Darkness Embraced (Hades Hangmen 7)

Глава третья

Таннер

«Не облажайтесь с этим ради нас. Нам нужна эта сделка. Если мы хотим реализовать будущее, над которым мы работали все эти годы, нам нужны деньги. Много денег. Эта сделка с Кинтаной может нам их дать. Делайте, как он говорит, когда мы будем там. И не смей, черт возьми, облажаться со всем этим ради меня».

Слова моего отца кружились у меня в голове, пока Аделита Кинтана шла впереди меня по территории. Я сжал свой дым так сильно, что раздавил табак в своей руке. Скривив губу, я бросил его на пол. Когда Аделита повернула за угол, широко улыбаясь какому-то охраннику в костюме, которого я мог бы легко разорвать пополам, я приказал себе успокоиться на хрен. Как будто она коснулась меня огнем, я все еще мог чувствовать прикосновение ее руки к своей груди.

Платье ее спускалось до середины бедра, открывая ее длинные ноги. Ее почти черные волосы спадали на спину. Словно услышав мои мысли, она повернулась, чтобы посмотреть на меня через плечо, и широко улыбнулась, ее ярко-красные губы делали ее похожей на дешевую шлюху.

И я был уверен, что ее улыбка была совершенно фальшивой.

Мой живот сжался при виде этой гребаной улыбки. Она считала себя такой важной. Но я-то знал лучше. Я знал, где мы все находимся в жизни.

Тот мудак, с которым она разговаривала, внезапно оказался у меня на пути. Я замер, возвышаясь над придурком с зализанными назад черными волосами и в черном костюме. Он сердито посмотрел на меня, затем опустил глаза и провел ими по моим голым рукам. Моя губа приподнялась от удовольствия, когда он изучал каждую из моих татуировок. Вот именно, сука, подумал я. Ты смотришь на гребаное будущее.

«Винсенте», — сказала дочь Кинтаны. Ее рука потянулась к руке члена. Она сказала ему что-то на испанском, чего я не понял. Ее ногти были длинными и тоже выкрашены в красный цвет. Эта сука не знала, как носить любой другой цвет?

Охранник отступил назад, но не без того, чтобы показать мне пистолет, который он держал в кобуре. Я стиснул зубы, еще больше разозлившись на этих ублюдков — если это вообще возможно. Кинтана заставил меня отдать оружие у двери. Сказал, что это покажет доверие. Этот ублюдок просто хотел увидеть, как мы подчиняемся. Я знал правду. Он боялся нас. Боялся того, на что мы способны.

Но мой отец заставил меня потерять оружие. Сказал мне, что нам нужно выбирать битвы, если мы хотим победить в предстоящей расовой войне. Использовать наших врагов, пока мы не раздавим их на улицах.

«Пойдем», — сказала мне Аделита и помахала рукой. Она свернула на гравийную дорожку, которая вела в огромный сад. Повсюду были цветы и кусты. Услышав шаги позади себя, я оглянулся. Охранник — Винсент — следовал за нами. Он держался достаточно далеко, чтобы его не было слышно, но мне не нравилось, что этот ублюдок где-то рядом со мной.

«Итак, Таннер Айерс». Сильный акцент Аделиты снова привлек мое внимание к ней. Она улыбнулась мне, но я видел ее улыбку насквозь. Она не любила меня так же, как я не любил ее.

Хорошо. По крайней мере, мы оба знали, где находимся.

Я не мог оторвать от нее глаз. Ее губы были слишком полными, а зубы слишком белыми. Ее ресницы были слишком длинными, а эта красная помада меня просто бесила.

«Как тебе моя прекрасная страна?» Я сердито посмотрел на нее, отказываясь играть в ее чертову игру. Аделита провела рукой по листьям с низко висящей ветки дерева. Она улыбнулась шире.

Сучка наслаждалась этим.

Она остановилась. Я тоже. Она подошла ко мне и осталась на месте — слишком близко ко мне, снова. Все, что я мог чувствовать, это ее дерьмовые духи — они были слишком сильными, черт возьми, лезли мне в нос. Они пахли цветами, фруктами и прочей дрянью, от которой я никогда не смогу очистить свой нос. Ее слишком большие карие глаза встретились с моими. Они были такими темными, что едва можно было разглядеть зрачок. «Кошачьи когти расцарапали твои губы?» — сказала она и наклонила голову набок.

Меня пронзило раздражение. Я наклонился и ударил ее прямо в лицо. «Это как «кошка откусила тебе язык». Ее волосы пронеслись мимо моего лица и коснулись щетины на моей щеке. От них пахло кокосом. Мои зубы стиснулись. «Если ты собираешься говорить по-английски, делай это правильно».

«Я не так поняла?» Ее улыбка погасла, но в глазах загорелось что-то, чего я не мог прочитать. Она подошла ближе. Так близко, что ее большие сиськи коснулись моей груди. «Я всего лишь скромная мексиканка. Я не так уж хорошо говорю по-английски». Ее губы дернулись, затем она продолжила идти. Оглянувшись через плечо, она сказала: «Пойдем, Таннер Айерс, Белый принц Ку-клукс-клана. Мы продолжим тур».

Я напрягся. Ее сильный акцент исчез; идеальный английский слетел с ее губ. Мои кулаки сжались по бокам, когда я услышал, как придурок позади нас хихикнул. Я пошел, вытирая пот с головы. «Слишком жарко, сеньор?» — спросила Аделита.

«Я техасец. Я, блядь, знаю толк в жаре», — прошипел я. Аделита пошла со мной в ногу. Мои кулаки сжались сильнее от ее близости. Сучка делала это нарочно, чтобы меня разозлить.

Веселье мелькнуло на ее лице, но она быстро взяла себя в руки. Ее отец хорошо ее обучил. Она была хорошей маленькой принцессой картеля. Не позволяла своим эмоциям управлять собой. Не позволяла своим «врагам» превзойти ее. «Вот так, Таннер Айерс. Мне нужно показать тебе больше своей страны. На самом деле, я запланировала для нас много дней именно так. Я уверена, что тебе очень понравится... ты будешь обожать Мексику еще до того, как уедешь».

Мои руки тряслись от гнева. Но мне пришлось играть в эту игру ради дела. Тогда она пожалеет. Они все пожалеют, когда мы победим...

Я проснулся, все еще чувствуя жар того дня на своей коже, и потер руками глаза. Я все еще мог чувствовать Аделиту, стоящую рядом со мной. Все еще чувствовал раздражение в своих костях, когда она стояла так близко... все еще чувствовал запах ее духов, который я никогда не мог забыть, кокосовый запах ее волос... все еще видел алые губы, ее длинные ресницы, ее карие глаза...

Стук в мою дверь вырвал меня из состояния потерянности в моей голове. Дверь открылась, и Танк шагнул внутрь. «Церковь. Дьяблосы здесь».

«Зачем?» Я встал с кровати. Я спал как проклятый. Я надел джинсы, черную рубашку и свой крой.

« Чавес и Шэдоу здесь. У нас есть кое-какая информация о Кинтане». Лицо Танка покрылось льдом. «Шэдоу слышал шепот, что эти ублюдки планируют напасть на нас». Я кивнул головой. Схватив бутылку виски со стола, я отпил. «Ты в порядке?» — спросил Танк.

Я снова кивнул. По правде говоря, Танк не знал, что меня обманули из-за дочери Кинтаны, просто принцессы картеля. Я ждал, пока он соберет все воедино. Ее зовут Аделита. Ку-клукс-клан сотрудничает с Кинтаной. Нетрудно будет догадаться. Только один человек знал правду — Хаш. Я облажался и рассказал ему однажды ночью. Выпил слишком много гребаного виски и рассказал ему. Я знал, что он меня ненавидит. Я хотел показать ему, что не ненавижу его. Что я больше не Белый принц. Я не знал, рассказал ли он кому-нибудь. Не знал, знал ли Стикс.

"Вы уверены?"

Я снова кивнул, затем последовал за Танком в церковь. Как всегда, место было переполнено. Я стоял сзади, игнорируя несколько взглядов, которые скользнули в мою сторону после вчерашнего дерьмового шоу. Я почувствовал, как кто-то подошел ко мне. Радж скрестил руки на груди и улыбнулся. «Ладно, приятель», — сказал он, его британский акцент мгновенно меня раздражал. Я прищурился, глядя на него. «Выспался после вчерашнего нацистского дерьма?»

«Отвали, Радж».

В комнате воцарилась тишина, когда вошли Стикс и Кай вместе с Чавесом, президентом «Дьяблос», и Шедоу, бывшим членом картеля Кинтана, который некоторое время назад вывез Сию и Ковбоя из Мексики.

Стикс сел; Кай сел рядом с ним. Президент немедленно начал жестикулировать. Кай заговорил вслух. «Шэдоу получил информацию, что Кинтана планирует убрать нас через месяц». Я напрягся. Температура в комнате мгновенно упала. «Спланированная атака, направленная на то, чтобы отправить большинство из нас в Аид».

«Почему месяц? Почему так далеко?» — спросил АК.

«Свадьба», — сказал Кай, на этот раз говоря за себя. Моя кровь, которая бежала в моих жилах, превратилась в лед. Стикс посмотрел на Чавеса.

Чавес кивнул. «У кузена Кинтаны есть дочь. Она выходит замуж через несколько недель в его поместье. После этого картель переезжает. Присоединяется к войне». Чавес подтолкнул подбородок, чтобы Тень взял на себя управление.

Я с облегчением прислонился к стене. Это был кузен Аделиты. Мое сердце было гребаным басовым барабаном в моей груди, когда оно пришло в себя после того, как подумало, что это она. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я поднял глаза. Хаш пялился на меня с другого конца комнаты. Я быстро отвернулся. О чем, черт возьми, я думал, рассказывая ему об Аделите? Я понятия не имел. Я сошел с ума.

Это не Аделита выходит замуж, сказал я себе снова. Успокойся, черт возьми. Это не она . Волна чистой ярости прокатилась по мне, зажигая меня до чертиков. Она не сделает этого со мной. Я вернусь за ней. Я сказал ей это. Дал ей обещание.

Мысль о том, что она пойдет против этого... что она, черт возьми, возьмет кого-то другого между своих ног...

«У Кинтаны в Техас едут мужчины. Мужчины, которые планируют вас всех убрать. Специалисты. Мужчины, которые не подводят. Я не знаю больше, но они приедут после свадьбы. И они приедут сильными. До сих пор Ку-клукс-клан летал в одиночку... Это все скоро изменится». Я выдохнул через нос, пытаясь остановить огонь, который горел в моих венах при мысли, что я мог потерять ее. Что после всего того планирования и дерьма, которое потребовалось мне, чтобы добраться до места, где я смогу пойти за ней, привезти ее к себе домой, она откажется от этого, выйдя замуж за кого-то другого. После того, как я ушел из Ку-клукс-клана ради нее, моей чертовой семьи, после того, как я попал в клуб, который мог бы защитить ее, обеспечить ее безопасность...

Это была не она.

Стикс поднял руки, его тело было так напряжено, что казалось, он вот-вот сломается. «Итак, мы идем первыми». Энергия пронеслась по комнате, как лесной пожар. Глаза Стикса были жесткими, Палач Мьюту полностью контролировал ситуацию. Мой пульс забился у меня в шее. «Эти придурки думают, что могут тронуть нас. Трогать наших гребаных сук, землю и нерожденных детей...» Он стиснул зубы. «Они могут снова подумать. Мы завладеем этими ублюдками. Мы войдем, прежде чем они придут за нами».

«Мы получаем рычаг», — сказал Кай. Он улыбнулся каждому из нас, садистской гребаной улыбкой. «Мы забираем гребаную невесту».

Мой учащенный пульс утих. У Аделиты было не так много друзей или членов семьи — папа держал ее взаперти, подальше от глаз, кроме как для общения с местными жителями, завоевания их расположения, чтобы они всегда были лояльны. Я не знал, была ли она близка с этой кузиной. Я не знал, будет ли больно Аделите, если ее заберут. Я ни черта не знал.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Я не мог продолжать это делать. Я был гребаным Палачом. Я знал картель, и я знал, на что способен Кинтана. Этот садистский ублюдок убьет нас. И ему понравится это делать. Мне нужно было оттолкнуть эти чувства. Мне нужно было сесть на борт и разобраться во всем на лету, как я всегда делал.

«Таннер?» Я поднял глаза. Все глаза были обращены на меня. Я сузил глаза, пытаясь понять, что было сказано. Кай говорил от имени Стикса, подозрительный взгляд президента был прикован ко мне. Я, блядь, отключился. Танк пошевелился рядом со мной. Я знал, что он будет задаваться вопросом, что со мной не так. Я облажался в последнее время. Я знал это.

Руки Стикса двинулись. «Ты нам нужен для планов Ку-клукс-клана», — сказал Кай. «Скажи нам, где они будут и когда. Не хочу иметь с ними дело. Передай всем, что мы будем в дороге в тот день. Идеальная приманка для нацистов, чтобы охотиться на нас». Я кивнул. Стикс указал на Шэдоу. «Шэдоу будет освещать сторону картеля».

«Мне просто нужно получить план дома Кинтаны. Я никогда с ним не работал. Я был одним из людей Гарсии, недостаточно высоко, чтобы встретиться с ним лично». Тень хрустнул костяшками пальцев, погрузившись в мысли. «Свадьба будет на его территории. Это чертова крепость. Кинтана умён. Ни один ублюдок не посмеет проникнуть туда. Даже люди, живущие в деревнях вокруг, преданы ему. Он даёт им еду и чистую воду, помогает им быть в безопасности. Они умрут, чтобы защитить его и его семью. С войной это будет самое гребаное защищённое место во всей Мексике».

Мои губы дернулись, пока я вела войну внутри себя. Я зажмурилась. Увидела лицо Аделиты рядом со мной на подушке. Ее идеальные карие глаза и ресницы и идеальные губы... ее рука, держащая мою.

«Ты мне доверяешь?» — спросил я.

«Si, mi amor. Я доверяю тебе всем сердцем».

«Я знаю это место». Глубоко вздохнув, я открыл глаза и увидел, как все в комнате повернули головы в мою сторону. И никто не повернулся ко мне так, как Стикс. Я отошел от стены, черт возьми, демонстрируя свой рост шесть футов четыре дюйма и вес двести пятьдесят фунтов. «Я был там. Останавливался там на несколько месяцев несколько лет назад».

«И ты только сейчас решил нам это рассказать?» — спросил Кай.

«До сих пор не было никаких планов идти к нему домой. Никаких упоминаний о том, чтобы идти на территорию Кинтаны». Ярость, которая была всего несколько минут назад, вспыхнула во мне. «Я был гребаным наследником Ку-клукс-клана. Я был со своим стариком во многих вещах. Этот ублюдок не пускал меня в большую часть того, что происходило. Но да, я был у Кинтаны. Был в куче мест сообщников Ку-клукс-клана».

«Ты знаешь его лично?» — спросил Тень.

«Немного», — я скрестила руки на груди.

«Ты знал о торговле людьми?» Это сказал Ковбой. Я понял. Его суку забрали.

«Нет». Я стиснул челюсти. «Мой старик держал это дерьмо близко к груди. Кажется, у него был Майстер для этого. Мы были наркотиками и оружием. Это и подготовка к расовой войне». Последовало несколько смешков. Я стиснул зубы.

«Вы можете нарисовать планы его поместья?» — спросил Тень.

Я выкинул Аделиту из головы, ее голос говорил мне не предавать ее папу, не предавать ее, и кивнул. «Я могу лучше этого». Таннер... Я услышал панический голос Аделиты в своей голове. Нет, mi amor ... Но что, черт возьми, мне делать? Картель напал на нас, если мы не ударим первыми. Я должен был ее уберечь. Я, черт возьми, должен был убедиться, что они не причинят вреда ее кузену. Если это означало спасти Аделиту... Я бы это сделал. Мне нужно было придумать, как заставить ее понять.

«Я должен, принцесса, — сказал я про себя. — Для нас».

Комната ждала, когда я заговорю. Выдохнув, я сказал: «Я могу рассказать тебе о скрытых проходах». Тень удивленно поднял бровь. «В доме Кинтаны их полно. Они ведут к выходу, который не так тщательно охраняется. Конечно, это может быть в тот день. Но это будет единственный способ, которым ты сможешь войти и выйти. Если тебе вообще удастся». Моя шея болела от напряжения в мышцах.

«Откуда ты знаешь эти отрывки так близко?» — спросил Кай. По его лицу я понял, что он пытается разобраться. Когда я заметил мрачное выражение Стикса, я был уверен, что он уже разобрался.

В комнате было чертовски тихо. Мой разум приказал мне держать рот закрытым. Но пришло время. Пришло чертово время сказать правду. Я держал лицо Аделиты в голове. «Сука, в которую я влюбился... та, ради которой я оставил Ку-клукс-клан...» Я проглотил предательство, которое почувствовал, сдавив горло. «Это была Аделита... Аделита Кинтана. Дочь Альфонсо Кинтана».

Я поднял подбородок и встретился взглядом со Стиксом. Мне не было бы стыдно. Я владел этой сукой.

«Блядь», — прошипел Танк. Я повернулся к Танку и увидел на его лице шок. Шок, а затем сочувствие. «Танн...» Он поймет. Он поймет, почему это была самая хреновая ситуация, в которую мог попасть куклуксклановец.

Прежде чем кто-либо успел заговорить, я сказал: «Она не имеет никакого отношения к жизни картеля. Ее старик держит ее подальше от этого бизнеса. Она не представляет для нас угрозы. Для всех. Она просто вляпалась в дерьмо». Танк положил руку мне на плечо, безмолвно приказывая заткнуться нахуй.

«Она знает, что ты теперь с нами?» — спросил АК, прищурившись.

Я пожал плечами. «Не знаю. Не знаю, что она знает». Я покачался на ногах. «Она молода. Всего двадцать два. Защищена. Она, блядь, понятия не имеет, в какой опасности она находится». Мой живот сжался от этого факта.

«Отлично!» — сказал Вике. «Молодая женщина. Киска поуже. Я понял тебя, мужик. Хороший выбор». Ублюдок подмигнул.

«Мы воюем с твоей семьей. А теперь и с твоей старушкой», — сказал Кай, замолкая. Он встретился со мной взглядом, вопрос повис в воздухе.

«К черту мою семью», — выплюнул я. «Им всем могут перерезать глотки, мне все равно».

«А сука?» — спросил Булл.

«Я Палач. Я не буду рисковать этим. Возьми гребаного кузена. Мне все равно». Я был уверен, что братья услышали чушь в моем голосе. Потому что никто и ничто не причиняло вреда Аделите. Мне просто нужно было придумать гребаный план. Что-то, чтобы уберечь ее. Как-то вытащить ее и заставить понять все, что я сделал. «Но в какой-то момент я ее получу. Я вытащу ее к чертям из Мексики и возьму ее с собой».

Стикс посмотрел на меня. Я бросил ему — любому из них — вызов. Но он просто указал на Шэдоу. «Ты передай ему планы. Убедись, что они верны». Стикс оглядел комнату, сосредоточившись на некоторых братьях. «АК, Смайлер, ты идёшь». Они кивнули, в их глазах вспыхнуло волнение. «Кроу, ты тоже». Кроу широко улыбнулся и склонил голову. «Нужен кто-то, кто незаметно уберёт как можно больше этих ублюдков». Стикс посмотрел на Эджа. «Ты тоже идёшь».

«Ни слова больше», — ответил Эдж.

«Мы планируем это. Мы чертовски жестко планируем. И мы не терпим неудач. Нам есть что терять. Мы берем одного из них, мы можем вести переговоры. Мы не получаем рычагов? У нас у всех есть шанс попасть к лодочнику». Стикс ударил молотком, и братья начали выходить из комнаты.

Когда я собирался уходить, Танк потянул меня обратно. Когда комната опустела, он сказал: «Какого хрена ты мне не сказал?»

Я отдернула руку. «Я должна была ее уберечь».

Танк был зол. Я видел это в его глазах. «Ты все равно мог бы мне рассказать. Мы могли бы рассказать Стиксу и Каю вместе. Придумать что-нибудь. Спланировать, как ее вытащить». Он покачал головой. «Знаешь, как это выглядело, просто так сбросить бомбу? Дочь Кинтаны, Танн?» Я не ответил. Танк подошел ко мне ближе. «Это заставило тебя выглядеть виновным в чем-то».

«Мне плевать». Танк провел руками по лицу. «Никогда не думал, что мы пойдем войной на Кинтану. Никогда не думал, что Аделита когда-нибудь попадет на радары Палачей. Но вот мы, черт возьми. И я все еще намерен вернуть ее. Когда все это дерьмо закончится. Я верну ее. Это никогда не изменится». Я больше не хотел говорить. Я был чертовски занят. «Мне нужна курева».

Я оставил Танка в церкви, вышел из клуба и пошел в лес. В ту минуту, когда я оказался в укрытии деревьев, я позволил своему кулаку влететь в ближайшее из них. Мои костяшки пальцев разошлись, но я не остановился. Я ударил его снова, увидев лицо Аделиты, лицо Бо и лица всех моих гребаных братьев Палачей, когда я рассказал им о Лите. Я бил его и бил его, пока не выдохся и кровь не потекла с моей руки.

Хрустнула ветка. Я развернулся, готовый разбить лицо тому, кто был здесь. Тому, кто желал смерти. Хаш стоял и смотрел на меня, сложив руки на груди. Мои сжатые кулаки расслабились. Если бы это был кто-то другой...

«Чего ты хочешь?» — спросил я, голос был чертовски хриплым.

«Ты в порядке?»

Я уставился на Хаша, на его ледяные голубые глаза, уставившиеся на меня. Мой брат-метис, стоящий возле дерева, с низко свисающей веткой у его шеи, заставил меня вспомнить всех этих гребаных безликих людей, которых я видел качающимися на петлях. Работа моего старого братства, проделанная с каждым, кто не был белым, кто был дезертиром из Ку-клукс-клана или врагом дела.

«Ты ему не сказала». Я говорила о Стиксе. Хаш сохранил мою тайну.

Хаш поднял бровь. «Нет». Он подошел ближе. Закурив, он предложил мне одну. Я взял одну и закурил, глубоко затянувшись. «Это не моя история», — наконец сказал Хаш. Мой желудок раскрутился. «Кого ты трахаешь, это не мое дело».

Кого я трахаю ? Я подумал . Она моя гребаная невеста! Я почти сорвался. Но я сдержался. Никто этого не знал. Никто, кроме меня и ее. Господи. Иногда я даже не знал, правда ли это еще. Остался ли у нее обрывок самодельного кольца, которое я ей подарил. Хотела ли она меня еще.

«Мы возьмем ее кузину», — сказал Хаш. Я затягивался за затяжкой, надеясь, что никотин остановит тянущее чувство в моем животе. Чертову веревку, которая обвивалась вокруг моих органов, разрывая их на части. «Твоя старушка простит тебя за это?»

По правде говоря, я ни хрена не знал. Но она уже простила меня за худшее...

Хаш стряхнул дым на землю, встав на него, чтобы потушить его. С последним молчаливым взглядом он пошел обратно к клубному дому. В ту минуту, когда он скрылся из виду, я рухнул на землю. Прислонившись спиной к дереву, которое теперь было запятнано моей кровью, я закрыл глаза и позволил солнцу, прорезавшему деревья, согреть мое лицо.

Я подумал о том, как Аделита сидит, ждет, когда ее кузен выйдет замуж. Не показывая ее. Паникует, когда понимает, что ее забрали Палачи, Вальдес или кто там еще, черт возьми, разозлил ее старика. Я выдохнул. Я, блядь, не знаю, что делать. Я не знаю, как быть в этом клубе, когда надо мной нависло все это дерьмо. Женщина, которой принадлежало мое сердце, теперь враг. Я должен был защитить ее, но я должен был защитить и свой клуб. А потом был мой брат, мой чертов младший брат...

Нуждаясь в чем-то, о чем можно было бы думать, кроме этого дерьма, я позволил солнцу согреть мое лицо и вспомнил Аделиту. К тем дням, когда она сводила меня с ума. К тем дням, когда она начала рушить стены, которые, как я думал, никогда не будут разрушены... особенно кем-то вроде нее...

Я отхлебнул воды. Мне нужен был виски, как будто я был чертовым алкоголиком, но я не прикасался к спиртному с тех пор, как мы приехали сюда пару недель назад. Я никому здесь не доверял. Не трахал никого из них. Я держал голову прямо, глаза ясными.

Я взглянул на солнце. Оно было чертовски жарким. И настал еще один день, когда мой старик не вмешивал меня в то, что он планировал с Кинтаной. Еще один гребаный день, когда мне пришлось сидеть и отсчитывать дни, когда мы вернемся в наши техасские земли.

Бо: Ну как?

Я: Дерьмово. Как дела дома?

Бо: Все то же самое. Ландри занимается делами. Буду рад тебя вернуть.

Бо продолжал проверять, пока я был здесь. Он не доверял Кинтане; это было очевидно. Я бы отдал все, чтобы быть дома. Вместо этого я был здесь. В этом аду.

Глядя на шутов, которые были охранниками Кинтаны, я едва услышал щелчок открывающейся слева от меня двери. Я замер, когда вошла Аделита, держа в руках книгу, одетая в какой-то короткий прозрачный халат, демонстрирующий ее подтянутое тело. Ее черные волосы свободно ниспадали на спину локонами. Ее глаза были прикрыты массивными черными солнцезащитными очками. Она подошла ко мне, ее красные высокие каблуки стучали по дорожке. Я сидел вокруг нелепого размера бассейна этим утром, надеясь, что эта сучка не найдет меня, чтобы потащить за собой. Я, черт возьми, устал быть рядом с ней. Ее хриплый голос действовал мне на нервы. Мне было двадцать семь. Она была намного моложе меня. Я бы предположил, что ей было около двадцати или около двадцати. Но каким-то образом она обвела вокруг пальца каждого ублюдка здесь. Она явно думала, что может сделать то же самое и со мной.

Сука жестоко ошибалась.

Пустая бутылка с водой хрустнула. Я не осознавал, что мои кулаки сжали ее, треснув пластик, пока звук не разнесся по бассейну. И я не осознавал, что мои глаза никогда не отрывались от Аделиты, пока она не подняла свои солнцезащитные очки и не улыбнулась мне. «Наслаждаетесь видом, сеньор Айерс?»

Мои губы скривились, пока она ждала моего ответа. «Не льсти себе». Я отвернул голову, пытаясь проигнорировать ее. Я понятия не имел, какого черта она вообще хотела быть рядом со мной. Нет, это неправда — я довольно быстро догадался. Она знала, что она мне не нравится. И она просто пыталась меня разозлить.

И, вопреки мне, это сработало.

Увидев ее движение периферийным зрением, я повернулся, только чтобы увидеть, как она сбрасывает халат, обнажая красное бикини под ним. Если это можно было назвать гребаным бикини. Аделита села рядом со мной, на шезлонг прямо рядом с моим.

Я снова почувствовал запах этих чертовых духов. «Я знаю, что ты делаешь», — сказал я, увидев, как этот подлец Винсент пялится на меня с другой стороны бассейна.

«Да?» — сказала она. «Не хочешь ли просветить меня? Познакомить меня с моим генеральным планом?»

Я повернул голову и увидел, что ее темные глаза уже смотрят на меня. «Да», — прошипел я. «Ты пытаешься меня разозлить. С тех пор, как твой папа сказал тебе следить за нацистами». Ее нос раздулся, хотя она сохраняла бесстрастное лицо.

Вот. Вот черт, она ненавидит это дерьмо так же, как и я. Она открыла рот, чтобы заговорить, но прежде чем она успела, Винсент скрылся из виду, чтобы ответить на звонок. Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, я наклонился и прорычал: «Ты ничего для меня не делаешь. Так что можешь перестать вести себя так, будто я когда-либо найду тебя привлекательной. Я никогда не засуну свой член в твою пизду».

Аделита сглотнула, как всегда пытаясь сдержать свой гнев, но на этот раз она не смогла. Ее карие глаза вспыхнули, и я увидел, как вспыхнуло чертово пламя. Я увидел это до того, как это произошло. Аделита попыталась воспользоваться моей близостью и ударила рукой. Прямо перед тем, как ее ладонь рассекла мою щеку, я схватил ее за запястье и дернул к себе. Почти коснувшись ее носом, я сказал: «Хорошая попытка, принцесса».

«Отстань от меня», — прошипела Аделита, пытаясь выдернуть руку. Я сжал ее сильнее.

«Не могу дождаться, когда мой отец закончит и вернется на американскую землю. Из этого гребаного места». Я придвинулся к ней так близко, что почувствовал ее теплое дыхание на своем лице. От нее пахло мятой и кокосом от ее волос, а также солнцезащитным кремом, который был скользким и блестящим на ее подтянутом теле. Ее язык пробежался по ее красным губам. Эта помада. Эта гребаная помада, которой она всегда пользовалась, с каждым днем все больше бесила меня.

«Отпусти меня», — спокойно сказала Аделита. Слишком спокойно. Я знала, что это чушь. Я видела ненависть ко мне в ее глазах, чувствовала, как трясется ее запястье в моей руке.

«Держись от меня подальше», — предупредил я. Наши лбы практически соприкасались. Мне нужно было, чтобы она поняла. Чтобы она поняла, что больше не будет работать, если она будет рядом со мной каждый день. Я хотел, чтобы она ушла. Ее карие глаза, длинные волосы и длинные ресницы ушли из моей гребаной жизни. «Ты перестанешь со мной разговаривать. Ты выйдешь из гребаной комнаты, если я там, и даже не посмотришь в мою сторону. Я Белый принц гребаного Ку-клукс-клана, организации, которая спасет Америку. От нахлебников и импуристов и...»

Внезапно Аделита впилась губами в мои. Я замер, все еще крепко держа ее запястье в своей руке. Я ощутил вкус мяты, и когда Аделита просунула свой язык мне в рот, это было сладко и затягивающе и...

Аделита отстранилась, вырывая руку из моего запястья, только чтобы порезать меня ею по лицу. Моя голова дернулась в сторону, боль от ее ладони подлила масла в огонь, который уже пылал у меня внутри. Медленно я повернул голову, пока не встретился с ее кипящими глазами. « Ты , Таннер Айерс, мне не нравишься » . Моя грудь поднималась и опускалась в такт моим быстрым дыханиям. Аделита наклонилась вперед, и прядь волос упала на лицо. Это заставило ее выглядеть по-другому, нормально. Она всегда выглядела не иначе, как идеально. Идеально сложенная принцесса, которую папа держал взаперти в своей башне из слоновой кости, построенной на ударе.

Я чувствовал ее запах. Я чувствовал запах кокоса. Он был на моей гребаной коже. Моих руках. Моем лице и губах. Я сел, когда почувствовал, что мой член становится твердым. Мне нужно было ударить что-то, нужно было выплеснуть эту ярость, которую она заставила меня чувствовать, я вскочил. Я качнулся к Аделите, пробуя мяту из ее рта. «Ты», — прошипел я. «Ты, блядь, сделала это, ты...» Я схватил ее за плечи и дернул к себе. Она ничего не весила, и моя хватка была слишком сильной. Ее грудь врезалась в мою. Ее рука снова и снова била меня по лицу, пока я не бросил ее к ней на шезлонг и не прижал ее к себе двумя тонкими запястьями. Я сел между ее ног и наклонился, пока я не стал всем, что она могла видеть. «Ты гребаная шлюха. Ты коснулась меня. Ты не можешь этого сделать. Твои нечистые руки не должны касаться...»

Звук голосов заставил меня замереть. Только когда я заставил ярость уйти, я понял, что мой рот парит прямо над ртом Аделиты. Ее кожа раскраснелась, а ее сиськи прижались прямо к моей голой груди. Большие мексиканские сиськи упирались в мою сплошную черную татуировку свастики.

«Уберите от меня свои нацистские руки». Аделита говорила медленно и тихо. «Мои охранники вот-вот появятся из-за угла. И если они увидят, как вы меня трогаете, они вас застрелят». Я открыл рот, чтобы сказать ей, что мне все равно. Что меня не пугают охранники, которые держат оружие и притворяются кем-то в этом чертовом мире, но она меня опередила. «Папа хочет, чтобы эта сделка состоялась. Я предлагаю вам, — она приблизила губы к моему уху, — отвалить от меня, принц Айерс». Запах роз от духов на ее шее донесся до моего носа.

Услышав, как голос Винсента становится громче, я скатился с Аделиты и сел на шезлонг. Винсент и еще трое охранников вернулись в зону бассейна через несколько секунд. Винсент мгновенно посмотрел на Аделиту. Он заговорил с ней по-испански, и она ответила. Она снова держала книгу, на ее лице была улыбка, а помада была выведена из того места, где она размазалась. По крайней мере, большая ее часть.

Почти вернулась к идеальной принцессе, которой она притворялась, но я знала, что она не была ею. Я видела трещины.

Когда Винсент посмотрел на меня, а затем ушел, я наклонился и сказал: «У тебя помада размазалась, принцесса». Я ухмыльнулся, когда ее бешеные темные глаза встретились с моими. «Ты выглядишь как шлюха». Я вскочил на ноги и помчался через бассейн, пока не оказался в гостевых апартаментах. Я захлопнул дверь и практически побежал в душ. Я зажмурился, позволяя воде смыть кокос с моей кожи, мятный и розовый аромат. Смыть прикосновение Аделиты, ее чертовски нечистое прикосновение, с моего тела... и ее вкус с моего рта. Мята и сладость и чертово ощущение ее шлюховатого языка, скользящего рядом с моим. Ощущение ее сисек на моей груди и ее между моих ног. Высвобождая ярость, которая копилась с тех пор, как она вышла к бассейну... бля — раз уж я попал в этот мексиканский ад — я сжал руку в кулак и отправил ее в полет в стену. Синяя плитка разбилась и упала на пол вместе с моей кровью. Я оставался там, пока вода надо мной не остыла, ненависть не угасала... хотя на этот раз она была не к Аделите. Вместо этого она была к себе. Мой член все еще был твердым, как гранит. Он становился только тверже, чем больше я вспоминал ее рот на своем, ее язык, ее сиськи... ее гребаный вкус. Поэтому я снова ударил кулаком по стене. Я ударил и ударил, пока не понял, что на моих костяшках есть трещины, а кожа на них сошла, и ничего не осталось, кроме сырой плоти.

Но это не помогло. Эта сука была у меня в голове. Ведьма ебаная, вот кем она была.

Всего лишь чертова ведьма.

Выйдя из душа, я сел на кровать, но комната, казалось, сжималась. Мне нужен был воздух. Натянув рубашку, ботинки и джинсы, я вышел из гостевого номера... и прямо на отца. Не успел я опомниться, как меня швырнули об стену в коридоре. Его глаза были бледны. «Почему я слышу от охранников, что ты трогал дочь? Рычал ей в лицо и швырял ее на шезлонги?» Я не ответил ему. В чем, черт возьми, был смысл? Это была правда. Мое молчание разозлило отца больше, чем любой ответ. И я приготовился к удару. Множеству ударов, которые начали врезаться мне в лицо. Я чувствовал вкус крови во рту, чувствовал, как она стекает по подбородку с губы и носа.

И я это принял. Я стоял там и, черт возьми, принимал, не давая сдачи.

Мой отец сделал паузу, чтобы добавить: «Охранники повсюду. Если ты облажаешься с этой сделкой, тебе конец. Ты меня слышишь? Черт возьми, конец». Его руки схватили меня за горло — предупреждение. «Ты понял?»

«Да, сэр», — сказал я. Мой отец опустил руки и поправил костюм. «А теперь приведи себя в порядок. Ты выглядишь как гребаный деревенщина, подравшийся в баре». Он ушел. Я не сдвинулся с места у стены. Я все еще боролся с желанием выследить его и избить его гребаное лицо до нитки. Но я бы этого не сделал. Как хороший маленький сын, я бы этого не сделал.

Я уловил движение в другом конце зала, и мой желудок сжался, когда я увидел Аделиту. Ее бледное лицо сказало мне, что она все видела. Мне хотелось послать ее к черту. Оставить меня в покое, когда она подойдет ко мне. Ее карие глаза осмотрели меня — порезы и кровь — затем она протянула мне салфетку.

«С тобой все в порядке?» — спросила она.

Я уставился. Я, блядь, уставился на эту сучку. Но потом я увидел, как что-то изменилось в ее глазах. Это была не жалость. Она не злорадствовала.

Это выглядело как понимание.

Аделита пошла прочь. Я посмотрел в окно неподалёку. На темнеющее небо. «Ты когда-нибудь чувствовал, что твоя жизнь тебе не принадлежит?»

Краем глаза я увидел, как Аделита обернулась. Когда я встретился с ней глазами, слезы в них заставили мое сердце остановиться. «Да», — прошептала она, и этот шепот пронзил мою гребаную грудь. «Я точно знаю, каково это».

Я уставился на нее. Она уставилась на меня. На моей коже начали появляться шишки, и я отвернулся. Я заставил себя оторваться от стены и ворвался обратно в комнату. Я захлопнул дверь, затем встал у дерева.

Я не обращал внимания на стук своего сердца.

Я выкинул ее слезы из головы.

Я отказывался переезжать, пока не сделаю этого.

Солнце взошло, а в голове все еще крутилась мысль: «Я прекрасно знаю, каково это», а в руке я все еще держал ее платок.