Опасное влечение

4

Домашние приемы лорда Брентворта не считались модными событиями. Хозяин даже не догадывался, что они не просто слыли скучными, а были известны как таковые. Особенно для присутствующих на них леди. Вдовец в течение многих лет, лорд Брентворт, видимо, не имел ни малейшего представления, как развлекать такое множество женщин, и, очевидно, когда-то сделал вывод, что лучше всего предоставить их самим себе, пока джентльмены будут заниматься… чем- то другим. Большинство молодых леди, которые гостили у него раньше, признавались, что их никогда не интересовало, что может означать это «что-то другое». Потому что, принимая во внимание, каких джентльменов ужасно скучный лорд Брентворт считал хорошей компанией, можно было предположить, что, чем бы эти джентльмены ни занимались, это было скучное занятие.

Кейт не была с этим согласна. По ее мнению, приемы лорда Брентворта не были скучными. Они были просто… спокойными! Ей нравилось сонное ощущение, возникающее на таком мероприятии, и возможность менять обстановку и компанию без того давления, которое часто приходилось ощущать на очень модных приемах. Она могла сидеть в своей комнате и сочинять музыку, или читать книгу на веранде, или проводить послеобеденное время с Диззи, при этом не подвергаясь критике за то, что игнорирует общество. Кроме того, Поллтон-Хаус мог похвастаться большой, хорошо подобранной библиотекой, прекрасным фортепиано и известным французским поваром.

Но, по мнению Кейт, самой прекрасной особенностью поместья лорда Брентворта была его близость к Ла-Маншу.

Она обожала ходить к морю — обожала его запах, его шум, ощущение безмятежности, которое оно вызывало, даже несмотря на то что его величина и сила заставляли ее чувствовать себя маленькой и незначительной. Однако больше всего ее привлекало то, что она обнаружила еще в детстве, когда впервые пришла к морю: только море могло полностью заглушить музыку в ее голове.

Кейт не была против нот и мелодий, которые так часто притягивали ее внимание. Она предполагала, что они мало чем отличались от мелодий, которые напевали остальные, кроме того что они были отчетливыми, навязчивыми и ее собственными. Это были ее мелодии, ее ноты, и это вызывало у нее гордость и доставляло удовольствие. Иногда, но только иногда, ей хотелось, чтобы существовало средство, с помощью которого она могла бы заглушать музыку в своей голове по собственному желанию.

В какой-то мере море наделяло ее такой способностью. Когда бы она ни гуляла по берегу, любая музыка смолкала. Она предполагала, что причиной тому была его собственная музыка — крещендо, когда волна накатывалась на берег, форте, когда она обрушивалась на него, и тихое диминуэндо, когда она отступала. Мощь и ритм этой музыки были такими же отчетливыми, как у хорошей симфонии. И все же никто не мог даже мечтать ее записать.

Кейт очень надеялась, что найдет здесь немного тишины — это как раз то, что ей было необходимо, чтобы закончить свою собственную симфонию. Она впервые сочиняла такое большое произведение и гордилась тем, что почти закончила его. И досадовала из-за того, что почти закончила его еще несколько месяцев назад. Что бы она ни делала, как бы ни старалась, небольшой отрывок в третьей части ей никак не давался.

Она рассчитывала, что само море и покой и самообладание, которые оно давало, помогут ей.

Конечно, ей придется вернуться в Поллтон-Хаус, где шум волн будет слишком приглушенным, чтобы воздействовать на нее, но сейчас она просто стояла на песчаном берегу и слушала, довольная тем, что участвует в этом сонном домашнем приеме и, в равной степени, тем, что слышит только море.

Пока глубокий, знакомый голос не произнес:

— Добрый день, леди Кейт.

Ее сердце подпрыгнуло и прочно застряло в горле, когда она обернулась и обнаружила мистера Хантера, стоящего на расстоянии не более шести футов от нее. По его расслабленной позе и взъерошенным темным волосам она поняла, что он стоит там уже некоторое время… наблюдая за ней.

— Как долго вы там стоите? — спросила она.

— Я тоже рад вас видеть, — ответил он, заложив руки за спину. — И моя поездка была довольно приятной, спасибо, что спросили.

— Я… — Она не удержалась и поморщилась. — Простите, это было грубо с моей стороны. Просто… Вы удивили меня. Я не знала, что вы там… вернее, я бы сказала, здесь. То есть я не знала, что вы приняли приглашение лорда Брентворта. Мы с мамой приехали только вчера днем и… — тараторила она — раздражающая привычка, которая была вызвана волнением. — Вы удивили меня, — нескладно закончила она.

Он наклонил голову набок:

— Приятный сюрприз, я надеюсь?

Она подумала и решила, что нет смысла отвечать нечестно:

— Я не уверена.

— Это лучше, чем категорическое «нет», которое я получил неделю назад. — Он снова выпрямился; его темные глаза весело поблескивали. — Это мои танцевальные способности смягчили вас или мой шарм?

— Очевидно, ваше отсутствие, — протянула она. — Благодаря ему воспоминания о вашей надменности слегка затуманились.

— А!

—Хотя сейчас они стали достаточно отчетливыми, — сообщила она ему.

Но еще отчетливее она сознавала, что его слегка растрепанные черные волосы казались ей привлекательными. Небольшой изъян смягчил его безупречно опрятный вид, из-за этого он стал выглядеть не таким неприступным. Она подумала, что это был вовсе не изъян, а как раз наоборот. Или, возможно, это было просто…

— Рад узнать, что вы думаете обо мне.

Она изумленно моргнула. Господи, неужели она высказала вслух свое мнение о его волосах, не сознавая этого? Она не думала, что сказала это, но она допускала такую оплошность. Конечно, он имел в виду ее последнее замечание. О его надменности и…

— Леди Кейт?

Она поморщилась второй раз за такое короткое время и пожалела, что не отдохнула утром, после того как не выспалась на чужой кровати ночью. Ей трудно было сосредоточиться, когда она чувствовала себя уставшей.

— Простите. Я… отвлеклась.

— Думая обо мне?

«Да».

— Конечно нет. Я думала… — Она подняла руку, чтобы поиграть голубыми лентами своей шляпки. — Я думала… о пейзаже. Мне больше всего нравится море в это время дня.

Уголки его губ поползли вверх, и он сделал маленький шаг по направлению к ней.

— Вы стоите спиной к морю.

— Мне не нужно смотреть на что-то, чтобы об этом думать, — ответила она, опуская руку и невольно делая небольшой шаг назад. — Некоторые люди способны мыслить абстрактно.

Его улыбка стала немного дьявольской, и его следующий шаг был немного длиннее:

— Это объясняет, как вам удавалось думать обо мне в мое отсутствие.

Она решила во что бы то ни стало не отступать снова. Правда, это решение подкреплялось осознанием того, что она могла отходить только до кромки воды. Все же она была довольна собой: несмотря на то что у нее сильно забилось сердце и пересохли губы, ей удалось устоять на месте, поднять высоко голову и сказать:

— Вы проделали весь этот путь до Поллтон-Хауса, чтобы досаждать мне, мистер Хантер?

Он тихо засмеялся и, к ее облегчению, а не разочарованию — она была в этом уверена, — он не стал больше приближаться к ней.

— Нет. Представьте себе, я приехал по делу.

— О! По какому?

— Это связано с финансами, но не только. Вас интересуют дела?

Ей было все равно, она просто хотела сменить тему. Но ее заинтриговало то, что он спросил, интересует ли это ее. Как и распутники и соблазнители, дела — особенно финансового плана — были не той темой, которую джентльмен мог предложить женщине для обсуждения.

— Вы бы рассказали мне о них, если бы меня это интересовало? — спросила она.

Уголки его губ опустились, как будто он не понимал, зачем она спрашивает:

— Естественно, я бы рассказал.

— О! — Уголки ее губ поднялись, потому что она была удивлена его ответом. — Ну, спасибо.

— Вы хотите узнать о них?

— Нет, — ответила она, пожимая плечами. — Но я оценила предложение.

Она изучала его лицо, пока он смеялся, и думала о том, что именно в нем казалось ей таким знакомым. Его глаза? Форма лица? Она была уверена, что не звук его голоса. Когда она впервые увидела его, у нее возникло ощущение, что они встречались раньше, и это ощущение появилось до того, как она услышала его голос. Возможно, его улыбка или… нет, она понятия не имела.

— Мы встречались раньше? — резко спросила она.

Слишком резко. Она этого не хотела, но так получилось. И так как вопрос уже прозвучал и потому что Хантер выглядел, мягко говоря, слегка озадаченный, она подумала, что следует уточнить свой вопрос.

— В далеком прошлом, я имею в виду. В первый раз, когда я вас увидела, у меня было чувство, что мы встречались раньше.

Он покачал головой:

— Впервые мы встретились в Хэлдоне.

— Вы уверены в этом?

— Вполне уверен. — Он наклонился и произнес тоном, который был одновременно дразнящим и лукавым: — Я бы запомнил такую, как вы, леди Кейт. Поверьте.

— О… — Она прочистила горло. — Тогда мне остается полагать, что это всего лишь игра моего воображения.

— Вы вообразили…

— О, смотрите, это Лиззи! — воскликнула она, и ее голос прозвучал неестественно высоко даже в ее собственных ушах. Она указала на лужайку за домом, откуда Лиззи махала ей. — Кажется, я для чего-то понадобилась. Извините меня.

Она хотела обойти его, но он пошел рядом с ней, говоря на ходу:

— Нет нужды извиняться. Я направлялся туда же.

Она взглянула на него, размышляя, вышел ли он из дома только из-за нее. «Не будь такой тщеславной», — сказала она себе. Только потому, что этому мужчине нравилось раздражать ее, не означало, что он постоянно искал возможность это сделать. Может быть, он просто прогуливался вдоль берега ради собственного удовольствия и случайно наткнулся на нее. И тогда он воспользовался случаем, чтобы вывести ее из себя.

Кейт отбросила эту мысль, когда Лиззи дошла до них и сделала реверанс, приветствуя мистера Хантера.

— Лиззи, — он вежливо наклонил голову, и Кейт не могла не заметить, что дразнящий тон и дьявольская улыбка, которые он часто использовал в ее присутствии, исчезли, когда он обратился к Лиззи. — Ты в добром здравии, я надеюсь?

Лиззи улыбнулась ему, и по ее улыбке Кейт поняла, что мистер Хантер не впервые проявляет заботу о ней.

— Я совершенно здорова. А как вы?

—Прекрасно, спасибо.

Господи, неужели они были друзьями? Как она могла не знать, что они дружат? Лиззи упоминала раньше, что с ней мистер Хантер всегда ведет себя как джентльмен, но она никогда не намекала, что между ними установились дружеские отношения. Конечно, если бы Лиззи подружилась с мистером Хантером, она бы не стала держать это при себе. Лиззи ничего не могла держать при себе. Они не были друзьями, это простая любезность. Разве нет?

Лиззи отвернулась от мистера Хантера и сказала Кейт:

— Ваша матушка послала меня, чтобы сообщить вам, что пора пить чай.

— Точно. Спасибо. — Кейт сделала шаг по направлению к дому, поняла, что допустила оплошность, и обернулась. — Вы присоединитесь к нам, мистер Хантер?

— Да, только позже. Я обещал мистеру Эботту, что сначала посмотрю его новую кобылу. — Он кивнул в ту сторону, где были расположены конюшни. — Но займите мне место, леди Кейт.

Прежде чем она нашлась, что ответить на это, он поклонился и ушел.

Кейт смотрела, как он шел по направлению к конюшням.

— Я совершенно не понимаю этого мужчину, — сказала она.

— Мистера Хантера? — Лиззи взяла ее под руку, и они направились к дому. — Что непонятно?

— Что он за человек. Чего он хочет. Почему он… — Она не закончила фразу и посмотрела на Лиззи. — Он всегда проявляет такую заботу о тебе?

Лиззи остановилась и широко распахнула глаза:

— Прошу прощения?

— О, я не имела в виду что-либо предосудительное. Я… — Ужасная мысль пришла ей в голову. — Я не должна подразумевать ничего предосудительного… не так ли?

Каким-то образом Лиззи удалось распахнуть глаза еще шире. От удивления она даже слегка приоткрыла рот, а потом спросила:

— Я и мистер Хантер? Как вы могли такое подумать?

— Мне жаль. Правда. — Мысль была совершенно непрошеной, и ей теперь было и стыдно, и неловко. — Просто… ну, он был очень вежлив с тобой сейчас.

Лиззи чуть вскинула подбородок:

— И что в этом плохого?

— Ничего. — Господи, это не улучшило ситуацию. — Просто… он не вежлив со мной. Я думала, он так ко всем относится.

Лиззи расслабилась:

— А! Он нелюбезен с вами?

— Нет, не то чтобы нелюбезен. Я не так выразилась. Просто не так почтитёлен. Вы… друзья?

На лице Лиззи теперь читалось любопытство:

— Это бы обеспокоило вас, не так ли?

Кейт почувствовала, что теперь уже ее подбородок задрался:

— Нет.

Лиззи изучала ее лицо некоторое время, потом понимающе кивнула:

— Да. И не имеет никакого значения, что я камеристка.

— Это бы меня не обеспокоило, — твердо произнесла Кейт и двинулась к дому шагом, совсем не подобающим леди.

Лиззи пошла рядом:

— Обеспокоило бы и… — Она замолчала и засмеялась. — У меня ощущение, что нам снова по восемь.

Кейт ухватилась за возможность сменить тему:

— Так что, мне следует дергать тебя за волосы, пока ты не признаешь, что я права?

— Вы никогда не дергали меня за волосы, — ответила Лиззи, фыркнув.

— Нет, но я помню, что ты как-то дергала меня. Давно пора отомстить.

— До сих пор удивляюсь, что ваш брат не выпорол меня ремнем за это, — прокомментировала Лиззи, драматично поморщившись.

— Уит никогда бы никого не порол ремнем, по крайней мере ребенка. Но тебя отослали спать без ужина, если я не ошибаюсь.

Лиззи улыбнулась:

— Вы пытались выкрасть для меня кусок ростбифа.

— Правда? — пробормотала Кейт, вспоминая. Она положила мясо в салфетку, а салфетку засунула в рукав. — Глупая идея.

— Подливка действительно все испортила. Эви меньше пострадала, взяв булочку с маслом.

— Эви хитрее. Где она ее спрятала как ты думаешь?

— Я не спрашивала.

— И это хорошо, — заключила Кейт, когда они входили в каменный особняк через черный ход.

Также было хорошо то, что они оставили тему взаимоотношений Лиззи с мистером Хантером.

Кейт не хотела думать о том, что мысль о дружбе мистера Хантера с Лиззи вызвала у нее минутное неконтролируемое неудовольствие. И это неудовольствие не имело ничего общего с суждением, что джентльмен не должен поддерживать дружеские отношения с прислугой.

Глупое правило, но мнению Кейт, но причиной такого необычного мнения было то, что она росла среди открытых и на удивление демократичных женщин. Был ли таким же мистер Хантер? Поэтому он был так учтив с Лиззи? Конечно, вовсе не обязательно, чтобы его воспитывали женщины. Мужчины могли быть такими же демократичными, как и женщины.

Задумавшись и рассеянно отбивая пальцем по юбке ритм прекрасного концерта для скрипки, который звучал в ее голове, когда они вошли в дом, она шла за Лиззи к парадному входу.

Какими бы положительными ни были политические и социальные воззрения мистера Хантера, она все равно не доверяла ему. Был ли он учтив с Лиззи или нет, были ли его волосы взъерошены или нет, он все еще оставался мужчиной слишком опрятным и очаровательным, мужчиной, которому нравилось приводить ее в замешательство. И раз она не доверяла ему, она должна была держать под контролем и свой интерес к нему, и свою реакцию на его темный взгляд, и…

Мелодия стала сбивчивой, замедлился темп. Она ударилась бедром обо что-то твердое и посмотрела вниз как раз вовремя, чтобы увидеть, как со столика, на который она натолкнулась, опрокидывается ваза. Она протянула к ней обе руки, но поймала ее Лиззи.

— О господи! — прошептала Кейт, когда Лиззи спокойно поставила вазу на место. — Спасибо, Лиззи.

— Пустяки.

— Но если бы она разбилась и мама узнала.

Через год после того, как интенсивное обучение координации движений, которое должно было сделать Кейт менее неуклюжей, хоть чуть-чуть, не дало никакого результата, леди Терстон потеряла всякую надежду, что ее единственная дочь может быть такой грациозной, какой должна быть единственная дочь графини. Но это не помешало бы ей отчитать Кейт за разбитую вазу хозяина дома.

— Я бы очень хотела, чтобы лорд Брентворт держал окна в доме открытыми, — вздохнула Кейт.

— Чтобы вы могли слышать шум волн? — догадалась Лиззи.

Она была одной из немногих, кто знал о музыке, которая иногда звучала в голове Кейт, и единственным человеком, кто знал о способности моря заглушать ее. Учитывая болтливость Лиззи, как ей удалось держать это в секрете более десяти лет, оставалось загадкой.

Кейт кивнула и вздохнула, и они пошли по коридору дальше.

Лиззи смахнула соринки со своего передника.

— Ну, мы можем, по крайней мере, держать окна приоткрытыми в вашей комнате. И в моей, смежной с вашей. Это должно помочь…

— Тебе не нужно держать твои окна открытыми, если ты не хочешь, Лиззи.

— Я не возражаю.

— Не в этом дело. Дело в том, что ты предпочла бы.

— Я предпочла бы, чтобы вы ничего не опрокинули в обеих комнатах, — сухо сказала Лиззи.

Кейт хотелось верить, что она дала бы очень остроумный ответ на этот выпад, но, прежде чем ей была предоставлена возможность попытаться, они дошли до конца коридора, ведущего в фойе. Парадная дверь была открыта, и хотя подошедшая к двери служанка мешала Кейт видеть, кто был снаружи, она, к своему неудовольствию, услышала знакомое громкое хихиканье.

О нет!

Они с Лиззи остановились. Служанка отступила от двери, и Кейт увидела блестящие, искусно уложенные белокурые волосы.

О нет!

Служанка отошла в сторону и впустила в дом некую мисс Мэри Джейн Уиллори.

Кейт почувствовала, как у нее отвисла челюсть при виде этой леди.

— О нет!

Она слышала, что у Лиззи заклокотало в горле. Кейт вполне могла предположить, что это было рычание.

Хотя позже ей могло быть немного стыдно, инстинкт заставил ее схватить Лиззи за руку и втянуть обратно в коридор, чтобы их не было видно от парадной двери.

Строго поджав губы, она смотрела из-за угла, как вошла эта маленькая молодая женщина в своем невыносимо аккуратном белом платье. Кейт сердито смотрела на женщину. Ее бледно-лиловое дорожное платье было все измято и запятнано в нескольких местах к тому времени, когда она прибыла в Поллтон-Хаус. Не такая уж большая проблема, но тем не менее это раздражало.

Мисс Уиллори шагнула в сторону, чтобы пропустить пожилую женщину. Свою компаньонку, решила Кейт. Вдовствующая тетушка, или дальняя незамужняя кузина, или еще какая-нибудь бедная душа, выбранная в качестве жертвы. Впрочем, какое это имело значение?

Она покачала головой, пребывая в замешательстве:

— Какого черта здесь делает мисс Уиллори?

И какого черта мисс Уиллори выглядела такой довольной? Молодая женщина до сих пор хихикала. Мисс Уиллори была не из тех леди, которые были рады посетить домашний прием лорда Брентворта, если только… Если только здесь не присутствовал кто-то, кого она жаждала видеть.

О, Кейт очень надеялась, что этот кто-то жаждет, чтобы она побыстрей уехала, и что этот кто-то — барон Компри из Эдинбурга. Насколько приятнее была бы жизнь, если бы мисс Уиллори стала леди Компри и провела остаток жизни в Шотландии. Кейт не могла представить, чтобы мисс Уиллори хотела, чтобы ее упрятали в Шотландию, но она очень хотела получить состояние и титул. Она посвятила достижению этой цели шесть сезонов, и в обществе уже стали поговаривать о ее возрасте. Она должна быть отчаянной особой, чтобы получить желаемое у ничего не подозревающего шотландца. Или нет, размышляла Кейт, возможно, она приехала в надежде завлечь красивого молодого мистера Потсботтома в свои сети и… Нет, нет, у мистера Потсботтома карманы пусты. Если верить слухам, экстравагантные вкусы семьи Уиллори привели к тому, что у них возникли серьезные финансовые трудности. Мисс Уиллори охотилась за состоянием. Это наверняка барон.

Лиззи дернула ее за рукав:

— Леди Кейт?

Кейт вытянула шею, чтобы посмотреть, как мисс Уиллори высокомерно приказывала прислуге позаботиться о своих чемоданах.

— Что такое?

— Мы не можем стоять здесь весь день.

Кейт повернула голову:

— Ты хочешь выйти туда?

— Я лучше поем личинок. Ведро. Но ваша матушка ждет вас к чаю. — Лиззи выглянула из-за левого плеча Кейт и указала головой на дверь, недалеко от которой стояла мисс Уиллори. — В той гостиной.

Кейт проглотила стон:

— Как ты думаешь, можно ли еще как-нибудь войти туда?

— Через окно.

— Мне это не позволяет моя гордость, спасибо.

— Не самый подходящий момент вспоминать о ней, как мне кажется.

Кейт состроила гримасу:

— Думаю, мы не можем бездельничать здесь вечно.

— Бездельничать? — переспросила Лиззи. — Разве мы это делаем?

Нет, они прятались, но Кейт не могла признать это вслух. Не то чтобы она боялась мисс Уиллори, совсем нет. Но проводить время в компании этой женщины, действительно, было все равно что поедать личинки. Вряд ли вредно, но весьма неприятно, что оправдывает принятие экстренных мер во избежание такого опыта.

Кейт наблюдала за тем, как мисс Уиллори и ее компаньонку провели в гостиную. Черт! У Кейт умерла последняя надежда, что молодая женщина удалится в свою комнату после долгого путешествия. И будет оставаться там на протяжении всего приема.

Она испытала сильное потрясение, когда темноволосая голова мистера Хантера внезапно выглянула из-за ее правого плеча:

— На что мы смотрим?