Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса

Глава 17. Следующий шаг охотников

Тишина, установившаяся после провала заклятия увядания, длилась недолго. Она была не миром, а затишьем перед бурей, и каждый в Веридиане, даже не ведая о тайной войне, чувствовал это натянутое, как струна, ожидание.

На третий день всё изменилось. Серые плащи сменили тактику.

Первой под удар попала миссис Клэр. Элли узнала об этом от самой старушки, которая примчалась в пекарню не за своим обычным ржаным караваем, а словно ища убежища. Её лицо было бледным, а руки дрожали сильнее обычного.

– Элли, дорогая, – зашептала она, озираясь по сторонам, будто боясь, что её подслушают даже стены. – Они были у меня! Эти… эти серые тени!

Элли замерла с совком для муки в руке.

– Кто был? Что случилось?

– Те двое! – миссис Клэр схватила её за рукав. – Пришли утром, когда я герань поливала. Стоят такие, молчаливые, холодные. Говорят… – она сглотнула, – говорят, что знают, будто я часто к тебе хожу. И будто я что-то видела. Про мальчика какого-то. И если я вспомню что-то важное и расскажу им, то… то мне будет хорошо. А если нет… – её голос сорвался на шёпот, – то моя спина будет болеть ещё сильнее. Навсегда. И не только спина.

Ледяная ярость вспыхнула в груди Элли. Они угрожали старушке! Беззащитной, доброй старушке, которая только и делала, что поливала цветы и болтала с соседками!

– Что вы им сказали? – спросила она, стараясь говорить спокойно.

– Что я ничего не знаю! – всплеснула руками миссис Клэр. – Правда же! Я и впрямь ничего не знаю! Ну, кроме того, что ты у нас лучшая пекарша, и что… – она понизила голос, – что иногда у тебя на чердаке что-то шуршит. Мыши, возможно. Я им так и сказала – мыши! Но они не поверили. Смотрели на меня такими глазами… пустыми, стеклянными. Словно я уже мёртвая. – Она расплакалась, тихо, по-старушечьи.

Элли обняла её, гладя по костлявой спине.

– Всё хорошо, миссис Клэр. Всё хорошо. Вы ничего не знаете. Так и есть. И ваша спина будет в порядке. Я… я дам вам особенный пряник. От боли.

Она усадила старушку, налила ей чаю с успокоительными травами Мэйбл и дала свежий имбирный пряник, в который вложила всё своё умение и желание защитить. Миссис Клэр понемногу успокоилась, но страх в её глазах не исчез.

Вслед за ней в пекарню влетел, запыхавшись, рыбак Эдгар. Его обычно добродушное лицо было искажено гневом.

– Элли, ты не поверишь! Эти стервятники! Угрожали моему мальчишке! Маленькому Тому! Поймали его по дороге из школы, стали расспрашивать про тебя, про то, не видел ли он кого чужого возле пекарни! Сказали, что если он им всё расскажет, то дадут монетку. А если будет молчать… то ночью за ним придут водяные из реки и утащат на дно! – Он сжал кулаки. – Ребёнок всю ночь не спал, ревел! Я их! Да я им…!

Он был так взбешён, что не мог говорить. Элли с ужасом слушала его. Они добрались до детей. Перешли все границы.

– Успокойтесь, Эдгар, – сказала она, хотя сама дрожала от ярости и страха. – Том в безопасности. Водяных не существует.

– Для него существуют! – кричал рыбак. – Он же ребёнок! Они запугали его до полусмерти!

В тот же день стало известно, что серые плащи посетили трактир «Серебряный кот» и намекнули хозяину, что его лицензия на продажу эля может неожиданно «потеряться», если он не будет более сговорчивым. Они заходили к портнихе и спрашивали, не шила ли она одежду для незнакомого мальчика. Они останавливали на улице торговцев, обещая «крышу» и защиту от мнимых проверок в обмен на информацию.

Серые плащи не применяли силу открыто. Они травили город, как ядом. Сеяли подозрения, страх, раздор. Они пытались изолировать Элли, сделать так, чтобы город отвернулся от неё из страха за себя и своих близких.

К вечеру в пекарне стало пустынно. Постоянные посетители, обычно заходившие поболтать и купить свежего хлеба, сегодня обходили её стороной. Лишь самые смелые или самые преданные заскакивали на секунду, быстро покупали что-нибудь и убегали, избегая встречи с её взглядом.

Элли стояла за прилавком и чувствовала, как стены её любимой пекарни, всегда бывшие защитой, начинают смыкаться вокруг нее, превращаясь в клетку. Страх стал словно осязаемым, его можно было почти пощупать руками.

И тогда появился он. Капитан городской стражи, Маркус. Он вошел не как обычно – громко, с шутками и дружескими замечаниями, а тихо, почти неслышно. Его обычно добродушное лицо было серьёзным и озабоченным. На нём была полная форма, что было редкостью в мирное время.

– Элли, – кивнул он, сняв шлем и положив его на прилавок. – Поговорить есть минутка?

– Конечно, капитан, – сказала она, чувствуя, как у неё холодеет внутри. – Чай предложить?

– Не стоит, – он отказался жестом. Помолчал, выбирая слова. – В городе… стало неспокойно. Ты, наверное, сама заметила.

– Я заметила, – тихо подтвердила Элли.

– Эти… гости, – он мотнул головой в сторону окна, – они проявляют активность. Обращаются к людям. С вопросами. С… предложениями. – Он посмотрел на неё прямым, честным взглядом. – Они спрашивают про тебя, Элли. И про твой дом.

Элли ничего не сказала, просто ждала, сжимая руки под прилавком.

– Они пришли и ко мне, – признался Маркус. – Официально. Предъявили бумаги за печатью Совета Пяти Городов. У них есть полномочия. Они ищут опасного преступника. Колдуна, который может навредить многим. – Он тяжело вздохнул. – Они говорят, что у них есть основания полагать, что он скрывается здесь, в Веридиане. И что кто-то… его укрывает.

Тишина в пекарне стала густой, как сливки.

– И что ты им сказал? – спросила Элли.

– Я сказал, что Веридиан – мирный город, – ответил Маркус. – И что мы сами разберемся со своими проблемами. Но они… они настаивают. Говорят, что если преступник не будет найден, это будет расценено как потворство и приведёт к… последствиям. Для всего города. – Он провёл рукой по лицу, и Элли увидела, как он устал. – Они требуют, чтобы я провёл обыски. Начиная с… с самых подходящих мест.

Их взгляды встретились. Он не назвал её пекарню, но это висело в воздухе между ними.

– И ты… ты собираешься это сделать? – спросила Элли, и голос её едва не подвёл.

Маркус помолчал, глядя на свои руки, натруженные и честные.

– Я давал присягу защищать этот город, Элли. Всех его жителей. – Он поднял на неё глаза, и в них была неподдельная мука. – Но я также знаю тебя. И твою бабушку. И я знаю, что ты не стала бы укрывать того, кто представляет настоящую опасность для других. – Он понизил голос. – Но эти люди… их бумаги настоящие. Их власть реальна. Если я откажусь, они могут прислать своих людей. Своих стражников. И тогда… тогда будет хуже. Для всех.

Он оказался перед невозможным выбором. Между долгом и справедливостью. Между присягой и дружбой.

– Что ты хочешь от меня, Маркус? – спросила Элли прямо.

– Я хочу правды, – сказал он просто. – Глаза в глаза. Есть ли у тебя кто-то? Тот, кого они ищут?

Элли посмотрела на него – на честное, мучающееся лицо капитана, который любил свой город и пытался поступить правильно. Она могла солгать. Должна была солгать. Но ложь застряла бы у неё в горле комом.

– Есть, – тихо выдохнула она. – Но он не преступник, Маркус. Он ребёнок. Испуганный, беспомощный ребёнок. И то, что они хотят с ним сделать… это ужасно. Хуже, чем ты можешь представить.

Маркус закрыл глаза, как будто от боли.

– Чёрт возьми, Элли… – прошептал он. – Что же ты наделала…

– Я попыталась помочь, – сказала она, и в её голосе зазвучала сталь. – И я не жалею. Если бы ты знал… ты поступил бы так же.

Он открыл глаза и долго смотрел на неё. Искал в её взгляде неуверенность, ложь, страх. Но видел только твёрдую решимость.

– Хорошо, – наконец сказал он, поднимаясь. – Я… я подумаю. Я дам тебе время. День. Может, два. Но это всё, что я могу. Они уже теряют терпение.

– Спасибо, – прошептала Элли.

– Не благодари, – мрачно сказал он, надевая шлем. – Я ещё не знаю, что буду делать. Но помни – если они решат действовать в обход меня… я не смогу тебя защитить. – Он повернулся к выходу, но на пороге остановился. – И, Элли? Будь осторожна. Они не шутят.

Он ушёл, оставив Элли одну в опустевшей пекарне. Наступившие сумерки казались особенно густыми и враждебными. Она понимала, что время, данное ей Маркусом, – это не подарок. Это отсрочка. Несколько часов на то, чтобы найти выход из ловушки, которая вот-вот захлопнется.

Она подошла к окну и выглянула на улицу. В знакомых очертаниях домов, в огнях в окнах, в силуэте старой мельницы, где, она знала, дежурил Седрик со своей трубой, она видела не просто город. Она видела городское общество, которое теперь дрожало от страха из-за неё.

Но она также видела и другое. Герань миссис Клэр на своём подоконнике. След лодки Эдгара на реке. Дымок из трубы Мэйбл. Это были не просто детали. Это были знаки жизни. Знаки того, что они все ещё здесь. Что они не сдались.

Она повернулась от окна, её глаза упали на бабушкину книгу рецептов. Она положила на неё руку, как бы ища совета, силы.

Война подобралась вплотную к её порогу. Но она не была одна. И пока это было так, у неё оставалась надежда. Маленькая, хрупкая, как птенец в руках, но настоящая. И она была готова за неё бороться. За себя. За Лео. За весь свой маленький, чудаковатый, драгоценный мир.