Очарование

Глава 26

В горах дул холодный ветер. Орфей едва ощущал его, потому что месть полыхала огнем и согревала его изнутри.

Деревья изменились, и вершины гор больше пострадали от ветра, чем ему помнилось. Хотя люди называли поселение у подножия величественного Олимпа Городом богов, они ошибались. Это лишь камни и земля. Метафизическая гора Олимп, где на самом деле жили боги, располагалась совсем не там. Но Орфею не требовались ориентиры, чтобы понять, что он попал, куда надо. Чем ближе аргонавт подбирался, тем горячее становилась сфера на его груди, а воспоминания о прежнем пребывании здесь проносились в уме разноцветным потоком.

Две его жизни сходились в одном. И тогда, и сейчас, целью Орфея было торжество справедливости. Боги — точнее, мистические существа, бывшие всего лишь падшими ангелами — обладали одной слабостью. Именно из-за нее они давным-давно вышли из милости. Их очаровало человечество. И они лезли в то, чего не могли ни понять, ни повторить.

Храм являл собой лишь разбитые камни и сломанные колонны. Победный трепет накрыл Орфея, пока он переходил от одной глыбы к другой. Разрушено.

Точно так же вскоре будет уничтожен Олимп.

Орфей устроился там, где должна была располагаться алтарная часть храма — храма Зевса, на полном серьезе, — и, воззвав к мощи сферы, прочитал заклинание, дабы расчистить место. Когда гора камней отодвинулась на достаточное расстояние, арголеец сполз в освободившееся углубление и вгляделся в расколотый надвое мраморный алтарь и в символическую молнию — символ царя богов — сломанную четко посередине.

Орфей обогнул мраморные плиты и потянулся к тайнику, скрытому в правой части постамента. Много лет назад он оставил здесь маленькую деревянную шкатулку.

Сфера потеплела еще больше. Шкатулка так и лежала среди сломанного мрамора. Скривившись, Орфей на ощупь сдвинул бронзовую защелку. Его пальцы сомкнулись на крошечном каплевидном флаконе.

Кожа аргонавта раскалилась докрасна. Он высвободил руку и уставился на кружащееся газовое облачко внутри флакона, отмеченного символом титанов. Субстанция, существующая и в небесах, и на земле, и даже в преисподней. Именно она сделала жизнь возможной. Власть и сила зародились в ладони Орфея, промчались по руке и наполнили грудь. Он почувствовал сильное притяжение сферы под рубашкой, словно амулет желал воссоединиться со своей частью.

Арголеец вскочил и потянулся к цепочке на шее. И остановился, услышав движение за спиной. Он медленно повернулся и уставился в глаза такие же старые, как солнце.

— Не ошибись, герой.

Лахесис. Маленькая морщинистая мойра уже предостерегала его от использования воплощения стихии воздуха. Говорила, что кража навлечет на него невиданный гнев. Оглядываясь назад, Орфей понимал, что так и произошло. Но тогда у него не было сферы и воплощения стихии земли. А сейчас есть. Сейчас у него есть все, чего он хочет.

— Слишком поздно устраивать сцены, старуха. На эту — последнюю — жизнь я уже исчерпал свою долю. И я не герой.

Он выбрался из ямы и, держа в ладони воплощение стихии воздуха, двинулся по холму прочь от развалин. Лахесис возникла на тропе и остановила его.

— Орфей, ты достоин намного большего. Ты не жалкий вор и мститель, и уж точно не никчемный одиночка. Не попадай в ловушку богов, а не то превратишься в такого же, как они.

Он стиснул зубы.

— Приглядись, мойра. Я не лучше их. И тот факт, что я родился отчасти демоном, доказывает это со всей ясностью.

Он протиснулся мимо нее, но ощутил лишь ветер вместо твердой плоти. Хватит с него людей, указывающих, что ему делать. Его отец Персей пытался. Зевс приказывал. Когда-то и эта мойра пробовала задобрить. А в этой жизни? Изадора, аргонавты, даже Скайла… Все они старались превратить его в кого-то другого.

Вслед за мыслью о Скайле пришли воспоминания об их первой встрече.

Тогда он был человеком и желал большего. И знал, что она послана Зевсом, дабы выманить у него воплощение стихии воздуха. Тогда он воспользовался ее же оружием и соблазнил сирену, чтобы подразнить бога.

— Ты не демон, герой, — произнесла мойра за спиной. — Больше нет. Ты вернул свою душу, как я и думала.

Значит, он не ошибся. Его демон действительно ушел. И грудь наполняла… душа. Та, в которую он не верил. Но это не имело значения. И не изменило его. Он остался тем же, что и две тысячи лет назад. И заботился лишь о том, что ему причиталось.

— Месть не принесет тебе пользы, — добавила мойра. — И если ты не справишься в этот раз, пострадают очень многие.

— Ошибаешься, мойра. Возмездие — единственное, что придаст смысл тем мукам, которые я испытал.

Тому, что сделал он, что сделала Скайла, тому, что произошло за долгие одинокие годы с тех пор.

— Ты…

— В мести есть нечто хорошее, — добавил он. — Она означает, что я больше не в преисподней.

— В жизни существуют разные виды ада, Орфей. Есть тот, в который тебя загонит Аид. А есть другой — прижизненные муки, которые ты создаешь сам. От них невозможно освободиться. Спроси об этом Скайлу. Спроси, сколько любовников она поменяла после твоей смерти или почему так долго оставалась с сиренами. Не ты один стал жертвой и страдал. Ты лишь получил второй шанс.

Орфей застыл. Он не хотел слышать о Скайле и о том, через что она прошла. Не хотел думать о последствиях того, что натворил.

Он просто хотел продолжать цепляться за свой гнев, как делал долгие годы. Винить богов за проклятую судьбу, на которую его обрекли. Хотел…

Чего? Чего же?

«— Я приняла решение и выбираю тебя. Демон ты или не демон, аргонавт или не аргонавт. Зевс и Афина ошибаются на твой счет, Орфей, ты не зло.

— Как ты можешь быть настолько уверена?

— Я видела, на что ты пошел, чтобы спасти брата. Злая душа не способна на такую любовь.

— У меня нет души…

— Есть! И она заслуживает гораздо больше того, что ты имел прежде».

Воздух словно выбили из легких. Он хотел этого. Хотел чувствовать себя так, как в тот момент. Когда не имело значения прошлое и будущее, боги и войны, и кто что кому сделал. Когда он ощущал лишь удовольствие, покой и… любовь.

Орфей повернулся к мойре, но она уже исчезла.

Он взглянул на развалины храма, почти ожидая, что она возникнет из-за сломанной колонны, но нет. Орфей остался один. И сфера, еще недавно обжигавшая грудь, сейчас казалась холодной и плоской.

— Проклятая мойра, — пробормотал Орфей. — Проклятая совесть. — Он поднял глаза к небу, набухшему серыми, грозными — какими же еще? — облаками. — У меня не должно быть совести!

Однако она была. Существовала всегда, даже при наличии демона. И говорила ему, что в произошедшем с ним нельзя винить одну лишь Скайлу. Он взглянул на воплощение стихии воздуха в своей ладони. Холодное, как и дождь, зачастивший крупными каплями.

— Орфей.

Обернувшись, он обнаружил всего в полуметре от себя Скайлу. Она была одета, как обычно, и в струях дождя, с развевающимися на ветру волосами выглядела великолепной и могущественной. Именно так, по мнению аргонавта, должна выглядеть Афина перед тем, как поразить цель.

Сирена бросила взгляд на воплощение стихии воздуха в его руке. То самое, в краже которого она его подозревала. То самое, о котором они спорили в тот последний день. Тогда Орфей сказал, что эта часть сферы не имеет к Скайле никакого отношения и вообще не ее дело.

— Ты нашел его.

Он услышал обвинение в ее голосе и решил соблюдать осторожность. Она оставалась сиреной независимо от того, что говорила ему прошлой ночью. И неважно, куда он пойдет дальше, больше не выставит себя дураком. Орфей сжал воплощение стихии воздуха в ладони, скрывая его из виду.

— Нашел.

— И что планируешь с ним делать?

— Это имеет значение?

Между ними повисло долгое мгновение тишины. А потом Скайла сказала:

— Нет.

Она смотрела на него в упор. И Орфей не мог прочитать мысли в аметистовых глазах. Непонятно, верит ли ему Скайла или же собирается его убить.

Дождь усилился. Вода стекала по щекам Орфея. Они столько друг другу не сказали, хватит на целую жизнь, а то и на две.

Скайла приблизилась к аргонавту на полшага.

— Орфей…

Движение позади нее привлекло его внимание. Появились пять фигур. Пять роковых женщин в специальной амуниции с луками и стрелами наготове.

— Хорошая работа, Скайла, — заявила высокая сирена с разноцветными волосами. Орфей узнал в ней воительницу из леса вблизи колонии. — Ты привела нас прямиком к нему.

Спина Скайлы одеревенела. Испуганные глаза метнулись к Орфею.

— Я этого не делала, клянусь.

Он хотел ей верить, но опыт говорил об обратном.

— Отойди в сторону, Скайла, — велела высокая.

Шесть против одного. Даже со сферой ему придется тяжело. Но он же не обязан драться? Среди прочего Орфей унаследовал возможность мгновенно перемещаться по земле.

— Сапфира, — сказала Скайла, поворачиваясь лицом к сестрам. — Тебя это не касается.

— Это касается ордена, — ответила высокая сирена. — Касается меня. А теперь прочь.

Орфей уже думал убраться подальше, когда Скайла выступила вперед и закрыла его своим телом.

— Нет. Если хочешь получить его, тебе придется сразиться и со мной.

Сердце Орфея екнуло. Сейчас пять стрел направлены ему в грудь. А Скайла его защищает. Она на его стороне, хотя он только что доказал, что обвинения Зевса правдивы.

— Скайла, — начал он.

— Какие-то проблемы, дамы?

Мужской голос, донесшийся с края поляны, заставил сирен сдвинуться в сторону, не опуская стрел. Из-за деревьев появился Терон с собратьями.

— Аргонавты, — прошипела темноволосая сирена справа.

Орфей дважды моргнул, с трудом веря своим глазам.

— Да, это мы, — согласился Терон. Зандер и Титус заняли позицию слева от него, а Фин, Церек и Деметрий — справа. — А он — один из нас, и если вы будете так добры опустить оружие, мы доберемся до истоков ваших разногласий.

— Нет никаких разногласий, — ответила темноволосая сирена, переводя лук с Орфея на Терона. — А вы — назад.

Титус неожиданно прижал клинок к горлу сирены.

Она округлила глаза.

— Я бы этого не советовал, милая. А теперь опустите оружие, пока кто-то не случайно не пострадал.

— Опусти, Дафна, — сказала Сапфира.

Сирены опустили луки, но воздух продолжал потрескивать от напряжения. Даже Орфей не назвал бы это капитуляцией. Скорее, затишьем перед битвой. Битвой за него и сферу.

Из-за деревьев послышалось рычание и волчий вой.

Аргонавты отступили, встав в единый ряд с сиренами, и предполагаемые враги вместе принялись осматривать деревья.

— Адские гончие, — рявкнула Сапфира, бросая взгляд на стоящую позади Скайлу. — Теперь видишь, как это касается ордена? Сирены, рассредоточиться.

Все предубеждения остались позади, аргонавты и сирены заняли оборону, держа наготове луки и клинки. Скайла повернулась и оттолкнула Орфея на три шага.

— Иди. Выбирайся, пока не появился Аид.

Когда она достала из ботинка лук и нажала на кнопку, раскрывая оружие, Орфея накрыла паника.

— Только с тобой.

На кратчайший миг их глаза встретились, и сирена с силой толкнула его в грудь.

— Ему нужна не я. Он хочет сферу. А теперь уходи!

Он отступил назад, а она побежала к остальным, вытаскивая оружие. Ветки и листья заколебались. А потом монстры из преисподней вырвались на свободу и бросились в атаку.

Клинки столкнулись с костями и мышцами. Над маленькой поляной зазвучали вой, рычание и свист выпускаемых одна за другой стрел.

Сфера разогрелась на груди Орфея, но без всех четырех стихий оставалась бесполезна в качестве оружия. Правда, он мог восполнить силу необходимых частей колдовством.

Арголеец поднял глаза к небу, сжал в ладони воплощение стихии воздуха и прочел заклинание бури. Сверху раздался гром. Закружились черные облака, и ударила молния.

Она поразила гончую, готовую разорвать сирену справа от Орфея. Сирена фыркнула и отпихнула чудовище.

Новая молния врезалась в почву с треском, звоном и клубами черного дыма.

Пока они держались, но стук лап, копыт или ног подсказал Орфею, что надвигается что-то еще.

Что-то худшее… О, зараза!

Впереди, в клубящемся облаке дождя и дыма приближался Аид, воплощение неминуемой смерти. По бокам от него — минотавры, легендарные чудовища с телами людей и головами быков. Выдувая красные струи дыма, они готовились к бою.

Ладно, игры кончились. Орфей припустил вниз по холму вслед за Скайлой. Вокруг сирены и аргонавты дрались с гончими. Едва Скайла выпустила стрелу, Орфей схватил ее за руку.

— Идем. Пора уходить.

— Что? Я не могу никуда идти. Я… — Она развернулась и увидела Аида и минотавров. — Проклятье!

— Да уж. Идем, сирена. Ты сможешь переместиться?

— Да, но… — Она взглянула на сестер. — Остальные…

Орфей посмотрел в том же направлении на аргонавтов, дерущихся с тварями преисподней. За него. Единственная возможность сбежать для них — портал в Арголею, но они никогда не рискнут открыть его вблизи адских гончих.

— Проклятая совесть, — пробормотал Орфей, оглядывая небо. — Я об этом не просил!

— Что ты делаешь? — Глаза Скайлы расширились, когда он вытащил из-под рубашки сферу и вставил воплощение стихии воздуха на место.

— Пытаюсь дать нам хоть какой-то шанс. Держись подальше.

Она встала перед ним, закрывая его от битвы, подняла лук и прицелилась в бегущего пса.

Орфей закрыл глаза, сделал глубокий вдох, сосредоточив энергию на сфере и главном защитном заклинании, и изо всех сил потянул мощь из обоих воплощений стихий.

Сфера нагрелась.

Земля дрогнула. Усилившийся ветер сдувал волосы с лица арголейца. Шепча заклинание, он представил защитный барьер вокруг поляны. Преграда не защитила бы их от гончих, уже находящихся в кругу, но — если удержится — уберегла бы от Аида и следующей запланированной волны адских псов.

— Орфей!

Он услышал свое имя за секунду до возникновения барьера. Почувствовал, как течет энергия, словно вода сквозь марлю. Но затем барьер отвердел, четко окружив площадку.

Орфей открыл глаза. Уловил бешеный взгляд Аида по другую сторону преграды. Вокруг продолжалась битва аргонавтов и сирен с адскими гончими. Впереди раздался крик. Орфей взглянул туда как раз в тот момент, когда тело Скайлы дернулось, словно от удара молнии.

— Скайла?

Послышалось бульканье. Сирена рухнула к его ногам. Из ее груди торчал серп с длинным изогнутым лезвием и черной деревянной ручкой, украшенной изображением трехголового пса. Кровь уже просочилась сквозь одежду и капала на землю.

— Нет. Проклятие! Нет. Скайла? — Орфей упал на колени, сердце в панике грохотало как барабан. Он потянулся к рукоятке серпа.

— Нет, — прохрипела Скайла, пытаясь остановить его дрожащей рукой. — Нет, не надо…

Орфей выдернул клинок и уронил его на мокрую траву. Сирена застонала от боли, ее глаза закатились, но Орфей видел лишь кровь, хлеставшую из раны на ее груди. Как много крови.

О, боги… Он должен остановить кровотечение. Нужно исцеляющее заклинание. Он не мог мыслить. В отчаянии аргонавт достал сферу, висевшую на шее, и прижал к груди Скайлы, зная, что артефакт обладает какой-то целительной способностью.

— Деметрий!

— Не надо, — снова прохрипела Скайла. — Слишком… поздно.

Он взглянул на ее бледное лицо, и его сердце сдавило словно в тисках. Он чувствовал такую боль, будто его самого закололи этим клинком. Реальность, будущее без Скайлы развернулось перед ним во всей красе.

— Слишком поздно, — прохрипела сирена. — Отпусти меня…

Она накрыла его окровавленную ладонь поверх сферы. Но глаза не отрывались от него. Аметистовые, уже стекленеющие глаза.

— Орфей… — На ее губах появился призрак улыбки. — Теперь я думаю о тебе как об Орфее. Не о Кин…

Она закашлялась. Ее тело содрогнулось. Кровь собралась в уголках рта, толчками лилась из груди.

Нет, нет, нет, нет, нет. Этого не могло случиться. Только не сейчас, когда он понял, что лишь она одна имеет значение.

Ничего не видя сквозь слезы, он склонился к ней. Вокруг продолжалась битва. Крики, стук клинков и зубов, свист стрел.

— Послушай меня, сирена. Не сдавайся. Ты меня слышишь? Держись. Я вытащу тебя отсюда. Только… Только не уходи. Скайла?

Ее глаза закрылись, она испустила глубокий дрожащий вздох, который Орфей ощутил всей душой.

— Не отдавай ее ни Зевсу. Ни Аиду. Не отдавай ее… никому из богов. О-обещай.

— Они ее не получат. Обещаю. — Орфей положил свою руку поверх ее и сжал окровавленные пальцы. Дождь сбегал по его лицу. Почему сфера не действует? И где, демон побери, Деметрий? — Глупая, глупая сирена. — Слезы застревали у него в горле. — О чем ты думала, подставляясь под этот серп? Мне не нужно, чтобы ты меня защищала. Ты нужна мне живая. Мне…

— Думала… о… тебе. — Ее голос слабел. — Ты был… предназначен для… чего-то большего. Стань лучше, Орфей.

Ее рука обмякла в его ладони.

Нет, боги, нет. Орфей обхватил любимую и потянул к себе, прижав ладонь к ране. Голова Скайлы упала ему на руку. Сфера, зажатая их телами, покрылась ее кровью и его слезами.

— Скайла? Останься со мной. Проклятие, останься со мной.

«Пожалуйста, демиург. Не забирай ее у меня. Не…»

Он поднял голову, высматривая сквозь слезы Деметрия. Боль в груди была так сильна, что Орфей едва мог дышать.

К ним двигалась фигура. Некто, похожий на Деметрия, бежал изо всех сил. И выкрикивал… его имя.

— Я… — начала Скайла.

— Шш… — В его груди вспыхнула надежда. Он прижался губами к мокрым волосам, прилипшим ко лбу сирены. — Помощь близка. Только продержись еще немножко, хорошо, малышка? Не сдавайся.

— Никогда… — Ее ладонь скользнула по груди Орфея и вновь сжала его руку. Он сквозь слезы посмотрел на окровавленные пальцы, сплетенные над ее сердцем. Над его сердцем. И в этот момент понял, кто она и кем всегда была — его сердцем. Он же был так поглощен гневом, ревностью и местью, что не видел главного.

Ни в первый раз. Ни во второй. А сейчас уже слишком поздно.

— Никогда не забывала… тебя, — прошептала она. — Никогда.

Деметрий застыл рядом с ним.

— Ската. Орф?

Ее дыхание замедлилось, и еще до того, как Деметрий опустился на колени, чтобы помочь, страх наполнил Орфея. Окровавленной рукой он схватил Скайлу за подбородок, заставляя поднять лицо.

— Скайла?

Она не двигалась.

— Нет. — Он обхватил ее лицо, желая, чтобы она открыла глаза. — Скайла? Проклятие, Скайла!

— Орф, позволь мне… — попросил Деметрий.

Он забрал Скайлу из рук Орфея, уложил на землю и наклонился, чтобы послушать ее дыхание, затем пощупал пульс. Замер, затем окинул взглядом разверстую рану в ее груди, и Орфей мгновенно неверяще напрягся.

— Нет!

Он оттолкнул друга от любимой.

Деметрий шлепнулся на задницу. Орфей склонился к Скайле и обхватил ее за плечи.

— Очнись, проклятие. Тебе не время уходить. Слышишь меня? Не время…

Руки опустились ему на плечи и потянули прочь. В поле зрения появились ботинки: тяжелые, крепкие — аргонавтов — и высокие, до колен, на платформе — сирен. Внезапно опустилась неземная тишина. Ни звуков боя, ни рычащих монстров.

Пустая, выворачивающая кишки тишина, сказавшая ему, что уже слишком поздно.

Орфей думал, что уже знавал боль. Он ошибался. Две тысячи лет в преисподней не подготовили его к агонии, разрывавшей сердце и душу.

Словно в тумане, наблюдал он, как Сапфира с мрачным видом опустилась на одно колено рядом со Скайлой, провела рукой по лбу сестры и забормотала на непонятном языке.

Безжизненное тело Скайлы дернулось. На секунду к Орфею вернулась надежда. Но Скайла растворилась у него на глазах. Сфера с мягким стуком упала на мокрую землю.

— Какого демона ты натворила? — заорал Орфей.

Сапфира встала.

— Отправила ее домой. — Она повернулась к Терону. — Нам надо поговорить.

Домой.

Мысли, планы, возможности пролетали в голове Орфея, пока сирены и аргонавты искали взаимопонимания.

Орфею было на это плевать. Сейчас у него оставался лишь один шанс. Одна возможная сделка. Арголеец посмотрел на лежащую на земле сферу и, не раздумывая, поднял ее.

— Орфей?

Вокруг раздавались голоса. Но он не обращал на них внимания. Орфей закрыл глаза и представил то, что некогда было домом Скайлы.

И помолился, чтобы не опоздать.