Плохой для недотроги. Я тебя испорчу

Глава 26

Адам

20 сентября, пятница

Никогда в жизни не думал, что назову себя идиотом, но сейчас именно это и происходит. Сижу рядом с монашкой, делая вид, что я дерево. Какого хера сюда шел?

«Ну, давай… Пристань к ней, — уговариваю себя. — Подвинься ближе хотя бы. Выведи её из состояние анабиоза. Пусть занервничает. Пусть посмотрит на тебя своими бездонными глазищами. Да хоть что-нибудь сделай, мать твою!»

Хера с два. Ничего не делаю. Сижу, как тупица, ощущая чуть сладковатый запах, исходящий от тихони. Прислушиваюсь к её дыханию, делая вид, что почти сплю, уперев голову в сложенные ладони на столе. Да, спать хочется, но где тут, бля, уснешь, когда в трусах активный движ происходит. Член будто чувствует, что новая игрушка рядом, и никак не хочет успокаиваться. Дергается то и дело, заставляя меня морщиться от неудовлетворенного желания.

В мучениях едва дожидаюсь окончания пары. Как только звенит звонок, монашка подрывается и, не успев даже все вещи засунуть в рюкзак, просто хватает их в руки, прижимает к груди и бежит к выходу.

— Адам… — подходит Джаз, отвлекая от беглянки. — Что происходит? — кивает на уже пустое место.

Ни хера не происходит. И я бы, возможно, объяснил это Глебу, но мы не так, чтобы прям друзья. Скорее, приятели по университету. Основное время я провожу с совершенно иной категорией людей. Некоторые из них об университете знают лишь понаслышке.

— Развлекаюсь, как могу. А ты что, ревнуешь? — усмехаюсь. — Меня? Или её?

— Ха-ха. Смешно бля. Умереть, не встать.

Понимаю, что Глеб как-то тушуется в этот миг. Меня он точно ревновать не будет. Неужели монашка нравится? Внутри от одной лишь этой мысли зарождается буря.

— Глаз на девочку положил? — спрашиваю, когда выходим из аудитории.

— Так ты уже вроде наигрался с ней.

— Не наигрался! — бросаю резко. — Даже не думай о ней.

Джаз молча кивает. Знаю, что побаивается моего взрывного характера.

— Идем, — зовет, когда я останавливаюсь посреди коридора.

— Не, — принимаю решение. — Хватит с меня. Другие дела есть.

Вспоминаю о сообщении, которое пару дней назад прислали знакомые. Они собираются на рок-концерт в соседний город. Не планировал ехать с ними, но так заебывает вдруг эта вся будничность. Эта учеба, эта монашка. Хочу отключиться от всего этого.

Следующие два дня проходят мимо. Девки, алкоголь, тяжелая музыка… Всё сливается и затягивает будто в черную дыру. Пропадаю и для себя, и для остальных. О существовании телефона даже не вспоминаю. Родакам заранее написал, что в выходные буду отдыхать и дергать меня своими звонками не следует.

В себя прихожу лишь во вторник. Громко хлопает входная дверь, и я открываю глаза. Пчела, мать её! Надо сказать, чтобы являлась не раньше обеда. Достала уже.

Сползаю с кровати и выхожу к Майе.

— Господи, — восклицает. — В гроб краше кладут. Что с тобой?

Смотрю на себя в зеркало. А что со мной? Немного помятый. Небритый. И невыспавшийся. А так в целом терпимо. Ощущаю себя по крайней мере лучше, чем было. О монашке практически не вспоминаю.

— Пчела, не жужжи. И давай ты будешь приходить позже. Желательно, чтоб я не видел тебя вообще, — рычу и иду на кухню.

— Вот те здрасти… — настойчиво следует за мной. — Я за него переживаю, а он… видеть тебя не желаю. Где это видано? Чтоб я еще раз бегала вокруг тебя, когда будешь болеть?.. — заявляет обиженно. — Да никогда!

— Вот и правильно! Не бегай.

Можно и сдохнуть. Я в принципе не против.

Делаю себе кофе и опускаюсь на стул. Делаю первый глоток, но весь вкус перебивает звонок мобильного. Пчела уже с довольной физиономией несется ко мне с ним в руках.

— Марина… — сообщает, передавая телефон.

Не хочу отвечать, но всё-таки принимаю вызов. Тут же начинается лекция по поводу того, что я пропал на дольше, чем планировалось.

— Не младенец, — парирую.

— Отец в гневе!

Верю. И даже слегка напрягаюсь из-за этого. Твою мать… Нужно ехать в универ.

— Ты не на занятиях? — мать словно читает мои мысли.

— Как раз собираюсь.

Прикидываю, что на первую пару уже, конечно, не успею. А вот на вторую есть все шансы попасть.

— Хорошо. Значит, не буду отвлекать. Вечером позвони папе!

— Попробую.

— Попробуй!

— Попробую! Всё, пока.

Допиваю уже невкусный кофе, принимаю душ и, еще раз предупредив пчелу о возможных последствиях её ранних приходов, еду в универ. Сегодня на машине. О байке уже можно забывать до весны.

Войдя в аудиторию, несмотря на то, что о тихоне практически не думал эти дни, сразу же ищу её взглядом. Нету! Хотя пара вот-вот начнется.

— Монашка где? — спрашиваю у Джаза, опустившись рядом с ним и поздоровавшись.

— Не знаю, — пожимает плечами.

— Власова, — тут же громко зову старосту. — Где тихоня?

— Кто? — не понимает Оля.

— Ангелина… — как всегда морщусь при произношении этого имени. Кто её так назвал, а?

— У неё что-то с мамой, — успевает ответить перед тем, как звенит звонок и заходит препод.

Стараюсь забить на то, что услышал, но не получается. Весь день, даже после пар, думаю о том, что приключилось у монашки. В итоге звоню Власовой и спрашиваю у неё номер монашки.

— Зачем тебе?

— Соскучился! Еще вопросы?

— Нет… — отвечает ошарашенно. — Сейчас сброшу сообщением.

Вот и отлично. Сейчас узнаю, что там творится у тихони.