Пламя внутри

Глава 15

— Доброе утро, леора сент Маар! Как вы себя чувствуете? — тон эмиссара был спокойным и доброжелательным. Как только я очнулась во второй раз, меня известили о том, что со мной желает побеседовать Ордан Рейс. Не допросить, а именно побеседовать. Хотя, после всего, что произошло, я ожидала кандалы и каземат. Тем более, учитывая отношение ко мне единственного находящегося в сознании члена команды — Стрелка.

Но меня не только не взяли под стражу, но и дали прийти в себя, что меня чрезвычайно удивило. Ни у кого из этих людей не было особого повода мне доверять — чужачка, перебежчица из мира, с которым Каганат находится в состоянии войны. И все же меня решили выслушать.

Он ожидал меня в уже знакомом кабинете, как только наблюдавший за мною док сообщил, что я могу отвечать на вопросы. И я не собиралась сопротивляться Рейсу, как в прошлый раз.

Что толку, если этот человек в два счета сможет выпотрошить мой мозг? Он отвечает за безопасность своей звездной системы. Мне нечего было скрывать, нечего стыдиться. Даже та необъяснимая сила, что позволила увидеть происходящее не могла служить источником тревоги. Единственное, о чем я переживала — как они воспримут то, что я стала темной? Оставят ли на базе, или попытаются избавиться? Я знала, что много лет назад, до создания Каганата Темных Целителей боялись. Их отлавливали и предавали смерти. И лишь после того, как женой второго кагана стала Темная Целительница, к тому же уничтожившая Пожирателя, их перестали притеснять.

— Здравствуйте, леор Рейс. Мне намного лучше, — я присела в кресло и застыла, ожидая, когда же все начнется. Я знала, что будет больно, даже если не стану сопротивляться, однако, эмиссар почему-то тянул. Я подняла на него взгляд, когда он, словно отвечая на незаданный мной вопрос, произнес:

— При нашем разговоре будет присутствовать Стрелок. Надеюсь, вы не возражаете?

Я слабо мотнула головой, обозначив свое отношение. Какая разница? Боли это не облегчит, а больше чем сейчас Стрелок меня вред ли сможет ненавидеть.

Он зашел спустя пару минут после того, как я снова взяла себя в руки и изобразила спокойствие. Хотелось все побыстрее закончить, вернуться в палату и остаться одной. Мне было тяжело видеть людей, ощущать их бьющиеся сердца. Тяжело понимать, что моя сила способна навсегда оборвать этот стук. Мне нужны были тишина, покой и возможность привыкнуть к тому, чем я стала.

— Ну что же, можем начинать, — излишне оживленно, как по мне начал эмиссар. Пес кинул на него мрачный взгляд и к моему удивлению занял место рядом со мной. Сразу же кабинет показался слишком тесным и душным.

Эмиссар склонился надо мной, я подобралась и внутренне сжалась, не от страха, скорее, инстинктивно.

— Расслабьтесь, леора сент Маар. Мне бы не хотелось доставить вам неприятные ощущения.

— Делайте то, что должны. Я переживу, — взяв себя в руки, открыто взглянула на Рейса.

— Не бойся, — донесся до меня тихий шепот Пса, — я буду рядом.

Хотелось заметить, что именно это и пугает, однако, я не успела. В мое сознание, в мой разум ворвалось нечто чужое, незнакомое и я не могла думать больше ни о чем. Казалось, моя личность вообще перестала существовать.

— Довольно! Ты обещал, что не будешь напирать, — если бы не опасение навредить девушке, Пес не задумываясь отшвырнул бы эмиссара от нее подальше.

— Она внутренне сопротивляется вторжению. Ты не понимаешь, насколько сложно взломать ее блоки, — на висках Ордана Рейса выступил пот.

— Ей плохо, я чувствую.

— Ей станет еще хуже, если я прервусь сейчас, а затем все начну снова. Ансар, ты прекрасно знаешь практику ментального чтения. Так не мешай мне работать! — со злостью бросил Ордан.

Пес знал, сам не раз вел допросы, вот только впервые столкнулся с тем, как невыносимо, когда боль причиняют дорогому тебе человеку. Хрупкой, смелой девочке, которая едва не стала его жертвой. И теперь, когда он видел, как Рейс, хищно склонился к ней, сжимая в своих руках ее изящное тело, Псу хотелось причинить боль эмиссару и держать от него Роми как можно дальше. Инстинкт собственника, инстинкт защитника, все так не вовремя и остро переплелось в нем. Он никогда не верил, что с ним может произойти подобное. Даже посмеивался над боевыми товарищами, когда кого-то из них поражало чувство, под названием любовь. Мысленно он был настолько далек от того, чтобы привязаться к женщине, что просыпающуюся симпатию, интерес и желание принял за ненависть и жажду убийства.

— Чем я могу помочь? — огромным усилием подавив порыв пресечь допрос, спросил Пес.

— У нее возрос уровень энергий, а, значит, и способность к ментальному сопротивлению. Попытайся ее успокоить, добейся, чтобы она открылась, и начала тебе доверять, — эмиссар смерил взглядом Ансара, вздохнул, и поправил себя, — хотя бы открылась.

Пес опустился на одно колено перед замершей в кресле девушкой. Она была на грани сознания. Бледное лицо, чуть прикушенная нижняя губа с выступившей на ней капелькой крови. Ему захотелось слизнуть эту капельку. Приникнуть своими губами к ее, сжать в объятиях и никогда не выпускать из рук. Подавив это порыв, он просто осторожно коснулся рукой ее руки. И не встретив ни сопротивления, ни отторжения, положил вторую руку сверху и легонько сжал.

Он не был целителем, Псам целительская сила была недоступна. Они были воинами, убийцами, разрушителями. Но спящая, скрытая сила, доставшаяся ему от его рода, могла помочь девушке и облегчить ее состояние.

Я медленно открыла глаза, мысленно радуясь тому, что в комнате приглушено освещение. Ощутила себя лежащей на диване с высокой спинкой. Присутствие двух человек определила сразу и тут же постаралась взять себя в руки.

— Не вставайте, леора сент Маар, вы все еще слабы. К сожалению, ваши внутренние блоки помешали мне увидеть четкую картину того, что произошло. Однако я уже сейчас могу сделать кое-какие выводы. Ваше астральное перемещение в лабораторию заговорщиков стало для нас неожиданным подарком. Картинки, которые мне удалось извлечь из вашей памяти, позволят сопротивляться новой угрозе. Я поставил задачу перед нашим научно-исследовательским центром, и они уже ищут ответы. Разумеется, в рамках секретности. Ничто из того, что происходило на планете или стало известно вам не должно быть обнародовано.

— Я никому ничего не скажу, — голос звучал хрипло и слабо, в голове стоял шум, виски покалывало иголками боли, пальцы рук мелко дрожали. И только теперь я поняла, что мою ледяную кисть сжимает чья-то крепкая и теплая рука. Я догадывалась, кто бы это мог быть, но не стала ни оборачиваться, чтобы проверить свои предположения, ни отбирать руку, которая дарила тепло. Сейчас оно было важнее страха и гордости.

— Я понял, что первое перемещение было спонтанным, — уточнил Рейс. К счастью, он подошел с пониманием к моему состоянию и старался говорить тихо.

— Да, — я поежилась от неприятных воспоминаний и тут же почувствовала, как теплая рука легонько сжалась, словно поддерживая меня.

— Что его спровоцировало?

— Думаю, это был страх. Резко погас свет, Моран ушел, и я осталась одна. Мне казалось, что за мной наблюдает нечто злобное и смертоносное…

Эмиссар бросил беглый взгляд вверх, на застывшего надо мной Пса.

— Но в следующий раз вы это сделали уже по своему желанию? Вы были уверены, что все получится? — в кабинете застыло едва уловимое напряжение. Со стороны Пса исходило неодобрение, и я не могла понять его причины.

— Нет, я хотела видеть больше, чем видела. Мне нужно было знать, кто был тем человеком и почему сделал то, что сделал.

— И так вы оказались в лаборатории, глубоко под землей. Вы поняли, что это было за место?

— Я предполагаю, что это одна из шахт. Именно там заговорщики устроили лабораторию.

— Два дня назад на Менге по неизвестной причине в одной из шахт произошел взрыв. Наши люди сейчас там, ищут все, что уцелело, — будто, между прочим, сообщил эмиссар.

— Они уничтожили все следы и улики?

— Будет понятнее через пару дней. Что же, на основании ваших воспоминаний я составил портрет людей, с которыми вы столкнулись на планете. Их будут искать.

Несомненно, втайне от всех, чтобы не поднимать панику и не сообщать людям, для которых Псы многие годы были защитниками то, что в любой момент они могут превратиться в одержимых жаждой убийства монстров.

— Я могу узнать, почему на Стрелка почти не повлиял этот вирус?

В кабинете воцарилась тишина. Я поняла, что мужчины переглядываются, и невольно смутилась. Но мне действительно было важно знать — что отличает Стрелка от остальных.

— Он… повлиял, — Пес обошел диван и присел рядом со мной, — но не с такой силой. Высокая сопротивляемость одна из способностей нашего рода, моей семьи.

Я сделала попытку встать, тут же оказавшись предметом заботы Стрелка. Мне помогли, и оставили на некоторое время одну, чтобы я смогла привести себя в порядок и поправить одежду.

— Я тебя провожу! — это не выглядело предложением, скорее, меня поставили перед фактом. Сил и желания сопротивляться не было. Я позволила Стрелку идти рядом со мной, по правую руку и старалась не замечать ни излишне пристальный взгляд, ни повышенный интерес к моей персоне. Все было странно и казалось немного нелепым. Уже возле медблока Пес придержал меня за руку, и, когда я подняла на него взгляд, неожиданно произнес:

— Ты рисковала собой, чтобы спасти меня. Нет, погоди, дай я договорю, — видя, как я пытаюсь поспорить, Пес меня прервал, — это я должен был драться с теми выродками. Это я должен был тебя защитить. Прости, что был слабым рядом с тобой, что из-за меня тебе пришлось принести себя в жертву. Прости, что был идиотом. И спасибо! Я обязан тебе жизнью.

Он медленно поднес мою руку к своему лицу и коснулся ее губами. Стало неловко.

— Ты ничем мне не обязан. Я целитель, а ты часть моей команды. Я бы никогда не смогла смотреть, как ты умираешь у меня на руках. Спасибо, что проводил. До завтра.

За моей спиной с тихим шорохом закрылась дверь, и я осталась в палате одна. Я не лгала. Ни Псу, ни самой себе. Та щепетильная и наивная целительница, которой я была несколько дней назад никогда бы не приняла того факта, что от ее силы погибли люди. Пусть они были подонками и убийцами. Та, кем я стала, воспринимала это по-другому. Весь мир теперь для меня выглядел иначе. Жертва? Я мысленно усмехнулась. Не жертва, а всего лишь новая ступень развития. На сотую долю секунды я поняла, почему, таких как я, уничтожали еще сотни лет назад.

— Что выяснили? — младший каган впился взглядом в видеотранслятор. Высокий худой мужчина с потухшими глазами, не спавший уже третьи сутки, потер переносицу. Ему жутко хотелось прикрыть налившиеся свинцом веки, но он боялся тут же вырубиться. При отчете эмиссару это было бы с его стороны некорректно.

— Мы были правы, это не биологическое оружие. Скорее, вирус-программа настроенная на то, чтобы распознавать ген, отвечающий определенному виду силы. По-сути, он избирательно действует лишь на одну видовую группу магов — Псов. У него критически высокая вирулентность. То есть, будучи выпущенным в среду, заразит всех. Инкубационного периода практически нет, или мы его не выявили.

— Каким образом происходит заражение? — убитым мрачным тоном уточнил Рейс.

— Вирус передается акустическим способом. По-сути, это низкочастотный звук, почти скрытый и замаскированный более громким и высокочастотным. Устройство находилось в шахте, там же постоянно работает вентиляционные и буровые установки. Никто бы не догадался.

— Просто… звук? — эмиссар присел в кресло. И только сжатые в одну упрямую линию губы говорили о том, что он совсем не так спокоен, каким хочет казаться.

— Не просто. А звук, точнее, сигнал, который взламывает природную психическую защиту Псов.

Время для меня будто остановилось. Мы все еще находились на личном фрегате Ордана Рейса. Кэп и Моран пребывали в мэдексе, их состояние признавали тяжелым. Гарет и Зак находились под наблюдением ученых. Как бы это ужасно ни звучало, но их вытащили из мэдекса, чтобы исследовать. Опытным путем удалось узнать, что по отдельности, не видя друг друга, они проявляют к окружающим минимум агрессии. Их эмоции пытались заглушать, искали возможность убрать негативные реакции, но пока все было тщетно.

Я много времени проводила рядом с кэпом и Мораном. Мэдекс медленно сращивал переломанные кости и обожженную ткань. Лечение обещало быть долгим и болезненным, поэтому в сознание их не приводили.

Через пару дней после встречи с эмиссаром я подала рапорт о переводе меня в другую команду. Впрочем, я была готова принять любое решение эмиссара, даже увольнение из армии Каганата. Я понимала, что большей частью, в происшедших событиях не было моей вины. Но неопытность не могла служить оправданием. Меня не покидала мысль, что если бы я была настоящим целителем, пройдя полноценное обучение, многих неприятных ситуаций можно было бы избежать. К тому же, был еще Стрелок. Его ничем не оправданная и обидная ненависть ко мне вряд ли могла так резко и внезапно пройти. Я обещала не мозолить ему глаза и делала все, чтобы сдержать свое обещание.

— О чем ты думала! — меня перехватили, когда я направлялась из медблока в свою временную каюту. Док дал заключение, что я полностью восстановилась, моя сила стабильна, и я не представляю опасности для окружающих. В карантине нужды больше не было. Что же до мыслей, порой прерывавших спокойное течение моей жизни и не делающих мне честь, то их можно было приглушить, как и не свойственные мне порывы.

— Добрый день, Стрелок, — я предупредительно сделала шаг назад от напиравшего на меня Пса. Выглядел он напряженным и слегка взбешенным.

— Зачем ты это сделала? К чему этот рапорт? — он наступал, я отступала, помня о том, что Пес все еще под воздействием той мерзкой штуки. И то, что ни к кому другому, кроме меня агрессии он не проявляет, совсем не облегчало мое ощущение жертвы.

— Разве это не очевидно? — оказавшись практически прижатой к холодной металлической стене, я, наконец, подняла на него решительный взгляд. Ну, мне хотелось, чтобы мой вид был решительным и непреклонным.

— Теперь все изменилось. Я был идиотом. Осознал свою ошибку и готов исправить то негативное мнение, что у тебя сложилось обо мне. Но это будет сложно сделать, когда ты окажешься далеко от меня … от всей нашей команды.

— Я допускаю, что теперь ты терпишь меня охотнее, чем обычно, но все же, считаю, что этой команде нужен другой, более профессиональный и опытный целитель. Это мое окончательное решение. И я не собираюсь его менять.

— Настолько на меня обижена? Боишься, что я стану для тебя опасным? — он застыл. Совсем рядом, а, по моему телу разливалось ощущение тепла. Его сила, способная причинить боль или уничтожить за считанные мгновения ластилась ко мне, как маленький пушистый игривый котенок. Это было странным и несвойственно нашим отношениям, и я пожалела о том, что отступать мне, в сущности, некуда.

— У нас был сложный период, Ансар, — решила быть откровенной, — и я не готова это продолжать. Прости, можешь считать это моей слабостью, видеть во мне предателя. Но лучше, если мы окажемся друг от друга как можно дальше.

Я слегка повела плечом, и он тут же отступил, перестав загораживать мне дорогу, и, нависая, подавлять всей своей мощью. Идя по коридору, отчетливо ощущала прожигающий мою спину взгляд. И легкое, почти неощутимое тепло.

— И самое мерзкое в том, что мне некого в этом винить, кроме себя, — Пес глотнул из бутылки мерзкий на вкус тоник, призванный успокоить и расслабить — новая разработка ученых, подавляющая агрессию, услужливо предоставленный эмиссаром, привычно развалившимся в кресле. Браслеты лежали рядом, на столе, как напоминание о том, что лучше держать себя в руках.

— Не думаю, что тебе стоит пытаться ее разубедить, — Ордан Рейс несколько минут назад прослушавший очередной отчет исследовательского центра имел мрачный уставший вид. Его люди уже несколько дней бились над решением угрозы, способной уничтожить не просто самих Псов, но и весь Каганат. Сам эмиссар круглосуточно был на связи со столицей. Положение полной секретности связывало руки, не давая возможности проводить полноценное расследование с привлечением большого количества специалистов. Были задействованы только те, кому старший каган доверял безоговорочно. К сожалению, оказалось, нереально остановить операции важные для безопасности системы. Бойцы по-прежнему выполняли задания, но были предупреждены об угрозе. Каждая команда снабжалась препаратом, способным на некоторое время парализовать зараженного Пса и обезопасить от него окружающих. Прочесывались места, в которых могли бы изготавливаться и собираться установки, способные посылать подобный сигнал. К сожалению, на Менге после взрыва шахты мало что уцелело.

— Что с бритоголовым? — решил сменить тему Стрелок, — удалось установить его личность?

— Наши информаторы ни в Союзе, ни среди вынужденных союзников так и не смогли его идентифицировать. Он словно призрак, который появляется в нужном ему месте, делает то, что ему необходимо, и исчезает.

— Что на счет предателей?

— У меня такое чувство, что мы сильно опоздали. Да, нам удалось выявить тех, кто участвовал в этом с нашей стороны. Пара служащих, которые просто передавали информацию неустановленным лицам, несколько администраторов из младшей аристократии, недовольных своим положением, один чиновник из казначейства и один наблюдатель из контрольного центра. Именно он придержал информацию о том, что с Менгой отсутствует связь гораздо дольше, чем было сообщено. По его указу была уничтожена связь с планетой. Мы отследили пути кредитов, появившихся на их счетах. Суммы внушительные, к слову.

— На что они надеялись? — нет, Пес давно потерял способность удивляться человеческой глупости и подлости. Но все же… Настолько откровенно играть против своих.

— Заметь, мы выявили мелких сошек, которые ни на что, особо не повлияли. Я опасаюсь, что где-то в столице скрывается тот, кто способен на многое.

— Надеюсь, это станет моей задачей? — взгляд Пса оживился.

— Твоя команда вне игры, — заметил эмиссар.

— У них будет время вылечиться. А я на время вернусь в столицу. Признайся, ведь именно этого ты добиваешься уже второй год. К тому же, у тебя будет повод увести нашего целителя. Не думаю, что ты позволишь такому ценному свидетелю вернуться на базу.

— Тебе будет трудно играть две роли одновременно. Я уже не говорю о том, что она узнает о тебе всю правду.

Пес помрачнел. Он понимал, что ему пока не время быть откровенным с девушкой, которая не воспринимала его как мужчину и возможного партнера. Но позволить ей уйти, исчезнуть из его жизни даже на короткое время он не мог. Вернуться в столицу без нее казалось серьезной ошибкой.

Сигнал переговорника прервал мысли Пса. Он проследил взглядом за тем, как Рейс включил связь и с хмурым видом прослушал сообщение. Затем, словно посерев лицом, развернулся к галовизору сжав в руках пульт. Экран тут же вспыхнул, озарив полумрак кабинета. Шли новости. Стандартно элегантный ведущий с сосредоточенно-важным видом зачитывал новости. А затем пошел сюжет, увидев первые кадры которого ладонь Пса сжалась, заставив бутылку с тоником осыпаться мелкой крошкой на пол. Напиток впитался в покрытие, кровь, струящаяся из порезанной ладони, испарялась налету. Взгляд Стрелка потемнел, в глубине его зрачка зарождалось пламя.

— Ансар! — окрик эмиссара заставил его подавить чувство бешеного гнева, когда на экране один за другим сменялись кадры вымершей планеты. Ямы, заполненной трупами убитых солдат гарнизона, интервью с уцелевшими мирными жителями, женщинами потерявшими своих мужей, которые служили на Менге. Показания очевидцев, экипажа звездолета нейтральной стороны, которые совершенно случайно прибыли на сигнал бедствия с планеты и спасли уцелевших. И словно завершая весь ужас происходящего на экране, промелькнули кадры, на которых он без труда узнал себя. Себя и Роми, которую он с силой бросил на пол, угрожающе нависая, желая убить, растерзать, изнасиловать.

— Даркх вас всех дери! — с обреченной усталостью выругался эмиссар.