По лезвию грани

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ТРИ ГОДА СПУСТЯ

РИЧАРД Мар бежал через лес. Из раны в боку сочилась темная, почти черная кровь. Плохо дело. Скорее всего, у него была разорвана печень. Поздравляю, сказал он себе. Тебя наконец-то достали, причем это умудрился сделать любитель, не больше. Твоя семья будет так горда, если узнает.

В свою защиту ему и в голову не могло прийти, что для осуществления задуманного, мужчина сговорится и осуществит план, который включал в себя изнасилование подонком собственной сестры только для того, чтобы устроить ловушку Ричарду. Несмотря на все, что Ричард повидал на своем веку, эта глубина человеческой порочности до сих пор ускользала от него. Он поблагодарил Шакала Тулина за то, что тот исправил эту оплошность, отделив голову от тела. К несчастью, у Тулина было шестеро сообщников, и хотя в целом они демонстрировали поразительное отсутствие должной подготовки, одному из них удалось достать его.

Мимо мелькали стволы деревьев, огромные адрианглийские сосны, прямые, как мачты. Его дыхание стало прерывистым и болезненным. Обжигающая боль жевала его бок, кусая рану с каждым шагом.

Далекий вой прокатился по лесу. У работорговцев были собаки, а он оставлял кровавый след. Он попал в настоящую передрягу и не понимал как из нее выбраться.

Деревья закачались вокруг него, становясь расплывчатыми, а затем снова вернулись в фокус. Его зрение ухудшалось. Ричард встряхнулся и двинулся вперед. Он должен был добраться до границы. За границей лежала Грань. С лесами Зачарованного, простирающимися на многие мили во всех направлениях, Грань была его единственным шансом. Не то чтобы Эджеры помогут ему по доброте душевной. Он родился в Грани и лучше других знал, что в пространстве между мирами каждый сам за себя. Но у Эджеров, у этих параноиков и подозрительных людей, были пистолеты и зудящие пальцы на спусковых крючках. Если они заметят группу вооруженных работорговцев, проезжающих по их земле, то будут стрелять в них из принципа.

Головокружение охватило его, отбросив к стволу дерева. Ричард ухватился за ароматную кору, чтобы не упасть, его пальцы прилипли к смоле, и он приказал деревьям перестать вращаться. Давай, возьми себя в руки. Так умирать нельзя. По крайней мере, он мог уйти в сиянии славы, а не истекать кровью под какой-то сосной.

Лес превратился в серое, мокрое от дождя болото. Ричард ощутил резкий аромат болотных трав, смешанный с запахом стоячей воды. Он узнал бы этот запах где угодно — он вырос, окутанный им. Он побежал по грязной земле к поляне, окаймленной кипарисами. Широкие ямы зияли в земле, как темные рты. Он проверил первую и увидел тело ребенка, бледное, худое, плавающее лицом вниз в двух футах коричневой воды…

Ричард затряс головой, отгоняя воспоминания, он снова оказался в лесу. У него были галлюцинации. Великолепно. Он оттолкнулся от ствола и продолжил двигаться.

Вдалеке, западнее, прокатился еще один собачий вой. Должно быть, они разбились на две группы. Они были трусами, но у них был большой опыт преследования беглых рабов, и они были удручающе хороши в этом.

Кустарники резко оборвались, за ним он увидел овраг, но было слишком поздно. Ковер из иголок зашевелился под ногами, край холма обвалился, и Ричард покатился вниз по склону, врезавшись в дерево. Ребра хрустнули, и боль пронзила его бок.

Болотная грязь хлюпала под ногами. Какой-то человек бросился на него, лавируя между ямами, с мечом в руке, широко разинув рот в крике, его мокрые волосы прилипли к голове из-за дождя. Ричард рубанул. Тело развалилось перед ним на части. Еще один работорговец атаковал слева. Второй взмах меча Ричарда, и голова работорговца скатилась с плеч и упала в ближайшую яму. Красная кровь хлынула из обрубка шеи и брызнула на ил…

Реальность обрушилась на Ричарда в приступе агонии. Он стиснул зубы, неуклюже перекатился на четвереньки, как ребенок, который учится ходить, и заставил себя встать. Знакомое тупое давление сдавило его кожу и внутренности. Он сделал шаг вперед, и стена магии сдавила его. Граница. Он не видел ее и не чувствовал запаха, но она давила на него, словно невидимая рука сдавливала его внутренности. Он достиг Грани. Ну, наконец-то.

Большое мохнатое тело выскочило на край оврага. Ричард резко развернулся, обнажая меч. Солнце осветило длинное тонкое лезвие. Волкодав рванул вперед вниз по склону. 170 фунтов мускулов были покрыты короткой, густой, черной шерстью. Ричард наклонился вперед, сжимая левой рукой маленький ультразвуковой излучатель в рукояти меча. Подарок от брата. Кальдар купил или, возможно, украл это устройство во время одной из своих вылазок в Сломанный, и оно работало в Зачарованном. Собаки работорговцев ненавидели его, и Ричард часто пользовался им. Ему не нравилось убивать собак. Они делали только то, что приказывали им их хозяева.

Три человека выскочили на вершину оврага. Из них было двое мужчин: один худой как палка, другой в кожаных штанах и с собачьим поводком. Третьей была высокая, мускулистая женщина с жесткими глазами. Разведчики работорговцев. Ну, привет.

Крупная собака на больших, массивных лапах, выведенная для того, чтобы убить стаю волков и вернуться домой целой и невредимой, быстро приближалась к нему. Пятьдесят футов. Тридцать.

Ричард нажал на излучатель. Звук, слишком высокий для человеческого слуха, пронзил чувствительные барабанные перепонки собаки.

Зверь остановился.

— Хватай его! — завопил работорговец с поводком. — Давай! Давай!

Волкодав оскалил большие зубы.

Ричард снова нажал на излучатель, удерживая переключатель в течение нескольких болезненных секунд.

Пес заскулил и потрусил в сторону, оставшись за ним.

Тощий работорговец справа от собаковода выругался и вытащил из-за пояса пистолет. Работорговцы были оппортунистическими головорезами — у большинства из них едва хватало магии, чтобы родиться в Зачарованном или в Грани, но не хватало, чтобы преуспеть в жизни. Они уравнивали шансы жестокостью и контрабандным оружием из Сломанного, рассчитывая на элемент внезапности.

Работорговец направил пистолет на Ричарда. Он был молод, светловолос, и от того, как он держал оружие боком, у Ричарда разболелась голова.

— Он нужен нам живым, идиот, — сказал собаковод.

— Чувак, да пошло оно. — Черный ствол уставился Ричарду в лицо. — Я сейчас пристрелю скотину.

— Он что, второгодник? — спросил Ричард, собираясь с силами.

— Чего? — Женщина уставилась на него.

— Этот отморозок школу то закончил? — Ричард взглянул на бандита. — По крайней мере, имей приличие правильно держать пистолет, дуралей. Если ты не знаешь, как это делается, отдай его тому, кто знает. Я не собираюсь быть застреленным неучем-отморозком.

Стрелок зашипел.

— Да пошел ты.

Оружие рявкнуло, звук разнесся по лесу.

Ричард вспыхнул, создавая своей магией защитный экран. Полупрозрачная белая магия запульсировала, на секунду образуя перед ним полусферу, как раз достаточно надолго, чтобы отбить пулю в сторону. Даже при нормальном состоянии он не мог удерживать щит дольше мгновения, но при правильном выборе времени и этого было достаточно. Он обычно вспыхивал синим, но пребывание в Зачарованном улучшило его магическую силу.

Работорговец выплюнул еще одно проклятие и стал стрелять, быстро нажимая на спусковой крючок. Бум, бум, бум.

Ричард вспыхнул, подстраиваясь под ритм выстрелов за мгновение до того, как они прозвучали. Белый экран пульсировал, отклоняя пули.

Бум, бум, бум.

Резкий визг прорезал выстрелы. Пистолет щелкнул. У мужчины кончились патроны.

Ричард обернулся. Собака упала. Этот идиот пристрелил их собственную собаку. Вот что происходит, когда разрушительный потенциал оружия человека превышает его интеллект.

— Какого черта ты это сделал? — Собаковод уставился на пса, задыхающегося от боли на траве. — На этот раз ты будешь крайним. Я ни цента не дам из своего кармана на уплату штрафа.

— Черт. — Бандит сунул пистолет обратно за пояс.

— Я не успела тебе сказать, — произнесла женщина. Она была самой высокой из троих и имела крепкое телосложение опытного бойца. — Пули не причинят вреда голубокровному.

Он не был голубокровным. Отнюдь. Ричард стал взвешивать свои шансы против трех работорговцев.

— Пока что ты застрелил собственную собаку и потратил впустую двенадцать пуль. Есть еще попытки ослепить меня своими превосходными боевыми навыками?

— Мы должны спуститься туда и прихлопнуть его, — сказала женщина.

Двое работорговцев посмотрели на него и ни один не пошевелился.

— Нет, — сказал собачник.

— Это плохая идея, — добавил бандит с пистолетом.

— Что за плаксивые сучки! — Женщина покачала головой. — Посмотрите на него, он на пятнадцать лет старше вас и едва держится на ногах. Скорее всего, он истечет кровью еще до того, как я туда доберусь.

Ричард позволил себе покачнуться. В его нынешнем состоянии это было не так уж трудно. Ему нужно было, чтобы все трое находились на расстоянии удара, иначе деревья снова угрожали расплыться перед глазами.

— Я иду туда, — сказала женщина. — И чтобы вы знали, какую бы премию я не получу, я делиться не буду.

Она начала спускаться по склону. Бандит с пистолетом сплюнул в сторону и последовал за ней. Собачник долго смотрел на Ричарда и отправился за ними.

Женщина вытащила из ножен тонкий длинный меч. Собачник размахивал топориком с короткой рукояткой. Третий работорговец вытащил дубинку.

Ричард боролся, чтобы оставаться в вертикальном положении. Капля крови скатилась с пропитанной кровью ткани его камзола и упала на сосновые иголки. Еще одна…

Женщина замахнулась. Она была высокой и быстрой, хорошо держала баланс у нее был хороший размах. За долю секунды между прочтением намерения в ее глазах и обработкой его ее телом, Ричард высвободил свою магию. Она протянулась тонкой смертоносной линией по его клинку, покрывая его острие. Он шагнул вперед, уклоняясь от ее выпада, и яростно ударил ее по руке. Меч, с натянутой на него вспышкой, рассек человеческие сухожилия и кости, как острые ножницы папиросную бумагу. Отрубленная конечность упала на землю.

Прежде чем она успела вскрикнуть, Ричард вонзил клинок в грудь собачника, пронзив сердце, рывком высвободил его, повернулся и нанес удар назад, скользнув лезвием вдоль бока в пах третьего работорговца.

Наконец женщина закричала. Он обезглавил ее одним быстрым ударом, развернулся и прикончил тощего работорговца точным ударом в горло.

Три тела упали на землю.

У Ричарда закружилась голова. У него подкосились ноги. Он опустился на одно колено, воткнув меч в землю, держась за него, как за костыль. То, что должно было занять три удара, потребовало пяти.

— Даже как-то неловко, — прошептал он. Две красные капли упали на зеленые листья… он истекает кровью. Кусты вокруг него были забрызганы ею, частично его, частично работорговцев.

Рядом с ним заскулила собака. Ричард сосредоточился и увидел два карих глаза, глядящих на него с безмолвной собачьей мольбой.

— Прости, парень. Я ничем не могу тебе помочь.

Ричард заставил себя подняться и, шатаясь, двинулся вперед, к границе.

Магия окутала его, сдавливая, словно сам воздух стал тяжелым и вязким. Его тело протестующе закричало, чувствуя, как часть его магии исчезает. Грань была его пределом. Однажды он попытался войти в Сломанный и чуть не погиб. Сама магия, которая делала его искусным в обращении с мечом, удерживала его. Ему казалось, что он умирает, но он выживет. Он просто должен был продолжать идти, ставить одну ногу перед другой.

Шаг.

Еще один.

Магия лизнула его кожу зазубренным языком, и давление исчезло. Он миновал границу.

Лес закачался вокруг него, деревья скользнули в сторону. Ричард, спотыкаясь, двинулся вперед. Холод скользнул по его коже. Мышцы его ног дрожали, пытаясь выдержать его вес. Вата забила его уши, а затем последовала глубокая, всепоглощающая дурнота. Наполовину ослепший, он стал ломиться сквозь кусты.

Перед ним простиралась болотная поляна. Работорговцы валялись мертвыми, доставленные на тот свет его клинком. Он метался от ямы к яме. Мертвые дети смотрели на него мутными глазами.

— Софи! Софи!

— Я тут! — Голос его племянницы звучал так слабо.

— Где ты? — Ямы, заполненные детьми, были затоплены мутной водой. Он проверил каждую, в панике бегая взад и вперед. Труп. Еще один труп. Она была где-то здесь. Он должен найти ее.

Мир почернел. Он усилием воли прорвался сквозь темноту и увидел край грунтовой дороги, идущей через лес, чуть больше двух следов от шин с полоской травы, растущей между ними. Он не был уверен, было ли это на самом деле или остатки каких-то воспоминаний.

Темнота душила его.

Ричард стиснул зубы и пополз к дороге. Это был еще не конец. Он не умрет сейчас. У него были дела.

В поле его зрения попала залитая дождем поляна с кипарисами.

— Помоги мне! — звала Софи.

Он, спотыкаясь о тела работорговцев, направился на ее голос.

— Помоги мне!

Я пытаюсь, хотел сказать он ей. Я стараюсь, милая. Держись. Дождись меня.

Темнота сдавила ему затылок, и мир исчез.

ШАРЛОТТА оглядела продукты, разложенные на кухонном островке. Почти все. Остался только большой кусок говяжьего фарша. Она разрезала его ножом на пять равных частей — каждого хватит на обед для одного, а с остатками еще и на ланч — и начала заворачивать их в пленку.

В первый раз, когда она наняла Эджера, чтобы та привезла ей продукты из Сломанного, женщина принесла большую упаковку говяжьего фарша. Шарлотта заморозила все как было, в обертке. К сожалению, оказалось, что размораживать говядину в микроволновке не лучший вариант. В конце концов ей пришлось выбросить половину мяса. Урок усвоен.

Кулинария была лишь одной из тех вещей, которым ей пришлось учиться в Грани. В Ганерском Колледже персонал готовил ей еду, а в своем поместье она наняла кухарку. Шарлотта вздохнула при этом воспоминании. Она никогда по-настоящему не ценила Колин, пока ей не пришлось самой заботиться о себе на кухне. Элеонора дала ей поваренную книгу, и если Шарлотта точно следовала рецептам, результат был сносным, иногда даже вкусным. Десятилетия, потраченные на то, чтобы научиться смешивать лекарства, обеспечили ей хорошую технику и внимание, но если у нее не было точных ингредиентов под рукой, попытка создать блюдо заканчивалась полной катастрофой. Несколько недель назад она наблюдала, как Элеонора готовит банановый хлеб. Было как-то так: «горсть муки», «щепотка корицы» и «добавь банановое пюре, пока тесто не станет выглядеть правильно». Шарлотта старательно все записала, и когда она попыталась воссоздать рецепт, то в итоге получила соленый булыжник в форме буханки.

Она усвоила и другие уроки. Быть скромной. Жить простой жизнью. Темная магия внутри нее давно не просыпалась, и ей это нравилось.

Яркий солнечный свет лился через открытое окно, рисуя теплые прямоугольники на кухонном полу. День был прекрасный. В воздухе пахло весной и жимолостью. Закончив, она выйдет на улицу и будет читать на качелях. И выпьет стакан холодного чая. Ммм, чай будет в самый раз.

— Шарлотта? Ты тут? — С крыльца донесся знакомый голос Элеоноры.

— Возможно. — Шарлотта улыбнулась, заворачивая последний кусок говяжьего фарша в пленку.

Элеонора вошла на кухню. На вид ей было около шестидесяти, но в прошлом году она проговорилась, что 112-й день рождения не так уж плох. Ее одежда представляла собой искусное месиво из рваных слоев ткани, все было идеально чистым и слегка пахло лавандой. Ее волосы были собраны в пушистый седой беспорядок и щедро украшены амулетами, веточками и сухими травами. В середине этого вороньева гнезда сидели маленькие часы с кукушкой.

Элеонора беспокоила ее. За те три года, что Шарлотта ее знала, физическое состояние пожилой женщины неуклонно ухудшалось. Ее кости становились тоньше, и она теряла мышцы. Четыре месяца назад она поскользнулась на обледенелой дорожке и сломала бедро. Шарлотта вылечила его, но ее талант имел свои пределы. Она могла исцелить только до существующего потенциала тела. У детей этот потенциал был высок, и она могла даже регенерировать отрубленные пальцы. Но тело Элеоноры было усталым. Ее кости были хрупкими, и уговорить их отрастить вновь оказалось трудно.

Старость была единственной болезнью, от которой не было лекарства. В Грани, как и в Зачарованном, люди подпитывали свою жизнь магией, но в конце концов даже магия выдыхалась.

Часы с кукушкой покосились.

— Они вот-вот упадут, — сказала Шарлотта.

Элеонора вздохнула и вытащила часы из волос.

— Они просто не хотят там оставаться, не так ли?

— Вы пробовали булавки?

— Я все перепробовала. — Элеонора оглядела островок с мясом и овощами, все в идеальных порциях, завернутые в пленку или помещенные в зип-пакеты. — Ты одержима, моя дорогая.

Шарлотта рассмеялась.

— Мне нравится порядок в морозильнике.

Элеонора открыла морозилку и моргнула.

— Что? — Шарлотта откинулась назад, пытаясь понять, на что смотрит ведьма. Ее морозильная камера не выглядела особо пустой. В ней было четыре проволочные полки, на каждой была аккуратная этикетка, на которой было написано перманентным маркером: говядина, свинина и курица, морепродукты и овощи.

Элеонора постучала по ближайшей этикетке пальцем.

— Ты безнадежна. — Она опустилась на стул. — Шарлотта, ты когда-нибудь устраиваешь беспорядок просто ради удовольствия?

Шарлотта покачала головой, пряча улыбку.

— Мне нравится порядок. Так я остаюсь в равновесии.

— Если бы ты была более приземленной, то пустила бы корни.

Шарлотта рассмеялась. Это было правдой.

— Ты с Розой одного возраста, — сказала Элеонора. — Она была такой же. Все должно быть именно так.

Роза постоянно присутствовала в большинстве их разговоров. Шарлотта спрятала улыбку. Быть заменой Розе совсем не беспокоило ее. Она давно поняла, что для Элеоноры нет более высокой похвалы, и восприняла это как комплимент.

— Я пришла за одолжением, — объявила Элеонора. — Потому что в этом смысле я эгоистична.

Шарлотта удивленно подняла брови.

— Чем могу быть полезна, ваше колдовское величие?

— Как ты с обработкой подростковых прыщей? — спросила Элеонора.

— Акне — это побочный эффект нормальных процессов организма. — Шарлотта начала складывать свои покупки в морозильник аккуратными маленькими башенками. — Я могу вылечить его, и оно исчезнет на некоторое время, но, в конце концов, вернется.

— Насколько на некоторое время?

Шарлотта скривила рот.

— Шесть-восемь недель, плюс-минус.

Элеонора махнула рукой.

— Годится. У моей подруги Санни Руни две внучки. Милые девушки. Дейзи двадцать три, а Тюли шестнадцать. Они остались без родителей, их мать умерла некоторое время назад, а отец умер полгода назад. У Дейзи есть приличная работа в Сломанном, так что Тюли живет с ней. Этой осенью она пойдет в новую школу в Сломанном, только у нее все лицо в беспорядке, и Дейзи говорит, что это вызывает у нее сильный стресс. Они пробовали кремы и умывания, но ничего не помогает. Они сейчас на переднем дворе, надеются, что ты сможешь взглянуть. Я оплачу за них. Я знаю, что ты два дня занималась проблемами желудка Глена, и мне очень неприятно просить, но ты их последняя надежда.

Она уже слышала такое раньше. Шарлотта положила последний пакет в морозилку, вымыла руки и вытерла их полотенцем.

— Давайте посмотрим, что у нас есть.

ДЕВУШКИ стояли на краю лужайки. Невысокая, с лишним весом в шестьдесят фунтов, Дейзи, имела круглое лицо, большие карие глаза и нервную улыбку. Тюли была ее полной противоположностью. Худая почти до недоразвитости для своего возраста, она стояла, наполовину спрятавшись за сестрой. Узкие джинсы висели на ней. Ее топ, что должен был облегать ее, болтался на ней, раздуваясь от ветра. На ее лице была тонна тонального крема, светлого оттенка, так что ее кожа казалась бескровной. Если бы не шоколадные волосы и большие глаза, Шарлотта никогда бы не догадалась, что они родственницы.

Ни одна из девушек не сделала попытки приблизиться. Дом окружало кольцо из маленьких простых камней, расположенных на расстоянии нескольких футов друг от друга, и Дейзи и Тюли держались от него подальше. Камни не оказывали никакого действия на Элеонору, потому что это она их разложила.

— Вы оставили их снаружи охранных камней? — пробормотала Шарлотта.

— Это твой дом, — пробормотала в ответ Элеонора.

Шарлотта пошла по тропинке и подняла ближайший камень. Магия покусывала ее. Маленький камень размером с ее кулак, камень-оберег был прикован к земле. Вместе камни образовывали магический барьер, который охранял дом лучше любого забора. Грань была не самым безопасным местом. В Зачарованном были шерифы, в Сломанном копы, а в Грани обереги и оружие были единственной защитой людей.

— Проходите, — пригласила Шарлотта.

Девушки поспешили к дому, и она бросила камень на место.

— Привет! — Дейзи протянула ей руку, и Шарлотта пожала ее. — Так приятно познакомиться. Поздоровайся, Тюли.

Тюли быстро спряталась за сестру.

— Все в порядке, — успокоила ее Шарлотта. — Мне нужно, чтобы ты умылась. Ванная комната вон там.

— Пойдем, я отведу тебя, — предложила Элеонора.

Она улыбнулась, и Тюли последовала за ней по ступенькам крыльца прямо в дом.

— Большое спасибо, что приняли нас, — сказала Дейзи.

— Без проблем, — сказала Шарлотта.

— Боже, как неловко. Извините. — Дейзи переминалась с ноги на ногу. — Просто мы перепробовали все кремы и рецепты, и нам сказали, что лазерное лечение единственный вариант. Я дипломированный бухгалтер. Я зарабатываю неплохие деньги, но не такие, понимаете? — Она нервно рассмеялась.

И это всегда приводило ее в восторг, подумала Шарлотта. Этот неуютный умоляющий взгляд. Люди смотрели на тебя так, словно ты был ответом на все их молитвы. Она хотела помочь… она всегда хотела помочь, но есть предел тому, что может сделать магия.

Дейзи продолжила с неловкой улыбкой.

— Миссис Дрейтон сказала, что вы, возможно, устали. Все равно спасибо, что приняли нас.

— Не проблема. — Шарлотта улыбнулась. — Почему бы нам не пройти на кухню?

На кухне они сели за стол, и она налила два стакана холодного чая. Дейзи присела на краешек стула с таким видом, словно хотела сбежать.

— Раньше это был дом Розы, — сказала Дейзи. — Сестра моей лучшей подруги ходила с ней в школу. Я видела, как она вспыхнула на Выпускной ярмарке. Это было безумием. Чистый белый. Никто из Грани никогда не вспыхивал белым. Вы вспыхиваете?

В Грани большинство людей обладали магическим талантом. Некоторые из них были полезны, некоторые нет, но каждый пользователь магии мог вспыхнуть с практикой и надлежащей подготовкой. Вспышка была чистым потоком магии. Это было похоже на ленту света, а иногда и на хлыст молнии. Чем ярче и бледнее вспышка, тем сильнее магия. Самая сильная вспышка, чисто белая, могла пронзить тело, как тесак теплое масло. Это было смертельное оружие, и Шарлотта видела оставленные ею раны в мельчайших подробностях.

— Я не вспыхиваю, — сказала Шарлотта. Она так и не научилась этому, потому что в этом не было необходимости. — Это не мой талант.

Дейзи вздохнула.

— Конечно. Извините. Мне не следовало упоминать Розу.

— Я совсем не против, — сказала Шарлотта. — Элеонора все время говорит о ней и о мальчиках.

Дейзи заерзала на стуле.

— Так откуда вы знаете миссис Дрейтон? Я так понимаю, вы друзья?

Элеонора была больше чем другом. Эта женщина стала ее избранной семьей.

— Когда я только добралась до Грани, то оказалась ближе к западу, возле Рикета. Я отошла от лошади на минуту, чтобы облегчиться, и кто-то украл ее и все мои деньги.

— Вот тебе и Грань, — вздохнула Дейзи.

— План состоял в том, чтобы найти работу, но никто не позволял мне исцелить их. Я ходила от поселения к поселению, пытаясь найти место, где можно было бы устроиться, и когда я пришла в Восточный Лапорт, я умирала с голоду. Ни денег, ни места для ночлега, одежда порвана и грязна. Я была на грани. Элеонора нашла меня на обочине дороги и взяла меня к себе. Она радушно приняла меня и подарила мне первых клиентов. Она ходила со мной на все мои встречи и болтала с людьми, пока я работала. Я обязана ей всем.

Это было нечто большее, чем простая благодарность. Элеонора страшно скучала по внукам. У пожилой женщины было такое сильное желание, почти потребность, заботиться о ком-то, подумала Шарлотта, точно так же, как она сама испытывала такое же желание вылечить болезнь или срастить сломанную конечность. Они были родственными душами.

Элеонора вышла из ванной, ведя Тюлю за руку. Лицо девушки превратилось в море жестких красных бугорков, спрятанных под кожей. Кистозные угри. Предвестники рубцов уже были.

— Садись, — пригласила Шарлотта.

Тюли послушно села на табурет. Элеонора поставила небольшое зеркало на кухонный островок.

— На всякий случай.

— Смотри на свою сестру, ладно? — Шарлотта провела кончиками пальцев по твердым шишкам на левой щеке Тюли. Магия окутала ее руку ровным потоком сверкающих золотых искр.

— Красиво, — прошептала Тюли.

— Спасибо.

— Будет больно?

— Нет, совсем не больно. А теперь смотри прямо перед собой. Да, именно так.

Искры проникали сквозь кожу, находя крошечные инфицированные волосяные фолликулы. Магия потянула Шарлотту. Это было странное чувство, как будто часть ее жизненной силы высасывалась, превращаясь в целительный поток. Не больно, но тревожно и неудобно, если только вы к этому не привыкли. Шарлотта закрыла глаза. Какое-то мгновение она видела только темноту, затем ее магия установила связь, и поперечный разрез кожи Тюли появился перед ней. Она видела поры, волосяные луковицы, разорванные стенки фолликулов, из которых в дерму просачивалась зараженная жидкость, загрязняя близлежащие фолликулы и сильно воспаленные сальные железы.

Шарлотта слегка надавила, пробуя плоть. Ее магия полностью пропитала ткани щеки. Она открыла глаза. Внутренняя работа лица Тюли оставалась перед ней, словно она смотрела двумя разными парами глаз одновременно, выбирая, на чем ей сосредоточиться дальше.

Шарлотта онемела от нервных окончаний, проникающих в кожу Тюли.

— Смотри прямо перед собой.

Плоть щеки Тюли сжалась. Гной выплеснулся из дюжины крошечных ран.

Тюли удивленно моргнула.

— Мне не было больно.

Шарлотта оторвала спиртовую салфетку, выдернула ее и провела по щеке.

— Видишь? Я говорила тебе.

Она сосредоточилась на восстановлении поврежденных тканей, очищении от инфекции. Шишки на лице Тюли задрожали и начали таять, превращаясь в здоровую розовую кожу.

Дейзи ахнула.

Последние прыщи исчезли. Шарлотта позволила потоку своей магии угаснуть, подняла зеркало и поднесла его к Тюли.

— О Боже! — Девушка коснулась своей чистой левой щеки. — О Боже, все исчезло!

Вот почему она так поступила, подумала Шарлотта, убирая волосы Тюли с лица. Спонтанное простое облегчение, когда болезнь прошла. Это все того стоило.

— Это не навсегда, — предупредила Шарлотта. — Вероятно, оно вернется через шесть-восемь недель. Теперь займемся правой щекой. Мы же не хотим, чтобы ты стала однобокой.

Перед домом с визгом остановилась машина.

— Кто бы это мог быть? — Элеонора поднялась со стула.

— Сейчас посмотрю. — Шарлотта подошла к сетчатой двери и вышла на крыльцо.

На краю лужайки Кенни Джо Оглетри выпрыгнул из потрепанного грузовика «Шевроле». Шестнадцатилетний, широкоплечий, но все еще долговязый, Кенни был одним из ее первых пациентов. Он забрался на сосну, чтобы отпилить ветку, чтобы та не дубасила по дому его матери, и упал. Итогом стали две сломанные ноги и ушибленные ребра от падения на него бензопилы. Могло быть и хуже.

Лицо Кенни было бледным. Она посмотрела ему в глаза и увидела страх.

— Что случилось? — крикнула Шарлотта.

Он подбежал к грузовику и опустил крышку багажника.

— Я нашел его на обочине Коркер-роуд.

В кузове грузовика лежал мужчина. Его кожа казалась алебастрово-белой на фоне темной кожаной одежды. Кровь растеклась вокруг него вязкой лужей.

Шарлотта бросилась по тропинке, мимо оберегов, к грузовику. Ее магия закружилась из рук в тело и обратно в руки. Внутренности тела мелькали перед ней. Колото-резаная рана передней брюшной стенки, рваная рана правой доли печени, сильная потеря крови, геморрагический шок. Он умирал.

Шарлотта склонилась над телом, изливая свою магию. Она обвилась вокруг нее, связав ее и умирающего в сияющем вихре искр. Ее запасы начали истощаться, словно магия вытягивала из нее саму жизненную силу. Она направила поток глубоко в печень. Он потек по воротной вене, разветвляясь подобно красному кораллу внутри хрупких тканей органа. Золотые искры освещали кровеносные сосуды изнутри. Она начала восстанавливать стенки, погружая всплески магии в долю печени, чтобы исправить повреждения.

Его температура и кровяное давление снова упали.

Она вдавила больше магии в поврежденные ткани, пытаясь вывести тело из шока. Он боролся с ней, но она закрепила его своей магией и отказывалась отпускать. Он останется с ней. Он никуда не уйдет. Смерть хотела его, но Шарлотта потребовала его, и он был ее. Она не могла создать новую жизнь, но она могла бороться за существующую всем, что у нее было. Смерть просто обойдется без него.

Сердце его трепетало, как раненая птица. Ему грозила остановка сердца. Она обернула свою магию вокруг его сердца, убаюкивая его одной петлей потока, в то время как другой лихорадочно зашивала разрывы в его плоти. Каждый удар сердца резонировал в ней.

Пульс.

Останься со мной.

Пульс.

Останься со мной, незнакомец.

Очаги поражения в печени закрылись. Кровяное давление стабилизировалось. Наконец-то. Шарлотта связала поврежденную мышцу и ускорила выработку крови.

Теперь ты мой. Сегодня ты не умрешь.

Дыхание мужчины выровнялось. Она поощряла кровообращение и держала его, наблюдая, как поднимается внутренняя температура. Она сжигала те скудные запасы жира, которые у него были, чтобы генерировать клетки крови. Их было немного — он практически весь состоял из мышц и кожи.

Внутренняя температура приблизилась к норме. Сердце пульсировало, ясно и стабильно.

Она еще немного подержалась за него, просто чтобы убедиться, что он миновал опасную точку. У него было сильное, здоровое тело. Он поправится.

Шарлотта медленно, понемногу высвободилась и откинулась назад. У нее закружилась голова. Ее руки были в крови. У нее зачесался нос, и она потерлась о него тыльной стороной запястья, ошеломленная и оторванная от реальности.

Мужчина лежал рядом с ней, его пульс был ровным. Она судорожно глотнула воздух. Она запыхалась, словно пробежала какой-то сумасшедший спринт. Знакомая после заживления усталость удерживала ее на месте. Мышцы болели. Усталость пройдет через минуту. Во время ее учебы в Колледже за трудным экстренным исцелением обычно следовал дневной постельный режим для целителя, но она больше не исцеляла кого-то каждый день. Она не была близка к своему пределу.

Она снова победила смерть. Облегчение затопило ее. Эта жизнь не должна была закончиться. Этот мужчина выживет, чтобы увидеть свою семью. Она сделала так, чтобы это произошло, и вид его груди, поднимающейся в ровном ритме, сделал ее глубоко счастливой.

Волосы у него были очень темными, блестящими, почти иссиня-черными. Они веером расположились вокруг его головы, обрамляя лицо. Он больше не был бледен. Вероятно, он никогда не был таким бледным, как ей казалось. Годы практики настраивали ее чувства так, чтобы они реагировали на определенные признаки расстройства у пациентов, и иногда ее магия искажала зрение, чтобы быстрее поставить диагноз. Кожа мужчины имела ярко выраженный бронзовый оттенок, как от естественного более темного тона кожи, так и от пребывания на солнце. Его лицо было точно вылеплено художником, с квадратной челюстью, сильным подбородком и носом, который, должно быть, когда-то имел идеальную форму, но теперь был слишком широк в переносице, скорее всего, результат старой травмы. Короткая темная щетина покрывала его подбородок. Рот у него был не слишком широкий и не слишком узкий, губы мягкие, лоб высокий. Его тело было в превосходной форме, но едва заметные морщинки в уголках глаз выдавали его возраст. Ему было, по крайней мере, столько же лет, сколько и ей, возможно, на несколько лет больше. Его кожа и одежда были испачканы грязью и кровью, волосы в беспорядке, и все же в нем было что-то неоспоримо элегантное.

Какой красивый мужчина.

Ресницы мужчины задрожали. Шарлотта наклонилась, в ней запульсировала тревога. Ее магия вспыхнула. Он не должен был приходить в себя. Его тело нуждалось во всех ресурсах, чтобы исцелиться.

Мужчина открыл глаза. Он посмотрел на нее, их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга. Его глаза были темными и светились умом, и этот ум изменил все его лицо, превратив его из красивого в неотразимого.

— Софи, — произнес он.

Он бредил.

— Теперь все хорошо, — сказала она. — Отдыхай.

Его глаза сосредоточились на ней.

— Прекрасная, — прошептал он.

Она моргнула.

— Я знаю этот голос. — Элеонора забралась в грузовик. — Ричард! Mon dieu, que s'est-il pass?

Ричард попытался подняться. Его пульс ускорился до опасного уровня.

— Нет! — Шарлотта изо всех сил пыталась удержать его. Он напрягся под ней. Он был силен, как бык. Ее магия все еще кружилась вокруг него, окутывая его коконом искр, пытаясь залечить повреждения, когда он двигался. Сам того не зная, он опирался на ее целительную силу, как на костыль. — Я должна его усыпить. Ему нельзя шевелиться, иначе все разорвет.

— Кто сделал это с тобой? — спросила Элеонора. — Ричард?

Ричард оттолкнул Шарлотту, поднимая ее мертвым грузом. Она почувствовала, как рвется только что заштопанная ткань. Его власть над ее магией ослабла. Она почувствовала, как он поскользнулся.

Глаза Ричарда закрылись, и он рухнул обратно в кузов грузовика. Шарлотта склонилась над ним. На улице холодно.

Элеонора обернулась к юноше.

— Кенни, помоги нам затащить его в дом.

Кенни хмыкнул. Магия щелкнула, разрастаясь вокруг него. Он протянул руку, поднял Ричарда, как малыша, и понес его внутрь. Шарлотта бросила камень на место, и все четверо последовали за ним.

— Куда?

— Гостевая спальня справа. — Шарлотта толкнула дверь.

Кенни положил Ричарда на кровать и повернулся.

— Мне нужно добраться до дома мамы.

— Спасибо, дорогой, — сказала Элеонора. — Передай от меня привет своей матери.

Кенни кивнул и вышел.

Шарлотта опустилась на колени у кровати. Пульс Ричарда был по-прежнему ровным. Хорошо.

— Откуда вы его знаете?

Элеонора вздохнула.

— Я встречала его раньше. Его кузина вышла замуж за приемного двоюродного брата моего зятя. Мы семья.

Семья, верно.

— Он голубокровный?

— Нет. Сейчас он живет в Зачарованном, но он Эджер, как и мы, только из Трясины. Когда я впервые увидела его, то подумала то же самое — будто он из благородного дома. Но нет, он Эджер.

— Кто такая Софи? — Жена? Может быть, сестра?

Элеонора пожала плечами.

— Не знаю, дорогая. Но кто бы она ни была, она, должно быть, очень важна для него. Я могу сказать тебе, что Ричард искусный фехтовальщик. Он учил моих внуков драться, когда я в последний раз была в Зачарованном. Тот, кто его проткнул, скорее всего, мертв.

Шарлотта позволила своей магии скользнуть по телу Ричарда. Искусный фехтовальщик. Она могла в это поверить — его худощавое тело было сильным, но гибким, отточенным постоянными упражнениями. Его кровяное давление все еще было слишком низким. Со временем его тело восполнит потерянную кровь, но это займет некоторое время, а она не хотела рисковать.

Он назвал ее прекрасной.

Она знала, что она достаточно привлекательная женщина, а он был в бреду, так что это не должно было иметь значения, но по какой-то причине имело. В Грани она держалась подальше от романтических отношений — ей было достаточно Элвея — и почти забыла, что она женщина. Одно-единственное слово совершенно незнакомого мужчины пробудило в ней что-то женственное. Она почувствовала необъяснимую радость, когда вспомнила, как он сказал это, словно он сделал ей подарок, которого она действительно хотела, но не ожидала. Он никогда не узнает об этом, но она была благодарна ему за это.

Шарлотта встала и взяла сотовый.

— Кому ты звонишь? — спросила Элеонора.

— Люку. Ричарду понадобится переливание крови, и чем скорее, тем лучше.

— Может, нам уйти? — спросила Дейзи.

Элеонора поднесла палец к ее губам.

— Да? — ответил Люк.

Она включила громкую связь. Прижимая трубку к уху, она чувствовала себя очень неловко.

— Это Шарлотта. Мне нужна А+. — Ей потребовалось несколько недель, чтобы выучить медицинскую терминологию Сломанного, но с помощью книг она в конце концов добилась успеха… Она определила группу крови Ричарда, когда ее магия скользила по его венам.

Медик молчал.

— Я могу принести тебе две упаковки. Пять сотен.

Две пинты. Этого должно было хватить.

— Беру.

— Встретимся в конце дороги через двадцать минут. — Люк повесил трубку.

— Пятьсот долларов? — Глаза Дейзи были размером с блюдца.

— Ограбление на большой дороге, — сказала Элеонора.

— Он единственный поставщик крови для Эджеров, если только мы не сделаем переливание от человека к человеку. — Шарлотта пожала плечами. — Это всего лишь деньги. — Она всегда могла заработать больше.

— Нам пора уходить? — снова спросила Дейзи.

— Я должна встретиться с ним и забрать кровь, но если вы не возражаете подождать, я могу поработать с Тюли, когда вернусь. — Она устала, но не могла же она отправить Тюли с одной чистой щекой и другой, покрытой прыщами.

Дейзи поджала губы. Тюли потянула ее за рукав. Старшая сестра вздохнула.

— Мы подождем.

— Пожалуйста, располагайтесь, — сказала Шарлотта. — В холодильнике есть чай и закуски. Я вернусь примерно через полчаса.

Девочки пошли на кухню.

— Спасибо, что делаешь это для него, — сказала Элеонора.

— Это поможет ему выздороветь. Как ты и сказала, он член семьи. — Шарлотта улыбнулась и взяла с полки медицинский словарь. В пустоте внутри лежал ее денежный запас. Она взяла пачку двадцаток и отсчитала пятьсот.

— Вы присмотрите за ним?

— Конечно. Шарлотта, возьми оружие.

— Это просто вниз по дороге.

Элеонора покачала головой.

— Никогда не знаешь наверняка. У меня не очень хорошее предчувствие. Возьми на всякий случай оружие.

Шарлотта взяла винтовку со стены, под круглый патрон, и обняла Элеонору.

— Ай ил би бэк.

— Ну еще бы.

Шарлотта вышла на улицу, пересекла лужайку и села в грузовик. Грузовик принадлежал Розе, и она наконец-то научилась водить его в прошлом году. Ему не хватало элегантности адрианглийских фаэтонов, но нищие не выбирают.

Она повернула ключ. Мотор завелся. Было что-то в лице Ричарда, что взывало к ней. Она не была уверена, было ли это из-за красивых мужских линий или огненной силы в его глазах. Или, может быть, потому, что он считал ее прекрасной. Что бы это ни было, она вложилась в его выживание. Ей хотелось увидеть, как он снова откроет глаза и заговорит. Больше всего ей хотелось, чтобы он благополучно выздоровел.

Пятьсот долларов небольшая цена за это.