Падре

Глава XXIX

Сидя в своей комнате, я ощущала себя в клетке. Это место, которое когда-то было убежищем, моим маленьким миром и уголком. Теперь оно казалась мне тюрьмой. Стены сдавливали меня, выкручивали мой разум. Я не могла перестать думать о ночи, когда Странник пришел ко мне. Его прикосновения, его горячее дыхание на моей шее. В каждом его движении была сила, угроза, но и странная, болезненная нежность, которая затопила меня, поглощая целиком. Он не причинил мне боли… он ласкал меня, он целовал меня, и его губы были умопомрачительно сладкими, властными, безумными. Я думала о его поцелуях, и мой живот сводило судорогой…

Каждая клеточка моего тела, каждый нерв воскрешали эти воспоминания снова и снова. Почему я позволила ему приблизиться ко мне? Почему, несмотря на страх, я чувствовала такое странное влечение? Что-то темное и извращенное, что никогда не должно было существовать.

И потом был падре Чезаре. С которым у меня никогда и ничего… К которому я даже не прикасалась. Падре Чезаре, в которого я отчаянно и безнадежно влюблена. Мучительно, безответно. Я знала, что чувствую что-то к нему: что-то неправильное, что я не могла позволить себе чувствовать. Я понимала, что между нами не могло быть ничего, но мое сердце не подчинялось разуму. Оно билось быстрее каждый раз, когда он был рядом. Оно заходилось в отчаянии от невозможности нас. От невозможности принадлежать именно этому мужчине. И этот запрет толкал меня в объятия другого, который дарил иллюзию и исполнял самые грязные фантазии. Ведь это не Странник ласкал меня на старой постели моей прабабушки… это сам Чезаре любил мое тело, целовал мои соски, сжимал мои бедра. Я хотела, чтоб это был он. В своем воображении я нарисовала Страннику лицо Чезаре.

Моя голова была полна этих противоречивых мыслей, когда я услышала скрип двери. Мама вошла в комнату, ее лицо было серьезным и даже пугающим.

– Нам нужно поговорить, – ее голос прозвучал твердо. Этот тон я знала слишком хорошо. Голос человека, который не примет «нет» в ответ.

Она присела на край кровати, пристально глядя мне в глаза. Я чувствовала, как холодок пробегает по спине. Мое сердце начало колотиться в груди. Я не знала, чего ожидать, но чувствовала, что это не к добру.

– Анжелика, ты должна понять. У нас серьезные проблемы, – ее голос был тихим, почти неслышным. Но в этом шепоте чувствовалась сила. Она никогда не говорила тихо, если не хотела, чтобы ее слова оставили след.

– Какие проблемы? – спросила я, пытаясь скрыть свое беспокойство. Внутри меня все сжалось. Чувство опасности становилось все сильнее.

– После смерти твоего отца, – она вздохнула, глядя в пол, будто надеясь, что ответы найдутся там, – осталось много долгов. Мы не смогли их выплатить, и теперь… теперь эти люди требуют свое. Кредиторы… Они грозят продать с молотка наш дом, пустить нас по миру. Отец брал займы на сером рынке. Проценты выросли. Мы в ужасном положении.

Ее слова были как ледяной душ. Долги? Но почему она не говорила мне об этом раньше? Почему скрывала?

– Почему ты никогда не говорила мне? – мой голос был полон недоумения и гнева. Она знала, насколько я ценю честность, но все же скрывала это.

Мама подняла голову, и я увидела в ее глазах что-то новое – что-то, что мне не нравилось. В них был страх, но не только. В них была решимость, которую я редко видела.

– Я пыталась защитить тебя, – сказала она, ее голос был дрожащим, но твердым. – Но я больше не могу. Мы должны найти выход, иначе мы все погибнем.

Я замерла, не зная, что сказать. Моя мама всегда была сильной женщиной. Но теперь я видела ее уязвимость.

– И какой у нас выход? – прошептала я, не веря, что действительно хочу узнать ответ.

Она сделала паузу, и я почувствовала, как напряжение нарастает.

– Рафаэль. Его семья может помочь нам погасить долг, – наконец произнесла она, ее глаза вцепились в мои, как будто пытались внушить мне это решение.

Мое сердце замерло. Я поняла, куда она клонит.

– Нет… – я шагнула назад, как будто хотела сбежать. – Нет, мама, я не выйду за него замуж. Я его не люблю.

Ее лицо стало твердым, как камень.

– Это не вопрос любви, Анжелика. Это вопрос выживания. Мы все зависим от тебя. Я уже говорила об этом… И снова возвращаюсь к этому моменту и теперь настаиваю на нем!

Я не могла поверить своим ушам. Моя собственная мать… как она могла предложить мне такое? Она же знала, что я не люблю Рафаэля, что он мне отвратителен. Но теперь она говорила мне, что я должна выйти за него замуж ради нашей семьи. Я почувствовала, как внутри меня закипает гнев. И отчаяние захватывает все мое существо, заставляет трястись от ужаса.

– Ты пытаешься продать меня, как товар! – закричала я, не сдерживая своих эмоций. – Я не вещь, мама! Я – твоя дочь!

Ее глаза сузились, и в них появилось нечто новое – решимость и холод.

– Это не так, Анжелика. Ты должна понять, что я делаю это для нас. Я делаю это ради твоей безопасности. Ради нашей семьи.

Ее слова были как яд. Я знала, что она пытается манипулировать мной, но почему-то часть меня хотела ей верить. Хотела верить, что она делает это ради меня.

– Но ты не можешь заставить меня выйти замуж за человека, которого я ненавижу! – мой голос дрожал, и я чувствовала, как слезы текут по щекам.

Она подошла ко мне ближе, ее голос стал мягче, но в нем все еще звучала твердость.

– Я не заставляю тебя, Анжелика. Я просто показываю тебе реальность. Если ты не выйдешь за него, мы все погибнем. Окажемся на улице… Я не умею работать и никогда не работала… Твоя сестра – инвалид. Ты умеешь только петь и рисовать, но вряд ли нам это принесет много денег. Что мы будем делать, Анжелика? Умирать с голоду? Мне… мне пойти в заведение мадам Бофор? Как мне заработать денег для нас?

Ее слова ударили меня как пощечины, стало трудно дышать. Я чувствовала, как внутри меня все рушится. Моя собственная мать готова была пожертвовать мной ради своего спасения. Но что я могла сделать? Мое сердце сжалось от боли и отчаяния. Я понимала, что, если я откажусь, мы все окажемся в беде. Но как я могла пожертвовать собой?

– Ты хочешь, чтобы я отказалась от своей жизни? – прошептала я, мои слова были полны горечи. – Чтобы пожертвовала своими мечтами из-за твоих и папиных ошибок?

Ее лицо побледнело, но она не отступила.

– Это не ошибки, Анжелика. Это жизнь. И иногда нам приходится принимать трудные решения.

Ее слова были полны уверенности, но я знала, что она сама не верила в них. Я понимала, что она боится, но ее страх не мог быть оправданием для того, чтобы разрушить мою жизнь.

– Я не могу сделать это, мама, – сказала я твердо, но внутри меня все еще бушевали сомнения. – Я не выйду за него замуж.

Она сжала мои руки сильнее, ее глаза были полны слез.

– Пожалуйста, Анжелика. Сделай это ради нас. Ради меня. Я не хочу погибнуть… Я с ужасом представляю, как продают наш дом. Папа бы умер еще раз, если бы это случилось при нем. Хочешь, я встану перед тобой на колени?

– Нет! – крикнула я и удержала ее за плечи. – Не надо!

Моя мать стояла передо мной, умоляя, и я чувствовала, как что-то внутри меня ломается. Я не могла больше противостоять ей. Она была моей матерью. Она была человеком, который должен был защищать меня. И теперь она просила меня сделать что-то, что опустит меня на дно болота. Но как я могла отказать ей?

– Хорошо, – сказала я тихо, мои слова были полны отчаяния. – Я сделаю это. Я выйду за него… Если это спасет тебя и Риту… я выйду.

Мама кивнула, ее лицо смягчилось, но в ее глазах я все еще видела страх. Она знала, что я не хотела этого, но она так же знала, что у нас не было выбора.

– Спасибо, Анжелика. Ты делаешь правильный выбор, – ее голос был мягким, но в нем звучала уверенность. – Рафаэль любит тебя, и он будет тебе хорошим мужем.

Я отвернулась, не желая видеть ее. Я знала, что никогда не смогу простить ее за это. Никогда не смогу простить себя.

Слезы текли по моим щекам. Я чувствовала себя преданной и одинокой. Каждый шаг был как удар, каждый вдох – как рана. Моя собственная мать только что продала меня. И я не могла ее винить. Она была в отчаянии. Мы все были. Но как я могла согласиться на это?

Я упала на кровать, сжимая подушку так, будто она могла защитить меня от всего, что происходило. Внутри меня все кричало: «Нет! Ты не можешь этого сделать!» Но что я могла? Если я откажусь, моя семья потеряет все. Мы окажемся на улице, без денег, без дома. Может быть, даже без жизни. Воспоминания об отце тоже пришли внезапно. Он всегда был опорой нашей семьи, всегда знал, что делать. Но теперь его не было, и я чувствовала себя потерянной, словно ребенок, заблудившийся в темноте. Я вспомнила его голос, его смех, его теплые объятия, когда мне было страшно. И я поняла, что он бы сказал мне быть сильной, он бы поддержал меня, чтобы я не делала этого. Но его не было. И никто не мог меня защитить.

– Папа… помоги мне! Как мне быть? Неужели ты так поступил с нами? Оставил долги… Ты же всегда продумывал все наперед… папочка!

Слезы текли по моим щекам, и я не могла остановиться. Я чувствовала, как внутри меня что-то разрушается. Моя жизнь больше не была моей. Моя судьба была решена за меня, и я не могла ничего с этим поделать. Я чувствовала себя пленницей, загнанной в угол. Но как я могла освободиться? Как я могла сбежать от всего этого?

– Я не хочу этого делать, – прошептала я сама себе, мой голос дрожал. – Я не могу этого сделать.

Но внутри меня уже звучал ответ. Я знала, что у меня нет выбора. Я должна сделать это ради своей семьи, матери, памяти о своем отце. Я должна была пожертвовать собой ради них. Но как я могла жить с этим?

Я закрыла глаза, надеясь найти ответ в темноте. Но там была только пустота, только тьма, и никакого выхода.

Прошла вечность, прежде чем я поднялась с кровати и подошла к окну. Я смотрела на улицу, видела, как очередной день превращается в ночь. Внутри меня все еще бушевала буря эмоций, но я знала, что должна сделать. Я должна была принять это решение. Ради семьи.

Я повернулась и увидела в отражении зеркала свое лицо, искаженное болью и отчаянием. Я больше не была той Анжеликой, которая мечтала о свободе, о любви, о жизни без ограничений. Теперь я была кем-то другим. Я была той, кто пожертвует всем ради других.

– Я сделаю это, – сказала я сама себе, и мое отражение кивнуло в ответ, словно подтверждая мои слова.

Но внутри меня все еще звучал голос, тихий, едва слышный, но все же реальный:

«Ты совершаешь ошибку. Ты не должна делать этого».

Я отвернулась от зеркала, пытаясь заглушить этот голос. Но он не исчезал, он стал частью меня, моего сознания, моего сердца.

На следующее утро я подошла к маме, которая сидела на кухне с чашкой кофе. Ее лицо было усталым, она явно не спала всю ночь. Она посмотрела на меня, и я поняла, что она ждет ответа. Ждет моего решения.

– Я… не передумаю, не бойся, мама, – сказала я тихо, но твердо. – Я выйду за Рафаэля.

Мама выдохнула с облегчением, ее глаза наполнились слезами.

– Спасибо, Анжелика. Ты не представляешь, что это значит для нас.

Я кивнула, но внутри меня все сжималось от боли. Я знала, что это решение изменит все, что я больше никогда не буду прежней. Я отдала свою свободу ради семьи. Но какой ценой?

Мама подошла ко мне и обняла меня, но я не чувствовала ее тепла. Я чувствовала только холод, только пустоту.

– Все будет хорошо, – прошептала она, но я знала, что это не так. Ничего больше не будет хорошо.

Я вернулась в свою комнату, чувствуя, как мир вокруг меня рушится. Моя жизнь теперь была в руках другого человека. Человека, которого я ненавидела.