Одержимость Фенрира

Глава 51

Глава 51

Стараюсь побыстрей вернуть душевное равновесие. Некогда рефлексировать. Надо как можно скорее вытянуть из упрямого великана всё, что он знает – и рвануть обратно, не теряя ни минуты.

Сжимаю пальцы в кулаки. Делаю глубокий вдох. Усилием воли заставляю шерсть, которая уже проявилась на предплечьях и кистях рук, втянуться обратно, прекратить оборот. Хотя приятного мало, конечно.

И тем не менее. Что там у наших предков в незапамятные времена произошло, разбираться будем потом. Если какого-нибудь цыплёнка облезлого у них там на Вороньем камне оставлю в живых, спрошу.

- Как ты это узнал? – спрашиваю коротко и чётко.

Йормалины глаз Мимира становятся серьёзны. Он проникается наконец-то моим настроем и начинает рассказывать по существу.

- Мы обнаружили этих людей случайно. Они появились в Йотунхейме внезапно, как из-под земли… и оказалось, что это и правда было так.

Я забыл дышать.

- Отсюда поподробнее. Что значит, из-под земли?

- То, что я и сказал, Фенрир. Думаю, ты понимаешь, что это означает для тебя. Эти люди много дней шли странными путями, чтобы попасть к нам в ущелья. Шли под землёй, под горами. Их было не очень много, всего пара сотен. Испуганные, оборванные, многие ранены. Мужчины, женщины, дети… Сначала мы приняли их за близкие нам создания, порождения скал. В конце концов, они были разумны, и мы быстро выучили их речь. Приютили, дали кров. Вот только спустя много веков они, увы, забыли о благодарности.

Ну да, ну да. Мало мне было мук совести.

Мы с Мимиром молчим пару минут и смотрим друг другу в глаза.

Я мог бы что-то сказать – но думаю, конкретно этому йотуну не обязательно. Раз даже после всего, что было между нашими народами, он спас и защитил от других великанов беременную женщину, а потом выхаживал после смерти её дитя, ему нет нужды пояснять, что мы не в ответе за преступления предков.

Вот только у меня достаточно своих долгов перед его народом, и мне совсем не становится легче от осознания того факта, что приказы Асуры я не мог нарушить физически. Пробовал, несколько раз. Адская боль, слепящая, застилающая разум кровавой пеленой. Я делал всё, что она приказывала мне – чтобы выжить. Втайне мечтая, когда эта сука, наконец-то, сдохнет. А она пила заговорённую воду из священного источника йотунов, ради которой и устроила всю эту проклятую войну, и никак не желала подыхать.

Если бы не тот день, когда она проиграла в сражении, а собственный народ сверг её, и гордыня этой змеи не выдержала такого… если бы не отрава в её кольце, которой она воспользовалась, чтоб не видеть, как на трон Гримгоста садится презренный Пёс, которого она считала грязью под своими ногами… я не знаю, как долго бы это продолжалось.

Но, к счастью, гадюка укусила сама себя – и померла от собственного яда.

И всё-таки.

Они помогли нам. А мы украшали их каменными телами свои дворцы.

Это мы научили их ненавидеть и воевать.

То, что человечество умеет лучше всего остального.

Да. Тяжёлый разговор. Вряд ли что-то может сделать его ещё хуже. Так что пора уже заканчивать.

- От чего они бежали? – спросил я глухо.

- Мы не знаем точно. Так и не смогли от них добиться, они были слишком напуганы. К тому же, мы тогда не так уж хорошо знали язык асов, чтобы понимать сложные вещи. Особенно те, которых никогда в жизни не видели. Мы поняли только, что от чего-то страшного, что преследовало их в подземельях. На всякий случай мы завалили все выходы на поверхность – асы показали нам лабиринты в глубине пещер, из которых они вышли. Мы даже согласились присматривать, чтоб ничто не вырвалось оттуда.

- И снова асы забыли благодарность, - проговорил я, глядя на свои кулаки.

- Люди вообще не очень любят быть благодарными кому-то. Когда проходит время, им нравится представлять, что всего они добились сами. А существование тех, кто помогал, как будто делает победу не совсем твоей. Поэтому им проще забыть совсем о том, что победы могло бы не случиться, если бы кто-то вовремя не подставил плечо.

- Не все такие, Мимир.

Его взгляд смягчился.

- Я знаю.

Он приподнял серебристую пластину у себя на груди и любовно посмотрел на медальон с изображением фиалки. Это завораживающе, насколько же говорящие глаза у этого громадного, неотёсанного куска камня. И возможно, человечности в нём поболее, чем у иных людей.

- Мы надёжно охраняли подземелья. Но много веков спустя к нам всё же пробралась через них одна странная старуха. Мы посчитали её ведьмой – она владела весьма необычными видами магии.

- Вёльва, что ли? – удивился я. Безумная карга как раз и была той, кто замутил мозги Асуры обещаниями вечной жизни, если она отвоюет у йотунов их священный Источник. Помнится, ею в конце концов пообедал один голодный барсик, и горы стали ещё немного чище. Она осмелилась на мою сестру поднять руку! Если бы кот Бьёрна не успел раньше, я бы сам ей голову оторвал. Хотя нет. Я бы убивал её долго. Так что ей очень, очень повезло, что Клык был первым.

- Ты прав, она называла себя именно так, - кивнул Мимир. – Она не признавалась, но уверен, тоже пришла с Вороньего камня. Вернее, не так – «вырвалась оттуда», как она говорила. У неё временами бывал полубезумный взгляд. Думаю, то, что встретилось в подземельях, не на шутку её напугало и навсегда свело с ума.

- Да уж. Двинутая была старушенция, - содрогнулся я.

- Она была одержима идеей отобрать у нас источник целебной воды. Считала, что он вернёт ей молодость. Очень хотела родить ребенка. Была прямо-таки одержима этой идеей. Странная блажь на старости лет, мы её не понимали. У нас нет семей, не рождается детей, мы появляемся на свет как плоть от плоти гор, и все являемся братьями. Правда, после появления у меня Йолли я чуть лучше стал понимать вас, людей. Когда рожала её мать, я был рядом, держал её за руку. До сих пор помню. Это было самое большое чудо, какое я только видел за свою долгую-долгую жизнь.

Он замолчал и ударился в воспоминания.

Я понял, что не могу больше сидеть на одном месте. Меня ломало и корёжило, а каждая секунда, утекающая впустую, била по нервам.

- Так. Мимир. Веди к этим вашим лабиринтам.

Йотун посмотрел на меня как-то странно, и я уселся обратно, хотя порывался уже встать.

- Погоди, Волк. Ещё одна вещь. О которой я никогда тебе не рассказывал. Считал, неправильно. Но сейчас, думаю, ты должен знать.

Меня охватило крайне паршивое предчувствие. А каменный великан, как назло, опять умолк и смотрит на меня… смотрит сочувственно.

- Не трави душу. Есть что сказать, валяй до конца, - не сдержался я.

- Первые Волки появились не случайно.

- Я знаю, - ответил я недоумённо. – Короли древности заключили договор с моим предком, чтобы…

Мимир обрывает меня.

- Это тебе так сказали. Чтобы проще было примириться с действительностью. Есть ещё одна вещь, которая людям удаётся очень хорошо. Самообман. Ваша психика так защищается от неприятных истин. Мы, йотуны, считаем, что нет ничего лучше правды. Поэтому не умеем лгать и никогда этого не делаем.

Я вскочил и начал ходить туда-сюда.

- Конечно же, нет. Просто иногда вы не говорите всей истины.

Йотун молчит, подтверждая мою правоту.

Я останавливаюсь и смотрю на него с вызовом. Наконец-то хоть так наши глаза оказываются на одном уровне.

- За кого ты меня принимаешь, Мимр? Думаешь, моя психика – как у нежной барышни? Она выдержала осознание того факта, что я могу стать причиной конца света. Вряд ли ты можешь мне сказать что-то такое, что…

- Волков создавали искусственно. Твой первопредок был результатом магического эксперимента. Для борьбы с тем страшным злом, что преследовало первых асов. Они слишком боялись его возвращения. И использовали какую-то древнюю запретную магию, которая позволила им совершить это кощунство. То, что считается тяжким грехом для любого мага. Маги нередко изменяют природу неживой материи. Но только святотатцы меняют суть живых существ.

А я, кретин тупоголовый, ещё подумал, что хуже этот разговор уже не станет…

Мимир тихо закончил:

- Первый Волк появился в результате эксперимента над живым человеком, рабом. Именно поэтому на нём изначально был ошейник. Никаких добровольных договоров. Прости, Фенрир. Но ты первый за много веков, кто смог снять свои цепи.

Отворачиваюсь. Меня трясёт. Руки сжимаются в кулаки. Рычание рвётся из горла. Начинается оборот.

Пелена застилает разум.

Ярость – дикая, слепая – рвётся изнутри. Ещё немного, и я полностью стану Зверем, которого ведёт вперёд лишь бессильная жажда крови. За пределами пещеры Мимира начинают падать крупные хлопья снега. Небеса темнеют.

«Фенрир…»

Нежный голос Нари звучит в моей голове.

«Ты снился мне. Долго. Я тебя даже рисовала – одинокого волка на крыше, воющего на луну».

Я снова вижу её лицо, белеющее в ночной тьме. Она не уходит, она возвращается ко мне из этой беспросветной тьмы, в которую почти уже погрузилась моя душа. Кладёт мне ладони на плечи.

«Я… тебя тоже очень ждала. Ждала, даже когда не понимала этого».

В память снова врываются пьянящие ароматы ночных трав. И шелест листвы обступивших нас деревьев – там, на целебной таарнской земле.

На душу снисходит покой.

Пошло оно всё на хрен.

Ей плевать, кто я. Волк, человек, король, раб… ей плевать.

Это самое главное.

Останавливаюсь и разжимаю кулак. Мои клыки втягиваются обратно в челюсть, кости черепа встают на место. И всё же мне с очень большим трудом даётся произнести человеческие слова. Язык еле ворочается. Хочется рычать, горло требует совсем других звуков.

- Не будем тр-ратить вр-ремя, Мимир-р. Отведи меня к подземельям. Спасибо, что р-рассказал. Никогда не забуду. Пусть я всего лишь живое оружие, созданное в незапамятные времена… что ж. Это значит, я буду эффективен против того зла, что ждёт под землёй. А мне жизненно необходимо пройти. Ты покажешь мне вход в лабир-ринт?

Мимир молчит несколько мгновений. А потом поднимется и кладёт тяжеленную ручищу мне на плечо.

- Я рад, что живу в одно время с таким человеком, как ты, Фенрир. Не Волком, не ручным Псом Асуры, не королём Гримгоста… прежде всего, человеком. Каким ты был всегда, какие бы роли не заставляла тебя играть судьба. В этом последнем испытании йотуны, как и прежде, снова протянут руку помощи людям. Потому что несмотря ни на что, среди вас есть такие, как ты. А значит, остаётся надежда.

***

Шаман с молодняком смотрели на меня угрюмо, когда я отобрал у них козла, которого они притащили из своего похода, чтоб торжественно принести в жертву где-нибудь у священного ясеня и «провести обряд призывания лета». Мы с Мимиром переглянулись. Если так пойдёт дальше, придётся несчастных йотунов спасать от этой заразы под названием «суеверия». Не замечал у них раньше такого. Видимо, переобщались с дикими племенами ванов, когда связи разных народов на великих северных пустошах стали восстанавливаться.

Надеюсь, и люди что-нибудь полезное переймут у этих древних созданий. И когда-нибудь мы научимся жить мирно… хотя бы с ними, раз уж друг с другом не получается.

Мне до смерти интересно, что ж такого не поделили на Вороньем камне наши предки с теми, кто остался там.

Жадно хватаю пастью снег, чтоб утолить жажду. Обернулся Волком на всякий случай заранее. Не хочу входить во тьму в человеческой форме – чёрт его знает, что там.

Козёл неплохо насытил. На обратную дорогу к Вороньему камню должно хватить. При условии, что я не заблужусь в лабиринте, меня там не сожрут… и ещё миллион «но».

Вот только против всего этого миллиона один-единственный довод «за» то, что я выберусь оттуда живым.

Она меня ждёт.

- Мы запечатаем выход обратно сразу за твоей спиной, учти это, - поясняет Мимир. - Чтоб это зло, каким бы оно ни было, не вырвалось на свободу.

Да. Я помню. За моей спиной – мирный город, и тысячи ничего не подозревающих жителей Гримгоста. Женщины и дети. Люди, вверившие мне свою судьбу. Пусть будет так.

Жалею, что не оставил Хеймдаллю никаких распоряжений перед отъездом на случай, если не вернусь.

Вход в подземелья оказывается прямиком за Иггдрасилем – ясенем, посаженным у священного Источника йотунов. Ещё одно тайное знание, которым со мной поделился Мимир по дороге сюда – росток этого ясеня был принесён асами с их прародины, и посажен здесь в память о месте, где они спаслись. Именно поэтому этот Источник оказался особенным, сакральным местом для обоих наших народов. И такие ожесточённые схватки велись за него между йотунами и асами. Не только одержимая мания Асуры его заполучить была здесь движущей силой. Каждый считал это место – источником силы, необходимым для выживания своего народа.

Вот только для йотунов это было в прямом смысле так – без воды Источника они постепенно утрачивали жизненный огонь и превращались в камень. Ну а мы в конце концов и сами уже перестали понимать, за что именно сражаемся.

Кажется, сейчас наступило время вернуть долги. Я должен остановить Рагнарёк. И вернуть этой заледеневшей земле мир и солнце.

Сразу с десяток йотунов постарше своими каменными кулаками обрушились на стену отвесного ущелья. Заснеженные ветви ясеня жалобно дрогнули, когда эхо прокатилось по Вечным горам.

Удар… другой… третий… и вот уже трещина идёт по каменной броне, и проваливается внутрь печать.

Открывается зловещий тёмный провал в неизвестность.

- Удачи, Фенрир! – торжественно произносит за моей спиной Мимир. - Да будешь ты наречён Другом йотунов – отныне и вовек!

По рядам каменных великанов прокатывается гул. Я усмехаюсь в хищном оскале. Не ждали? То-то же. Вы ещё на свадьбе у меня сидеть будете. За дли-и-и-инным таким столом. И зыркать удивлёнными глазищами по сторонам.

Чуть пригнувшись, медленно вхожу в тоннель на своих напряжённых лапах.

За моей спиной гаснет свет, когда камни вновь точно и аккуратно ложатся в мощную кладку.