Отблески света

Часть 1. Глава 11. О героических порывах, тех самых, которые глупостью именуются

Единогласно принимаем решение, что активного отдыха с рыбами-людоедами и смертельно-опасными разборками нам уже достаточно. Сборы начинаем с раннего утра. Правда, Альрайен опять отказывается менять цветовую гамму одежды, чем существенно нас задерживает.

– Это противоречит не только бессмертным традициям, но и всему аллирскому существу, – говорит он, с редкостным отвращением рассматривая предложенную синюю рубашку взамен той, которая на нем сейчас.

– Надень серебристые трусы и успокойся! – раздраженно советую я.

Почти все вещи уже разложены по сумкам, а те, в свою очередь, прикреплены к фоарам. И только Альрайен продолжает копаться в одежде, не желая смириться с жестокостью сего мира, как будто от продолжительности его упрямства что-то может измениться.

– Это совершенно бессмысленно, их все равно никто не увидит, – на полном серьезе возражает Альрайен. Похоже, перспектива отказа от клановых цветов входит в разряд вселенских катастроф, на фоне которых мой сарказм аллиром просто-напросто не воспринимается.

– Почему это никто не увидит? Ходи без штанов. Готова поспорить, никому в голову не придет сравнивать тебя в таком виде с боевыми монахами!

В итоге для успокоения совести Альрайен все же решает воспользоваться моим советом. Первым, разумеется, не вторым. Внешне одетый во все темно-синее, он, наверное, тешит себя мыслями о серебристых трусах. И пусть их никто увидеть не может, все же аллир знает истину!

Пасмурная погода, пришедшая на смену стольким солнечным дням, вызывает легкую хандру. Воздух по-прежнему искрится, но уже не так ярко, а едва заметно и не переливаясь всевозможными оттенками, как под лучами солнца. Унылые серо-синие тучи затягивают небо, от чего все кажется окрашенным в синий, словно смотришь на мир сквозь цветное стекло. Из-за этой особенности синий костюм Альрайена выглядит особенно жутко и невыносимо, но я, конечно, молчу, прекрасно понимая, к чему может привести такая откровенность. К тому же, серебристых штанов, в отличие от рубашек, среди наших запасов одежды нет…

После полудня, короткого обеда на обочине дороги и еще пары часов езды лес неожиданно резко заканчивается, открывая взору городские стены.

– Тэан, может, тебе не стоит заходить в город? – осторожно интересуюсь. Откладывать этот вопрос дальше некуда.

– Почему ты так решила?

– Ну… возможно, там опять окажется слишком сильное присутствие Тьмы. Ты мог бы объехать город по периметру, а мы все купим и встретимся с тобой у противоположных ворот.

– Не нужно. Теперь я знаю, чего ожидать, и буду готов.

– И все же… я не хочу, чтобы ты опять...

– Алиса, я справлюсь, – спокойно и вместе с тем непреклонно повторяет Тэан, обрывая меня на полуслове.

Я со вздохом сдаюсь. Глупо продолжать уговаривать, зная, что если Тэан принял решение, уже его не изменит. Стараюсь убедить себя, что он действительно справится, но нехорошие предчувствия продолжают пожирать изнутри. На время забытая ночь вновь всплывает в памяти, воскрешая жуткие картины мечущегося по постели спящего Тэана. Или чуть раньше, когда убийство казалось ему единственным средством для соприкосновения с Тьмой. Сможет ли он справиться с утратой, вновь ощутив всю ее горечь? Сможет ли удержаться, если еще раз почувствует запах Тьмы?

С трудом заставляю себя отвлечься от тревожных мыслей, осматриваюсь. Ну что можно сказать? Этот город ничем не отличается от того, что мы посетили в прошлый раз.

Мощные каменные стены, широкие деревянные ворота, даже стражников снова трое. Не задавая ни единого вопроса, они кланяются Тэану, как представителю Красных Воронов, и пропускают внутрь. Уже знакомые домики и кривые улочки встречают нас. Такие же нищие горожане толпятся на площади у ворот, предлагая приезжим различные товары, и атмосфера дремучего средневековья вновь наплывает со всех сторон.

Расспросив дорогу, мы направляемся прямиком к главному рынку. По мере продвижения в глубь города я все же отмечаю некоторые различия. Местные жители не кидают странных взглядов на Тэана. Уважительно кланяясь, они расступаются, но не прожигают исподлобья наши спины, не выглядят испуганными и зажатыми и ведут себя вполне обычно, что кажется мне хорошим знаком.

Тэан пока не улавливает ничего, похожего на Тьму. Может, встреченные нами сектанты были единичным явлением или, по крайней мере, достаточно редким, чтобы не скрываться в каждом более или менее крупном городе?

Рынок удивляет своими размерами. Уж не знаю, какими должны быть рынки в средневековых городах, но этот кажется огромным и тесным. Торговые лавки (чудо, что они есть!) так близко друг к другу прижимаются, будто пытаются залезть одна на другую. Толпа людей просачивается между рядами, струится, извивается, пребывая в постоянном движении. Не то что яблоку, здесь зернышку некуда упасть!

Не желая спешиваться, мы едем на фоарах. И даже в таких условиях нам уступают дорогу, насколько это возможно. Какое же счастье, что Тэан обзавелся формой столь уважаемого человека! Я не смогла бы идти в этой толпе. Запах немытых тел, пота, грязи и старых лохмотьев клубится вокруг людей почти осязаемым маревом, но, поднимаясь вверх, рассеивается на свежем ветру, благодаря чему почти не достигает моего носа.

Возле овощного прилавка Тэан останавливается и спешивается. Пока он пополняет наши припасы, я нетерпеливо ерзаю в седле, мечтая поскорее отправиться дальше. Сам Дэатон с его яркими красками в природе можно было бы назвать экзотичным и привлекательным, но человеческие города отталкивают, вызывая лишь неприязнь. Возможно, в качестве урока истории я бы и отправилась в такой мир на экскурсию, чтобы уже к обеду вернуться в уютный век технологического прогресса, но, будь моя воля, ни за что бы здесь надолго не задержалась.

У аллиров лучше. Пусть Аль’ерхан так же считается застывшим на стадии средневековья, но магия позволяет добиться достаточного удобства, чтобы чувствовать себя комфортно. Если не брать в расчет, например, земли Повелителей Огня, то в мире аллиров красиво и свежо. Дома простых людей опрятны и милы, одежда их удобна и, главное, чиста. А здесь? Грязь, вонь и бедность. Не удивлюсь, если искомые нами ребята с радостью примут предложение стать Хранителями, ухватившись за первую попавшуюся возможность отсюда сбежать. Хотя, может, они относятся к представителям знати и живут не так уж плохо? Мне ничего о них неизвестно, черт бы побрал этого аллира! И Высших заодно. Да, этот рынок плохо влияет на мое настроение.

Тэан платит за товар казенными деньгами (то есть выданными нам Высшими монетами) и уже забирается в седло, когда вокруг начинается какой-то переполох. Шевеление зарождается где-то в противоположном конце рынка и вместе с волной разбегающихся в панике людей приближается к нам.

Судя по изменившемуся лицу Альрайена, он первым понимает, что происходит, но сказать не успевает – мы уже и сами видим, как загораются дальние прилавки, быстро и ярко, словно огромные факелы. Они вспыхивают один за другим, выстраиваясь в огненные ряды и двигаясь в нашу сторону змеящимися пламенными лентами. Люди, как бешеные звери, кидаются то в одном направлении, то в другом. Кто-то пытается спасти товар, кто-то – унести отсюда ноги. Одни расталкивают соседей локтями, ломясь к выходу, другие, более слабые, неуклюжие или просто не такие расторопные, падают на землю, рискуя быть затоптанными обезумевшей толпой.

Все приходит в движение и перемешивается, а потому несколько человек, уверенно шагающих вместе с огненными полосами, привлекают мое внимание. Они не паникуют – медленно продвигаются по рынку. Там, где они появляются, мгновенно вспыхивает все, что только может гореть.

– По-моему, это наши старые знакомые, – говорит Альрайен, вглядываясь в целеустремленно приближающихся людей.

– Сектанты… – невольно вырывается у меня, после чего я перевожу встревоженный взгляд на Тэана. – Ты как, чувствуешь Тьму?

– Пока нет, – он отрицательно качает головой. Но из-за напряженности, с которой произнесены эти слова, они меня не успокаивают.

– Нужно их остановить, – решительно заявляю я, раздумывая, когда лучше ударить светом и что будет при столкновении моей магии с огнем. Надо же, а раньше ведь и в голову не приходило проверить. Если я могу с уверенностью сказать, что Первозданная Тьма поглотит огонь, как и все, что в ней оказывается, то о поведении света остается лишь догадываться – это такая странная, непонятная субстанция! И чуждая.

– Остановим, не сомневайся, – самоуверенно усмехается Альрайен.

Бесконечный людской поток, огибающий наших фоаров, но после этого сразу снова смыкающийся, наконец начинает истощаться. До сих пор мы не можем даже пошевелиться, не рискуя кого-нибудь задавить, но зато верхом на фоарах мы, в некотором роде, продолжаем оставаться в стороне от сумасшедшей толпы, вернее, над ней.

Дым грязными серо-черными клубами поднимается в воздух, превращая его в едкую отраву, от которой першит в горле и слезятся глаза. С помощью ветра Альрайен отгоняет от нас большую часть удушающего дыма, но как с этим борются сами поджигатели, можно только догадываться.

Подпуская их чуть ближе, мы с Альрайеном, не сговариваясь, почти одновременно атакуем магией. На самом деле, это довольно просто. Рынок пуст, по крайней мере, основная его часть, а сектанты открыто идут по освобожденному от людей ряду, вооруженные лишь факелами. Нам даже не нужно сходиться с ними в ближнем бою, все же магия – великая вещь!

От луча света большинство противников успевает увернуться. Серьезно задевает только одного. Зато ветер застает их врасплох, раскидывая в разные стороны, как бумажные фантики. Несколько факелов при встрече с ветром вспыхивают ярче и плюются искрами, но остальные, вываливаясь из рук сектантов на каменную мостовую, быстро затухают – пламя сбивает слишком сильный порыв ветра.

На этом противники еще не повержены и активно начинают подниматься на ноги, обнажая клинки взамен бесполезных факелов. Я собираюсь повторить атаку светом, но Альрайен меня останавливает, сообщая, что его посетила гениальная идея. Ветер взвывает с новой силой и, закручиваясь вокруг озлобленных сектантов, напускает на них беспросветное едкое облако. Противники скрываются за серыми клубами, невозможно даже различить их силуэтов, но надрывный кашель, который сначала усиливается, а потом резко стихает, свидетельствует, что задумка аллира удается. Когда дым немного рассеивается, больше не сдерживаемый стараниями Альрайена, взору открываются шесть бессознательных тел.

– А теперь пора отсюда уходить, пока нас не постигла та же участь. Я не смогу долго отгонять дым.

– Подождите, я хочу кое-что проверить! – восклицаю я, когда Тэан и Альрайен уже поворачивают фоаров, намереваясь отправить их в противоположную от распространения огня сторону. Поразительно устойчивые к различного рода потрясениям животные все-таки начинают проявлять нетерпение, нервно перебирая лапами и помахивая хвостами. – Не беспокойтесь, это быстро.

Выбираю один из горящих прилавков, тот, который к нам не слишком близко. Запускаю в него лучом света, заранее готовясь к непредсказуемым последствиям. Однако ничего особенного не происходит. Свет проходит сквозь огонь, как самый обыкновенный свет, а не великая и неповторимая сила Хранителя! Я разочарованно взираю на дело своих рук, вновь размышляя, что Тьма мне все-таки нравилась больше. Она могла уберечь от чего угодно, а что же свет? Я ожидала взрыва, фейерверков, затухания пламени, любой другой магической реакции, но никак не полного равнодушия со стороны огня!

– Не знал, что сила Хранителя не способна справиться с обыкновенным огнем, – удивляется Альрайен.

Что ж, придется смириться с этим неприятным открытием. Теперь, по крайней мере, я знаю, что даже укутанной светом в огонь лезть не стоит.

– Возможно, ты просто неправильно используешь свет, – задумчиво предполагает Тэан.

С моих губ едва не срывается признание, что тьма намного лучше какого-то там света, но я вовремя прикусываю язык. Не стоит напоминать Тэану о прелестях Тьмы.

За пределами рынка творится еще большая неразбериха. То здесь, то там вспыхивает огонь. Каменные дома, в отличие от деревянных прилавков, не спешат загораться – горят люди. Среди обезумевшей от страха толпы носятся всадники с факелами, поджигая все и всех, мелькают и пешие сектанты, но здесь их намного меньше, чем всадников на фоарах.

Покидая рынок, я надеялась вдохнуть свежий воздух, однако здесь еще хуже. Хлопья гари кружат вокруг, словно стараясь забиться в легкие. Едкий дым клубится над головами и опускается вниз удушливыми облаками, а запах сгоревшей плоти щекочет ноздри, вызывая волны тошноты. Повсюду слышатся крики – испуганные или полные боли, но их перекрывает знакомый гул голосов. Сектанты, как один одетые в невзрачные черные плащи, читают заклинание, призывая Первозданную Тьму. В отсутствие темной атмосферы подземного зала, странный ритуал теряет часть своей мистичности, но на фоне сгорающих заживо людей выглядит не менее жутко и даже отвратительно.

Бросаю взгляд на Тэана. С ужасом понимаю, что Тьма откликается и приходит за душами отданных ей жертв. Но пока Тэан держится, почти хладнокровно сражаясь с ближайшим противником.

Раздумывать некогда. Надеясь, что с Тэаном все будет в порядке, я спешу на помощь женщине, к которой несется клинок одного из всадников. Да, есть и такие, не с факелами – с мечами, безжалостно рассекающими людей.

Женщина неуклюже спотыкается и падает, что совершенно случайно спасает ей жизнь. Второй взмах меча я успеваю остановить, запуская в убийцу сгусток света. Мужчина оказывается неожиданно крепким и даже не теряет равновесия. Лишь со злостью усмехается, подмечая меня в качестве следующей жертвы. С женщиной разобраться он все же не успевает, вынужденный отражать посыпавшиеся на него удары моего меча. Краем глаза отмечаю, что женщина отползает в сторону, и яростно продолжаю наступление.

Неожиданно клинок противника устремляется вниз, намереваясь пронзить шею моего фоара, и почти достигает цели, когда я, разозленная столь нечестным приемом, отвечаю вспышкой света. В одно мгновение магия поглощает человека. Обугленное тело черной, распадающейся на части грудой вываливается из седла ничуть не пострадавшего животного. Ну надо же, как я, оказывается, могу!

Однако отвлекаться не стоит, о чем красноречиво напоминает мелькающий сбоку меч очередного противника. Спасает меня лишь реакция фоара, испуганно рванувшего в сторону. Бедное животное, до сегодняшнего дня на редкость флегматичное, уже потихоньку начинает нервничать, видимо, наконец заподозрив что-то неладное.

К сожалению, сражение в седле не входит в число моих навыков, а потому действовать, сидя на фоаре, крайне неудобно. Создается впечатление, будто теряется значительная доля маневренности и ловкости. Фоар наотрез отказывается приближаться к противнику и даже пятится назад, когда тот сам пытается ко мне подойти. Поняв, что таким образом можно долго играть в догонялки, я запускаю лучом света в сектанта. Очередная смерть от моей руки тоской отзывается в душе и всплеском отвращения ко всему происходящему вокруг.

Передергивая плечами, я оглядываюсь в поисках врагов. Помимо нас троих, с сумасшедшими сектантами сражается местная стража, выделяясь матовыми доспехами на фоне остальных. Сквозь толпу к нам прорывается даже один Красный Ворон.

– Они окружили весь город! – кричит он, обращаясь к Тэану, которого принимает за своего. – Нужно пробить дорогу, чтобы местные могли выбраться отсюда!

Нехорошее предчувствие леденящей волной проходит по всему телу. Окружили город?! Неужели сектанты решили принести в жертву Тьме весь город?!

Однако на раздумья, как обычно, не остается времени. Среди сектантов все же обнаруживаются маги, и теперь все четверо с разных сторон приближаются к нам с Альрайеном, зажимая в кольцо. Похоже, они сами заметили нас среди оказанного нападающим сопротивления и посчитали, что мы можем представлять угрозу их кровожадному плану.

От ближайшего мага ко мне устремляются странные фиолетовые искорки. Они сверкают и вспыхивают звездочками, напоминая маленький фейерверк. Красивое зрелище. Даже как-то жаль его уничтожать, но проверять магию противников в действии на себе не хочется, а потому я растворяю фиолетовые звезды в потоке света. Альрайен, с превосходством ухмыляясь, разбрасывает всех четверых магов ветром, захватывая еще парочку случайно подвернувшихся сектантов.

– И они еще думают, что справятся с нами, – весело восклицает аллир, вновь играючи сбивая с ног пытающихся подняться магов.

Ни поспорить, ни согласиться с этой мыслью я не успеваю. Неожиданно сверху, откуда ни возьмись, на нас обрушивается тонкая, но широкая сеть, волокна которой сверкают холодным голубым светом. И если б они только сверкали! Нет, ко всему прочему, они еще и жалят, прошивая тело электрическими разрядами.

Фоар начинает метаться от страха и боли. Изворачивается так, что, даже опутанная сетью, я вываливаюсь из седла, с размаху ударяясь о камень брусчатки. Рядом со мной с громким шлепком и ругательством приземляется Альрайен.

Сеть настолько широка, что покрывает собой половину улицы, вдавливая нас все глубже в твердую мостовую. Опустившиеся на живот фоары жалобно скулят, сжимаясь в удивительно маленькие и несчастные комочки. Я судорожно пытаюсь сделать вдох, отгоняя наплывающую со всех сторон темноту. Голубые нити прочно оплетают тело, жалят и давят, давят, от чего кажется, что еще немного – и сеть разрежет нас на кусочки, чтобы добраться до земли. А ветер Альрайена ничего не может с нею поделать.

Маги уже поднимаются. Напряженно вытягивая перед собой руки, управляют сетью. Передо мной все расплывается от жгучей боли, что колючим электричеством пробирается в каждую клеточки тела. Но краем глаза я замечаю сбоку движение. Один из магов вскрикивает и безжизненным мешком падает на землю. Это Тэан подкрадывается к противнику со спины.

Теперь магов остается трое. Один из них отпускает края сети и поворачивается к Тэану, намереваясь ударить его очередным заклинанием. В этот момент с последней каплей оставшегося в легких воздуха я выдыхаю свет.

Кажется, на долю секунды теряю сознание. Когда прихожу в себя, с радостью обнаруживаю, что вновь могу дышать. Ничто больше не сковывает, не давит, а легкие наполняются живительным кислородом.

– Я чуть не ослеп! – возмущается Альрайен, как будто не этим ослепляющим светом я только что спасла его драгоценную жизнь.

– Ты как, в порядке? – встревоженно спрашивает Тэан, помогая подняться.

– Да все нормально, пустяки, – отзываюсь я, с потерянным видом оглядываясь по сторонам.

Такое впечатление, будто внутри меня что-то противится использовать свет. Иначе почему я не ударила им раньше, как только сеть опустилась на нас? Почему позволила себе упасть, почти задохнуться, и лишь угроза жизни Тэана помогла сделать то, что я уже давно должна была сделать? Конечно, можно предположить, что я растерялась, что отвыкла ощущать в себе магию, но это будет не совсем правильно. Я действительно до последнего не желала использовать свет. Почему?

А силе света все-таки стоит отдать должное. Пострадали только маги, превратившись в уже привычные обуглившиеся кучки, да исчезла их голубая сеть, но больше не задело никого. Как будто свет прошел сквозь людей, которым я не желала причинить вреда, приобретая разрушительные свойства только при встрече с тем, против чего был направлен. Какая удивительная, точная работа, не потребовавшая от меня почти никаких усилий!

Решая все это непременно обдумать, когда выберемся из города, я подхватываю меч, выроненный из руки во время падения, и забираюсь на фоара, успевшего уже немного очухаться и даже подняться на ноги.

– Потерпи еще немного, малыш, – говорю, ласково хлопая животное по мощной шее.

– Алиса, с тобой точно все в порядке? – не унимается Тэан, удивленно взирая на то, как быстро я возвращаюсь в ряды активных бойцов.

Голубая сеть – странная магия. После нее не остается ни боли, ни следов на коже. Единственное, что до сих пор напоминает о враждебной магии, это усталость и некоторая слабость во всем теле, но с этим вполне можно справиться.

– Да! Никаких последствий.

Альрайен уже сражается с очередным сектантом, а я прицеливаюсь избавить от наглого всадника с факелом группу людей, испуганно жмущихся к стене дома в дальнем конце улочки. На этот раз с гораздо большим удовольствием использую привычный меч. Краем глаза отмечаю, что Тэан следует за мной, прикрывая спину и, видимо, опасаясь надолго оставлять без присмотра. Улочка выводит к торговой площади, где бесчинствует несколько сектантов, напевая уже знакомое заклинание.

– Тьма… она повсюду.

Почему-то от этих слов на меня накатывает волна ненависти к чудовищам, устраивающим этот кошмар ради какой-то глупой идеи! А потом я замечаю громоздкую клетку на колесах, в которую запряжены два фоара. В клетке сидят люди. Неужели сектанты хотят увезти их с собой, чтобы в своем логове продолжить кровавый ритуал?

– Тэан, ты справишься с притяжением Тьмы? – спрашиваю нетерпеливо, разрываясь между двумя противоречивыми желаниями: остаться с Тэаном и помочь несчастным пленникам.

– Справлюсь. Но что задумала ты?

– Верь мне. Просто верь.

Повинуясь команде, фоар резко срывается с места. Кажется, Тэан следует за мной, но останавливается из-за наваливающихся со всех сторон сектантов. Зато мне удается прорваться, оставляя противников на Тэана. Магов среди них я не вижу, а значит, можно быть уверенной: Тэан с ними разберется.

Я стараюсь не смотреть на мертвые обгорелые тела, усеявшие собой землю. Стараюсь не смотреть и на тех, кто еще шевелится, отчаянно цепляясь за жизнь. Когда почти пересекаю площадь, натягиваю поводья, замедляя бег фоара. Он послушно останавливается и переходит на шаг.

Неожиданно из-за почерневшей груды какого-то мусора вываливается человек. Одежда на нем пылает не хуже факела, кожа рук и большей части лица некрасиво съеживается, покрываясь жуткими волдырями прямо на глазах. В полуметре от меня мужчина падает на колени, протягивая руки и слабым голосом умоляя помочь.

Столь внезапное появление человека пугает фоара, зверь встает на дыбы. Одновременно с тем сильный, гибкий хвост животного бьет меня в бок. Не в силах удержаться, я вываливаюсь из седла. В полете успеваю сгруппироваться, но все же удар о землю оказывается неприятно болезненным. Даже не знаю, каким чудом умудряюсь при этом не выронить меч.

Человек пытается схватить меня за рукав, но я резко откатываюсь, не желая, чтобы огонь перекинулся. Жалость к несчастному переплетается с отвращением при виде пузырящейся кожи. Но чем я могу помочь? Альрайен говорит, что со временем научусь исцелять, только как это делать, я понятия не имею. Да и пытаться сейчас некогда – нужно вызволять тех, кому я действительно могу помочь.

Поскольку фоар сбежал, приходится добираться до клетки на своих двоих. По пути на меня набрасывается пеший воин, не забывая распевать заклинание призыва Первозданной Тьмы. Я быстро разделываюсь с ним, почти не останавливаясь на бегу, но все же вновь удивляюсь, как неприятно для меня убивать, пусть даже тех, кто заслуживает. Конечно, это не может доставлять мне удовольствие, но мы с друзьями давно уже смирились с необходимостью, когда перед нами вставал выбор: либо мы, либо Последователи Света, некогда охотившиеся на нас. А теперь что-то изменилось.

Почему я начала столь болезненно относиться к убийству врагов? Почему в подземном зале, когда Тэан сорвался и собирался разделаться даже с теми, кто бросился в бегство, так испугалась? Неужели я становлюсь слабохарактерной, мягкосердечной нюней, готовой жалеть любого: от несчастной жертвы до убийцы, который пытается вонзить в меня клинок? Черт, сколько же вопросов! А главное, совершенно не вовремя.

Не до конца заполненная клетка еще не успевает отъехать. Раздумывая над тем, как открыть замок, я прихожу к выводу, что лучше всего отобрать ключ у сектанта, сторожащего пленников.

Я уже тянусь к связке ключей на поясе поверженного противника, когда появляется еще один, на поверку оказывающийся магом. Возможно, я бы заметила его появление намного раньше, если бы люди в клетке, не начали так громко и бурно проситься на волю, хватаясь за прутья, с грохотом дергая дверь и поторапливая меня.

Магический заряд, к счастью, проходит мимо. Проскальзывая в нескольких сантиметрах над моей согнувшейся спиной, он попадает прямо в стену дома, возле которого стоит клетка и лежит убитый мною противник. Но магический заряд оказывается настолько мощным, что часть стены разлетается на осколки, разбрасывая их в разные стороны.

Я перекатываюсь вбок, спасаясь от града камней, а в следующее мгновение затылок пронзает боль. Такая, словно острый угол булыжника со всей силы впечатывается в голову. Больше ничего почувствовать не успеваю – меня накрывает волна темноты.