Опасное влечение

12

Хантер считал себя терпеливым человеком — очень терпеливым человеком, на самом деле, учитывая, как настойчиво и методично он действовал, сколачивая свое состояние в течение нескольких лет, но двенадцати часов в компании лорда Мартина и его двоих несносных друзей, мистера Вудраффа и мистера Кепфорда, хватило бы, чтобы даже святой потерял терпение. А он был таким же святым, как и принцем.

Он сделал два шага в сторону Поллтон-Хауса, стремясь держаться на некотором расстоянии от пьяных идиотов, которые следовали за ним от конюшни.

Неудивительно, что Уит счел идею обменяться заданиями на день чертовски забавной. Лорд Мартин не просто раздражал, он был невыносимым человеком, сущим наказанием, чумой. Ну ладно, последнее, возможно, было преувеличением, но после двенадцати чертовых часов, в течение которых Хантер следовал повсюду за этим мужчиной, пока тот покупал безделушки, напивался до чертиков и болтал без умолку, не говоря ничего полезного, Хантер чувствовал, что имеет право немного преувеличить.

И что еще хуже, он не узнал ничего нового, кроме того, что лорду Мартину было известно, где раздобыть очень хороший бренди. Даже будучи совершенно пьяным, лорд Мартин не сболтнул ничего лишнего. Как, черт возьми, мужчина, который глуп, и изрядно пьян, и к тому же любит говорить о себе, мог так стойко хранить секрет?

— Хандер! — Один из друзей лорда Мартина крикнул за его спиной. — Хандер, дружище! Куда ты…

— В библиотеку за выпивкой! — прокричал он через плечо.

Он вошел в дом, закрыл за собой дверь и прошел мимо библиотеки. Несомненно, лорд Мартин со своими друзьями зайдут в библиотеку и станут гадать, куда он делся, но быстро забудут о нем, переключившись на спиртное.

Хантер хотел забыть о них так же быстро. Еще не было десяти часов, но он решил, что для него день закончился. Лорд Мартин со своими хохочущими друзьями вновь переходят под опеку Уита, и он был намерен сообщить об этом Уиту, как только умоется с дороги. Возможно, ему также следует сменить сюртук, поскольку Уит может быть в гостиной среди гостей. Несомненно, ни один гость не подумает плохо о мужчине, который выглядит немного помятым после поездки в город… если этот мужчина — один из них. В его случае по крайней мере половина гостей сочтет это свидетельством его низкого происхождения и…

— Мистер Потсботтом, прекратите сейчас же!

Сердитый и слегка приглушенный голос Кейт прозвучал из-за угла и заставил его вздрогнуть от удивления, потом броситься вперед.

— Правда, мистер Потсботтом… Что вы себе позволяете!

Он завернул за угол как раз вовремя, чтобы увидеть, как молодой мистер Потсботтом пытается обнять вырывающуюся Кейт, прижимая ее к стене.

Хантер ринулся к ним, но не успел он сделать и двух шагов, как Кейт овладела ситуацией: подобрав юбки одной рукой и согнув ногу в колене, она резко ударила мерзавца в самое болезненное место.

Мистер Потсботтом завопил и упал на пол.

Хантер уже был возле нее. Он не был уверен, но она вроде бы сказала что-то наподобие: «Господи, это действительно срабатывает».

— Кейт, вы в порядке?

— Что? — Она удивленно посмотрела на него, ее глаза были широко распахнуты, лицо побледнело, и она тяжело дышала. — О! Да. Да. — Она посмотрела вниз на скорчившегося мистера Потсботтома. — Я пнула его. Я не могу в это поверить, но я пнула его.

— Кейт, посмотрите на меня. — Он поднял ее подбородок пальцем. — Вы пострадали? Он причинил вам боль?

— Нет. — Она покачала головой. — Нет, я в порядке.

Правда, она действительно была в порядке — физически она нисколько не пострадала, и, по-видимому, была больше удивлена, чем напугана.

— Я пнула его. — Повторила она еще раз удивленно. — Ну, на самом деле я не пнула. Я воспользовалась моим коленом…

— Да, я знаю. Я видел.

И он ощутил легкое разочарование. Как правило, он не любил играть роль рыцаря беззащитных девушек, но в данном случае это была не только его работа — он видел эту девушку своей женой. Ему очень хотелось набить морду молокососу, но он не мог это сделать, пока молокосос катался по полу и хныкал. Ну, вообще-то, он мог, но это было бы не то.

И у него не было времени. Шаги и женский смех возвещали о приближении мисс Уиллори и еще по крайней мере двух женщин.

— Черт возьми! — Он открыл ближайшую дверь — а это была дверь музыкальной комнаты, — подхватил мистера Потсботтома под мышки, поставил его и затолкнул в комнату, куда молодой человек и свалился хнычущей грудой. Он закрыл дверь и повернулся как раз в тот момент, когда мисс Уиллори, миссис Кине и миссис Любек вышли из-за угла.

Мисс Уиллори метнула подозрительный взгляд сначала на него, потом на Кейт, прежде чем приклеить на лицо ослепительную и совершенно неискреннюю улыбку:

— Мистер Хантер, я не знала, что вы вернулись.

— Только что, — вежливо ответил он. — Я встретил леди Кейт по пути в гостиную.

Миссис Кине указала на дверь музыкальной комнаты:

— Я думала, вы оставили нас, чтобы поиграть на фортепиано, леди Кейт.

— Я… — Было слышно, как Кейт нервно сглотнула. — У меня внезапно заболела голова.

— Вы выглядите ужасно бледной, — заметила мисс Уиллори. — Почему…

— А куда вы, леди, направляетесь, позвольте узнать? — вставил Хантер.

— Посмотреть картину в восточном крыле, — сказала миссис Кине. — Мисс Уиллори настаивает…

— Вы слышите? — внезапно встрепенулась миссис Любек. — Как будто кто-то хнычет…

— Вы хотели посмотреть один из семейных портретов? — быстро и довольно громко спросил Хантер.

«Будь проклят этот Потсботтом!»

— Это действительно один из портретов, — подтвердила мисс Уиллори. — Как вы проницательны!

Однако дело было вовсе не в проницательности. Насколько он знал, по крайней мере восемьдесят процентов произведений искусства в любом большом поместье составляли семейные портреты.

— Что ж, не смею вас задерживать, — он низко поклонился, — леди.

Явно не желая уходить, мисс Уиллори помедлила, прежде чем сделать реверанс, и наконец ушла со своими спутницами.

Кейт сделала долгий дрожащий выдох, когда три женщины скрылись за углом:

— О господи! Это могло закончиться очень плохо.

Он легонько взял ее под руку и повел в направлении, противоположном тому, куда удалилась компания мисс Уиллори. Уиту придется подождать его новостей.

Кейт потянула его за рукав:

— А что насчет мистера Потсботтома?

— Позже я пошлю за ним лакея. — После того как он позаботится о Кейт. — Где вы научились защищать себя таким образом?

— Эви научила меня. Она сказала, что это может пригодиться однажды, но я даже не представляла… — Она обернулась и посмотрела на дверь музыкальной комнаты. — С ним все будет в порядке?

— Вы беспокоитесь о подон…

— Я не беспокоюсь, это не совсем так. Просто я не ожидала, что моя… э… защита будет такой эффективной. Я нанесла ему серьезное повреждение?

— Это значит беспокоиться, Кейт, и нет, к сожалению, мистер Потсботтом цел и невредим и придет в себя к утру.

Но не избавится от головной боли, которая, как надеялся Хантер, окажется просто зверской.

— О, хорошо. Это хорошо. — Она неуверенно пожала плечами, когда он посмотрел на нее скептически. — Он безобиден, правда. Только чересчур настойчив в своих ухаживаниях.

— Он вас лапал, — проворчал он.

— Да, действительно, но он молод и много выпил.

— Не могу поверить! Вы защищаете его! Вы с ним одного возраста, и то, что он выпил, не оправдывает его.

Возможно, объясняет, почему этот идиот пытался ее поцеловать, но не то, что он не оставил попыток, когда Кейт стала сопротивляться.

— Конечно нет, — тихо согласилась Кейт. — Я только имела в виду, что в общем он добродушный человек, и я не думаю, что он намеревался навредить мне.

— Намеренно или нет, он вам вредил.

— Ну да, поэтому я использовала колено.

Это было разумное объяснение.

Сомневаясь, что поступает разумно, он провел ее в малую гостиную, усадил там на стул и подошел к серванту, чтобы налить ей немного бренди.

Она спокойно сидела, пока он не принес его и не протянул ей. Она понюхала напиток, сделала маленький глоток и сразу же вернула стакан Хантеру:

— Фу! Я не буду это пить.

— Это успокоит ваши нервы.

— Мои нервы — возможно, но мой желудок этого не перенесет. Мне не нужно. — Она замолчала под его тяжелым взглядом. — Я выпью бокал вина или шерри, если вы настаиваете, но я не буду пить бренди. Он отвратителен.

— Вполне справедливо.

Он налил ей бокал шерри, из которого она осторожно глотнула.

— Весь бокал, Кейт.

Явно погруженная в свои мысли, она сделала еще один глоток.

— Не могу поверить, что мистер Потсботтом это сделал, — сказала она тихо. — Это на него совершенно не похоже.

— Вы хорошо его знаете? — спросил он, с радостью отметив, что румянец возвращается на ее щеки.

— Да, довольно хорошо. — Она посмотрела на свой напиток, ее длинные ресницы затеняли глаза. — Или думала, что знаю. Мы одного возраста, как вы сказали.

— Что он за человек, по вашему мнению?

Она слегка пожала плечами и снова посмотрела на него:

— Думаю, он не особенно умен, но я всегда считала его довольно милым. Иногда он танцует с девушками, которые остались без партнера, и он всегда вежлив с прислугой. Я знаю, что он очень предан своей бабушке и младшим сестрам. Как мог мужчина, у которого есть сестры, поступить подобным образом? — Она сокрушенно покачала головой. — О чем он думал? Если бы мисс Уиллори и другие пришли раньше…

— Вы были бы скомпрометированы, — мрачно констатировал Хантер.

И они с Уитом стали бы спорить, кто из них должен стреляться с Потсботтомом.

— Моя репутация была бы погублена, — поправила она его. — Я бы не вышла замуж за мужчину, который стал бы добиваться моей благосклонности, даже если бы я раньше не думала, что он способен на такую грубость.

Хантер понимающе кивнул. Сейчас, когда он немного успокоился и Кейт уже ничего не угрожало, он начал понимать и кое-что еще. Она была права: даже зная так мало о мистере Потсботтоме, можно было предположить, что парень действительно не стал бы добиваться благосклонности женщины таким образом.

— Если он не такой, — садясь, пробормотал он, как будто разговаривая сам с собой, — то возникает вопрос, почему он это сделал.

Кейт, казалось, думала о том же. «Казалось» было ключевым словом, потому что через мгновение она произнесла следующее:

— На самом деле, когда у человека возникает вопрос, это значит, что он составил определенное мнение, которое считает верным, и на его основе поднимает вопрос. Это предположительный, даже круговой вид…

— Кейт, — мягко прервал ее он.

Ее логика действительно была очаровательна.

— Что? О! — Она отставила бокал с шерри в сторону. — Думаю, что мне не нужно больше нить.

Он почувствовал, как его губы дернулись:

— Расскажите мне, что вы делали, когда пришел мистер Потсботтом.

Она нахмурила брови, вспоминая:

— Я шла в музыкальную комнату из гостиной, как сказала миссис Кине. Я натолкнулась на него в зале. Или он на меня. Я не уверена.

— Он был в гостиной, когда вы уходили?

Она медленно покачала головой:

— Честно говоря, я не помню. Возможно, он заходил туда на некоторое время с другими джентльменами.

— Вы говорили с ним до этого?

— Нет, мы с Мирабель гуляли почти весь день, и мистера Потсботтома я не видела ни когда мы вернулись в дом, ни за чаем. — Она тяжело вздохнула. — Я просто понятия не имею, что на него нашло.

— Мы это выясним.

Но поскольку он собирался выпроводить мистера Потсботтома из дома, его сумасбродное поведение теперь волновало его меньше, чем фраза «мы с Мирабель гуляли почти весь день».

— Где гуляли вы с Мирабель?

— О, мы ходили на разведку. — Она выпрямилась на стуле и заправила прядь белокурых волос за ухо, в ее глазах внезапно вспыхнуло возбуждение. — Вы знали, что к востоку от поместья находится обрыв? Там скалистая гряда, которая выдается в воду и…

— Кто вам это рассказал?

— Никто, мы с Мирабель обнаружили этот обрыв. Мы ходили на прогулку.

— На прогулку, — повторил он, растягивая последнее слово.

— Да.

— И прошли более двух миль вдоль берега?

— О! — Она обмякла на стуле. — Так вы знаете.

— Да. Чего я не знаю, так это того, что вы там делали.

И какого черта Уит это допустил.

— Я же сказала, мы с Мирабель…

— Пошли на прогулку, да.

— Вообще-то, это было больше похоже на поход, правда. Некоторое время мы шли вдоль обрыва, а не по пляжу. — Она улыбнулась ему и пожала плечами. — Думаю, так было безопаснее при данных обстоятельствах. Но мы обнаружили небольшой пляж между двумя скалистыми выступами и тропинку, вырубленную в…

— Скажите мне, что у вас хватило ума не пойти по этой тропинке.

Она удивленно моргнула при его суровом тоне:

— У меня хватило ума не пойти по этой тропинке.

Он открыл рот и тут же закрыл его.

— Вы просто повторяете мои слова, потому что я попросил вас это сделать, или у вас действительно…

— У меня хватило ума не пойти по этой тропинке, — снова повторила она, не скрывая раздражения.

«Хорошо». Раздражение было не самым сильным чувством, которое он испытывал. Желудок скрутило в болезненный узел страха, и еще один, более крепкий узел сдавливал ему грудь. С Кейт могло что-нибудь случиться. На нее могли напасть, ее могли похитить, она могла сорваться с обрыва. На самом деле вариантов было много, причем ужасающих. Не привыкший испытывать страх за другого человека, он ощущал растерянность из-за этого и нашел убежище в холодном гневе:

— Но, видимо, его не хватило на то, чтобы вообще не уходить далеко по побережью.

Она вскинула подбородок:

— Нет ничего страшного в том, что я пошла…

— Что, если бы кто-то увидел вас?

— Он всего лишь увидел бы, как две леди прогуливаются вдоль берега, — возразила она. — Вряд ли такое уж необычное зрелище.

— Если бы это действительно была прогулка, то да. Но пройти две мили вверх, до пляжа Контрабандистов…

— Он действительно так называется? — Она фыркнула. — Могли бы придумать более осмотрительное или, по крайней мере, более оригинальное название.

— Так же назывался… — С его губ чуть не слетело проклятие. Поразительно, как быстро она сменила тему! — Неважно. Безрассудно с вашей стороны ходить по побережью в поисках контрабандистов. До конца приема вы будете находиться у меня на глазах каждую минуту, которую проведете вне вашей комнаты. Понятно?

У Кейт отвисла челюсть:

— Это абсурдно! — воскликнула она.

Возможно, это действительно так, но он был не в настроении спорить с ней. Не сейчас, когда его желудок скрутило в комок.

— Это приказ, — твердо произнес он.

Кейт не могла поверить в то, что он сказал это. Каждую минуту каждого дня? Этот мужчина сошел с ума? Приказ был не только абсурдным. Его было невозможно выполнить. Что ей делать, когда надо будет выйти из своей комнаты? Послать за ним служанку? Что ей делать после обеда, когда леди пойдут в гостиную, а джентльмены будут пить бренди? Что ей делать, если Лиззи или Мирабель захотят поговорить с ней наедине, когда она будет вне своей комнаты?

— Вы не можете приказывать мне находиться у вас на глазах каждую минуту. Что…

— Я могу, и я это сделал.

— Но это нелепо! — возразила она, нервно посмеиваясь. — Это более чем нелепо. Я не могу…

— Вы можете и вы будете, или я сообщу вашему брату, для чего я здесь.

— Что?

Она могла бы придумать что-нибудь более умное в качестве ответа, если бы это заявление не поставило ее в тупик. Не может быть, чтобы она правильно его поняла. Конечно, он не угрожал ей.

Хантер откинулся на спинку стула, его лицо приняло суровое выражение.

— Я уверен, ему было бы интересно узнать, что его единственная сестра является на домашний прием в разгар расследования контрабандной операции.

Видимо, он все-таки ей угрожал. Она прищурилась:

— Ни я, ни мой брат не идиоты, мистер Хантер. Уит знает о контрабандной операции. — «Возможно», — добавила она про себя. — И я знаю, что он знает о контрабандной операции. — Опять же, возможно. — Зачем еще ему понадобилось приехать на этот домашний прием…

— Он не знает, что вы знаете и что я рассказал вам то, что вы знаете. — Он поджал губы и проворчал что-то вроде «не могу поверить, что я это сказал», прежде чем продолжить: — Он не знает о вашем участии.

Это было похоже на правду. Если бы Уит знал, что она помогает — пусть даже эта помощь незначительна — Хантеру в расследовании, он тут же отправил бы ее упаковывать вещи, чтобы немедленно возвращаться в Хэлдон.

Она сжала руки, лежавшие на коленях, в кулаки:

— Вы рассекретите свое задание, просто чтобы досадить мне?

— Я ничего не делаю, чтобы досадить вам, Кейт, — сказал он покровительственным тоном. — Мое первоочередное задание — защищать вас. И если для этого будет необходимо сообщить вашему брату о том, что вы и его жена расхаживали по пляжу в поисках контрабандистов…

— Не втягивайте в это Мирабель, — прервала она его. — Она всего лишь пошла со мной на прогулку, потому что я попросила ее об этом. Более того, я не искала контрабандистов. Я просто… смотрела. — Она в отчаянии всплеснула руками. — Ради бога! Это ведь было средь бела дня. Даже я знаю, что контрабандисты не причаливают к берегу средь бела дня. Особенно если в двух милях находится дом лорда Брентворта, полный гостей! Это было бы с их стороны ужасной глупостью, если бы они пошли на такой риск. Не могу поверить, что лорд Мартин, каким бы глупым он ни был, может заплатить за корабль, полный дураков. Самое большее, он….

— Вы тараторите.

—И что из этого? — резко бросила она.

Поднятая бровь — такова была его реакция на ее резкий тон. Кейт удивилась, что движение одной брови может сказать так много, а потом удивилась, что сказанное таким образом может быть настолько раздражающим.

Она не хотела показаться истеричным ребенком. Она не привыкла закатывать истерики. Однако она позволит себе как следует разгневаться, если он будет продолжать давать ей неразумные приказы и смотреть на нее, раздражающе подняв бровь.

— Я предполагаю, вы почувствовали необходимость прервать мою речь по какой-то причине? — выдавила она из себя.

—Это был единственный способ ввернуть словечко, — ответил он.

— Тогда говорите.

— Спасибо. — Он опустил бровь, но наклонился вперед, чтобы перехватить и удержать ее взгляд. — Я готов пойти на компромисс. Вам не обязательно быть у меня на виду все время, но вы ни на минуту не покинете поместье Поллтон-Хаус.

Она подумала об этом. Это было не так неразумно, как его первый приказ. И она практически дала слово, что будет выполнять его приказы. Она не собиралась нарушать свое обещание. Но что, если леди захотят устроить пикник на природе или ее мать попросит ее съездить в город за покупками?

Кейт сжала губы в тонкую линию. Участие в расследовании доставляло больше хлопот, чем она могла предположить.

— Что, если мне будет нужно…

— Больше никаких возражений, Кейт, — прервал он ее, как ей показалось, в сотый раз. Невыносимый болван. — Вы будете находиться в поместье все время или я сообщу вашему брату о вашем участии в этом задании, и пусть он решает, что с вами делать.

— Решает, что…

Она удивленно посмотрела на него еще раз — это длилось лишь мгновение, но этого было достаточно, чтобы испытанное оскорбление вылилось в более подходящее чувство ярости.

— Вы, — холодно начала она, поднимаясь со стула, — вместе со своим ультиматумом можете идти ко всем чертям. Я сообщу Уиту о своем участии и я решу, как мне после этого поступить. — Она фыркнула и посмотрела на него свысока. — И я предоставлю Уильяму Флетчеру решать, что делать с вами.

— Черт возьми, вы такая упрямая! — В его голосе было больше благоговения, чем гнева. — Вы говорите серьезно? Вы расскажите Уиту сами?

— Да.

— Он упоминал, что вы можете быть упрямой, — прокомментировал он таким тоном, будто сказал: «Вы такая интересная!», что привело ее в бешенство, — но я не думал, что до такой степени.

— Видимо, вы не знаете меня так хорошо, как вам кажется.

— Видимо, — согласился он. Он наклонился вперед и показал на дверь. Когда он заговорил снова, его голос был мягким и только слегка дразнящим. — Тогда идите и расскажите ему. Интересно было бы увидеть, как он отреагирует, узнав о вашем предосудительном поведении.

— Прошу прощения?

Ее тон был таким резким, что можно было разрезать стекло.

— Вы согласились выполнять мои приказы. — Он снова откинулся на спинку стула. — Вы нарушили свое слово.

Кейт медленно вдохнула через нос, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями, вызванными этим оскорблением. Коулы никогда не нарушали данное слово. Это было делом чести для каждого члена семьи. Обвинение в том, что она опорочила честь семьи, не только привело ее в бешенство, но и больно ранило.

Она заговорила, только когда удостоверилась, что голос ее будет звучать уверенно, а не сбивчиво и слезливо:

— В отличие от вас, мой брат знает меня слишком хорошо, чтобы усомниться в моей порядочности. Если бы вы дали мне возможность объяснить, вместо того чтобы поторопиться предположить худшее, вы бы знали, что мне нужны были только пояснения к вашему приказу, и я вовсе не пыталась найти предлог, чтобы нарушить обещание.

Его темные глаза остановились на ее лице:

— Вы не собирались нарушить свое слово?

— Я всегда держу слова. — Она развернулась на каблуках и, направившись к двери, пустила на прощание парфянскую стрелу через плечо. — И я даю слово, что Уит не будет клеветать…

— Я приказываю вам не сообщать брату о вашем участии.

Она остановилась на полпути, но не повернулась. Она не могла. Она просто не могла смотреть на этого мужчину… поскольку боялась причинить ему физический вред.

— Не сегодня, Кейт.

Его голос смягчился, что только разожгло ее ярость. Нет ничего более раздражающего, чем, разъярившись, видеть, что объект этой ярости остается спокойным и собранным.

— Вы в гневе, — продолжил он. — Кажется, у вас есть право…

Она повернулась и увидела, что он встал со стула и заложил руки за спину.

— У меня есть полное право, — отрезала она.

— Как бы то ни было, я приказываю вам подождать сутки, прежде чем принимать решение, о котором вы можете пожалеть.

Ей стоило неимоверных усилий не сказать ему, что она будет говорить с Уитом тогда, когда пожелает, а он со своими приказами пусть идет к черту. Но тем самым она докажет, что он прав. Чуть не лопнув от ярости, она снова развернулась, дошла до двери и оглянулась:

— Не забудьте послать лакея за мистером Потсботтомом.

Хантер не стал искать лакея. В нем еще кипел гнев, когда он незаметно следовал за Кейт на некотором расстоянии, чтобы убедиться, что она в целости и сохранности вернулась в свою комнату. После этого он пошел прямо в музыкальную комнату, где обнаружил Потсботтома, который храпел на том же самом месте, где он его оставил.

Хантер пнул его ногой:

— Вставай!

В ответ на это раздалось лишь громкое бульканье. Тогда Хантер подошел к вазе со свежесрезанными цветами и взял ее, чтобы вылить содержимое на голову лежащего парня.

Потсботтом резко дернулся и стал молотить руками, будто отбиваясь от нападавшего:

— Что такое? Что такое?

— Мы проснулись наконец?

Мистер Потсботтом посмотрел на него широко раскрытыми глазами:

— Что такое?

«Проснулся, но не протрезвел», — решил Хантер.

— Вставай. Мы идем в конюшню.

Мистеру Потсботтому нужна была помощь, чтобы выполнить эту команду, и Хантер, рывком поставив молодого человека на ноги, поволок его к двери. При обычных обстоятельствах путь до конюшни занял бы меньше минуты, но с мистером Потсботтомом, который то и дело спотыкался, шатался и падал — бормоча при этом полную чушь, — Хантеру только через пять минут удалось войти туда, после чего он подтолкнул мистера Потсботтома к стенке ближайшего стойла.

Сначала он хотел ударить его справа по носу, потом слева в челюсть, потом нанести сильный удар в живот, а потом… Ну, он просто хотел избить этого мужчину до бессознательного состояния.

К сожалению, человек не может отвечать на вопросы в бессознательном состоянии. Пока Хантер обдумывал свои ограниченные возможности, мистер Потсботтом промямлил что-то о небесах, а возможно, о весах, и его глаза начали закатываться.

Хантер снова толкнул его:

— Потсботтом, не засыпай!

— Что?

Уже лучше!

— У меня есть к тебе пара вопросов. Давай начнем с того, почему ты думал, что леди Кейт оценит твое внимание?

— Леди Кейт? — Мистер Потсботтом закрыл глаза и застонал. — Ошибка… Ужасная… Мне жаль… — Его голова начала клониться на бок, а когда Хантер хорошенько встряхнул его, резко мотнулась назад. — Не хотел… испугать ее… Я бы никогда…

— Ты это сделал.

— Ужасно… Сказала, что она жаждет поцелуя… Она сказала… — Он моргнул и огляделся. — Мы в конюшне?

— Леди Кейт сказала, что жаждет поцелуя?

Хантер не поверил этому ни на секунду.

— А?

Хантер заскрипел зубами:

— Леди Кейт попросила тебя поцеловать ее?

— Нет… Нет, не думаю, что она хотела… Наверное, я испугал ее… Не хотел… Я бы никогда… — Его лицо внезапно приобрело зеленоватый оттенок. — Сейчас стошнит…

Хантер отпустил его и отошел в сторону. Мистер Потсботтом прошел, пошатываясь, несколько шагов и согнулся по полам, очевидно, чтобы из него вылилось содержимое желудка. Но вместо того чтобы избавить организм от отравы, он продолжал медленно наклоняться вперед, пока наконец не упал на землю лицом вниз.

Хантер скривил губы от отвращения и подумал, стоит ли снова ставить этого непротрезвевшего пьяницу на ноги. Вряд ли. Из того, что он знал о мистере Потсботтоме, и из того немногого — совсем немногого, — что пьяный дурак смог прояснить, было очевидно, что молодой человек был пьян, неуклюж и туп, когда домогался Кейт, но он не собирался вредить ей.

Он поговорит с ним в Лондоне, когда он будет в трезвом виде, о его выходке. И чтобы удостовериться, что он будет держать язык за зубами.

Мистер Потсботтом фыркнул, издал булькающий звук и захрапел.

— Только портит воздух, — проворчал Хантер.

Над его головой послышался тихий смех, и когда он посмотрел вверх, то увидел большие карие глаза на детском личике, выглядывающем из-за охапок сена, — наверху был сеновал. Хантер наклонил голову, соглашаясь с такой реакцией:

—Добрый вечер, парень. У тебя есть имя?

— Симон, сэр.

—Хорошо, Симон. — Он вытащил несколько монет и поднял одну, чтобы конюх увидел. — Хочешь заработать?

Мальчик выбрался из сена и сел на корточки на краю сеновала. Ему, по меньшей мере, двенадцать лет, предположил Хантер. Достаточно взрослый, чтобы все понимать. Он бросил ему монету:

— Скажи мистеру Потсботтому, когда он встанет, что он должен сесть на свою лошадь и ехать домой. Он может послать за своими вещами. Если он сделает хотя бы один шаг по направлению к Поллтон-Хаусу, я лично отрублю ему ногу, которая нарушила запрет.

Симон кивнул.

Хантер бросил ему еще одну монету:

— Также скажи ему, что, если он скажет кому-нибудь хоть слово о том, что произошло сегодня вечером, я лично отрублю ему голову.

Симон снова кивнул.

— Если с ним возникнут какие-то проблемы, найди меня. Понял?

— Да.

—Молодец.

— Вы мне отрубите голову, если я проговорюсь?

— Мне не придется это делать, не так ли? Вот для чего все это. — Он подмигнул ему, чтобы он понял, что это шутка, и бросил ему последнюю монету — соверен. — Я не представляю для тебя опасности, Симон. Но я рассчитываю, что ты это заработаешь и будешь следить за тем, что говоришь.

—Да. — Мальчик вздохнул. Он повертел в руке монету, округлив глаза. — Это я сделаю.

Хантер предпочел бы пойти прямиком в свою комнату и там насладиться выпивкой и уединением, поскольку у него было отвратительное настроение. Однако он заставил себя остановиться у библиотеки. Распахнув дверь, он заглянул внутрь и увидел, что лорд Мартин спит на канапе, мистер Кепфорд громко храпит на полу перед канапе, а мистер Вудрафф, перевалившись через высокую спинку стула, пускает слюни.

Он сразу же подумал о том, что было бы неплохо ощупать их карманы в поисках ключей от их комнат, но потом решил, что легче и безопаснее просто взломать дверные замки. Он был хорошим карманником в подростковом возрасте, но воровать у него получалось лучше.

Сначала он проник в комнату лорда Мартина с помощью инструмента, извлеченного из небольшой кожаной сумки, с которой Хантер редко расставался. От тех инструментов, которые он использовал, когда пошел воровать в первый раз, пользы было мало. Это были всего лишь мамина шпилька и маленький нож. Кроме этого, он обладал элементарными знаниями о том, как устроен замок.

Он до сих пор помнил ту ночь, как будто это было только вчера: страх, когда он стоял в темном коридоре работного дома, отчаянное желание заполучить то, что находилось по другую сторону запертой двери кухни, решимость добыть это во что бы то ни стало. Но самым ярким воспоминанием были его ощущения после того, как ему улыбнулась удача и он ушел из кухни с полными карманами хлеба. Он чувствовал себя полезным, уверенным, даже сильным. Оказывается, он мог сделать что-то, чтобы помочь, как-то повлиять на ситуацию. Это было впечатляющее событие для мальчика — такое, какое он неоднократно хотел бы пережить даже несмотря на то, что ощущение власти оказалось ложным. Он смог сохранить то, что украл, но не удержал того, для кого он крал.

Хантер прогнал воспоминания. Он уже давно не был беспомощным ребенком. И у него была работа, которую нужно сделать. Он быстро, но тщательно обыскал комнату, открывая каждый ящик, переворачивая каждый листок бумаги и засовывая руку в каждый карман. Его поиски увенчались успехом — он обнаружил простую записку в ящике стола.

«Милейший Мартин,

как ты прекрасно знаешь, груз прибудет через две недели. Пожалуйста, прояви терпение».

Хантер перевернул записку. На ней не было ни подписи, ни даты. Очевидно, ее кто-то передал ему, но невозможно было определить, произошло это на домашнем приеме или еще до прибытия лорда Мартина сюда. Что было ясно, так это то, что лорд Мартин хорошо знал отправителя. Этот человек увещевал его, и тон был фамильярным.

Хантер изучая записку до тех пор, пока не удостоверился, и что узнает почерк, если увидит его снова, потом сунул записку обратно в ящик и пошел в комнату мистера Кептфорда. Он обыскал ее и комнату мистера Вудраффа менее чем за пятнадцать минут и не нашел ничего интересного. К его разочарованию, образцы подчерка обоих джентльменов не совпадали с тем, каким была написана записка, адресованная лорду Мартину. Написавший ее оставался неизвестным. Хантер ненавидел неизвестность. Человек не может разработать стратегию, не зная все переменные, всех участников. Будучи вором, он изучал свою цель в течение нескольких недель, прежде чем действовать. Будучи бизнесменом, он знал все о личной жизни и профессиональной деятельности каждого из своих конкурентов. А в качестве агента ему приходилось изучать тайные, неподписанные записки, написанные неизвестным, который мог представлять опасность для Кейт.

Хмурясь, он вышел из комнаты мистера Вудраффа и направился в гостиную. Быть вором легче, подумалось ему.