Опасное влечение

10

Хантер посмотрел из окна комнаты и улыбнулся при виде идиллической картины, частью которой были Мирабель и Кейт, сидящие на скамейке; лучи заходящего солнца золотили их волосы, и морской бриз легонько развевал их юбки. Он решил, что будет почаще приглашать Терстонов в гости, когда они с Кейт поженятся. Мирабель это понравится, подумалось ему. У нее не часто выдавалась возможность путешествовать. И ему понравится видеть, как его красавица жена беседует наедине с прелестной графиней Терстон в его прибрежном поместье. Во всех пяти, на самом деле.

Он предавался мечтам еще немного, прежде чем обернуться и посмотреть, как Уит отдает приказы прислуге. По мнению Хантера, Уит был типичным пэром королевства — гордый, надменный и взыскательный. Каждая из этих черт была присуща и Хантеру, и он ценил эти качества, тем не менее неослабевающее стремление Уита считаться самым достопочтенным графом Англии Хантер так и не смог понять до конца. Хорошо быть почтенным и знатным, но для некоторых мужчин цена этого слишком высока.

Хантер предположил, что Уит стал бы утверждать, что цена не быть достопочтенным — это единственное, что джентльмен не может себе позволить, но Уиту никогда не приходилось выбирать между воровством и голодом.

Поразительно, что человек может сделать за кусок хлеба и немного достоинства!

Несмотря на различие во мнениях по этому вопросу, Хантер искренне любил и уважал Уита. Для гордого, надменного, достопочтенного и взыскательного пэра королевства Уит обладал замечательным чувством юмора. Поэтому после того, как последний слуга ушел, Хантер без колебаний начал разговор с ухмылкой и обвинительным тоном:

— Ты привез жену.

Уит удивленно посмотрел на него и поставил свою маленькую сумку на кровать с пологом на четырех столбиках.

— Если бы я ее не взял, это бы вызвало подозрения.

— Она знает, почему ты здесь?

— Нет, хотя я не удивлюсь, если она заподозрила, что эта поездка больше, чем просто выезд на побережье.

Ухмылка Хантера стала шире:

— Она сама напросилась, не так ли?

— Это же мой экипаж, не так ли? — ответил Уит вопросом на вопрос.

Хантер прислонился к стене и скрестил руки на груди.

— Я удивлен. Ты позволил своей жене приехать, позволяешь своей сестре здесь находиться. Уильям предположил, что ты бы запер Кейт в Хэлдоне, если бы думал, что ей может угрожать опасность. Я удивлен, что он сказал тебе о задании, не говоря уже о том, что поручил его тебе.

Но он был доволен тем, что Уит не собирался настаивать на отстранении Хантера от расследования.

Уит скривил губы и сказал с отвращением:

— Он не собирался этого делать, подонок, но получил сведения, пока был в Хэлдоне, что агент, которому поручили эту работу, слег в лихорадке. То, что меня выбрали в качестве замены, — всего лишь вопрос целесообразности.

— Это не объясняет, почему ты не запер сестру в Хэлдоне.

— Если бы я полагал, что Кейт в опасности, я бы запер ее. — Уит пожал плечами. — Лорд Мартин на самом деле для нее не опасен. Во-первых, Уильям не уверен, что он привозит что-нибудь более незаконное, чем бренди. Во-вторых, он не станет производить впечатление на объект своей страсти, втягивая его в контрабандный заговор, не так ли? Твое присутствие здесь — и, по всей вероятности, мое тоже — просто мера предосторожности.

Хантер потер подбородок тыльной стороной кисти. Неудивительно, что Уильям приказал, чтобы участие мистера Лори в качестве агента держалось в секрете. Привлечение дополнительной силы навело бы Уита на мысль, что задание более опасно, чем предполагалось.

—Ты так думаешь?

— Неизвестно, сколько членов светского общества замешаны в контрабандных операциях. Я должен держать Кейт подальше от них всех?

«Быть замешанным — не значит быть единственным организатором, — подумал Хантер. — К тому же большинство контрабандных операций не исключает возможность предательства». Но он благоразумно позволил Уиту оставаться в плену иллюзий. В конце концов, он не хотел, чтобы Кейт уезжала. Он был уверен, что сможет позаботиться о ее безопасности, и пока был не готов к тому, что задание будет выполнено в короткий срок:

— Хорошо бы, если бы ты иногда приглядывал за ней, пока мы здесь. Я бы хотел проводить некоторое время в обществе лорда Мартина.

Брови Уита взлетели вверх:

— Ты хочешь променять компанию Кейт на компанию лорда Мартина?

— Иногда, по утрам, — ответил Хантер, пожимая плечами. — Несколько часов после полудня. Я не могу быть каждое мгновение рядом с твоей сестрой. Люди станут судачить.

Он был не против обычных сплетен, порождаемых любым ухаживанием на домашнем приеме, но он хотел избежать открытого скандала.

Уит кивнул, соглашаясь с этим мнением:

— Я присмотрю за ней завтра. Ты раньше проводил много времени с Мартином?

— Немного, в основном на обедах и балах. Почему ты спрашиваешь?

— Никогда целый день?

— Никогда не было и возможности, и желания. Он немного раздражает. Опять же, почему ты спрашиваешь?

— Неважно, — бросил Уит. — Давай расскажу тебе, что я узнал в Лондоне.

Черт возьми! Уит не узнал в Лондоне ничего нового, лишь незначительные новости, которые Хантер все еще обдумывал, сидя в библиотеке спустя полчаса, пока Уит и Мирабель устраивались в своих комнатах.

К сожалению — но это не удивляло Хантера, — коллега вынуждал его тратить впустую время, пуская его по ложному следу. Но было облегчением узнать, что они не схватят лорда Мартина на следующий же день, ведь это лишило бы Хантера такой замечательной возможности проводить столько времени с прекрасной леди.

Также это было бы разочарованием для Кейт. Она ожидала приключений, и он собирался организовать одно для нее. Он решил, что для начала прикажет ей обыскать определенные места в доме — он уже обыскал весь дом и ничего подозрительного не обнаружил. И он подумал, что она могла бы помочь ему разработать план захвата — после того как они вычислят, когда лорд Мартин планирует привезти и где спрятать контрабандный товар. Возможно, ей понравится…

Воздух наполнился звуками фортепиано. Кто-то играл на нем, нет, не кто-то, поправил он себя, направляясь к двери. Это была Кейт. Никто другой не смог бы играть так же. Никто другой не мог сравниться с ней. Другие играли хорошо, или очень хорошо, или даже замечательно. Игра Кейт была непревзойденной. Это было нечто грандиозное.

Он пошел на звук в музыкальную комнату и тихо стал в дверном проеме.

Еще одна причина, по которой он женится на леди Кейт Коул, — ее редкий музыкальный талант. Если внешняя красота Кейт вызывала у мужчины восторг, ее искусство доставляло райское наслаждение. И какой мужчина не захочет провести остаток жизни, наблюдая и слушая, как прекрасная леди Кейт Коул извлекает неземные звуки из фортепиано?

Леди Кейт Хантер, поправил он себя и не впервые мысленно отметил, что поставит те инструменты, которые она выберет, в каждом поместье, особняке, коттедже и городском доме, которые принадлежали ему.

Кейт позволила пальцам пробежать по клавишам, и звуки сонаты наполнили комнату.

В игре, как и в танце, она была грациозна — ее разум и тело пребывали в гармонии. Музыка в ее голове плавно перетекала в звуки, которые она создавала при помощи пальцев. Она никогда не пропускала ни ноты, ни паузы, не сбивалась с ритма. Не было акцента самого незаметного, эмоции самой мимолетной, которых она не могла бы извлечь с помощью клавиш. Для нее играть на фортепиано было так же просто, как говорить, так же естественно, как смеяться, и так же необходимо, как дышать.

Движения ее пальцев замедлились — она заиграла обманчиво простую мелодию, постепенно придавая ей глубину и силу. Наконец прозвучал яркий финал.

Она удовлетворенно вздохнула, когда стихли последние ноты. Что ей еще сыграть? Что-нибудь печальное? Что-нибудь более сложное? Что-нибудь…

Легкое покалывание пробежало по ее спине, она повернулась на скамейке и обнаружила Хантера, который, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за ней. Его поза была расслабленной, но его взгляд был таким пристальным, что покалывание перешло в дрожь, и она поняла, что не сможет отвернуться.

Хантер разрушил чары, войдя в комнату и закрывая за собой дверь.

— Это было изысканно, Кейт.

Она почувствовала, что краснеет, и из-за комплимента, и из-за взгляда, который он бросил на нее.

— Спасибо.

— Это ваше произведение? — как бы между прочим спросил он.

Она кивнула и заставила себя говорить таким же несерьезным тоном:

— Подарок Эви на семнадцатилетие.

— Это сколько вам было тогда? — спросил он, подходя к ней. — Тринадцать лет?

— Да, вы правы.

— Невероятно! — пробормотал он. — Она, должно быть, была взволнована.

— О да, пока не узнала, что мне пришлось сочинить его, потому что я истратила все карманные деньги на сладости и ленточки для волос.

Хантер засмеялся и прислонился бедром к фортепиано.

— Уит говорил, что вы играете и на других инструментах.

— На некоторых, но предпочитаю я струнные инструменты. — Она лениво постучала пальцем по клавише. — Особенно этот.

— Фортепиано — струнный инструмент?

— Да, разве вы не знаете этого? — Когда он отрицательно покачал головой, она встала, обошла его и указала под крышку фортепиано. — Видите? Клавиши приводят в движение молоточки, которые ударяют по струнам, поэтому струнный инструмент.

Он заглянул внутрь:

— В самом деле!

— У вас не было пианино в детстве, я права? — Когда он молча поднял брови, она пожала плечами и опустила крышку фортепиано. — Детей неумолимо притягивает все, что имеет крышку. Никто не может помешать им попытаться заглянуть внутрь.

— Любопытство — мощный стимул. Благодаря ему мы все узнаем.

Она провела пальцами по деревянному корпусу фортепиано.

— Благодаря ему мы остаемся — «целуясь с красивыми пиратами в гостиных» — с мертвыми кузнечиками.

— Прошу прощения?

— Да нет, ничего. — Она посмотрела на него. Он стоял очень близко. Она чувствовала запах его мыла, и ей стало интересно, почувствует ли она еще раз вкус мяты. Она снова опустила глаза на фортепиано. — Любопытство не всегда полезно.

— Проверим?

Кейт не могла позволить себе встретиться с ним взглядом, спрашивая:

— И как мы можем это сделать?

Он не ответил. Он просто шагнул к ней и заключил ее в свои объятия.

Хантер был осторожен. Этот поцелуй не был проверкой, как в гостиной, и не был попыткой соблазнения. Он хотел привлечь и увлечь. Он хотел убедить ее в том, что безопасно поддаваться любопытству… пока она рядом с ним.

Он дразнил ее губы своими, игриво нападая и отступая. Любопытство и безопасность. Приключение и защита. Это была правильно выбранная тактика, потому что с жаждой, мучившей его, требующей большего, таким образом бороться было легче, чем он себе представлял до того, как все началось. Легче, потому что поцелуй был не для него. Он был для нее.

Так получилось, что целовать Кейт ради Кейт и доставляло ему удовольствие, и входило в его планы.

Заманивать ее, дразня близостью, — вот в чем состоял его план.

Именно с этой целью он обнял ее крепче и прижал к себе. «Не слишком крепко, — напомнил он себе мысленно, — не слишком близко!» Было важно дать ей возможность думать, что она может вырваться. Также было важно убедиться в том, что она этого не хочет.

С этой целью он целовал ее крепче, позволяя своему рту накрыть ее рот и нежно дразня ее губы по очереди, чтобы он мог полностью прочувствовать ее, а она — его. Она стала прерывисто дышать, когда его язык проскользнул в теплые глубины ее рта, потом застонала и прижалась к нему, прося большего.

Он сам хотел дать ей больше. Внезапно ему захотелось получить все. При каждом ее вздохе, каждом прикосновении ее губ и легком движении ее руки, он терял самообладание, ему все тяжелее удавалось помнить, кому и для чего предназначался этот поцелуй.

Был соблазн забыть обо всем. Ее вид, ее: запах подняли в нем бурю чувств. Было бы легко позволить своим целям и планам ускользнуть на задний план, позволить страсти взять над ним верх. Он мог раздеть ее за минуту, заставить ее задыхаться и стонать, произнося его имя и склоняясь на скамейку, стоящую перед фортепиано…

Проклятье! Он обнаружил, что уже почти потерял над собой контроль.

Он постепенно смягчил поцелуй, но не ослабил объятия, дразня ее губы своими. Он продолжал делать это все нежнее и нежнее, в течение нескольких долгих минут, пытаясь немного унять ее возбуждение, а не потому, заверил он себя, что ему было трудно отпустить ее.

Наконец, когда ее дыхание восстановилось и его сердце перестало пытаться вырваться из груди, он отстранился.

— Вы видите? — прошептал он, беря ее лицо в свои руки. — Вам нечего бояться.

— А я не уверена в этом.

Она облизнула губы и посмотрела на него осторожно, против чего он не возражал, и немного подозрительно, что ему не понравилось.

— Ну, если вас необходимо убедить… — Он медленно наклонил голову к ней и ухмыльнулся, когда она со смехом вырвалась из его объятий.

— Думаю, я уже убедилась, спасибо.

Он сделал шаг к ней:

— О, я не знаю…

Она ускользнула от него снова и отошла за фортепиано. Они смотрели друг на друга через инструмент. Хантер оскалился по-волчьи. В ее голубых глазах искрился смех.

«Это лучше, — подумал он, — намного лучше, чем подозрение». Ему надо бы помнить, что она искусна в стратегических играх.

Как будто чтобы проиллюстрировать эту мысль, она, сделав обманный выпад влево, ловко отскочила вправо, ведя его вокруг фортепиано, пока они не поменялись местами. Потом она развернулась на месте и понеслась к двери, прекрасно зная, что он не успеет обойти фортепиано показаться у двери раньше нее.

Она остановилась на пороге, обернулась и улыбнулась ему торжествующей улыбкой. Уже делая шаг от двери, она сказала:

— Доброго вам дня, мистер Хантер.

И с этими словами она ушла.

Хантер долго стоял в комнате, и самодовольная улыбка не сходила с его лица. Он не собирался поймать ее. Не в этот раз. Это была стратегическая игра, которую он собирался выиграть.