Падре

Глава XXVII

Анжелика

Я нашла ее утром под дверью. Бумага была сложена вчетверо, простой клочок, вырванный из тетради в клетку. Мое сердце пропустило удар, когда я увидела на ней размашистые уверенные буквы. Записка. От него. От Странника.

«Жду тебя в левом крыле дома. Сегодня ночью».

Коротко, как приказ, очень пугающий приказ. Я почувствовала, как внутри меня поднялась волна страха и возбуждения одновременно. Левое крыло дома. Туда никогда никто не ходит. Это место закрыто для всех. Даже мама и Рита обходят его стороной. Говорят, что оно проклято.

Но он там будет ждать меня. Зачем? Я не пойду! Я не идиотка! Это очень опасно! Играть с таким человеком, как Странник. Он же психопат и маньяк… Только я прекрасно понимала, что пойду… Потому что у меня уже замирает сердце, когда я думаю об этом. Весь день я не могла найти себе места. Каждую минуту мое сердце колотилось, словно я уже стояла перед ним, уже ощущала его холодный, пронизывающий взгляд. Я до сих пор не знаю, какого цвета его глаза. Кажется, светлые… Слуги, проходившие мимо меня, казались тенями, бессмысленными фигурами, раздражающими и мешающими думать. Я не видела их. Я не слышала их. В голове была только одна мысль: что он хочет от меня? Зачем зовет?

Но ответ был… Это лицемерие перед самой собой – спрашивать: «Зачем?» Странник хочет меня… И пробуждает во мне ответное грязное желание. Заставляет сходить с ума и хотеть запретного и темного, как и он сам. Мне кажется, что с ним я могу быть самой собой, не скрывать своих желаний.

Ночь опустилась на дом, как тяжелая завеса. Я ждала полуночи. Осторожно, на цыпочках вышла из комнаты. Дверь скрипнула, и я замерла, прислушиваясь. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ничего. Никто не проснулся.

Я продолжила свой путь, аккуратно ступая по полу, чтобы не издать ни звука. Мимо спальни матери, мимо спальни Риты. Их двери закрыты, из-за них не доносится ни единого звука. Спокойно спят, ничего не подозревая. Я остановилась на секунду, чтобы перевести дух, а потом продолжила красться наружу через черный ход.

Лестница казалась бесконечной. Каждый шаг отдавался эхом в моих ушах, как грохот барабанов. Но я знала, что должна идти дальше. Нельзя останавливаться. Нельзя думать. Левое крыло. Темный коридор, запах сырости и запустения. Никто не ходил здесь годами. Я увидела дверь в конце коридора. Массивная, с облупившейся краской и ржавыми петлями. Она была закрыта, но не заперта. Я подтолкнула ее, и она медленно открылась, издав долгий, мучительный скрип. Я вошла. За дверью было темно. Тьма окутала меня, словно теплое одеяло, но внутри я чувствовала холод. Легкий ветерок проскользнул по моему лицу, словно прикосновение невидимой руки. Я сделала шаг вперед, потом еще один. И еще.

Он здесь. Я знаю. Я чувствую его. Его присутствие наполняет комнату, как густой дым, от которого перехватывает дыхание. Я остановилась, стараясь услышать хоть какой-то звук, хоть шорох. Но ничего.

– Я здесь, – прошептала я, не узнавая собственного голоса. Он прозвучал глухо, приглушенно, как будто бы комната сама поглотила мои слова. – Чего ты хочешь?

Тишина. Только тишина в ответ.

Я стояла в темноте, сердце стучало как бешеное. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Никто не двигался. Никто не говорил. Казалось, сама бездна окружила меня, сжимая кольцом. И тут я услышала его… дернулась всем телом.

– Беги, – прошептал он, голос проникал в мои уши как шепот ветра, холодный и обжигающий одновременно.

Я замерла, глаза расширились от страха. Бежать? Куда? Зачем? Но ноги сами понесли меня вперед, как будто кто-то толкнул в спину. Я выбежала в коридор, спотыкаясь, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Странник играл со мной, как кошка с мышью, и он знал, что здесь не скроешься. Я слышала его шаги позади, тихие, еле различимые, но каждый звук отдавался эхом в моей голове.

– Быстрее, Анжелика, – его голос раздался ближе, заставив меня ускориться. – Я знаю, что ты хочешь этого. Так беги же.

Я бросилась вверх по лестнице, стараясь не смотреть назад. Старые ступени под ногами скрипели, как будто жалуясь на мой вес. Я слышала, как он следовал за мной, его шаги становились все ближе. Призрак без лица и без имени… знающий, как довести меня до отчаянного безумия. Я добежала до второго этажа, повернула налево и оказалась в длинном коридоре. Двери старых спален, закрытые на ключ, расположенные по обе стороны, как пустые склепы. Внутри меня все дрожало. Я знала, что он уже близко. Нужно спрятаться. Быстрее, быстрее!

Одна из спален была приоткрыта. Я вошла в комнату, закрыла за собой дверь и оказалась в полумраке. Здесь было тихо, так тихо, что я слышала собственное дыхание. Наугад я подошла к окну, спряталась за плотной шторой. Мое сердце колотилось, я едва могла дышать. Он не найдет меня. Он не должен.

Тишина. И вдруг – шаги. Едва различимые, мягкие. Он был здесь. В комнате. Я зажала рот рукой, чтобы не выдать себя. Мои ноги дрожали, спина прилипла к холодному стеклу окна. Он подходил. Все ближе и ближе.

– Я знаю, что ты здесь, – его голос был тихим, почти ласковым. – Ты не можешь от меня спрятаться.

Я закрыла глаза, молясь, чтобы он не нашел меня. Но в следующий миг шторы разлетелись в стороны, и его рука схватила мою. Я вскрикнула, но он прижал меня к себе, крепко держа.

– Ты этого хотела, да? – хрипло прошептал он, его дыхание обжигало мою кожу.

Я пыталась сопротивляться, но его хватка была стальной. Он схватил меня и толкнул на старую постель, покрытую пылью и паутиной. Я попыталась подняться, но он навис надо мной, его глаза сверкали в полумраке. Я чувствовала его силу, его волю. И внутри меня что-то ломалось, поддавалось этой дикой игре.

– Ты хотела, чтобы я нашел тебя, Анжелика, – его голос был полон темной, грубой страсти. – Ты ждала этого момента.

Я ничего не могла сказать. Мои слова застряли в горле, смешанные со страхом и странным, непонятным возбуждением. Он был прав. Часть меня хотела этого. Хотела этой опасности, этой силы. Но другая часть… другая часть дрожала от ужаса перед неизведанным.

Его руки были повсюду – крепкие, властные. Он знал, как двигаться, как касаться, чтобы заставить меня забыть обо всем. Его голос был тихим, как шепот ветра, но каждый звук был, как удар молота по моим нервам. Он наклонился ближе, его дыхание коснулось моего уха.

– Не бойся, Анжелика, – сказал он, и я почувствовала, как его губы едва касаются моей кожи. – Ты в безопасности. Я не сделаю тебе больно… если ты будешь слушаться.

Он привязал мои запястья к спинке старой кровати, растянув их над головой в разные стороны. Я могла бы сопротивляться… Но зачем? Если сама пришла сюда. Сама попалась к нему в лапы.

– Когда я смотрю на тебя так близко… ты кажешься мне еще красивее, Анжелика.

Он в тени. Мне кажется, что на нем нет маски… но рассмотреть лицо я не могу, капюшон опущен почти до носа, и тень скрывает все черты. Рука в перчатке взмывает вверх, в его пальцах черный шарф… Я быстро мотаю головой, чтобы не дать завязать себе глаза, но он их все равно завязывает, погружая меня в полную темноту.

– Отпусти меня… – пищу очень тихо и неуверенно.

– После того как сама пришла ко мне? Я отпущу тебя… после того как ты заплачешь для меня. Кончишь и заплачешь.

Он очень близко, намного ближе, чем был ко мне в прошлый раз. Он буквально на мне. Его тело стальное, жесткое, как камень. И от него пахнет костром… и острым мужским запахом. Это даже не парфюм. Это он сам. И мне кажется, что я от этого запаха пьянею. Я буквально всеми своими рецепторами ощущаю страх и вожделение, перекатываю этот страх у себя на языке, трепеща всем телом.

Ощущаю, как его губы касаются мочки моего уха. Он без маски! Но я не увижу! Мои руки связаны! Мои глаза закрыты! Черт! Как бы я хотела увидеть! Что-то горячее и мягкое описывает круг возле мочки, и я чувствую, как он кусает меня.

– Я буду жрать тебя, девочка… я буду жрать тебя всю… как людоед.

Мой рот подрагивает, и я кусаю губы…

– Ты изнасилуешь меня?

Слышен тихий хриплый смех.

– Изнасилую? Нет, что ты. Наоборот… ты будешь умолять, чтобы я взял тебя.

– Никогда!

– Как же сладко ты боишься меня… твой страх едва ли не такой же вкусный, как и твой оргазм…Ты знаешь, что я потом сделал с рукоятью, которую ты залила своими соками? Я ее вылизал… обсосал, как леденец. А сегодня я буду вылизывать и сосать тебя саму.

От его слов я дернулась всем телом, и меня обожгло возбуждением, как плетью. Я ощутила свой клитор, я буквально почувствовала, как он затвердел, как превратился в пульсирующий камушек.

– Я хочу, чтобы ты меня просила… чтобы звала своего Бога, которому ходишь молиться в церкви. Можешь представлять себе своего священника, когда я буду лизать тебя. Я разрешаю…

– Иди к черту!

– Я и сам черт, маленькая… но я покажу тебе рай, обещаю.

Я чувствую, как его губы почти в миллиметре от моих губ. Еще секунды, и они коснутся меня. Не знаю почему, но я тянусь к его рту, и его губы тут же отдаляются. От разочарования я тихо вздыхаю, и в то же мгновение его алчный рот впивается в мой. Мы оба застонали. И я жадно отдалась этому поцелую. Бешеному, страстному, темному, как сам Странник. Он терзал мой рот, он впивался в него, пожирал, заполнял своим языком, переплетая его с моим, и я отвечала с таким же бешенством. В меня вселился дьявол. Я обезумела от этого поцелуя… Да, меня целовали раньше, но так – никогда и никто. Как будто мы уже занимаемся сексом, как будто он входит в мой рот, берет его, владеет им. Губы жадно целуют мои щеки, подбородок, шею.

Его пальцы трогают мое лицо… на нем больше нет перчаток. Он касается моих скул, подбородка, убирает мои волосы назад. Пальцы скользят ниже, расстегивают пуговицы моего платья и распахивают в стороны, обнажая грудь с затвердевшими сосками. Он сжимает их, и я тихо всхлипываю, ерзая всем телом. А потом мой левый сосок оказывается втянут чем-то горячим. От понимания, что это его рот, я протяжно стону. Язык трепещет на соске, а его зубы сжимают самый кончик. Он долго целует, ласкает, посасывает мои соски по очереди. И кажется, мой клитор сейчас взорвется от пульсации.

– Сладкая… я знал, что ты сладкая.

Его руки ласкают мое тело, сжимают ребра, талию. Опускаются к бедрам. Он задирает подол платья мне до пояса, и я сжимаю ноги. Но ему все равно. Трусики рвутся от одного резкого рывка. Его ладони резко раздвигают мои колени.

– Рассмотрю, какая ты красивая… везде. И мокрая. Как думаешь, твой чопорный святоша падре стал бы тебя так рассматривать?

Мне хочется заорать, что стал бы. Что этот подонок не знает, как падре смотрел на меня прошлой ночью.

– Но ты можешь представить, что это он содрал с тебя трусики и смотрит на твою девочку… на твои розовые губки, это его пальцы раздвигают твои складки. Его длинные пальцы.

Он говорит, а меня трясет от злости и возбуждения, от темной, запретной и такой грязной страсти… потому что я невольно и правда представляю, что это руки Чезаре раздвигают мою плоть. Он касается пальцами моего клитора, и его обдувает прохладным воздухом, а затем обжигает горячим дыханием… падре Чезаре. Это его язык задевает плоть, и из меня вырывается мучительный, протяжный стон.

– На грани… возбужденная, горячая, вкусная. Язык падре погружается в твою дырочку… м-м-м-м…

И я чувствую скольжение языка внутрь, куда никогда и никто не проникал. Я всхлипываю и трясусь всем телом. Он лижет долго… меня подбрасывает от острых ощущений, внутри меня нарастает сумасшествие, но этого недостаточно для развязки. А мне хочется… мне так хочется, чтобы язык падре вытворял со мной такое, чтобы это он ласкал мой клитор.

– Попроси… давай, скажи: «Падре Чезаре, вылижите меня, я хочу кончить…» Давай…

– Нет! – сдавленно всхлипываю и мотаю головой. А он целует внутреннюю сторону бедра и поглаживает пальцами мои складки. А мне надо… мне так надо кончить.

– Проси… назови это имя, проси.

– Падре Чезаре… – взмолилась я, чувствуя, как алеют мои щеки, как они наливаются румянцем.

– Падре Чезаре, я хочу кончить – это проси!

– О Боже!

– Не Господа, а падре!

– Падре Чезаре… пожалуйста, пожалуйста, я хочу…

– Чего ты хочешь?

Он потер пальцем клитор, я встрепенулась, вскрикнула, но он тут же перестал двигаться.

– Кончить… я хочу кончить… падре, пожалуйста.

И его рот набрасывается на меня, язык быстро бьется по твердому дрожащему узелку, и меня разрывает от самого дикого, нереально острого оргазма. Я кричу. Я слышу свой собственный крик, мое тело бьется в судорогах, пока он сосет мой клитор, словно вытягивая из меня саму жизнь, чтобы я возродилась заново. Я обессиленно обмякла на постели, постанывая, подрагивая всем телом. Чувствую, как он взбирается на меня сверху, буквально садится мне на грудь. Тяжело дыша, хрипя, и мне на соски брызгает что-то горячее и липкое. Я знаю, что это… я выгибаюсь, подставляя грудь под струи его спермы. Он освобождает мои руки и… наступает тишина. Вскидываюсь на постели, срывая повязку. Но его уже нет.

На постели лежит красная роза с помятыми лепестками. Тяжело дыша, чувствуя, как стекает по груди его семя. Мне нечем вытереться… и я размазываю его по коже. Застегиваю пуговки и, шатаясь, иду по скрипящему полу босыми ногами.

Щеки пылают так сильно, что кажется, я взорвусь от стыда. Это ненормально – то, что происходит… Зачем он заставляет меня называть его падре Чезаре? Он извращенец?

А я кто? Обыкновенная шлюха? Ведь я люблю другого мужчину, желаю его всем телом и всей душой… а испытываю наслаждение в объятиях незнакомца, чьего имени не знаю… даже больше – я не видела его лицо! И его голос всегда звучит хриплым шепотом… я никогда не узнаю, кто прячется под маской Странника.