Одной ногой в могиле

18

Вопреки ожиданиям три дня ни моя мать, ни работа ничем о себе не напоминали. Я не переставала удивляться, что, как и говорил Кости, мать не кинулась к Дону с воплем: «Носферату, р-р-р!» Так ли силен был страх потерять дочь? Я всю жизнь чувствовала, что она была бы счастливее без меня. Трудно поверить в жертву с ее стороны ради возможности находиться рядом со мной.

Может, она просто выжидала? Это казалось более правдоподобным сценарием.

Каждый вечер мы куда-то выходили вместе с Кости — в ресторан, кино, бар или просто погулять по Ричмонду. Я никогда в жизни не была так счастлива! Каждый раз, открывая дверь и видя его стоящим на пороге, чувствовала, что сердце пускается в пляс. Он, конечно, не мог этого не заметить, но никогда не заговаривал на данную тему.

Кости выполнял обещание «не торопиться» и ждал первого шага с моей стороны. А сдерживаться было все труднее. Я сама потребовала от него сдержанности, но чем больше времени мы проводили вдвоем, тем чаще забывала, зачем мне это понадобилось. Всякий раз, как он брал меня за руку или наши тела соприкасались, каждый вечер, когда мы прощались на крыльце и он уходил, даже не поцеловав на сон грядущий, я изнывала от тоски. Невозможно больше тянуть! Все закончится тем, что я сама на него накинусь.

На четвертый вечер Кости сказал, что приготовит мне ужин (вместо того, чтобы вести в ресторан). Я согласилась, гадая, не затеял ли он это с целью создать более романтическую обстановку. Впрочем, я не возражала: если мое тело возьмет верх, на десерт будет не еда.

У меня дома не хранилось ничего, кроме мороженых полуфабрикатов для микроволновки. Поэтому сперва он отправился в магазин. Я вышла на крыльцо, чтобы впустить его, улыбнулась при виде множества пакетов с продуктами и с удивлением заметила, как застыло его лицо.

— За нами наблюдают.

Кости произнес это, не оборачиваясь. Годы выучки помогли мне удержаться от искушения оглядеться по сторонам. Я взяла у него часть пакетов и тихо спросила:

— Джэн?

— Нет. Это твой парень, тот, что был в Огайо. Сидит в машине дальше по улице, и, судя по тому, как у него участился пульс, ты разоблачена. Он знает, что я из себя представляю.

— Тэйт? — Он был единственным, кого Кости видел в Огайо, когда Дон завербовал меня, поставив перед выбором: будь с нами или умри. — Ты думаешь, ему моя мать позвонила?

Кости всем телом протолкнул меня в дом.

— Судя по сердцебиению, он потрясен. И понятия не имел о происходящем. Возможно, собирался предложить тебе свое общество в надежде, что ты сдашься и переспишь с ним. Наглец!

Я не могла устоять на месте. Кости спокойно и невозмутимо раскладывал покупки: практичность определенно была его сильной стороной.

Это мне расплата за то, что научила ребят подмечать особенности во внешности и движениях вампиров. Видно, я чересчур хорошо сделала свою работу, раз Тэйт за квартал опознал Кости. Я изо всех сил вслушалась, направив все свои чувства наружу. И сразу уловила учащенное дыхание и пульс Тэйта. Да, он был потрясен, вне всякого сомнения.

В следующее мгновение его машина рванула с места: он гнал прочь, в сторону, противоположную своему дому: оставалось гадать, куда именно.

— Я надеялась, что нам дадут больше времени, — в тихом отчаянии проговорила я.

Кости молча смешал джин с тоником и подал мне. Я выпила, не дожидаясь, пока лед охладит напиток.

— Полегчало, милая? — Его губы кривились в усмешке. — Привычка к этой смеси выдаст тебя где угодно!

— Мне нравится вкус. Так все пьяницы говорят, да? — Я вздохнула от накатившего вдруг изнеможения.

— Ты хочешь, чтобы я ушел или остался посмотреть, что они будут делать? Если явятся в полном составе, мы услышим их издалека. Тебе решать.

Я минуту спокойно поразмыслила и взглянула на него:

— Они все равно скоро узнали бы. По моим расчетам, Тэйту понадобится полчаса, чтобы добраться до базы. Столько же Дон будет решать, что делать. Потом, если они рискнут выслать сюда команду, она потратит на дорогу еще тридцать минут. Тэйт не знает, что мы его засекли, так что торопиться не станет. Вполне можешь остаться. Раз уж я сумела рассказать все матери, с Доном будет легче легкого.

Я пыталась шутить, чтобы скрыть, как засосало у меня под ложечкой, но Кости понял — уверенности во мне меньше, чем в моих словах.

— Все будет хорошо, Котенок. Вот увидишь!

Ровно через час у меня зазвонил телефон. Я чуть его не разбила, так спешила ответить.

— Алло? — К моей чести, голос звучал уверенно.

Дон на другом конце линии был более взволнован.

— Кэт? Это ты?

— Кто еще может отвечать с моего мобильного?

После секундного молчания он осторожно спросил:

— У тебя все нормально?

О! Так он подумал, что я заманила вампира к себе в дом для последнего удара. Что ж, одно очко в его пользу: он помнил о презумпции невиновности. Тэйт о ней забыл.

— Отлично. А что? Что-то случилось?

Новая пауза. Потом Дон произнес:

— Есть срочное дело. Сколько тебе нужно времени, чтобы добраться сюда?

Я оглянулась на Кости. Тот пожал плечами.

— Дай мне час.

— Час? Я буду ждать.

В этом я не сомневалась. Повесив трубку, взорвалась:

— Я от тебя не откажусь!

Едва слова слетели у меня с языка, я поняла, что так и есть. Последние несколько дней напомнили мне, какую жалкую жизнь я вела без Кости. Вернуться в эту пустоту ради спокойствия окружающих? Нет уж, спасибо!

Кости угрюмо рассмеялся:

— И правильно. Я не собираюсь исчезать только потому, что они не хотят нас благословить.

— Но и на отставку я тоже не соглашусь.

Это решение уже созрело в моем подсознании, хотя до сих пор я его не озвучивала.

— Для меня это не просто работа. Я помогаю людям, которым больше не к кому обратиться, Кости. Понимаю, что придется как-то решать с Доном и ребятами, но я не уйду, если они меня не вынудят.

— Вот черт! — вздохнул Кости. — Если ты хочешь продолжить крестовый поход против вампиров-убийц, могла бы вести его со мной. Они тебе не нужны.

— Зато я им нужна. Если они не оставят мне выбора, я уйду, но сделаю все, чтобы их переубедить.

В его взгляде смешались досада и покорность. Наконец он вскинул руки:

— Ладно, мне придется подумать, что со всем этим делать. И с Джэном тоже, хотя тот еще даст нам немного времени. Месяц, если повезет. Не говори пока своему боссу, кто я такой, если твой парень сам не вычислил. Мне надо уточнить кое-какие детали прежде, чем он сообразит, что ты не убила меня в Огайо.

— Какие детали? Насчет Джэна?

— Нет, не Джэна. Дона. Интересный тип. Я за последние месяцы собрал некоторую информацию. Жду подтверждения. С тобой поделюсь, когда все выясню.

Дон?

— Какая информация?

— Скажу, когда все будет на руках, — повторил он и сменил тему. — Я тебя провожу. Слушай, насколько защищено ваше здание? Если они попробуют тебя вывезти, куда отправят?

— Если дело дойдет до применения силы, они отправят меня самолетом. Самолеты там взлетают очень редко. Так что если увидишь, как один выруливает на взлетную полосу, скорее всего, я буду внутри.

— Тебе не обязательно туда ехать, но я вижу, что решение принято. И все же подумай: если они не смогут тебя убедить отказаться от меня, сочтут вероятной попытку к бегству и задержат, что помешает им просто тебя убить? Я могу гарантировать, что ни один самолет с тобой на борту не взлетит, но мне не нравится, что ты идешь, возможно, прямиком в ловушку. Насколько ты уверена в этих людях?

Я обдумала его вопрос холодно и бесстрастно. И покачала головой:

— Они не нажмут на курок, пока не исчерпают все другие возможности. Сначала попытаются меня спасти. Если бы я стала убивать людей, другое дело — без разговоров к стенке. А так… нет. Это не в стиле Дона.

Я посмотрела Кости прямо в глаза и произнесла:

— Когда я тебя бросила, была уверена, что это единственный способ спасти тебя и мать. Я действительно так думала! Но за эти годы я лучше узнала Дона. Он может быть хладнокровным сукиным сыном, но не настолько бессердечен, как я полагала. Угрозы угрозами, но сбеги я с тобой, моя мать не осталась бы без защиты. Он, не задумываясь, убил бы меня, если бы полагал, что я все сорву. Однако ликвидация — последнее средство в списке возможных мер. Я не боюсь туда идти, но, как уже сказала, не хочу и от тебя отказываться лишь потому, что Дону не нравятся мои свидания с вампиром.

Кости подошел ко мне и очень нежно погладил по щеке. Затем его ладонь коснулась моих волос, и он склонился ниже. Когда его губы приникли к моим, у меня вырвался тихий стон. Мгновенная дрожь могла быть следствием его силы — губы закололо от прикосновения. Но было что-то еще, особенно когда его язык коснулся моего. Более сильный разряд пронзил тело. Я притянула Кости ближе, и наши тела сомкнулись так же плотно, как губы. Все, что я подавляла годами, бурей вырвалось наружу. Мои руки крепко стиснули его плечи во внезапном яростном порыве заполучить Кости целиком.

Он обнял меня и прижал к себе с невероятной силой, чуть не до синяков. Его рот втягивал мои губы с жадностью, от которой пульс подскочил до небес. Он, должно быть, услышал, почуял это и протолкнул свои чресла к моему паху так яростно, что я едва мгновенно не испытала оргазм.

Наконец я оторвалась от него: если бы не сделала этого в ту же секунду, не оторвалась бы никогда. Кости держал меня за плечи, ярко-зеленое сияние глаз ослепляло. Его руки мяли мою кожу, словно в нем боролось желание прижать меня к себе и готовность отпустить.

— Если я поцелую тебя еще раз, то уже не остановлюсь, — грубо проговорил он.

Это предостережение было эхом моих мыслей. Я дышала короткими, неглубокими толчками, которые словно дразнили своим возбужденным ритмом.

«Останься, — говорили они. — Пройдет не меньше часа, пока Дон явится с подкреплением…»

— Нельзя, не сейчас, — простонала я. — Не то ребятам будет слишком легко тебя убить.

Кости рассмеялся, но смех больше походил на глухое рычание.

— С наслаждением рискну!

Я попятилась, буквально разгибая его пальцы, обхватившие мои плечи.

— Не сейчас, — опять повторила я, как ни хотелось мне выкрикнуть: «Да, сейчас же. И поскорее!» — Я должна быть осторожна. Это слишком, ты не находишь?

Он раздраженно взглянул на бугор своих штанов:

— Очень даже слишком!

Я рассмеялась:

— Не это. Ты понял, о чем я.

Кости пробежался ладонью по волосам, бросив на меня взгляд, говоривший, что он все еще раздумывает, не опрокинуть ли меня на ковер. Пришлось отвернуться из страха как бы то, что он увидит в моих глазах, не подтолкнуло его к действию.

— Верно, — сказал он. — Твоя работа. Давай обдумаем, что может случиться, если они плохо примут новость. Я хочу, чтобы при необходимости ты была готова к побегу.

— О, об этом не беспокойся! — ответила я с застывшей внутренней улыбкой. — Я не один год обдумывала способы бегства.