых языках. Когда Филис подошла к коляске, она уже не увидела той девушки и даже не была уверена — та ли самая это коляска, или уже другая подъехала, пока она сюда шла. Вдруг с украшенного бортика к ней протянулись сильные мужские руки, подхватили подмышки и вздёрнули вверх. Парень с широкой улыбкой взял ошарашенную Филис за талию и проводил её внутрь. Девушка не понимала, зачем он это сделал — может там, в этом кузове, её ждёт та самая, из-за которой она сюда подошла? Но тут никого не было, а были лишь скамейки с наваленным на них реквизитом и частями костюмов. Парень достал из кучи несколько вещей — крошечные сверкающие трусики и лифчик со свисающей с них бахромой из бусин, а также золотое оперение, крепящееся на голову и плечи. Понятным девушке жестом он предложил надеть это, показав, как надеваются украшения, а сам вышел.

Словно во сне, практически не отдавая себе отчёта в том, что делает, Филис переоделась в этот наряд и вышла наружу.

Ей показалось, что всё огромное море людей, окружавшее повозку, ждало её, только её появления. Филис раскинула руки в стороны, вдохнула полной грудью и широко улыбнулась. Ладонь рядом находившегося парня направила девушку к выделенной круглой площадке, немного нависающей над дорогой, по которой ровно и медленно ехала повозка, и оставил её там. Тело Филис требовало движения, энергия словно рвалась изнутри, изливаясь на зрителей и возвращаясь многократно усиленной. И она начала танцевать на месте. Так, как запомнила движения наблюдаемых ранее и стоявших неподалёку танцоров, добавляя в них что-то своё, полностью растворяясь в окружающем, пульсируя вместе с ним, и радуясь, радуясь, радуясь…

Так продолжалось довольно долго, всю ночь, пока повозка не въехала на большую огороженную забором площадь, где стояли большие покрытые жестью ангары. В один из них заехала их повозка, и Филис обнаружила, что музыка смолкла, другие танцоры с их повозки вошли внутрь, а её колотит мелкая дрожь. Филис тоже оставила свою площадку, вошла внутрь, протолкалась сквозь переодевающихся в обычную одежду девушек к своим вещам. Ни одежда, ни сумочка её были не тронуты. Никто не обращал на неё внимания, да и между собой усталые девушки не разговаривали. Одна из них молча помогла Филис открепить золотистые крылья с её плеч, и она переоделась в свою одежду. Вслед за остальными покинула повозку по приставленной лесенке, и, не став подходить к собиравшейся кружком группе танцоров, вышла из ангара, а потом и из огороженной площади. В растерянности Филис смотрела на серое небо и окружающие её незнакомые дома, словно сложенные неумелой рукой маленького ребёнка кубики, которые не падали только из-за своей скученности.

Тут она поняла, что в сумочке у неё давно уже что-то звонит и вибрирует. Дрожа всем телом, Филис достала телефон и ответила.

— Филис, где ты, чёрт тебя побери?! — закричал аппарат голосом Ярика.

— Я тут… — растерянно оглянулась девушка, — куда приезжают все карнавальные машины.

— Оставайся там, — сказал Ярослав после недолгих переговоров с едва слышимым Мигелом, — мы сейчас подъедем и тебя заберём. Никуда и ни с кем не уходи, поняла?

Ярослав был зол. Нет, он был в бешенстве. Когда автомобиль с ним и с их гидом забрал Филис и повёз их в порт-стоянку для яхт, Ярик кричал на Мигела:

— Сначала нам подают напитки с какой-то наркотой — амфетаминами, что ли, потом мою женщину увозят непонятно куда, в какие-то эти ваши фавелы, — и, повернувшись к Филис, продолжил, — Вот за каким чёртом тебя понесло к машинам? Что ты там делала?

— Я увидела там себя. Танцующую, — призналась Филис, — И встала танцевать на своё место. А у тебя тёмные круги под глазами…

— Ты не краше! — огрызнулся Ярик.

Проснулась Филис только к вечеру — затем, чтобы почувствовать, как ноет в теле каждая мышца, взглянуть на себя в зеркало, ужаснуться своему осунувшемуся лицу, кое-как поужинать и опять лечь спать, на этот раз уже до утра. Почти весь следующий день Филис отдыхала и смотрела записи и снимки карнавала, выложенные в сеть официальными СМИ и многочисленными любителями. Теперь тут присутствовали и кадры с танцорами более профессиональной лиги, наряды которых превосходили самые немыслимое воображение. Если присмотреться, можно было заметить, что у большинства танцоров глаза были неестественно блестящими, опьянёнными либо окружающей обстановкой, либо чем-то более надёжным и принятым внутрь. И то — протанцевать и проулыбаться без устали всю ночь вряд ли можно без этого, если только не тренироваться ежедневно по нескольку часов. Но и тогда, наверное, трудно будет искренне улыбаться и излучать счастье непрерывно столько времени подряд.

Ту, юную себя, Филис не нашла — очевидно, она себе всё-таки привиделась. А вот повозка, где она танцует в нынешнем своём теле, неоднократно присутствовала в записях и на снимках. На одном кадре она даже была снята кем-то отдельно от других — потрясающе красивая, блестящая из-за костюма и очень счастливая. Она сохранила этот кадр в специальную, только что заведённую папку "Личные фото".

— Знаешь, я ни о чём не жалею, — сказала она Ярику, — Даже если я не найду здесь магию, этот карнавал всё равно останется для меня волшебным.

— А уж для меня-то… — сквозь зубы процедил Ярослав.

Поинтересоваться, как провёл эту ночь он сам, почему не заметил её ухода, когда обнаружил её отсутствие — Филис и в голову не пришло. Он — взрослый мужчина и знает, что делает.

С утра Мигел обрадовал Филис, что договорился с одним колдуном, который согласился её принять.

— Этот колдун считается очень сильным. Он практикует серьёзные ритуалы, а не просто режет цыплёнка на перекрёстке, как это делают в Бразилии многие, для получения помощи духов в каком-нибудь деле. Только он живёт не в самом Рио, а в деревне за городом.

Колдун был темнокожим пожилым мужчиной. Без улыбки взглянув на приехавших, он сообщил, что проведёт ритуал, а потом скажет, что увидел или услышал от духов. Филис вообще-то искала не этого, она хотела чего-то привычного ей по первой жизни, человека, способного зримо и прямо воздействовать на силы природы или на тело. Но она не стала возражать, а позволила увести себя в построенную из тонких прутьев просторную конусообразную хижину. За ними пошли Мигел, Ярослав и пара женщин, помогавших колдуну. Тот, надев на себя "корону" из невысоких перьев синего цвета, зажёг очень большую белую свечу, от которой чуть подпалил пучок трав, и стал охаживать стоящую в центре хижины Филис по плечам этим курящимся пучком, что-то бормоча себе под нос. Остальные присутствовавшие остались стоять у входа. Потом колдун уселся на пол, воткнул свечу в подходящую для этого кучку камешков и "ушёл в себя". Все молчали и стояли тихо, дабы не мешать ему это делать.

— Сколько тебе лет? — вдруг крикнул колдун, глядя на Филис так, словно застал её за чем-то противозаконным.

— Восемнадцать, — сглотнув, призналась девушка, — недавно исполнилось… кажется.

Мигел за её спиной бесстрастно переводил.

Колдун кивнул и вновь "погрузился". Через некоторое он, кряхтя, поднялся и объявил:

— Это кольцо, что у тебя на пальце, снято с тела убитой женщины. Духи разозлились и сказали, что из-за этого они не могут ничего увидеть, и что, раз ты получила кольцо в подарок, то мщение духа убитой тебя не коснётся. Оно, это кольцо, очень сильное, в нём есть частичка духа той женщины. А мне придётся сжечь хижину, чтобы не оставлять на земле зла, оставшегося от духов, и не испортить жизнь людям нашей деревни.

Пока все выходили и колдун поджигал от своей свечи-переростка переплетённые конусом прутья, Филис прикоснулась к перстеньку, который Ярослав подарил ей в день знакомства и вопросительно посмотрела на него.

— Понятия не имею, что там за убийство, и было ли оно. Я купил этот перстень в ломбарде.

— Ты же говорил, что он ваш фамильный?

— Помилуй, Ольга, — раздражённо сказал Ярик, — Спустись, наконец, на землю, какие могут быть фамильные перстни у потомков крестьян и колхозников? И знаешь, что? Я сыт по горло всем этим бразильским волшебством и колдовством. Тебе тут восемнадцать лет, ты на карнавале танцуешь, а мне теперь ещё за сожжённую хижину доплачивать…

— Меня зовут Филис, — раздельно ответила девушка и отвернувшись, пошла к ожидавшему их автомобилю.