Поцелуй со вкусом манго

Глава третья

Тилли выглядывала в окно эркера комфортабельного дома, расположенного в пригородном районе Ньюкасла Госфорте, и выбежала наружу, как только услышала громкое тарахтенье мотоцикла. Флосси, вест-хайленд-уайт-терьер, с громким лаем ковыляла позади нее.

Маленькие дети перестали играть и ошеломленно таращились на женщин, восседавших на мотоцикле; пони, запряженный в фургон развозчика чая, тихо ржал и бил копытом, встревоженный переполохом на обычно тихой улице.

Тилли обхватила пухлыми руками слезающую с мотоцикла Софи.

— Ты, должно быть, мчалась как вихрь, раз приехала так быстро.

— Утром мы выехали с перевала, — широко улыбнулась Софи и обняла сестру.

— С перевала?! — воскликнула Тилли.

— Да, нас похитили дикие лесные жители, — сказала тетя Эми, неуклюже выбираясь из коляски.

— Как интересно, — сказала Тилли. Она бросилась вперед, чтобы ей помочь, и едва не упала из-за толстой Флосси. — Но я ничему не удивляюсь, когда речь идет о вас двоих. Добро пожаловать, тетя Эми!

Тилли поцеловала женщину в щеку и продолжала говорить, ведя ее по ступеням крыльца. Софи тем временем заносила багаж.

Когда был жив отец Тилли, семейство нанимало для различных поручений дворецкого, исполнявшего также обязанности лакея, но после того как он умер во время войны, они стали жить скромнее. Краска на когда-то внушительном фасаде облупилась, а недавно Тилли призналась, что ее матери не по карману содержать этот дом.

Вышла старшая сестра Тилли, Мона, чтобы поприветствовать гостей.

— Пусть Тилли понесет один из ваших чемоданов, — распорядилась она. — Как добрались? Не понимаю, почему вы не захотели приехать на поезде.

Софи попыталась ей объяснить, что езда на мотоцикле — это небольшое приключение, но ее старания оказались тщетными, потому что Мона продолжала без паузы:

— Как только вы придете в себя с дороги, мы будем пить чай в гостиной. Скажу кухарке, что вы приехали. Мать отдыхает. Ей сегодня было очень плохо. Наверное, все дело в пыльце.

— Какая жалость! — сказала тетя Эми.

— Может быть, позже вы проведаете ее. Эй, Тилли, — крикнула Мона сестре, придерживая Флосси, — аккуратнее, ты бьешь чемоданом по перилам!

— Ах, какая я неловкая! — смутилась Тилли.

— Ничего страшного, — вмешалась Софи. — Этому чемодану уже сто лет.

— А перилам — нет, — ответила Мона. — Тилли, подними чемодан повыше. Вот так.

Остановившись на лестничной площадке, чтобы отдышаться, Тилли закатила глаза.

— Я для Моны буду пятилетним ребенком, даже когда меня будут возить на кресле-каталке.

— И я тоже, — улыбнулась Софи.

— Нет, — замотала головой Тилли. — Она лишь притворяется, что осуждает тебя, а втайне восхищается твоим независимым характером. Мы, Уатсоны, все восхищаемся тобой.

За чаем с бисквитным пирогом обсуждали новости. Другая сестра Тилли, Джейкобина, удачно устроилась на должность гувернантки где-то в пригороде Инвернесса[13], но, поскольку это было очень далеко, на день рождения приехать не смогла. Разговором руководила Мона. Когда тема о ее замужней жизни в Данбаре и о ее муже, успешно торговавшем зерном, исчерпалась, Мона обратила пристальное внимание на младшую сестру, скармливавшую лакомые кусочки старой собаке.

— Ты же знаешь, что Флосси нельзя кормить пирогом, она и так толстая. Хотите еще чаю, тетя Эми? Да, я благодарна Уолтеру за то, что он приехал и помог с приготовлениями ко дню рождения Тилли. У нее есть ухажер, она говорила вам об этом?

— Не преувеличивай, — сказала Тилли, и ее круглое лицо, обрамленное копной рыжих кудрей, стало пунцовым.

Она принялась энергично гладить Флосси.

— На этой неделе он приходил дважды и прислал огромный букет цветов, а ведь это был не день ее рождения.

— Цветы были и для мамы тоже.

Софи заметила, как от замечания Моны карие глаза Тилли засияли, а на щеках обозначились ямочки.

— Сейчас же рассказывай! В своем последнем письме ты не упоминала о букете.

— Да что тут рассказывать…

— Его зовут Джеймс Робсон, — сообщила Мона вместо сестры. — Он чайный плантатор. Удивительно, что Тилли не упоминала о нем, тем более если учитывать связь твоего отца с «Оксфордской чайной компанией». Они оба работали в ней управляющими, так ведь? Мистер Робсон говорил, что знал тебя ребенком, еще до того как внезапно скончались твои родители.

— Мона, едва ли Софи приятно слышать напоминания…

— Да я совсем не против, — поспешила заверить сестер Софи.

Никто даже не догадывался о том, что тяжелее всего для нее было как раз стремление окружающих не упоминать о ее родителях. Она улыбнулась Тилли.

— Мистер Робсон, да? Это тот, что проявил интерес к Флосси?

— Он… Вообще-то он милый, — запинаясь и накручивая рыжий локон на палец, сказала Тилли.

— Он слегка староват, — заметила Мона. — Тебе стоило бы задаться вопросом, почему в сорок пять он до сих пор не женат.

— Откуда ты знаешь, сколько ему лет?! — воскликнула Тилли.

— Разумеется, я спросила об этом у Кларри Робсон. Она знает о Робсонах все, поскольку замужем за кузеном Джеймса. Кларри немного насторожилась, когда я поинтересовалась ее мнением о нем, а затем сообщила, что у него хорошая деловая хватка.

— Мона! Ты не имеешь права выспрашивать о мистере Робсоне, во всяком случае от моего имени. Я его почти не знаю.

— Вот именно, — сказала Мона, — поэтому я и должна была навести справки. Не хочу, чтобы наша малышка Тилли попала впросак. Еще чаю, тетя Эми?

— Спасибо, — сказала Эми, протягивая чашку. — Не сомневаюсь, что Тилли сама в состоянии разобраться в отношениях с мистером Робсоном, дорогая моя Мона.

— Джонни, видимо, его знает? — предположила Софи. — Он доверил ему привезти свои свадебные фотографии.

— Он пару раз пил с ним виски в каком-то клубе в Шиллонге[14], — поджав губы, ответила Мона. — Вряд ли это можно считать хорошей рекомендацией.

— Все было не так, — возразила Тилли. — Кларри и Уэсли познакомили их, когда Джонни направили работать врачом в Шиллонг, в госпиталь туземного добровольческого пехотного полка. Джеймс Робсон страдал от мучительной зубной боли, а поскольку до ближайшего дантиста было не меньше ста миль, зуб ему вырвал Джонни. Мистер Робсон был очень благодарен и в ответ устроил для нашего брата двухдневную охоту.

— Так этот твой мистер Робсон не только старый, но еще и беззубый, — широко улыбнулась Софи.

— Ну, прекрати, никакой он не мой, — захихикала Тилли и хлопнула кузину по руке, из-за чего та разлила чай себе на юбку.

— Тилли, смотри, что ты наделала, — отчитала сестру Мона. — Какая же ты неуклюжая!

— Извини, Софи, — сказала Тилли, сунув подруге свою льняную салфетку.

Софи принялась промакивать пятно.

— Да ладно, я это заслужила.

— Расскажите еще о диких лесных обитателях, — попросила Тилли, переводя разговор на другую тему.

— О диких лесных обитателях? — переспросила Мона, учуяв свежую сплетню.

Тетя Эми вкратце поведала об их спасении во время ливня.

— И вы провели всю ночь в их лагере? — изумленно ахнула Мона.

— И даже остались живы, — сухо ответила Софи. — Среди них есть люди, которые собираются работать в Индии.

— Интересно, кто-нибудь из них поедет в Ассам? — спросила Тилли. — Кларри это заинтересовало бы. Они с Уэсли помогали оплатить обучение на лесника своему молодому приятелю-индийцу.

— Индийцу? — нахмурилась Мона. — Это еще зачем?

— Он внучатый племянник ее бывшего слуги или кого-то в этом роде. Воевал во Фландрии.

— Среди студентов из Эдинбурга тоже есть индиец, — сказала тетя Эми. — Его зовут Рафи Хан. Это мусульманское имя.

Тилли отрицательно покачала головой.

— Нет, это не он. Но мы спросим у Кларри, когда она приедет на день рождения.

— Господи боже! — воскликнула Мона. — Давайте прекратим разговор о лесных обитателях и об индийцах, пока не пришла наша мать.

Она позвонила в колокольчик, чтобы кухарка унесла поднос с чайной посудой.

— А ты, Тилли, лучше помоги Софи сменить мокрую юбку и застирать ее, пока пятно не въелось в ткань.

Подружки тут же вскочили, пользуясь возможностью сбежать наверх.

В спальне Тилли царил беспорядок. Повсюду лежали книги и альбомы для почтовых марок. Старый детский столик был завален конвертами и стопками не разобранных и не разложенных по кляссерам марок.

— Джонни прислал мне индийские. А еще он дружен с капелланом из Австралии, который тоже будет собирать для меня марки. Я так скучаю по Джонни!

Вздохнув, Тилли упала на кровать.

— Некому за меня вступиться, когда мама с Моной ко мне придираются.

Софи сняла юбку.

— Придется надеть бриджи. У меня с собой только эта юбка и платье для твоего дня рождения.

Она стала отмывать пятно холодной водой из умывальника.

— Так ты, значит, собираешься навестить Джонни?

— Возможно, мне придется это сделать, — неожиданно печальным голосом ответила Тилли, пожимая плечами.

— Что ты хочешь этим сказать?

Тилли снова принялась накручивать локон на палец. Этот признак ее волнения был хорошо знаком Софи.

— Ну, выкладывай.

Отложив юбку, Софи уселась на кровать рядом с кузиной.

— Я не могу говорить об этом до дня рождения.

— Мне-то ты можешь все рассказать, — подбодрила ее Софи. — Ты же знаешь — я никому не проболтаюсь.

— Мама собирается переехать к Моне, — сказала Тилли, ссутулившись.

— Да, ты писала мне об этом. Но это же только на лето?

— Нет, — покачала головой Тилли. — Навсегда. Мама продает дом. Я вызвалась быть домработницей, готовить еду, если это позволит маме здесь остаться, но Мона с Уолтером сказали, что об этом не может быть и речи и что я все равно не справлюсь.

— Нет, ты справишься!

— Все хуже, чем я думала, — покачала головой Тилли. — У нас долги. На обучение Джонни пришлось истратить все сбережения нашей матери. Уолтер говорит, что, продав дом, мы сможем их погасить и останется еще немного на приличную жизнь.

— А как же вы с Джейкобиной?! — воскликнула Софи. — Это и ваш дом тоже.

— Теперь уже нет. И Джейкобина, в отличие от меня, не возражает. Ей нравятся горы Северной Шотландии, а жизнь в городе совершенно ее не привлекает.

Софи видела, как увлажнились глаза Тилли. Она обняла подругу за пухлые плечи.

— Не переживай, все не так уж и плохо. Данбар — хороший город, и мы будем даже ближе друг к другу.

Тилли замотала головой.

— Мона смогла убедить маму, что меня лучше отправить в Индию, к Джонни с Хеленой, что там у меня будет больше возможностей выйти замуж. Мона не хочет, чтобы я была для них обузой в Данбаре.

— Она хвасталась тем, как прекрасно идут дела у ее Уолтера, — презрительно фыркнула Софи.

— Мона просто хорохорится, — сказала Тилли, подняв на подругу горестный взгляд. — После войны дела у фермеров идут неважно.

— И что же ты собираешься делать? — спросила Софи.

Тилли нахмурилась.

— Конечно, мне хочется снова повидать Джонни… Но я даже не знаю, что хуже: выйти замуж за кого-то, кого я едва знаю, или остаться в старых девах и вернуться к маме и Моне неудачницей.

— Дорогая Тилли! — воскликнула Софи. — Готова поспорить, молодые офицеры в Пинди будут стоять в очереди, чтобы добиться твоей благосклонности. Ты самая милая, самая добрая девушка, какую я только знаю.

Тилли вспыхнула, борясь с желанием улыбнуться.

— Ерунда.

— Нет, не ерунда, — возразила Софи. — А если ты не найдешь достойного кавалера, ты всегда сможешь вернуться и жить у нас с тетей.

— Правда? — просияла Тилли.

— Разумеется.

У Тилли задрожал подбородок и скатилась слезинка по щеке.

— О лучшей подруге я не могла и мечтать, — сказала она сдавленным голосом, и девушки крепко обнялись.