Darkness Embraced (Hades Hangmen 7)

Глава шестнадцатая

Таннер

Меня подняли на ноги Кенни и Ларс. Эти ублюдки не посмели бы даже взглянуть на меня, когда я был в Ку-клукс-клане. Теперь они тащили меня, чтобы я встал, после того как они избивали меня часами.

Я стоял, черт возьми, гордо. Я не позволю этим придуркам увидеть меня слабым. Они провели меня по коридору. Кенни колотил в дверь. Я не знал, кто, черт возьми, за ней. Меня встретили на границе эти два придурка и отвезли в какой-то лагерь в глуши. Вчера вечером меня посадили в грузовик и привезли сюда — где бы это ни было. Я ни разу не видел своего отца или дядю. Я не видел Уэйда... и я не видел Бо.

«Войдите», — позвал кто-то, и я сразу узнал голос отца.

Вот и всё.

Это было чертовски круто.

Мой отец не собирался меня отпускать. Я ожидал, что почувствую больше. Я ожидал, что захочу бороться. Чтобы выжить, черт возьми. Но Аделиты больше нет... Мне было плевать, что эти придурки сделали со мной сейчас.

Они не могли убить уже мертвого человека.

Кенни открыл дверь, и меня швырнуло внутрь. Я быстро выпрямился, отказываясь падать к их ногам. Мои руки были связаны за спиной. Дверь закрылась, и я поднял голову. На другом конце комнаты я увидел их. Мой отец, в своем обычном костюме — весь деловой и политический. Ландри, рычащий в мою сторону... и Бо. Бо пялился на меня без всякого выражения на лице.

Уэйд тоже присутствовал. Уэйд, который был моим контактом все это время, сидел в углу. Он сверлил меня взглядом. Разыгрывая идеального маленького нациста перед моим отцом, дядей и Бо.

«Таннер», — сказал мой отец и поднялся на ноги. Он подошел ко мне. В ту секунду, как он встал передо мной, он ударил меня прямо в лицо. Моя голова откинулась назад. Но я, черт возьми, постарался, чтобы мои ноги не двигались. Я не дам этому придурку удовольствия превзойти меня.

«Отец», — ответил я, чувствуя вкус крови из разбитой губы. Мы уже были здесь много раз.

«Ну и что. Все это?» — издевался он, указывая на мой порез. «Все это ради гребаного латиноса?» Мои зубы стиснулись, когда это слово слетело с его губ.

Я подошла к нему поближе. Настолько близко, что мои ботинки коснулись носков его дорогих туфель. «Еще раз заговоришь об Аделите так, и я тебя убью».

Рот моего отца дернулся. Ландри встал и обошел стол, за которым они сидели. Этот придурок просто врезал мне кулаком в живот, а затем в лицо.

Он продолжал идти, пока мой отец не потянул его обратно. «Терпение», — сказал ему мой отец.

Я посмотрел через стол на Бо. «Ты следующий?»

Бо, как всегда молчаливый, на самом деле поднялся на ноги. Одетый в черное, с каштановыми волосами, падающими на лицо, он подошел к нам. Он остановился передо мной, скрестив руки на груди. Мой чертов младший брат, тот, кто никогда не отходил от меня, должен был быть здесь, когда я умру. Когда наш дядя и отец убьют меня.

Уэйд тоже поднялся. «Уэйд», — холодно сказал я, словно парень был не на моей стороне. Мне пришлось его защитить.

«Закрой свой гребаный рот, предатель», — рявкнул он. Его лицо было красным, когда он плюнул в меня, а руки были сжаты в кулаки по бокам. Он чертовски хорошо притворялся, что зол.

«Развяжите его», — приказал отец моему брату. Бо подошел ко мне сзади и перерезал кабельную стяжку, которая держала мои руки вместе. Я сжал кулаки, готовый. Мой дядя и отец отступили. Когда Уэйд присоединился к ним, в его глазах не было ни единого чертового намека на преданность, я подождал. Бо подошел к ним. Все четверо пристально смотрели в мою сторону. Я в последний раз взглянул на своего младшего брата. Как, черт возьми, до этого дошло?

«Встаньте к стене», — приказал отец.

Я сделал, как он сказал, и отступил на четыре шага, пока не уперся спиной в стену. Бо, Ландри, Уэйд и мой отец подняли оружие.

Гребаная расстрельная стена. Казнь. Я бы не сомкнул глаз. Я бы смотрел на них, пока меня не затащили бы в гребаный ад.

«Ты всегда был гребаным слабаком», — сказал мой отец. «Ты никогда не был тем солдатом, который был нужен твоему народу. С самого детства, когда ты постоянно задавал вопросы и был хлюпающим разочарованием».

Мой старик снял предохранитель с ружья. Когда он уже собирался стрелять, Бо выскочил из строя и сделал два идеально прицельных выстрела... прямо сквозь головы Уэйда и Лэндри. За считанные секунды он выбил ружье из рук отца. Оно покатилось по полу, далеко за пределами досягаемости.

Мое сердце забилось быстрее. «Какого хрена?» — рявкнул отец на Бо.

Я опустил глаза на Ландри и Уэйда, мертвых на полу, с широко открытыми глазами. Кенни и Ларс ворвались в дверь. Бо повернулся и послал их к лодочнику.

Бо подошел и встал рядом со мной. Я уставился на своего младшего брата, когда он повернулся к нашему старику. «Если мне придется слушать еще одну гребаную скандировку «белой силы», видеть еще одно нацистское приветствие или присутствовать на еще одном гребаном митинге, я перебью вас всех».

Лицо нашего отца отлило от крови. Затем оно быстро покраснело. «Ты...» Он потянулся, чтобы ударить Бо, но я схватил его за руку и отбросил ублюдка назад. Его глаза сверлили нас обоих кинжалами. « Ты это спланировал», — прошипел он Бо.

Бо ухмыльнулся. «Все это». Я в шоке посмотрел на своего младшего брата. Он перевел взгляд с меня на нашего старика, наконец, задержавшись на мне. «Я притворился Уэйдом. Мне нужно было, чтобы ты думал, что я полностью замешан в этом нацистском дерьме».

«Ты не был?» — спросил я, и мое горло с каждой секундой становилось все говно. Я думал, он был полностью за… Я думал, он ненавидел меня… Я думал, он был Ку-клукс-кланом до мозга костей…

«Никогда не было. Ты это знал».

«Я так и сделал... но потом я решил, что ошибся, когда ушел, а ты взял на себя руководство. Ты молчал, когда мы были детьми. Думал, что я ошибался все эти годы. Что ты все-таки поверил в это».

Бо покачал головой. «Я никогда не хотел такой жизни. Ненавидел ее всю, блядь. Каждый день по правилам этой пизды». Он мотнул головой в сторону нашего старика.

"Почему ты остался? Какого хрена ты тоже не ушел?"

Бо помолчал, а затем тихо сказал: «Ты». Он скрестил руки на груди. Я знал этого Бо. Тот, кто никогда ничего не выдавал. Мой младший брат никогда много не говорил, никогда не открывался. Никогда. Скрещивая руки на груди? Так он защищал себя от любой правды, которую собирался выплеснуть. Мне хотелось, черт возьми, прижать его к своей груди. Защитить его, как я всегда это делал. Но я знал, что ему нужно было сказать то, что ему нужно было сказать.

Бо дернул подбородком в сторону нашего старика. «Он мне не семья, черт возьми». Он указал на Ландри. «Также как и этот деревенщина». Бо посмотрел на меня. «Ты была, Танн. Ты была моей единственной семьей... а потом ты меня бросила».

«Я хотел Аделиту. Я не мог жить в Ку-клукс-клане и иметь ее». Я покачал головой. «Ты ушел в армию. И я больше не верил в это дерьмо. Понял, что все это чушь. У меня появился шанс уйти, благодаря Танку. Поэтому я им воспользовался. Ты так и не пришел и не стал искать меня после того, как ушел. Я решил, что ты покончил со мной вместе с этими ублюдками».

«Ты, черт возьми, бросил меня», — рявкнул Бо, и в его голосе послышался гнев. У меня свело живот. Я не знал... если бы знал, я бы никогда не ушел.

«Но ты возглавлял Ку-клукс-клан. Тренировал солдат. Ты, черт возьми, вел себя так, будто ты все еще был законченным нацистом».

«Надо было выглядеть соответственно». Я не мог уложить это в своей гребаной голове. Я не мог, черт возьми, думать. Я посмотрел на отца под своей ногой. Он выглядел готовым взорваться, слушая Бо. Замерев, черт возьми, пока Бо рассказывал мне все это. «Я должен был поставить нас в положение, в котором я мог бы их уничтожить. Уничтожить их, прежде чем они уничтожат тебя».

"Что?"

«Они всегда собирались убить тебя, Танн. Ты предал свою расу. Дело. Великую невидимую гребаную империю. Они никогда не собирались оставлять тебя в живых... они собирались уничтожить Палачей. Ты кажешься счастливым там. Поэтому мне пришлось придумать способ уничтожить Ку-клукс-клан изнутри, прежде чем они это сделают». Он пожал плечами. «Пришлось заставить тебя поверить, что я полностью за, чтобы ничего не могло пойти не так. Мне нужно было, чтобы ты поверил, что я тоже хочу тебя убить... Мне нужно было, чтобы ты поверил, что у тебя ничего не осталось».

«Ты мелкий засранец!» — прошипел наш папа. Он бросился на Бо, но я ударил его кулаком в лицо прежде, чем он успел приблизиться. Этот придурок упал на пол. Я смотрел, как он ползает по земле, и все, что я чувствовал, было отвращение. Он был слабым, как моча, придурком. Всегда, блядь, был таким. Он издевался над нами, когда мы были детьми, заплатил какой-то сучке, чтобы она родила нас, чтобы он мог вырастить своих гребаных наследников белой власти. Он был таким же жалким, как и они.

Наш старик зажал нос, кровь сочилась на его дорогой костюм. Я стоял рядом с ним, ставя ногу ему на спину, чтобы убедиться, что он не двигается.

Бо даже не заметил его. «Мне нужны были все здесь. В одном месте. Ты тоже был нужен здесь».

«Я пришел, потому что они убили ее. Диего, черт возьми, убил ее». Бо покачался на ногах. Затем его слова, которые он сказал раньше, дошли до него... Мне нужно было, чтобы ты поверил, что у тебя ничего не осталось... «Диего убил ее, да? Аделита...

Я, черт возьми, прочистил свое толстое горло. «Она ушла?» Я не хотел, черт возьми, надеяться. Не хотел давать себе никакой надежды, что она все еще жива. Я не...

«Она жива». Бо прервал мои мысли. Мое сердце забилось. Мои уши наполнились гребаным пульсирующим ревом.

"Что?"

«В последний раз, когда я проверял, она была жива».

«Ты... ты, черт возьми, сказал мне, что она мертва!» Мне пришлось бороться с желанием причинить ему боль.

«Я должен был! Я должен был доставить тебя сюда. Должен был остановить их от прихода за тобой. Я знал, что если ты подумаешь, что она мертва, это произойдет». Ярость. Я не чувствовал ничего, кроме ярости. Но когда я посмотрел на Бо, я увидел правду в его глазах. И он был прав. Я пришел сюда, потому что мне нечего было терять. Ку-клукс-клан и картель были здесь, чтобы спланировать атаку на Палачей... Бо предотвратил все это.

Пнув своего старика, я подошел к Бо и, черт возьми, притянул его к своей груди. Я поцеловал его в голову, чувствуя, как он теряет напряжение в своем всегда напряженном теле. Это было как в детстве... Бо и я.

У нас были только мы друг у друга.

Я вдруг почувствовал холодное дуло пистолета на затылке. Я замер. Бо тоже. «Ну разве это не прекрасное воссоединение?» — холодно сказал голос моего отца. Я оттолкнул Бо от себя.

Я открыл рот, чтобы заговорить, когда дверь распахнулась, и голос сказал: «Губернатор, мать его, Айерс!» Пистолет тут же вылетел из моей головы. Я обернулся и увидел Кая Уиллиса, направляющего свой «Узи» на моего отца. Следующим вошел Стикс, а за ним и мой глава. Танк прошел после Стикса, и его глаза устремились на мои. Я увидел облегчение на его лице — я, мать его, жив.

Кай посмотрел на моего дядю, затем на Уэйда, Кенни и Ларса, мертвых на земле. «Похоже, мы пропустили чертову вечеринку». Мой отец, на этот раз, выглядел нервным. Все мои братья направили на него свои пушки... мои чертовы братья были здесь ...

«Давненько не виделись, губернатор», — сказал Кай и сел на край стола.

Мой отец отступал, пока не оказался у дальней стены. «Вы не можете меня убить», — сказал он. «Я губернатор. Люди будут спрашивать, где я». Ублюдок улыбнулся. «И у меня есть страховка на случай, если я это сделаю». Судя по самодовольному выражению его лица, эта страховка касалась меня, Палачей или обоих.

Кай кивнул, затем достал свой мобильный. Он сделал несколько снимков. Мне потребовалась всего секунда, чтобы увидеть, перед чем стоит мой старик — нацистские и белые флаги на стене. Кай широко ему улыбнулся. «Для нашей страховки». Он встал из-за стола. «Уверен, твоим избирателям понравится знать, что ты не ложишься спать ночью, не подрочив на немецкое порно и не прокричав «Хайль Гитлер» , когда приходишь».

«Ты кусок дерьма...»

«Думаю, ты поймешь, что это ты», — рявкнул Танк и подошел ко мне. Я увидел, как его глаза потемнели, когда он остановился на Бо. Я стоял перед братом. Ни один из этих мужчин, включая Танка, не прикасался к нему.

Стикс свистнул и жестом попросил Вика открыть дверь. «Иди», — жестом махнул он моему отцу. Кай отдал приказ. Стикс ухмыльнулся. Мой старик попятился к двери. Стикс встал у него на пути в ту минуту, когда он почти освободился.

«У Вальдеса есть картель». Лицо моего отца вытянулось, когда Кай произнес слова Стикса вслух. Стикс подошел все ближе и ближе. «И у тебя не осталось ни одного мужчины». Мои глаза расширились, когда он это сказал. Мой чертов пульс ускорился. «Мы убили их всех... всех до единого». Стикс просто молча посмотрел на моего отца. Затем: «Ты сам по себе». Стикс бросил взгляд на моего дядю и остальных троих мертвецов. «У тебя никого не осталось... Губернатор».

Стикс отодвинулся, и мой отец уставился на меня и Бо. «Вы пожалеете об этом. Однажды вы, блядь, пожалеете об этом». Затем он ушел. Я не знала, как он вернется в Техас без мужчин. Но мне было все равно. Он ушел.

Кай повернулся ко мне и Бо и направил пистолет на моего брата. «Теперь, пора этому ублюдку идти к лодочнику».

Я оттолкнул Бо за спину. «Нет», — прошипел я. «Это был Бо с самого начала», — сказал я и увидел, что Танк наблюдает за мной. «Связной... это был Бо. Он разрушил Ку-клукс-клан изнутри...» Я рассказал им то, что рассказал мне Бо. Все. Каждую чертову вещь.

«Это правда, Бо?» — спросил Танк.

Бо оттолкнул меня в сторону, чтобы его было видно. «Я в порядке, Танн». Повернувшись к моим братьям, он сказал: «Это правда. Всё. Они приходили за вами. Я не собирался этого допустить. Они не доберутся до Таннера».

«Никто его, блядь, не тронет», — сказал я, и имел в виду каждое чертово слово. «Верьте ему или нет. Это правда. Но ни один ублюдок здесь не тронет его даже пальцем, иначе у нас будут проблемы».

Кай и Стикс переглянулись. Кай пожал плечами. «Тогда, похоже, мы должны мини-Айерсу выпить, мать его». Я выдохнул, хотя даже не знал, что держу дыхание. Танк подошел и хлопнул Бо по спине. Как всегда, мой брат не отреагировал. Вечно в своих мыслях. Молчаливый и ничего не выдающий. Но я мог сказать по его глазам, что он испытал облегчение.

«Ты правда уничтожил Ку-клукс-клан?» — спросил я Стикса. Он кивнул. «А Вальдес правда уничтожил картель Кинтана?» Он снова кивнул... «Аделита?» Я затаил дыхание.

«Ее там не было, когда они совершили набег. Она каким-то образом выбралась», — сказал Кай. Он посмотрел на Стикса, и на его лице появилось странное выражение.

«Что?» Напряжение заполнило комнату. «Что?»

Кай подошел ко мне. «Оказывается, твоя сучка всегда была собственностью Палача». Я нахмурился, сбитый с толку, когда он добавил: «Кинтана не был ее стариком. Не по крови. Его жена не была ее матерью».

Я не понимал, что, черт возьми, происходит. «Тогда кто же был?»

Кай указал на Стикса. «Мама Стикса». Кай хлопнул меня по плечу. «Стикс только что узнал, что у него есть сестра...» Кай не стал договаривать. «Аделита».

Моя чертова голова раскалывалась. Но когда я встретился взглядом со Стиксом, я понял, что это правда. «Где она?»

«Мы найдем ее», — жестами показал Стикс.

«Мы захватили лагерь Ку-клукс-клана. Мы используем его как свою базу».

Вике и Радж вышли из безопасного дома, когда мне в голову внезапно пришло одно лицо, и я спросил: «Диего? Вальдес его тоже заберет?»

«Он сбежал», — ответил Танк. «Вальдес на нем. Он не проживет долго. Вальдес послал всех своих людей на его поиски. Он не доживет до рассвета. Чертов ходячий мертвец». Я хотел убить его. Я хотел быть тем, кто наблюдает, как этот ублюдок умирает. «Мы вернем ее, Танн. Я, черт возьми, обещаю». Мои мысли тут же вернулись к Аделите.

Я собирался ее найти.

Она была где-то там.

И мы были живы... все, чего мы когда-либо, черт возьми, хотели.

*****

«Ты в порядке?» — спросил я Бо. Бо откинулся на кровати.

Бо кивнул, закрыл глаза, и я понял, что это он замыкается в себе. Я подождал, пока он уснет, прежде чем выскочить из комнаты. Моя чертова голова все еще кружилась от всего, что произошло. Мои братья, вместе с Дьяблос и другими отделениями Палачей, были снаружи. Некоторые патрулировали, другие у костров, празднуя победу. Все тела были перемещены до того, как мы вернулись. Вальдес послал какой-то контакт, который должен был их забрать — дерьмо черного рынка, я был уверен.

Я только что сел рядом с Танком, когда в лагерь въехала черная машина. Я встал и встал позади Стикса и Кая.

«Машина Вальдеса», — сказал Кай. Но мои братья все равно были вооружены.

Водитель выскочил из машины, словно на него не были нацелены сотни стволов. Он направился к нам. «Таннер Айерс?» — сказал он с сильным мексиканским акцентом.

Я сузила глаза, но дернула подбородком. Водитель протянул мне листок бумаги. «Адела Кинтана найдена». Я посмотрела на листок. На нем был написан номер. «Вы должны позвонить по этому номеру. У нас есть инструкции, что это должны быть только вы. Вам нужно лично договориться, где ее забрать».

Водитель подошел к машине и уехал. Я не стал ждать, черт возьми. Я помчался в штаб-квартиру, где были телефоны. Я набрал номер. После трех гудков голос спросил: «Таннер?»

Мне потребовалась минута, чтобы узнать голос. «Отец Рейес?» Я встречал его несколько раз, когда был в гасиенде Аделиты.

«Она со мной. Она в безопасности». Все напряжение, которое я держал в себе, растаяло, и в моих костях не осталось ничего, кроме облегчения. «Она ранена, Таннер». Через секунду это облегчение исчезло. «Лита в порядке. Но Диего... он причинил ей боль. Избил ее. Я нашел ее на полу в ее спальне, едва в сознании. Я вымыл ее и отвез в отдаленную часовню. Никто не знает, где мы».

Я зажмурился и боролся с яростью, которая нарастала во мне. «Я иду за ней», — объявил я. «Я…» Я замолчал и выглянул в окно. Мои братья ждали меня снаружи. Стикс продолжал смотреть в мою сторону. Я все еще не мог поверить, что Аделита — моя Аделита — сестра Стикса и Чавеса. «Она может ходить, Луис?»

"Да. Она вся в синяках и устала, но в остальном она здорова. Ничего не сломано".

«Она может говорить?»

«Да. Сейчас ее нет со мной. Я не хотел, чтобы этот звонок отследили. Но Таннер, с ней все хорошо, я обещаю. Синяки, больно, но она крепка. Она всегда была бойцом». Мое горло, черт возьми, застряло, и я кивнул головой, когда чертов хрюкающий звук согласия вырвался из моего рта. «Она такая». Мой голос был хриплым, глаза, черт возьми, жгло. «Она всегда была бойцом. С самого первого момента, как я ее встретил». Мне потребовалась чертова секунда, чтобы перевести дух. «Отец Рейес, выслушай меня...» Я поговорил со священником и составил план. Когда я повесил трубку, я вышел на улицу в свой приход. «Завтра мы ее заберем. Ее друг спас ее. Я знаю его. И я знаю, куда идти».

"Где?"

«Отдаленная часовня. Мне дали направление. Луис знает, где этот лагерь. Луис священник. Ее священник». Я сказал братьям, где находится церковь. «Мы заберем ее на рассвете». Стикс кивнул. «Я собираюсь лечь спать», — сказал я.

Я видел подозрительное выражение лица Танка. Его глаза сузились, глядя на меня. Он знал, что что-то произошло. Вот почему мне нужно было пойти в свою комнату. Мне нужна была эта ночь. Всего одна чертова ночь с ней наедине. Черт, мне нужна была всего пара часов.

Бо поднял голову, когда я открыл дверь. «Я знаю, где она». Бо кивнул. Я продолжал пытаться прочитать его, чтобы узнать, есть ли у него проблемы с тем, что я помолвлен с мексиканцем. Идеологию Ку-клукс-клана было трудно поколебать. Но на лице Бо не было ничего, кроме принятия.

«Когда ты ее вернешь?»

Я не хотел лгать брату, поэтому просто сказал: «Скоро».

Я лег на другую маленькую кровать и выключил свет. Я уставился в потолок, тьма окутывала меня. И я ждал. Я ждал, пока дыхание Бо выровнялось. И я ждал, пока звук разговоров моих братьев снаружи не стих.

Проверив время, я тихонько слез с кровати и выскользнул за дверь. Большинство братьев не добрались до своих кроватей. Они валялись на земле пьяные или измученные. Используя свой опыт, полученный за годы службы в армии, я бесшумно двигался в темноте. Вокруг здания и в окружающий лес. Я пробирался сквозь деревья, пока не добрался до деревни неподалеку.

Двигаясь к ближайшей машине, я разбил окно и открыл дверь. Как только она замкнула провода, я выехал на дорогу. Я включил фары на случай, если меня кто-нибудь увидит. И чем ближе я подъезжал к часовне, в которой Луис сказал мне встретиться, тем сильнее колотилось мое сердце.

Небо начинало светлеть. Рассвет должен был наступить через пару часов. Этого времени было достаточно. В ту минуту, когда я увидел маленькую часовню, вокруг на мили больше ничего не было, я остановил машину у заднего двора. Я уставился на старые кирпичи, которые, казалось, упадут, если их коснуться. Витражи едва держались в своих гниющих деревянных рамах.

Внутри я увидел свечи. Я провел руками по лицу и выскочил из машины. Двигаясь к маленькой синей боковой двери, через которую Луис сказал мне войти, я постучал дважды. Потребовалось меньше десяти секунд, чтобы она открылась. Я нырнул внутрь и огляделся. Комната была маленькой, деревянные скамьи занимали большую часть каменного пола. На главной стене висело большое распятие. На подставках горели свечи — единственный свет во всем помещении.

«Она в порядке?» — спросил я, и мой голос эхом разнесся по старой комнате.

Луис улыбнулся. «Более чем». Мой пульс заколотился на шее. Луис вздохнул, улыбка померкла. «Я никогда не думал, что мы доберемся сюда, Таннер. Я никогда не думал, что этот день настанет».

«Я никогда не терял надежды».

«Она тоже».

Молодой парень вошел в дверь сбоку часовни. Я хотел вытащить пистолет, но Луис накрыл мою руку своей и сказал: «Он мой священник-стажер. Он в безопасности».

Затем Луис оглянулся мне за спину, и я, блядь, замер. Я знал, что Аделита была там. Я, блядь, мог ее чувствовать. Луис улыбнулся ей. Мы были перед алтарем. Священник-стажер подошел к пианино. Он начал играть какую-то песню, которую я не мог назвать.

Затем я услышал, как Лита идет ко мне. Я услышал, как ее ноги шлепают по каменному полу... все ближе и ближе. У меня закружилась голова. Мое сердце забилось быстрее. Мы были здесь. Мы трахались здесь. Спустя годы... мы были здесь .

Я почувствовал ее розовый аромат позади себя и закрыл глаза. Я вспомнил встречу с ней в тот день в Мексике. О том, как она противостояла мне, когда я смотрел на нее свысока. Когда она прорвала мою чертову оборону... когда она пришла ко мне, когда мой старик ударил меня. И как она заставила меня избавиться от ненависти, которая густым, как смола, текла по моим венам. Она заставила меня измениться... она заставила меня полюбить ее.

И каким-то чудом она тоже меня полюбила.

Через несколько секунд она была рядом со мной. Я чувствовал ее тепло справа от себя. Я глубоко вздохнул... затем открыл глаза. Моя голова повернулась прямо к ней, как будто она была магнитом, к которому я не мог не притянуться. Ее голова была опущена, ее темные волосы закрывали ее лицо. Но я увидел ее платье. Фиолетовое шелковое платье. Я чертовски любил ее в фиолетовом. Всегда любил. Свет был слабым, свечи не давали много света. Но я напрягся, когда увидел синяки на ее голых руках... когда я увидел засохшую кровь на ее платье.

Аделита подняла голову и показала лицо. Я чуть не потерял голову, когда увидел ее черные и опухшие глаза. Когда я увидел, что ее щеки были расцарапаны. Ее губы были разбиты.

«Лита...» — прошептал я и нежно провел пальцем по ее израненному лицу. Глаза Аделиты наполнились слезами. Она схватила мою руку, а затем сделала то же самое со мной.

«Они и тебя били...» — прошептала она.

Я боролся с комком в горле. «Я думал, ты умер».

Губы Аделиты задрожали. «Нет...» Она улыбнулась. «Похоже, Бог все-таки хотел, чтобы мы были вместе, Таннер Айерс. Похоже, нам было суждено быть вместе».

«Я люблю тебя», — прохрипел я и обхватил ее лицо, стараясь не причинить ей боль.

« Ti amo, mi amor».

Когда я уставился на нее, было такое чувство, будто я никогда ее раньше не видел. Я думал, она мертва. Я верил, что ее больше нет. Но она была здесь, чертово чудо. Она была рядом со мной... говоря моей недостойной заднице, что она любит меня.

Она чертовски любила меня.

Она выходила за меня замуж.

Луис прочистил горло. В руке он держал Библию. «Я никогда не думал, что мы будем здесь сегодня». Он говорил по-английски, явно ради меня. Луис покачал головой. «Когда ты влюбилась, я не поверил. Я не мог поверить». Луис посмотрел на меня, потом на Аделиту. «Белый принц и принцесса картеля. Это не имело смысла. Два человека, которым никогда не суждено было быть вместе, нашли друг в друге свою вторую половинку. Половину своего сердца, которая еще не была востребована».

Глаза Луиса наполнились слезами, когда он увидел Литу. «Я женился на многих людях. Но не думаю, что когда-либо радовался союзу больше, чем этому... больше, чем твоему». Он снова прочистил горло. «Вы заслуживаете друг друга. Вы боролись сильнее, чем кто-либо, кого я когда-либо встречал. Бог вознаградит вас за это. Вознаградил вас за это. Прямо здесь, прямо сейчас, ваша награда».

Я сжал руку Аделиты. Она дрожала. Но я знал, что это не от волнения. Это было от счастья... потому что я тоже это чувствовал.

Луис читал из Библии. Я не слышала. Просто смотрела на Аделиту. На ней не было макияжа. Она всегда красилась. Но она была прекрасна и без него. Даже с синяками, порезами и ранами она была самой красивой сучкой, которую я когда-либо видела.

«А теперь ваши обеты».

Я повернулся к Аделите и взял ее за обе руки. «Лита...» — прохрипел я, мое сердце эхом отдалось в груди. «Я не умею говорить». Я покачал головой, не зная, что, черт возьми, сказать. Аделита сжала мои руки. Я посмотрел ей в глаза. Она кивнула в знак поддержки, молча говоря мне попробовать. Так что я, черт возьми, попытался. «Ты изменила меня, детка», — сказал я. «Все. В ту минуту, как я встретил тебя, ты изменила для меня все. Я никогда не знал никого, кто был бы добр. Ты показала мне это. Я никогда не знал никого, кто был бы предан. Ты тоже показала мне это». Я глубоко вздохнул. «Я никогда не знал никого, кто так упорно боролся бы, когда любил кого-то». Я прижался лбом к лбу Аделиты. «Ты дала мне дом, принцесса. Ты дала мне семью, когда я едва знал, что это такое. И после этого я больше никогда тебя не покину. Пока не умру... и даже тогда я сразюсь с самим Аидом, чтобы вернуться к тебе».

Слезы текли по щекам Аделиты. Я хотел вытереть их, но она крепко держала меня за руки. «Таннер...» — прошептала она и закрыла глаза. Она глубоко вздохнула. «Я люблю тебя. Я люблю тебя больше, чем когда-либо могла мечтать, что смогу полюбить другого человека». Аделита улыбнулась. «Ты бросил мне вызов, когда мы впервые встретились. Ты бросаешь мне вызов до сих пор. Но когда я впервые встретила тебя... я почувствовала, как что-то в моей душе изменилось. Я не знала, что это было за изменение. Я верила, что это ненависть. Но чем больше я узнавала тебя... когда я видела, как трещины появляются в тяжелой броне, которую ты носишь, как щит, я понимала, что это нечто большее». Большой палец Аделиты провел по тыльной стороне моей руки. Она встретилась со мной глазами. «Мое сердце воспламенилось. Ты был открытым пламенем, которое заставило его воспламениться». Я сглотнула от ее слов. «Я больше никогда тебя не оставлю. Я никогда не буду ходить по этой жизни без тебя рядом со мной. Я последую за тобой, куда бы ты ни пошел. Моя рука в твоей». Она склонила голову. «Ты говоришь, что я упорно боролась за нас. Но, Таннер, ты боролся упорнее. Намного упорнее». Она подняла глаза. «Без тебя нас бы сейчас здесь не было». Она рассмеялась сквозь слезы. «Свободна, mi amor . Свободна и способна любить без наказания. Наша мечта сбылась».

Я хотел поцеловать ее. Я хотел взять ее губы прямо сейчас. Но Луис протянул мне кольцо прежде, чем я успел это сделать. Это было простое золотое кольцо. «Повторяй за мной», — сказал Луис.

«Я, Таннер Айерс, беру Аделу Кинтану в законные жены». Я повторил все, что сказал Луис, а затем надел кольцо Аделиты ей на палец. Я не мог отвести взгляд. Она была моей. Это кольцо на ее пальце говорило миру, что она моя.

«Аделита, повторяй за мной». Луис помог Аделите произнести слова, а затем она надела кольцо мне на палец.

Я не отводил взгляд от этого гребаного кольца, пока Луис не сказал: «И властью, данной мне, я объявляю вас мужем и женой». Я сделал глубокий вдох. Затем я отпустил руки Аделиты. Обхватив ее щеки, осторожно, чтобы не повредить ее синяки, я поцеловал ее.

Когда я отстранился, я прижался своим лбом к ее лбу и просто дышал. Не было слышно ни звука, кроме горящих фитилей свечей. Только тишина... пока оглушительный звук выстрела не прогремел по часовне. Тело Аделиты внезапно напряглось, а ее глаза расширились. Я отшатнулся назад, когда она обмякла в моих объятиях, ее губы раздвинулись, словно она пыталась дышать. Я даже не успел обернуться, чтобы посмотреть, кто там, как раздался еще один выстрел. Раскаленная боль тут же пронзила мой бок. Пытаясь удержать Аделиту, я рухнул на землю, увлекая ее за собой, когда мои ноги подкосились. Раздался еще один выстрел, и отец Рейес упал на пол. Еще один выстрел; священник-стажер упал. Мне удалось поднять глаза и увидеть Диего Медину. Его глаза были налиты кровью, и он снова направил пистолет на Аделиту.

Засунув онемевшую руку в джинсы, я вытащил пистолет и, несмотря на угасающие силы, поднял туловище с пола и выстрелил в него. Пуля пролетела сквозь шею Диего, но не раньше, чем его пистолет выстрелил снова, выпустив пулю в мою грудь. Выстрел сбил меня обратно на пол. Я моргнул, я попытался, черт возьми, моргнуть, но мир начал расплываться. Мое сердцебиение было слишком медленным, моя кровь была густой, как смола. Все двигалось слишком медленно!

Мой разум затуманился от смятения. Я попытался вспомнить, почему я здесь... где я... потом я увидел ее. Я увидел фиолетовое платье... Я увидел ее руку, протянутую ко мне. Я сразу же узнал ее. Моя жена. Я всегда буду узнавать свою жену. «Лита...» — прошептал я и начал ползти к ней. Боль, черт возьми, пронзила мой бок и грудь, онемение охватило мои конечности. Но я должен был добраться до нее. «Лита...» — повторил я. Ее глаза были закрыты, и под ней скопилась кровь.

Протянув руку, я схватил ее за левую руку. Я схватил ее, когда мои глаза начали закрываться. Я почувствовал ее обручальное кольцо на ее пальце. И я крепко держал ее. Держал, хотя я больше не мог чувствовать ни одной части своего тела... пока мои глаза не закрылись.

Пока мы вместе не погрузились во тьму.