Одержимость Фенрира

Глава 44

Глава 44

Впервые я задумалась о том, что возможно, хватит себя жалеть. И я не самый несчастный человек на этом проклятом Вороньем камне.

Когда мы с Брунгильдой молча шли тёмными лабиринтами каменных переходов.

У меня есть самое главное, чего нет у неё.

Надежда.

Всё это время. Безотчётно я чувствовала, что где-то там – есть мужчина, который землю с небом перевернёт и поменяет местами, но найдёт меня. А есть ещё отец, братья… я слишком привыкла быть в безопасности. Поэтому даже теперь всё воспринимается как слегка нереальное, ненастоящее. Как будто я сплю. И стоит как следует зажмуриться и снова открыть глаза – это кошмар вокруг испарится.

Брунгильда живёт в этом кошмаре всю жизнь.

Но пора уже взрослеть и избавляться от иллюзий. Зло существует. И не всегда всё заканчивается хорошо.

Я невольно отшатнулась и прижалась ближе к валькирии, когда справа от нас показался проход с низким потолком, округлый и похожий на нору, который был залит такой чернильной тьмой, безглазой и безмолвной, что меня всю окатило ледяным ужасом при взгляде на него.

- Ты всё правильно поняла, туда лучше не ходить, - сдержанно проговорила Брунгильда.

Я прочистила горло, отстранилась и постаралась унять детское желание вцепиться воительнице в руку.

- Один из ходов в подземелья?

- К фоморам, - кивнула Брунгильда. – Туда не пойдём, если ты не против.

- Вообще не против! – неравно улыбнулась я.

Моя идея попробовать сбежать подземельями показалась мне ещё более безумной.

Даже на расстоянии я всей кожей чувствовала тёмную энергетику этого места, которой прямо-таки сочился воздух.

Уж лучше наверх.

Каменный пол под ногами уверенно изгибался и поднимался наверх под углом. Этот коридор был прорыт под наклоном. И дышать становилось легче с каждой минутой. Воздух становился свежим… морозным.

Я дышала полной грудью и невольно ускорила шаг.

- Знаешь, меня ещё кое-что тревожит! – решила спросить у Брунгильды, пока мы были наедине.

- М-м-м?

- Я понимаю, что ты, кажется, не слишком веришь в пророчества Одина… и всё-таки. Что это за «дева-Жизнь», с которой он меня спутал? Какой ещё Рагнарёк я должна остановить?

Брунгильда бросила на меня острый взгляд.

- Радуйся, что он решил, это ты! Иначе уже давно отдал бы тебя Хели. Понятия не имею, как эта демоница втёрлась ему в доверие, но до того дня, как ты появилась, он ей ни в чём не перечил.

- За что она не любит моего мужа?

- Она никого не любит. Это же Хель! – с таким снисходительным видом сказала Брунгильда, как будто мне это должно о чём-то сказать.

На мой недоумённый взгляд она так и быть, пояснила:

- Дух тьмы и разрушения. В некоторых старых свитках её называют даже богиней загробного мира. Как по мне – просто злобная ведьма, обитающая в источнике. Однажды Один дообщался с изнанкой бытия до такой степени, что изнанка с ним заговорила. С тех пор стало всё только хуже. Все это видят, но никто не наберётся смелости сказать. Я думаю, мы стали намного ближе к Рагнарёку с её появлением.

- Да что за «Рагнарёк» такой? – не утерпела я и споткнулась о камень. Валькирия поддержала за локоть. Ответила не сразу.

- Проще показать. Хотя ты должна была увидеть, пока Хаг нёс тебя сюда. Но думаю, ты была слишком напугана, чтобы задуматься.

- О чём?

- Что именно видят твои глаза. Но я подскажу.

Небо обрушилось на меня слишком неожиданно.

Я замерла на выходе из тёмного тоннеля и заморгала слезящимися глазами, привыкая к свету.

Его было не слишком много, и всё же после долгого блуждания в полумраке подземелий это низкое свинцовое небо, затянутое тучами, казалось почти непереносимым.

Небо было везде – казалось, стоит протянуть руку, и я его коснусь. И оно безостановочно сыпало крупными хлопьями снега. Они падали на мои протянутые ладони, налипали комьями на ресницы, не таяли на губах. Я глотала их и пила чистейшую воду небес. Запрокинув лицо, наслаждалась свежим ветром и ощущением свободы. Как будто пали оковы, сжимавшие грудь. Настолько было приятно оказаться на вершине скалы после тесноты пещер.

- Посмотри вокруг. Что ты видишь? – тихо проговорила Брунгильда у меня за спиной.

Я огляделась. У меня закружилась голова.

Отсюда, с вершины Вороньего камня, на много бесконечных лиг вокруг была лишь снежная пустыня.

А ниже, после каменной площадки, на которой мы стояли, уступами спускались острые гребни скал, облепленные снегом. Тут и там я видела нечто странное, что не сразу смогла осознать. А когда поняла, стало как-то не по себе.

Кажется, когда-то на склонах Вороньего камня росли леса.

А теперь это были застывшие каменные стволы, голые сучья… скелеты деревьев. Кое-где обломанные. Наполовину заметённые снегом.

Мёртвые.

- Но ведь сейчас не зима… - пробормотала я. – Или так высоко в горах просто холодно?

- Ты же из горной страны, как я поняла, - с грустью проговорила Брунгильда. – У вас в горах разве не растут леса?

- Таарн очень зелёный, - тихо отозвалась я. Сердце сжалось от тоски по родине. Я вспомнила синие горы, поросшие густыми изумрудными зарослями. Дикие, первозданные леса. В которых было так сладко дышать. И так хорошо бродить.

- Когда-то Вороний камень тоже был таким. Всё стало меняться несколько лет назад. Мы не поняли, как и почему это произошло… но долина вокруг нас стала покрываться снегом. Он подбирался всё ближе. Лето становилось всё короче. Снежные бураны в любое время года… лавины… в конце концов зелени становилось всё меньше, наши леса гибли. Люди селились всё дальше, уходили на юг. А мы не могли. Наши разведчики сказали, такое происходит на всём Севере. Древние летописи упоминают, что такое может случиться. Там написано грозное предупреждение о Рагнарёке. Надо уходить отсюда, пока ещё есть места в мире, где можно спастись. Один… не желает ничего слышать. Он уверен, что его будущий сын, которого ему подарит Дева-Жизнь, всё исправит.

Я обернулась и посмотрела в синие как небо глаза валькирии. В них было смирение перед неизбежным. И стоическая готовность принять любую судьбу.

- Ты спрашивала, что такое Рагнарёк… это вечная зима. Конец всего живого на земле. Который наступит, если ничего не изменить.

Где-то в снежных пустошах на границах Вороньего камня.

Фенрир

Когда я выбрался из ледяной воды, едва не заморозившей мне сердце, единственное желание было – убивать.

Я никогда в жизни так сильно не хотел крови.

Рвать на части чёрные крылья, которые унесли мою Жизнь.

Заставить того, кто отдал приказ, пожалеть, что родился на свет.

Кровавая пелена гнева застилала глаза.

Чёрная вода не смогла удержать. Мороз, вцепившийся в мою вымокшую шерсть, не смог обратить в ледяную статую.

Слишком сильна была ярость, которая горела изнутри, плавила кости, обугливала в пепел жилы, сводила с ума.

У меня отобрали её.

Ту единственную, ради которой билось моё сердце.

Бессильная злоба, с которой волны чёрной воды пытались выплеснуться из полыньи и вцепиться в меня снова… беззвучный вой за спиной… плевать. С этим разбираться стану позже. Сейчас – вперёд. Бежать. Не обращая внимания, на боль от ожогов. Они затягивались с каждым мгновением.

Боль, терзавшая тело с каждым движением, была ничто по сравнению с болью, терзавшей изнутри.

Она доверилась мне.

А я не сберёг.

Бежать. Вперёд. До боли в лёгких. На обожжённых лапах.

Чёрное пятно в небе давно стало совсем крохотным и растаяло. Отчаяние в зелёных глазах будет преследовать меня в кошмарах наяву, пока не найду её. А я найду. Иначе у меня остановится сердце. Потому что мне будет не за чем жить в мире, где её больше нет.

Мне страшно, во что я превращусь, если узнаю, что с её головы упал хотя бы волос. Я всю жизнь боролся с тем, чтобы не превратиться в монстра.

И вот теперь становлюсь им с каждым мгновением, как ярость гонит вперёд.

Я уверен, что правильно определил направление. Меня гонит вперёд безотчётное чувство. Связь. Я словно наяву слышу биение её сердце. Испуганное. Это единственный звук, который слышу. Весь мир словно онемел. Или это я оглох?

Дыхание вырывается из оскаленной пасти с облачком пара.

Снег вокруг. Снег, снег, снег… глубокие сугробы, я в них тону, взрываю своим телом, прохожу насквозь…

Вперёд. Вперёд. Вперёд…

…А потом я бьюсь о невидимый барьер.

Он не пускает.

Рычу и вою, пытаюсь снова и снова.

Обхожу по кругу, ищу бреши… ничего. Снова и снова. И снова. Пока гнев и ярость не заставляют меня превратиться в животное, зверя, почти отшибают способность мыслить. Я могу только биться о барьер до крови…

Колоссальным усилием воли заставляю себя прекратить.

Так не получится.

Я не смогу добраться до Вороньего камня вот так, в лоб. Нужно искать другой путь. И я найду.

Но…

На это потребуется время.

Что она будет переживать всё это время без меня? Что с ней там сделают? Каждое мгновение убивает меня.

Я позволяю себе лишь на миг остановиться.

И пронзить небеса отчаянным воем.

Вышедшая на небо луна. Расколотые небеса.

Время словно останавливается.

Снег… медленно начинает подниматься снизу вверх.

Я замолкаю и смотрю на это. Словно отстранённо.

Когда со всех сторон стягиваются тучи и над моей головой формируется закрученный вихрь, а потом из него на землю обрушивается снежная буря, вдруг понимаю кое-что, что должен был понять уже давно.

Все эти катаклизмы, снежные лавины, ухудшение погоды вокруг Гримгоста… я ведь заметил их уже несколько лет назад. Хеймдалль тоже. Многие заметили.

Но я никогда не замечал причину.

Вернее, отказывался её замечать.

И вот теперь вдруг понял. Как откровение.

Всё это время – это был я.

Белый волк Гримгоста. Моя боль. Моя тоска.

Это на меня реагировали невидимые струны бытия.

Это моя боль выплёскивалась снегопадами. Это моя замороженная тоской душа замораживала весь мир вокруг… медленно, но верно. С того момента, как я решил, что мне не суждено найти свою Истинную.

Всё прекратилось, когда я узнал, что Нари существует на этой Земле.

И вот теперь, когда её у меня забрали… Вселенная снова откликается на боль Волка. Наверное, когда я стал королём и принял древние обеты, что-то в той магии в моей крови сплелось с судьбами этого мира.

Или может, я изначально был рождён таким – плоть от плоти мироздания. Зверь, рождённый магией.

Ветер воет, с чёрных небес падают белые хлопья. Запрокинув голову, хватаю их пастью.

Меня раздирает боль потери. Как будто забрали свет. Забрали мою Жизнь.

Такое чувство, что мир скорбит вместе со мной.

И погибнет вместе со мной, если я её не найду.

Но если не найду… кажется, мне будет абсолютно плевать на судьбы этого мира.