Очарование

Глава 24

Долгие часы перелета в Монтану прошли в тишине. Самолет, который они наняли на Крите, оказался просторным, с одной стороны стоял диван, с другой — кресла капитана, а проход вел в небольшую, но симпатичную ванную комнату. Но они, казалось, и не заметили окружающей их роскоши, уж слишком свежи были воспоминания о пережитом ужасе последних нескольких часов, даже нескольких дней.

Грифон лежал на диване, а чтобы он не нервничал, Скайла гладила его, когда он шевелился, что-то бормотала, если вдруг начинал беспокоиться, напевала ему песенку во время дозаправки, потому что в тот момент казалось, будто несчастный готов стрелой умчаться прочь. Он свернулся в клубочек, как раньше в хижине, спрятав лицо и повернувшись ко всем спиной. Орфей несколько раз оборачивался, чтобы убедиться, что Грифон еще дышит, настолько тихо брат себя вёл. Иногда тот засыпал, иногда лежал без движения, уставившись широко раскрытыми глазами на спинку дивана, словно перед застывшим взглядом проходили видения.

Деметрий большую часть времени провел в кабине с пилотом, а Скайла то утешала Грифона, то ходила к бортовой кухне за едой. Сирена говорила немного, но ее пение успокаивало и натянутые нервы Орфея. А уж когда она принесла ему сэндвич, села рядом и сжала его ладонь прежде чем начать есть, в груди Орфея снова разлилось знакомое тепло, которое он чувствовал всякий раз, как Скайла оказывалась поблизости. Когда касалась его, когда он вспоминал о том, как она защищала Грифона на их пути из преисподней, пела, чтобы брат чувствовал себя спокойным и защищённым, и подбадривала его в хижине, пока Орфей не знал, что делать.

Она была надежна, как скала: взяла управление ситуацией на себя, когда Орфей не справился, хотя сама тоже наверняка была абсолютно измотана. Проследила за тем, чтобы обратная дорога в колонию прошла без проблем в тот момент, когда Орфей мог только сидеть и безотрывно смотреть на брата, не в силах избавиться от образов подземного мира, безостановочно кружившихся в голове.

И она не только не пыталась отнять сферу, висевшую теперь у Грифона под рубашкой, но даже не взглянула на нее.

Последней мыслью, промелькнувшей у Орфея, когда они приземлились в темноте в Миссуле, был вопрос: «Чего же она ждет?»

Ник позаботился о том, чтобы в аэропорту их встречала машина. Пока они ехали в колонию, Скайла сидела рядом с Грифоном и продолжала что-то тихо успокаивающе ему говорить. Каждый раз, когда пейзаж за окном менялся, глаза Грифона становились дикими, он бросал бешеные взгляды по сторонам, словно в поисках кого-то.

Когда они подъезжали, Грифон повернулся к Орфею:

— Я не хочу их видеть. Парней. Если они здесь… — Голос его охрип, но взгляд оставался ясным, яснее, чем за все то время с момента, как они его нашли. — Если они здесь, вели им уйти.

— Все, что захочешь, Гриф. — У Орфея перехватило горло. Он сжал плечо брата и встретился взглядом с Деметрием, сидевшим впереди. Хранитель молча кивнул и снова уставился в темноту за ветровым стеклом.

Путь по туннелям показался Орфею короче, чем несколько дней назад, когда он вел через них Скайлу и Мэйлию. Неужели прошло всего несколько дней? Боги, кажется, будто минули года, столько всего случилось.

Ник встретил их в большой пещере, откуда в разных направлениях ветвилось множество туннелей, и повел к лифту. Теперь, когда Грифон вышел из транспорта и шел самостоятельно, он несколько успокоился. Скайла с Деметрием остались рассказать остальным о последних событиях, а Ник забрал Орфея и Грифона в комнаты на пятом этаже замка.

Бледно-голубые стены и обстановка произвели на Орфея впечатление, но основное его внимание было сосредоточено на брате: он помог ему войти, устроиться в кресле. Орфей с Ником тихо переговорили в дверях. Выяснилось, что все аргонавты сейчас здесь и очень хотят увидеть Грифона, но Орфей убедил Ника, мол, в настоящий момент это не лучшая идея.

Ник осторожно посмотрел на Грифона из-за плеча Орфея.

— Ты уверен, что он в порядке?

— Ты был бы в порядке после трех месяцев в преисподней?

— Нет, поэтому я волнуюсь.

— Я останусь с ним.

Ник кивнул, хотя на лице его все еще отражалась неуверенность.

— Если что-то понадобится, просто подними трубку. Телефон подключен к центральной линии.

Когда Ник удалился, Орфей закрыл дверь и вошел в комнату. Грифон по-прежнему неподвижно сидел на кресле, уставившись в пространство.

Он выглядел как всегда: стройное, здоровое, мускулистое тело, хотя и несколько осунувшееся. Но пустой, мертвый взгляд и изможденное лицо говорили о том, что состояние его души было отнюдь не лучшим.

Орфей подошел к брату и потянул его за руку вверх.

— Пойдем в душ. От воды тебе станет легче.

Грифон не возражал и покорно пошел в ванную, где обнаружилась большая стеклянная душевая кабина и большое зеркало над двумя умывальниками. Но когда Орфей потянулся к его рубашке, Грифон остановил брата.

— Я справлюсь сам.

— Ты уверен?

— Я умер, а не стал идиотом, — прошептал Грифон, отворачиваясь. Он стянул рубашку через голову и бросил ее на пол, затем снял с шеи цепочку и уронил и ее. Цепочку, на которой висела сфера Крона.

Он ненадолго замер, прежде чем начать расстегивать штаны.

— Ты не возражаешь? Мне хотелось бы немного побыть одному.

— Да, конечно. Я буду в другой комнате, если тебе понадоблюсь.

Орфей посмотрел на сферу, лежавшую на полу у ног брата. Руки чесались схватить ее, но он поборол это желание. Артефакт никуда не денется. Орфей вышел и закрыл дверь, но прислушивался к звукам в ванной, чтобы убедиться, что Грифон снова не расклеится. Некоторое время за дверью было тихо, потом брат спустил воду в туалете и включил душ.

Орфей отошел от ванной и уже собирался спуститься вниз, узнать, чем занята Скайла, но тут в комнату постучали.

Не дожидаясь ответа, женщина, о которой он только что думал, приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

— Можно войти?

В груди Орфея разлилось тепло, которое смыло волной паники — попробует ли она сейчас забрать сферу?

— Конечно. Грифон сейчас в душе.

Скайла вошла, как и всегда, великолепная: длинные ноги, волосы струятся по плечам.

— Как он?

— Лучше. — Орфей бросил взгляд на дверь ванной и снова повернулся к собеседнице. — Думаю, худшее уже позади.

— Надеюсь. — Она скрестила руки на груди и осмотрелась. — Неплохо. Лучше, чем розовая комната, которая досталась Мэйлии.

Орфей уже почти и забыл про вампирочку. Он прижал пальцы к правому виску.

— Как она?

— Хорошо, как обычно. И ее самочувствие — последнее, о чем тебе сейчас стоит беспокоиться.

Почему она так заботится о нем? Где та ужасная сирена, которую Зевс послал убить его? Орфей потер лицо ладонями. Прилив адреналина прошел, и теперь он ощущал растерянность и опустошение. Воин сел на стул, где прежде сидел Грифон.

— Аргонавты здесь?

— Да. И царица с сестрами.

— Фантастика. — Опять они явились. — Грифон не хочет…

— Деметрий уже предупредил их. Пока они остаются внизу.

— Как Ник-то обрадуется.

Скайла прислонилась к ручке кресла, и ее бедро оказалось лишь в нескольких сантиметрах от руки Орфея.

— Да, он в восторге, — саркастически отозвалась сирена. — Что между ними происходит? Не поделишься историей?

— Ник брат Деметрия.

Скайла нахмурилась и надула губы, которые Орфею тут же захотелось поцеловать, чтобы стереть обиду с ее лица.

— Да, я уж догадалась, демон.

— Сводный брат, нахалка. Ника преследовали сторонники монархии из-за его происхождения.

— А что с его происхождением?

— Он подлинный герой, сын бога и человека.

Скайла немного помолчала, а потом заметила:

— Круто.

Орфей усмехнулся. Что такого в этой женщине, отчего его так к ней тянет? Даже сейчас, когда нужно поддерживать брата, когда логика подсказывала, что Скайла вот-вот заберет сферу, больше всего Орфею хотелось схватить ее в объятия и затащить в любую пустую спальню. А потом снова и снова выяснять, каково скользить в ее лоне и терять голову от ее запаха.

Он — демон, который не заводит романов, ведьмак, давным-давно научившийся опираться только на себя, мужчина, никогда не проводивший с женщиной более одной ночи.

И она — сирена, посланная соблазнить, обокрасть, сломить его.

Орфей посмотрел на ноги Скайлы. Ему до боли хотелось потянуться к ней, дотронуться до её тела, позволить напомнить себе, что он жив, доказать, что о нем не забыли.

Орфей тяжело выдохнул и посмотрел на дверь ванной, откуда все еще доносились звуки душа.

— Мне, наверное, стоит проверить, как он там.

Момент истины — как Скайла себя поведет?

— Хорошо, — ответила она и встала. — Ты голоден? Я могу позвонить вниз и попросить что-нибудь нам принести.

Орфей нахмурился.

— Ты всегда так заботлива, сирена?

— Всегда, — усмехнулась она, скрестила красивые ноги и наклонилась к нему, кокетливо взмахнув длинными темными ресницами. — Люблю принять душ после того, как день напролет пообезглавливаю демонов.

— Ты в… Хотелось бы такое увидеть. — Орфей постучал в ванную и приготовился защищаться, просто на всякий случай. — Гриф! Ты в порядке?

Ничего, лишь шум воды.

Орфей постучал еще раз, и вновь без ответа. Подергал ручку, понял, что дверь закрыта. Он ощутил приступ паники.

Скайла оттолкнулась от кресла, ее сапоги скрипнули.

— Что случилось?

— Я не знаю. — Орфей опять нажал на ручку. — Грифон, ответь мне.

Тишина.

— Ската. — Орфей отступил, сосредоточился и произнес простое заклинание для того, чтобы открыть замок. Раздался щелчок, и дверь распахнулась.

Клубы пара наполняли комнату, зеркало запотело. За стеклом душевой сквозь потоки воды можно было рассмотреть Грифона, который яростно тер кожу на предплечьях.

— Гриф? Ты в порядке? Я стучал и стучал, но ты не ответил.

— Я не могу отмыться, — прошептал Грифон. — Мне нужно смыть с себя это. Совсем смыть. — Он остановился, прижал руки к ушам и закричал: — Прекрати! — Бешено помотал головой, снова стал тереть кожу и быстро бормотать под нос: — Не могу отмыться, не могу отмыться.

Зараза, его состояние не улучшилось, оно ухудшилось. Паника Орфея переросла во всепоглощающий ужас.

— Ну же, Грифон, хватит, давай вытащим тебя отсюда.

Орфей потянулся за полотенцем и пошел к двери душевой, зная, что Скайла осталась стоять в проёме. Зная, что сфера валяется на полу на самом виду, но ему было все равно. Единственное, что сейчас имело значение — его брат.

Орфей открыл душевую и застыл.

— Святые боги.

Кровь потоками лилась по плечам Грифона, ногам, лицу, туловищу. Несчастный ногтями впивался в кожу и каждый раз все сильнее и сильнее ее царапал.

— Остановись, Гриф. — Орфей набросил полотенце брату на шею и вытащил его из душа. Грифон закричал и всей тяжестью своего тела навалился на Орфея. Оба с громким треском упали на пол и принялись бороться на кафеле, пока Орфей не обхватил Грифона сзади, зафиксировав одной рукой его голову, другой — руки, а ногами прижав его ноги, чтобы не оставить шансов вырваться.

Грифон дернулся раз, другой, а потом просто сдался и остался лежать, сотрясаясь в душераздирающих рыданиях. Вода и кровь стекали с его кожи на одежду Орфея, собирались в лужицы на полу.

— Я не могу это стереть, — плакал Грифон. — Оно повсюду на мне, во мне. Я просто хочу от этого избавиться, просто… о, боги, сделай так, чтобы оно ушло!

Его тело дернулось, и всхлипы превратились в судороги, которые Орфей ощущал каждой клеточкой.

Он поймал полный ужаса взгляд неподвижно стоявшей на пороге Скайлы, и его сердце, несуществующее сердце, дрогнуло под все еще находившимся у груди воплощением стихии земли.

— Позови кого-нибудь на помощь, — прошептал Орфей. — Найди того, кто поможет моему брату.

***

Несколько часов спустя Скайла заглянула к Грифону. Там было тихо, несмотря на то, что в комнате находилось несколько человек. Каллия, личная целительница царицы Изадоры, сидела в изножье кровати, держала Грифона за запястье и следила за временем по часам, висевшим высоко на стене. Сама Изадора тихо переговаривались с Тероном у окна. Из разговоров внизу Скайла знала, что аргонавты в течение ночи сменяли друг друга, но Орфей оставался в кресле около брата. Он сидел, поставив локти на колени и сложив ладони, и наблюдал за спящим Грифоном.

Образ огромного аргонавта, рвущего свою плоть, не выходил у Скайлы из головы, как и воспоминание о крови, покрывавшей его, пол и Орфея в ванной. Стоило сирене задуматься о том, что Грифон пережил в преисподней, как мысли перескакивали на Орфея, который провел там долгие годы. На страдания, которые он там перенес, о чем, к счастью, не помнит.

Она столько раз порывалась рассказать Орфею правду об их отношениях. Представляла, как он узнает, кем на самом деле был. Но, увидев Грифона, поняла, что не сможет. Речь не о том, что она потеряет, как с этим справится, главное — не причинить боль Орфею, а, подняв тему прошлого, Скайла непременно это сделает. Ни к чему ворошить то, что должно быть мертво и похоронено.

Все в комнате обернулись к ней. Орфей посмотрел через плечо. Под его глазами залегли тени, капилляры полопались, но на лице ненадолго отразилась радость, и от этого в животе ее сразу же стало тепло.

Орфей поднялся и потянулся. Кто-то дал ему чистую футболку, но джинсы по-прежнему покрывала кровь Грифона. Он пошел к ней через комнату. Знаки хранителя ярко выделялись на его предплечьях. Знаки, которые вообще-то теперь, когда его брат вернулся, должны были исчезнуть.

Он почесал затылок. Усталый взгляд и щетина на подбородке — Скайле показалось, что он выглядел еще сексуальнее, чем всегда. Орфей остановился сантиметрах в тридцати от нее, засунул руки в карманы и тихо произнес:

— Привет.

— Ему лучше?

От боли, которую Скайла увидела в глазах Орфея, ее грудь сдавило.

— Он без сознания. Каллия дала ему успокоительное, сказала, ему нужен отдых, чтобы… — Орфей тяжело сглотнул и снова посмотрел на нее. — Залечить раны.

Раны… Безумные глаза Грифона, голос: «Я не могу это стереть. Оно повсюду на мне, во мне. Я просто хочу от этого избавиться, просто… о боги, сделай так, чтобы оно ушло!»

Скайла потянулась к руке Орфея, вытащила ее из кармана и переплела их пальцы, надеясь прогнать это загнанное выражение из его глаз. Выражение, что подсказывало: он столь же ясно помнит каждую деталь, как и она.

— Выйдем на пару минут.

— Я не могу его оставить.

— Ты ничем не сможешь ему помочь, если в момент его пробуждения свалишься с ног от усталости.

— Нет, я ему нужен. — Орфей потянул руку назад.

— Она права, — сказал Терон, — тебе необходимо отдохнуть. Мы с Каллией найдем тебя, если что-то изменится.

— Он будет без сознания еще как минимум сутки, — добавила Каллия.

Изадора прошла к ним через комнату, ее обувь, похожая на балетные чешки, не издала при ходьбе ни звука. Рядом с царицей Орфей казался огромным. Она положила ладонь на его предплечье, прямо на знаки аргонавтов, и у Скайлы уже не в первый раз возникло чувство, что между этими двумя есть особая связь. Не сексуальная, а… дружественная.

— Иди со Скайлой, Орфей, я обещаю, как только Грифон проснется, мы найдем тебя. Когда вы оба выспитесь, жизнь сразу покажется лучше.

Орфей нахмурился, было видно, что он не согласен с данным утверждением, но все же кивнул. Скайла шагнула к двери и почувствовала облегчение, когда поняла, что Орфей следует за ней.

Пока они по длинному коридору шли к лифту, звук шагов аргонавта разносился эхом, как барабанная дробь. В кабине Орфей хмуро посмотрел на Скайлу.

— С каких пор Терон и Изадора поддерживают сирену?

Она нажала на кнопку.

— С того момента, когда Деметрий объяснил, что случилось после того, как мы оставили аргонавтов на Крите. Видимо, если ты помог одному аргонавту, то стал другом навсегда и остальным. Даже, если ты сирена.

Орфей не ответил, но нахмурился еще сильнее и скрестил руки на мускулистой груди.

— Кстати, твои знаки никуда не исчезли.

— Знаю.

Больше он не сказал ни слова, но Скайла поняла, что данный факт его совсем не радует. Она не стала продолжать тему, чтобы не торопить события. В этот момент лифт доехал, и дверь открылась.

— Куда мы идем?

— Сюрприз.

— Скайла… — Орфей вздохнул. — Я очень устал. Комната неподалеку от той, где сейчас Грифон, наверняка была бы луч…

Прежде чем Орфей успел сориентироваться и затормозить, Скайла взяла его за руку и потянула вниз по длинному двухэтажному холлу, одна из стен которого представляла собой черные окна.

— Пожалуйста, просто сделай мне одолжение. Через несколько минут, если тебе не понравится, я сама провожу тебя обратно, и ты сможешь выбрать комнату поближе к брату.

Орфей снова нахмурился, но поплелся за ней. Они дошли до двойных дверей в конце холла, и Скайла распахнула их настежь. От прохладного воздуха по телу побежали мурашки. Сирена все так же тянула Орфея за собой, направляясь к изогнутой лестнице справа.

— Не думаю, что с нашего прошлого визита там нападало больше снега, — сказал он ей в спину, начиная подниматься по ступенькам.

Скайла улыбнулась. Она прекрасно понимала, как тяжело ему на душе (хоть Орфей и думал, будто у него ее нет) после событий последних дней, так что и нотка сарказма, проскользнувшая в его голосе, уже радовала.

— Что бы ты там ни думал, я не особо люблю снег.

— Ну да, решила меня обдурить?

О, да, герой, который оказался ей далеко не безразличен, все еще был здесь, скрытый под слоем боли, которую Скайла надеялась облегчить.

— Дурить тебя уже не так забавно, как прежде, демон. — Она потянула Орфея к балкону. — Хорошо, теперь закрой глаза.

Он нахмурился, но выполнил просьбу.

— Если мне в лицо прилетит снежок, для тебя это ничем хорошим не закончится!

Она усмехнулась.

— Ты меня отшлепаешь?

— О, не только.

По венам Скайлы прошла волна жара. Вот тот хранитель, которого она снова хотела отыскать.

Свободной рукой сирена нажала на ручку, завела Орфея в стеклянную комнату и закрыла за собой дверь. Внутри было тепло от камина, и оранжевое сияние углей давало как раз достаточно света.

— Хорошо, теперь открывай глаза.

Ресницы Орфея дрогнули. Он осмотрелся по сторонам и прищурился.

— А где все вещи?

Впервые с того момента, как ей пришел в голову этот сумасшедший план, Скайла ощутила неуверенность.

— Лежат в другом месте.

Скайла наблюдала, как Орфей знакомится с обстановкой: диван и кресла у камина, книжные полки в дальнем углу комнаты — пока пустые, за исключением пары томов в кожаных переплетах, темные окна на другой стороне и кровать королевского размера, накрытая синим пледом, с горой подушек на ней.

— Что это? — спросил Орфей.

Живот Скайлы сжался от нахлынувших сомнений.

— Твоя комната. Ну, то есть, если ты захочешь.

Орфей озадаченно посмотрел на нее, и ощущение неловкости стремительно добралось и до сердца. Скайла ненавидела это чувство, ведь уверенность — неотъемлемая часть личности сирены. Но с момента встречи с Орфеем, эта черта ее характера все время куда-то пропадала. Потому что впервые в жизни чужое мнение имело для неё такое значение.

— На самом деле, это идея Изадоры, чтобы у тебя была своя собственная комната. Она подумала, что ты вряд ли в ближайшем будущем оставишь Грифона и уедешь обратно в Арголею.

Ее голос дрогнул, потому что ей вдруг показалось, что план был… идиотским.

— Ты все здесь обставила? — уточнил Орфей, снова осматриваясь.

— Да. Ну, не совсем все, — тут же исправилась Скайла. — Ник выделил мне пару своих парней помочь двигать коробки, кресла, таскать мебель.

— Ты уговорила Ника позволить мне здесь остаться?

— Изадора.

Орфей повернулся к ней, но Скайла не поняла по его лицу, что он думает. Ему понравилось? Или он злится, что никто не спросил его мнения?

Но Орфей не ответил на ее незаданные вопросы. Он пересек комнату, обошел кровать и открыл дверь в дальней стене, зажег свет и осмотрел прекрасно обставленную ванную, которая в свое время стала сюрпризом для Скайлы. Выключил свет, вернулся обратно, посмотрел на кровать и спросил:

— Почему?

— Что почему?

— Почему ты это сделала?

— Потому что тебе нужно место, где можно расслабиться.

— Нет, почему именно так? — Он обвел рукой комнату, задержавшись взглядом на уютных бордовых декоративных ковриках и кожаной мебели, появившихся вместо бездушных картонных коробок, которыми прежде было захламлено помещение. — Зачем именно тут?

Потому что для неё это место имело особое значение, и она надеялась, для него тоже.

Скайла почувствовала комок в горле и не знала, что ответить, как не подставить сердце под удар. Сердце, наличие которого она снова обнаружила только несколько дней назад, и все из-за Орфея.

Орфей снова пересек комнату и встал прямо перед ней.

— Итак?

Скайла жаждала его одобрения и ненавидела себя за это. Прежде даже мнение Кинура не играло такой роли, хотя, теоретически, они должны быть для неё равны. Боги, насколько все бессмысленно, но как же она стала уязвима, и как же это отвратительно. Скайла нечасто ощущала себя ранимой.

— Тебе не понравилось? Я же сказала: если нет, ты можешь выбрать другую комнату внизу, я просто пыталась…

— Почему ты не забрала ее?

Скайла закрыла рот и удивленно уставилась в яркие серые глаза, которые, казалось, смотрели прямо в глубины ее души. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить: речь не о комнате, а о сфере Крона.

Ее взгляд скользнул на грудь Орфея, где, как она знала, под белой рубашкой с пуговицами висела сфера. Скайла видела под тканью контуры, когда привела друзей помочь Грифону. Она знала, что Орфей снова надел украшение и даже, возможно, вставил на место воплощение стихии земли. А еще она знала уже тогда, что наступил момент принятия решения, пройдена точка невозврата. Можно обмануть, соблазнить, наговорить что захочешь, но единственным ее желанием было доказать свою верность Орфею, быть с ним честной.

— Потому что мне это не нужно.

— Зато Зевсу нужно.

— Ему придется научиться жить с разочарованием. — Орфей пристально на нее посмотрел, и Скайла почувствовала: сейчас или никогда. — Я ухожу от сирен.

На лице Орфея отразилось недоверие.

— Почему?

— Есть две причины. Во-первых, я видела эту вещь и ощутила ее силу, богам нельзя ею обладать. Для сохранения равновесия, артефакт нужно уничтожить. Понимаю, это невозможно, пока не найдутся воплощения всех стихий, но передать сферу Зевсу нельзя, проблем не оберешься, никаких сомнений.

— А во-вторых?

Да, во-вторых… Скайла закусила губу. Когда прыгаешь с вышки, в какой-то момент достигаешь цели внизу. И сейчас она либо окажется в волнах и сможет дышать дальше, либо разобьется о дно пустой ямы.

Скайла собрала все свое мужество.

— А во-вторых, я не могу по доброй воле последовать приказу убить любимого мужчину.

На лице Орфея не дрогнул ни один мускул, Скайла не заметила вообще никакой реакции, отчего уровень ее беспокойства возрос до небес.

— Ты меня любишь, — наконец произнес Орфей. Когда Скайла кивнула, он добавил: — Но никто не любит демонов.

Ее сердце кольнуло.

— Никто, кроме меня.

Несколько долгих секунд в комнате было тихо. Скайла по-прежнему не могла ничего понять по лицу Орфея, что он думал, что чувствовал. Потом аргонавт нахмурился.

— Ты просто больная на всю голову, ты в курсе?

Скайла ощетинилась и вспомнила, как долго защищала свое сердце. Сердце, которое сейчас болело и разрывалось, потому что она поставила его на кон и проиграла.

— Я…

Орфей сделал пару шагов, преодолев разделявшее их расстояние, обхватил ее лицо большими теплыми ладонями и накрыл губы своими.

В легких внезапно закончился воздух, Скайла напрочь забыла о сопротивлении. Язык Орфея скользнул ей в рот, она ощутила его сладость и невольно сжала украшенные знаками хранителя предплечья любимого.

Поцелуй был полон нетерпения, облегчения и страсти. Такой страсти, что ее желудок сжался, а все тело заныло.

— Скайла, Скайла, Скайла… — Ей нравилось, как Орфей шептал ее имя ей в губы, притягивал к себе ближе, пока его совершенное тело не оказалось вплотную к ней прижатым. — Они никогда не позволят тебе уйти из-за меня.

— Это решение принимать не им. — Когда Орфей отстранился и посмотрел на нее этими нежными серыми глазами, она ощутила прилив уверенности и теперь не могла поверить, что сомневалась раньше. — Я приняла решение и выбираю тебя. Демон ты или не демон, аргонавт или не аргонавт. Зевс и Афина ошибаются на твой счет, Орфей, ты не зло.

— Как ты можешь быть настолько уверена?

— Я наблюдала за тобой и Мэйлией, видела, как ты защищал ее, хотя не был обязан, как ты защищал меня, хотя знал, кто я. И я видела, на что ты пошел, чтобы спасти брата. Злая душа не способна на такую любовь.

— У меня нет души…

— Есть! — Она сжала пальцы на его предплечьях. — И она заслуживает гораздо большего, чем то, что ты имел прежде.

От всплеска эмоций глаза Орфея засверкали серебром.

— Скайла…

Она поднялась на цыпочки и поцеловала его, скользя руками по телу, обнимая за шею, притягивая еще ближе.

— Позволь мне любить тебя, Орфей.

Ее поцелуй был долгим и глубоким, она застонала Орфею в рот, когда он обнял ее, окружая теплом. Скайла шагнула назад к кровати и увлекла его за собой. Казалось, Орфей не мог разорвать поцелуй, не мог выпустить ее из объятий, и Скайла безумно радовалась, ведь и она не могла не касаться его, не ласкать. Наткнувшись на кровать, Скайла сильнее потянула Орфея, и они вместе упали на матрас, она ощутила его вес, жар его члена, прижимавшегося к её животу.

Скайла вцепилась в футболку любимого и прервала поцелуй, чтобы стянуть одежду через голову, а потом неистовые ласки продолжились. Орфей нащупал пуговицы на рубашке сирены, расстегнул их и приподнял Скайлу, чтобы стащить ткань с ее рук и бросить на пол куда-то назад.

Сфера коснулась ее груди — теплая и интригующая, но Скайла не обратила на нее внимания, ее интересовал только Орфей, и она погладила его четко очерченную скулу.

Взгляд Орфея скользнул по красному бюстгальтеру, а затем вниз, к талии.

— Боги, какая ты красивая.

Рука последовала за взглядом. Орфей погладил Скайлу по ключице, очертил ложбинку груди, линии пресса. В ее животе поднялась волна жара, Скайла тяжело дышала, по спине пробегала дрожь.

— Оно не совсем настоящее, когда я уйду от сирен, мой внешний вид изменится.

Его полные желания глаза поймали ее взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Идеальная внешность — часть сделки. Если сирена уходит, ее тело вновь становится таким, каким было до вступления в орден.

Орфей недоверчиво нахмурился.

— Это завуалированный способ сказать, что до того, как стать сиреной, ты весила сто тридцать килограмм, и у тебя нос крючком?

Скайла снова погладила его прекрасные мускулистые руки.

— Ну, может, не совсем сто тридцать… — Орфей вопросительно поднял брови, и она улыбнулась. — Я буду почти такой же. Это просто улучшенная версия.

— Поясни слово «улучшенная».

— Во-первых, я не настолько высокая. Ноги короче сантиметров на семь. К тому же волосы у меня не такие светлые и, если память мне не изменяет — имей в виду, времени прошло достаточно, — талия у меня чуть потолще.

— А они? — Большая ладонь ласково накрыла правую грудь.

Ее сосок под красным кружевом напрягся.

— Они наверняка не изменятся.

Хитрая ухмылка стала еще шире, когда Орфей расстегнул застежку и выпустил грудь на свободу, чтобы тут же взять ее в плен ладоней.

— Я чувствовал, что они настоящие. Всегда знал.

Ее живот сжался, и всякое желание смеяться пропало, когда его губы коснулись правой груди, язык обвел розовый ореол, а потом Орфей втянул сосок в рот и начал сосать.

Скайла вцепилась в темные густые волосы возлюбленного, выгнула спину, предлагая ему взять все, что захочет. Столько, сколько захочет.

Он ласкал её языком, губами, обдувал соски горячим дыханием, отчего они напрягались в жажде новых прикосновений. Скайла шире раздвинула ноги, чтобы Орфей устроился удобнее, чтобы его горячий длинный член, спрятанный под молнией джинсов, проник туда, где Скайла нуждалась в нем больше всего.

— Орфей. — Она потянулась к нему за страстным поцелуем и отстранилась, чтобы видеть его лицо. — Тебя это расстроит? Если я буду выглядеть несколько иначе, чем сейчас?

Аргонавт пристально осмотрел ее с головы до ног, особенно задержавшись на их сомкнутых бёдрах, разделенных лишь его штанами и ее трусиками.

— Не буду врать, мне нравится твоё тело, но люблю я тебя не за него.

Ее сердце замерло, и голос дрогнул.

— А почему ты меня любишь?

— Да, почему… — Его пальцы погладили ее шею, прошлись вниз между грудей и замерли у её сердца. — Каждый раз, когда я вспоминаю, как ты заботилась о моем брате… — Он сглотнул, в глазах блеснули слезы. — А ведь ты его даже не знаешь.

— Я знаю тебя.

Он улыбнулся уголком рта.

— Да, но тем не менее, заботилась ты о нем.

— Орфей.

— Никто никогда не заботился обо мне раньше, никто не рисковал ради меня жизнью, никому бы это даже в голову не пришло. Ты же сделала это не только для меня, но и для моего брата. Я не предполагал, что кто-то может меня полюбить.

Ее сердце пронзило болью, и Скайла погладила Орфея по щеке. Тайник, где она так долго хранила свои чувства, распахнулся. «Я любила тебя и прежде, демон. Просто сейчас люблю невообразимо сильнее».

— Тогда ты ошибался. Если позволишь, следующие лет пятьсот я проведу, доказывая, насколько именно.

Орфей поймал ее взгляд.

— Правда?

— Ну, — покраснела Скайла, — если ты захочешь. У меня скоро появится много свободного времени.

На его лице медленно расплылась дьявольская улыбка, и Орфей опять прижался к ней своей восхитительной возбужденной плотью.

— О, я хочу тебя, сирена. Еще с того момента, как ты впервые попыталась меня соблазнить.

Она потерялась в его поцелуе, ее голова кружилась от ласки его губ, языка, зубов. Скайла едва заметила, как Орфей стянул с себя джинсы, ботинки и стащил ее трусики, но определенно в полной мере ощутила, как его пальцы скользнули в ее влажное лоно, как его большой палец обвел клитор, и по телу словно пустили волну тока.

— Орфей…

— Так?

— О да… Еще.

Он улыбался и ласкал ее, казалось, испытывая удовольствие, когда все тело сирены била дрожь. Скользнув двумя пальцами в ее лоно, третьим Орфей продолжал дразнить клитор, при этом языком мучил сосок, пока она громко не застонала. Скайла откинула голову назад и подняла ногу так, чтобы упереться ступней в матрас, предоставив любимому еще больший доступ. Орфей дарил ей наслаждение своими талантливыми пальцами, что ритмично двигались, между ног, языком, который вытворял нечто невообразимое с ее грудью. Но всего этого было недостаточно, не могло быть достаточным, когда самое желанное оказалось так близко.

Она закинула ногу ему на бедро и опрокинула его на спину, с восторгом ощутив, как гладкая головка члена трется о влажные складки. Ей хотелось снова взять его плоть в рот, так же глубоко, как в прошлый раз, насладиться вкусом, биением пульса при движении языка. Но уж слишком прекрасны были ощущения между ног, слишком сильным жар, чтобы остановиться и поменять позицию.

— Орфей… — Она снова поцеловала его.

— Подожди. — Он отстранился. Скайла удивлённо наблюдала, как любимый стаскивает с шеи цепочку и бросает на пол сферу вместе с одеждой.

«Герой». Это слово снова мелькнуло у нее в голове. Если бы она не понимала раньше, осознала бы теперь.

— А теперь… — Орфей обхватили ее бедра, управляя движением и перехватывая инициативу. — На чем мы остановились?

Головка члена скользила по ее складкам, сладко прижималась, но не проникала глубже. Скайла стонала, напрягала мышцы и пыталась опуститься ниже, но Орфей крепко ее держал.

— О да… — выдавила она. — Именно там.

— Здесь, сирена?

— Да. Перестань меня мучить.

— Скажи снова. — Орфей склонил голову и прильнул к Скайле долгим, глубоким, медленным поцелуем. — Повтори, что тогда сказала.

Скайла знала, чего он хочет, и сама хотела того же.

— Я люблю тебя, Орфей.

Он сел так быстро, что она ахнула от неожиданности, но тут же застонала, когда Орфей прижался к ней бедрами и глубоко толкнулся внутри. Плоть к плоти, его член проник в ее лоно. Орфей перевернул Скайлу на спину и прошептал:

— Обхвати меня ногами.

Скайла тут же подчинилась и снова застонала, когда толчки стали еще глубже. Орфей выходил из нее и врезался снова и снова, разжигал и без того ревущее в крови пламя до небес. Будто и этого было недостаточно, он развел ее колени шире и проник, похоже, еще глубже.

— Боги, Скайла, — прошептал он в ее губы, — я так люблю быть внутри тебя. Мне даже все равно, что тебе пришлось сначала меня соблазнить, чтобы мы смогли так далеко зайти.

Она посмотрела ему в глаза, удерживая его лицо своими ладонями.

— Я не соблазняла тебя, Орфей, мне не пришлось. Ты постоянно спрашивал меня про связь между нами, и она действительно существует. Я боролась с ней постоянно, гораздо дольше, чем следовало. Поверь мне. Я никогда не хотела никого так, как хочу тебя.

— О боги, сирена! — Его глаза потемнели, он наклонился и снова прижался к её губам, целуя ее в этот раз с такой страстью, словно не мог утолить жажду. Орфей задвигался в ней быстрее, и Скайла выгибалась ему навстречу, обхватив за мускулистые плечи, мокрые от пота и сокращающиеся при ритмичных толчках.

Она чувствовала приближение его оргазма, ощущала нарастающую в нем волну напряжения при каждом его скольжении, стоне. Скайла могла думать только о нем, таком горячем, большом, твердом. И когда Орфей выгнулся, когда все его тело задрожало — над ней, в ней, — она дала себе волю.

Впервые в жизни Скайла позабыла обо всем: о том, ради чего столько работала, о каждом разочаровании, каждом долгом мгновении жизни, когда ей внезапно становилось так одиноко. Орфей упал на нее, прижался губами к нежной коже ключицы, его горячее дыхание опалило ее плоть, отчего соски снова напряглись. Она погладила кончиками пальцев его влажные от пота плечи и сказала себе, что пути назад больше нет. Ни ради приказов, ни ради Афины. И уж точно не ради Зевса.

Даже когда Верховный Бог пошлет сестер убить ее, что, несомненно, произойдет в ближайшем будущем.