Очарование

Глава 21

Утро в Тартаре не слишком отличалось от ночи. Воздух казался гнетущим и удушливым. От жары вся кожа Скайлы покрылась потом. И чем ближе становился Тартар, тем страшнее звучали отдаленные стоны, крики и мольбы о пощаде.

Карабкаясь по зазубренным скалам, сирена внимательно наблюдала за Орфеем. Угрюмость, одолевшая его с того момента, как они пересекли порог мира Аида, усиливалась с каждым часом. Афина говорила Скайле, что воин не помнит свою прошлую жизнь, но сирена сомневалась, что он забыл и преисподнюю. Не единожды за этот день она улавливала на его лице выражение дежавю, когда аргонавт медленно разворачивался и осматривался.

Впервые Скайла подумала о том, чтобы рассказать ему о прошлом: кто он, как они встретились, почему она с ним сейчас. Однако отказалась от этой идеи. Зачем? Он бы не вспомнил, да и какой смысл ворошить все сейчас, когда они почти нашли его брата? Возможно, если — когда — они выберутся, она найдет способ ему рассказать. Эта мысль завладела Скайлой, но что-то закололо в груди, словно предупреждение, мол, правда — это всего лишь древняя история и ничего хорошего не принесет. Орфей — не тот, что раньше, хотя душа его похожа на прежнюю.

Они остановились у подножия горы, где следы смерти и разложения покрывали склоны, будто трава кочки. Скайла как следует глотнула воды и передала бутылку Орфею. Тот отхлебнул и вернул воду.

Пальцы спутников соприкоснулись, и кожу Скайлы обдало жаром. Однако взглянув в лицо аргонавта, она не увидела отклика.

Завернув колпачок, сирена убрала воду в рюкзак.

— Куда теперь?

Орфей опустил руки на пояс низко сидящих джинсов и вгляделся вдаль. Блестящий пот покрывал его обнаженную грудь и сбегал вниз по крепкому животу. Воплощение стихии земли с глубоко врезанным в него знаком титанов висело у сердца воина, но не камень привлек ее внимание. Горячий воздух несся в лицо аргонавта, трепал его волосы, а взгляд серых решительных глаз заставлял сирену думать лишь об одном: Орфей похож на бога. Сексуального, мускулистого, всемогущего бога. Ему недоставало лишь жестокости.

— Душа героя — вещь ценная, так? — спросил он, не отводя глаз от дальних болот. — Наверняка Аид определил его на самые жестокие пытки. Поближе к сердцу преисподней, где сможет извлечь больше всего энергии из страданий Грифона. Значит, отправимся туда и посмотрим, что найдем.

Сердце Скайлы дрогнуло. Не услышав ответа, Орфей повернулся к ней, в замешательстве наморщив лоб.

— Что?

Бам, бам, бам — стук сердца о ребра отдавался в ее ушах. А в уме возникло сказанное им прошлой ночью: «У меня нет души».

Вторые шансы.

Афина говорила ей, что он получил второй шанс. И ради его возвращения мойра заключила с Аидом сделку. А если демон был частью той сделки? Способом удостовериться, что Орфей не исправится? Вот только… вот только демон угасает. Скайла была уверена, что аргонавт больше не сможет трансформироваться, а его глаза не менялись даже в минуту раздражения. Похоже, каждый раз, когда он делал что-то хорошее, например, защищал Мэйлию, или помогал тем людям в поезде, или спасал Скайлу, его демон слабел.

И у Орфея есть душа. Наверняка. Бездушное существо не способно на то, что делал он. Оно осталось бы бесстрастным. То есть… Если демон внутри него почти исчез, то душа, в отсутствии которой Орфей так уверен, может занять освободившееся место.

Скайла подошла к нему, провела рукой по твердому подбородку, обвела взглядом черты. Его выдубленную ветрами кожу, длинный нос, унаследованный, как теперь знала сирена, от благородных предков, серые глубины глаз и темные брови, насупленные в эту минуту, когда он смотрел так, словно у нее выросла вторая голова.

И его губы. Мужские, твердые. И такие мягкие, когда прижимались к ее рту, раскрывались, чтобы вобрать вкус.

Скайла поднялась на цыпочки.

Орфей втянул воздух.

— Что ты делаешь?

— Целую тебя.

Его глаза округлились.

— Почему?

— Потому, глупый демон, что ты неотразим.

Она задела его губы своими — всего лишь легчайшее прикосновение кожи к коже, жара к жару. Орфей не двинулся, не потянулся к ней. А Скайла улыбалась, проводя руками по его мускулистым плечам, запуская пальцы в волосы на его затылке и вновь склоняя голову для поцелуя. Улыбалась, потому что все обстоятельства: кто они такие, почему и как оказались вместе здесь, посреди преисподней — больше не имели значения. Значение имел лишь он.

Орфей…

Какая ирония, что именно легендарный музыкант Орфей своей лирой укротил сирен во время плавания аргонавтов с Ясоном в поисках Золотого Руна.

И хотя стоящий перед ней Орфей музыкантом не был, он тоже ее укротил. Разбудил. И показал, что за пределами ордена есть жизнь. Кинур вызвал в ней потребность в доме, в семье, в будущем, но именно Орфей разжег холодные угли и вернул их к жизни.

Скайла скользнула языком по краю его губ, побуждая их впустить ее. С силой подтянулась к любимому, пока они не оказались грудь к груди, бедро к бедру, душа к душе. Руки Орфея легли на ее бедра. Его пальцы сжали влажную ткань ее рубашки. И когда Скайла уже поверила, что он собирается ее впустить, аргонавт отстранился от ее губ и нахмурился.

— Я же снял с тебя возбуждающее заклинание, верно?

Она рассмеялась и прижалась еще теснее. Почувствовала между их телами тепло воплощения стихии земли.

— Снял. Но ты еще не понял, что я не нуждаюсь в возбуждающем заклинании, чтобы хотеть тебя?

Его глаза сузились.

— Ты меня соблазняешь.

— Нет, демон. Я тобой наслаждаюсь. Совершенно разные вещи. Когда я соблазняю, поверь, я не испытываю наслаждения.

Долю секунды он молчал и просто смотрел на нее. Потом пробормотал «ската», обхватил ладонями ее лицо, потянулся к ней губами и принялся целовать со страстью, которой Скайле недоставало весь прошедший день.

Она открылась ему, втянула в рот его язык и ощутила дымный, влажный, опасный вкус Орфея.

Это чувство зажгло огонь в ее крови, пробудило самые примитивные инстинкты ее существа.

Орфей провел ладонями по ее плечам, бокам, спустился к бедрам. Затем отступил на шаг, прижался к скальному выступу, протолкнул бедро между ног сирены и притянул ее к себе, пока она не начала тереться об него, забывая дышать и вновь покрываясь потом.

— Скайла, Скайла, Скайла, — бормотал он прямо в ее губы, а затем снова поцеловал, еще больше сводя с ума. — Ты меня погубишь, сирена.

На этот раз она отстранилась.

— Нет, не погублю. Я верю в тебя, Орфей.

— Не стоит.

— Ничего не могу поделать. Своими поступками ты все время доказываешь мне, что ты совсем не таков, каким себя считаешь.

— Не слишком доверяй мне. Я этого не достоин.

Скайла прошлась пальцами по его груди и положила ладонь на воплощение стихии земли, лежавшее у сердца, разогретое энергией, исходившей не от их тел, а изнутри. Точно так же внутри Орфея скрывалась сила, невидимая ему самому.

— Даже мойра не может видеть сердце человека. Людьми, включая тебя, управляет свободная воля. Но что-то мне подсказывает, что твоя роль на этом не заканчивается.

Он впился в нее взглядом, но как бы ни было велико желание Скайлы заполучить Орфея здесь и сейчас, еще больше ей хотелось заставить его поверить в себя. И единственный способ сделать это, как понимала Скайла, — найти брата и исправить то зло, за которое он считал себя ответственным.

Она выскользнула из рук аргонавта, поймала его ладонь и с улыбкой потянула любимого за собой. Его пальцы сомкнулись на ее коже — сильные, твердые, живые.

— Идем. У нас впереди еще, по крайней мере, полдня пути. И то, если не влипнем в неприятности. Я хочу завершить спасательную миссию и вернуться в человеческий мир, чтобы продолжить с того, на чем мы остановились.

Он нахмурился, но двинулся следом, поднимая ботинками пыль и не выпуская ладонь Скайлы.

— Мы остановились на том, как я разозлился, что ты навязалась в этот поход.

Она рассмеялась.

— Ладно, тогда перейдем к той части, где ты уже не сердишься и благодарен мне за компанию.

— Неужели?

— Так и будет. Поверь мне.

***

— Они вошли в Тартар, мой господин.

Оркус склонил голову с таким подобострастием, что у Аида возникло желание в благодарность послать мерзкое создание ударом наотмашь через всю комнату.

— А моя жена?

— Ждет.

Конечно, ждет, пока Орфей достигнет Проклятых болот. Тогда женушка нападет — когда герой и сирена будут дезориентированы и не способны бежать. Хороший план. Аид и сам бы им воспользовался… если бы хотел только сферу.

Но сейчас, зная, что сирена пришла сюда с бесполезным героем, и понимая, что задумали Аталанта и Крон, Аид не собирался довольствоваться сферой. Он хотел их всех: души обоих аргонавтов, сирены и Аталанты. Благословенные души первых троих усилят его власть, а последняя… ну, ему просто хотелось увидеть страдания этой дряни.

Своим отцом он займется позже.

— Приведи мою жену.

— Она будет очень недовольна, мой господин.

Порочная улыбка скривила губы Аида. Сцепив руки за спиной, он повернулся на пятках и вгляделся в бурлящее красное небо.

— Я на это и рассчитываю. О, и вот еще, Оркус, — позвал он через плечо.

Существо перестало шаркать.

— Да, мой господин?

— Пошли Тантала в Проклятые болота. Пусть скажет им, где можно найти душу аргонавта. Я готов ускорить дело.

***

Воздух становился все более застойным и густым, а стоны и просьбы о помощи — такими громкими, что звучали в ушах Орфея беспрерывным гулом.

Следуя через Тартар, Орфей и Скайла старались, насколько возможно, держаться в тени, но кое-где это не удавалось. Они миновали реки лавы с несчастными, брошенными в кипящие потоки, столбы, возле которых привязанные души подвергались пыткам разными инструментами: от ножей до кос и цепей. Повсюду путников окружали боль и муки, но никто не обращал на них ни малейшего внимания. Их пропускали словно невидимок. И это казалось… неправильным.

Проходя мимо особо жуткой сцены — собаки раздирали душу, прибитую к земле колом, — Скайла прикрыла рот и отвела глаза.

— Как он решает, кому от какого зверства страдать?

— С каждой душой по-своему.

Скайла повернулась к аргонавту. Орфей застыл. И вновь его охватило ощущение дежавю, становившееся тем сильнее, чем глубже они проникали в преисподнюю.

— Не знаю, откуда мне это известно. Просто известно. На суде Аид определяет подходящие наказания для виновного и ставит их одно за другим в повторяющейся последовательности. Каждый день — своя пытка, пока душа не умирает лишь для того, чтобы назавтра страдать по новому плану.

— Это ужасно, — прошептала Скайла.

Да. Кошмарно. Знать, что день за днем ты будешь мучиться, пока не закончишь разной, но одинаково чудовищной смертью лишь для того, чтобы пробуждаться и повторять все заново. Бесконечный цикл жизни, мучений и смерти.

Скайла взяла его за руку и потянула.

— Идем.

Он сосредоточился на ее знакомых аметистовых глазах. Они тоже вызывали чувство дежавю. Орфей знал, он видел их задолго до того концерта.

— Скайла…

— Да?

В груди снова потеплело.

— Я…

«Почему я чувствую, что знаю тебя? Что за странная связь существует между нами?»

Но Орфей знал, что она не ответит на вопросы. Он уже пытался раньше. Может, надо просто прекратить расспросы и быть благодарным, что она здесь, с ним. Оказаться в этом месте в одиночестве…

Даже в обжигающей жаре по его позвоночнику пробежала дрожь.

Орфей выкинул из головы эту мысль и шагнул к Скайле.

— Да, идем.

Они прошли еще несколько часов, прежде чем голая земля сменилась мокрыми, хлюпающими болотами, где все пять рек преисподней сливались в мутную, булькающую, засасывающую трясину.

Посреди жижи виднелись души, которые плыли, силясь освободиться, но поверхность была непроницаема, как стекло, и в воздухе раздавались приглушенные крики. Пожалуйста, пусть Грифон будет не здесь, внизу.

Иначе Орфей не представлял, как они смогут его освободить.

Слева послышался крик. Орфей инстинктивно толкнул Скайлу себе за спину и повернулся на звук. Она фыркнула, вышла из-под его защиты и потянулась за луком.

Голос набрал силу, а затем показалось тело. Настоящее тело — не тень, как все, кого они здесь видели. Орфей не знал наверняка, откуда ему это известно.

Здесь, внизу, души казались реальными, но что-то в них вызывало у Орфея ощущение незавершенности.

Человек, существо — неважно — выступил из-за кривых деревьев и остановился в нескольких метрах от путников. Он был темноволос и одет во все белое, а по его щекам сбегали два шрама. Мужчина определенно казался настоящим. И очень, очень знакомым.

— Вы ищете душу аргонавта.

Орфей украдкой взглянул на Скайлу. Она подняла лук и приготовилась стрелять.

— Откуда ты знаешь, зачем мы здесь?

— У душ есть уши, — ответил мужчина. — И ветер разносит секреты. — Он понизил голос. — Вы же не настолько наивны, чтобы думать, будто смогли зайти так далеко в мир смерти без разрешения? Аргонавт, которого вы ищете, не в Проклятых болотах. Он на равнинах, на западе за горами.

Орфей проследил за взмахом руки существа.

— Почему ты нам это рассказываешь?

Мужчина подошел ближе.

— Потому что мне велели. — Он вложил маленький каплевидный флакон с жидкостью в руку Орфея и прошептал: — Даже здесь, в забытой земле, остается надежда. Будьте готовы к неожиданностям. Они ударят, когда вы решите, что свободны.

Он повернулся и направился туда, откуда пришел.

— Эй!

Мужчина остановился, посмотрел через плечо.

— Я тебя знаю? — спросил Орфей.

— Знал когда-то.

Орфей не понял, почему ответ вызвал у него большее беспокойство, чем сам факт прихода этого типа. Аргонавт поднял флакон.

— Что здесь?

— Амброзия. В подземном мире она дает противоположный эффект.

Мужчина повернулся и скрылся в тумане.

— Что, по-твоему, он имел в виду? — спросила Скайла.

Орфей не знал, но, наблюдая за исчезновением пришельца, испытал новый приступ дежавю.

— Думаю, это означает, что мы должны держаться начеку.

— Обследуем болота или доверимся ему?

Будь Грифон здесь, его поиски заняли бы дни, недели. В тени высоких камышей скрывается так много лжи.

— А ты что думаешь?

— Это твое испытание.

Да. Его. И возможная ошибка тоже. Всего лишь одна из многих в жизни.

Он не знал, почему, но дежавю велело довериться этому человеку.

Орфей спрятал флакон в карман.

— Мы направляемся к западным равнинам.

***

Ноги Скайлы болели от ходьбы, а спина ныла от сна на камнях. Но будучи воительницей, сирена переживала и худшее и выдерживала условия и посложнее. Жара донимала больше всего, но Скайла испытывала благодарность за маечку без рукавов и за угрюмого спутника. Даже если тот становился все тише и мрачнее с каждым пройденным шагом.

Тартар.

Взмокнув от пота и задыхаясь от подъема, они добрались до плато. Передав Орфею бутылку с водой, Скайла осмотрела горизонт.

Тут еще больше душ испытывали различные мучения. Некоторые были привязаны к кольям, другие заперты в клетках, третьи горели в огне. И хотя желудок крутило от отвращения, Скайла знала, что чувствительность к жестокости притупляется. Теперь ни одна пытка не задевала ее слишком сильно. До того момента, как она увидела за деревьями, метрах в пятидесяти, мужчину. Тот свисал с цепей, закрепленных высоко на ветвях. Он был обнажен, сотни тысяч змей атаковали его ступни и лодыжки.

— Жуть какая!

Она всегда ненавидела змей и не могла представить худшей пытки.

Орфей повернулся и застыл.

— Грифон.

Он выхватил из-за спины кинжал и бросился через поле, прежде Скайла успела его остановить. Прежде чем успела напомнить о засадах, ловушках и о словах, сказанных незнакомцем на Проклятых болотах.

«Будьте готовы к неожиданностям».

Ее сердце подпрыгнуло к горлу. Достав лук, она припустила за Орфеем — молясь, чтобы это не был тот самый случай.