Подарок

Глава 10

— И надо тебе было выпендриваться? — спросил Игорь, когда они, уже одевшись, направились к выходу из клуба. — Точно Алиса Селезнева!

— Они над тобой будут издеваться, а мне терпеть?

— Браво, Ольга! — поддержал ее Виталий. — Мне самому было неприятно смотреть, как они выделываются. Супермены! Вы им качественно наваляли, жаль только, что я почти ничего не смог заметить. Ладно, по времени мы нормально уложились, теперь едем к девочке.

На этот раз их встречали совсем по–другому.

— Здравствуйте, Оленька! — искренне обрадовалась ее приходу Анна Владимировна. — Здравствуйте, Игорь! Проходите, пожалуйста, дочь о вас все время спрашивает.

Они поднялись в квартиру только вдвоем, договорившись с Рыбиным, что определятся со временем и позвонят, до которого часа задержатся у клиентов. На это время их менеджер планировал куда–то съездить по своим делам. Хозяйка увела с собой Игоря в гостиную, куда горничная вскоре подала чай и сладкое, а Ольга сразу пошла в детскую и была встречена восторженным воплем.

— Ура! Я знала, что ты придешь!

— Конечно, приду, я же тебе обещала! И зачем так кричать, у меня теперь в ушах звенит. Как твои ноги?

— Я сегодня утром пошевелила большим пальцем! И стопы теперь чувствуются, если их пощипать. Это ведь не пройдет?

— Конечно, нет! Я тебя еще сегодня полечу, и завтра ты себя будешь чувствовать гораздо лучше, а чувствительность на ногах совсем восстановится. Останется только постепенно разрабатывать мышцы. Если не лениться, месяца через три будешь нормально ходить. Я вижу, что у тебя и руки стали лучше слушаться.

— И руки, и говорить заметно легче! Ты, наверное, волшебница, если смогла такое сделать, совсем ничего не делая. Если бы ты только знала, сколько меня мучили врачи и те другие, которых приводил отец. Мама сказала, что ты со своим другом останешься у нас обедать. К этому времени должен приехать отец, а может, приедет и дед. А ты любишь своего Игоря?

— Люблю.

— Совсем любишь?

— Что значит «совсем»? — удивилась Ольга.

— Совсем — это как жена, — покраснев, объяснила Лена. — Мама сказала, что ты еще совсем девочка, да и я тебя так воспринимаю.

— Мне скоро будет шестнадцать, и мы официально поженимся. Считается, что это еще рано, но уже могут разрешить. Нам обещали.

— Счастливая! Еще только начала жить, а уже закончила школу и будешь замужем. А когда у вас будут дети?

— А вот детей мне пока заводить рано, — взъерошила ей волосы Ольга. — Не завидуй. Ты теперь со временем станешь абсолютно здоровым человеком, и у тебя все еще будет: и любовь, и семья. Тебе говорили, что ты очень славная? Вот и я скажу. Нам с тобой сегодня опять сидеть вместе, у тебя есть проблемы с уроками?

— Не-а, уроки я все сделала. Давай просто поговорим о разном. У меня совсем нет подруг, а такой взрослой, как ты, наверное, никогда и не будет. Расскажи мне что–нибудь.

— Что же тебе такое рассказать? — задумалась Ольга. — Ты любишь фантастику?

— Не всю. Ту, в которой про будущее и космос, не люблю, а вот про магию и мечи очень люблю, просто балдею!

— Тогда я тебе расскажу такую историю о далеком мире, где есть магия и дерутся на мечах. Жила там в одном кочевом племени девчонка примерно твоего возраста, а звали ее Зангой…

Отец Лены приехал, как и обещал, к обеду. Увидев Игоря в компании своей жены, он с ним познакомился, а потом пришел в комнату дочери.

— Здравствуйте, — поздоровался он с гостьей. — Извините, что прерываю вашу беседу. Я хотел с вами познакомиться и поблагодарить за то, что вы для нас всех сделали. Виктор Станиславович.

— Папа! Ты прервал Олю на самом интересном месте! Так нельзя!

— Все, уже ухожу. Как только закончите, Ольга Александровна, прошу вас выйти в гостиную, мы вас подождем.

— Я уже досказываю, Виктор Станиславович, минут через пять освобожусь. А Лена обедает здесь?

— Да, за исключением торжественных случаев, ей подают еду сюда.

Он вышел, а Ольга постаралась закончить свой рассказ быстрее, чтобы не заставлять себя ждать.

— Вот и все. А теперь я пойду к твоим родителям. Как самочувствие? Изменения есть? Попробуй пошевелить пальцами ног.

— Ой, Оленька, они шевелятся все!

— Вот и хорошо, дай я тебя поцелую на прощанье, ты мне очень понравилась.

Она обняла худенькие плечи Лены, которые вдруг затряслись.

— Ты что, солнышко, не нужно плакать! — Ольга поцеловала заплаканное лицо девочки. — Вот выздоровеешь и приезжай к нам в гости. Слава богу, в одном городе живем.

— А ты? Ты ко мне еще приедешь? Я так хотела, чтобы у меня была еще сестра, но мама боится еще раз рожать, боится, что и у второго ребенка может быть… — она зарыдала еще сильнее.

— Ну, маленькая, ну, золотко, не нужно так плакать. Я бы с громадным удовольствием приезжала к тебе хоть каждый день, но у меня очень много работы, и я пока не могу распоряжаться своим временем. Давай вытрем слезы, вот и молодец! Надо больше улыбаться, а не плакать, тогда и излечение пойдет куда быстрее. А начнешь ходить и пойдешь в нормальную школу, будет у тебя еще много подруг и друзей. Да и мама твоя очень молодая и еще может родить тебе братика или сестренку.

— Ты мне оставишь номер своего мобильного?

— Давай ручку, напишу. Только старайся пока не слишком часто звонить. Я не должна давать клиентам свой телефон, поэтому от лишних звонков могут быть неприятности. Звони только тогда, когда будет что–то серьезное, договорились?

Она вышла в гостиную, прикрыв за собой дверь в детскую.

— Все, мы уже закончили. У вашей дочери полностью восстановилась чувствительность ног, она только что шевелила всеми пальцами. Теперь нужно только укреплять мышцы, они у нее совсем атрофировались. Полезно еще время от времени делать массаж. Месяца через три она уже сможет ходить сама.

— Она из–за этого плакала? — спросил Виктор Станиславович.

— Нет, — Ольга немного поколебалась, потом решила сказать правду: — Девочка не хотела со мной расставаться. У нее совсем нет подруг, и, несмотря на всю вашу любовь и заботу, она очень одинока. Жаловалась на то, что вы не хотите больше рожать детей.

— Садитесь, пожалуйста, пригласила гостей за стол Анна Владимировна. — К нам собирался присоединиться мой отец, но он только что позвонил и предупредил, что не сможет приехать.

Игорь и Ольга сели вместе с хозяевами за празднично убранный стол и с удовольствием пообедали.

— Я хотел вас спросить, — сказал Виктор Станиславович, когда увидел, что гости уже наелись. — Что я вам должен за излечение дочери?

— Лично мне вы не должны ничего, — ответила Ольга, которая ожидала чего–то в этом роде. — Все вопросы об оплате моих услуг вам надо обсуждать с моим работодателем. Он обеспечивает мне клиентов и оплачивает работу, я сама в этом ничего не решаю.

— Значит, если я попрошу вас об услуге…

— То вам придется обратиться с этим к Рогожину, — закончила за него Ольга. — По условиям нашего с ним договора я не имею права решать такие вопросы самостоятельно. Но в случае с вами не вижу каких–либо сложностей. Он прекрасно относится к отцу Анны Владимировны и вряд ли откажет вам в услуге. Только в ближайшее время я буду работать с уже назначенными клиентами, и вам, скорее всего, придется подождать.

— А не хотите сменить покровителя?

— Не хочу. Того, что нам предложили, вполне достаточно, и я не буду нарушать взятые на себя обязательства без повода со стороны Рогожина.

— Ну нет, так нет. Считайте, что вы не слышали от меня этого предложения. Я могу быть уверенным, что вы не передадите об этом разговоре Рогожину?

— Не вижу в этом смысла. Без веских оснований я не собираюсь никому сообщать о своих разговорах с клиентами. Игорь, позвони, пожалуйста, Рыбину, что мы уже закончили, чтобы он подогнал машину. Спасибо за угощение, рада была с вами познакомиться.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Ольгу Виталий, когда все уселись в салон автомобиля. — Способны лечить?

— Хорошо я себя чувствую, — ответила она, — только немного переела. Так что поехали к вашему больному. Кто он, кстати, и что за недуг?

— Это очень неприятный тип. Лет ему чуть больше семидесяти. У него и раньше был тяжелый характер, а после того как три года назад отнялись ноги, старик не может разговаривать без мата. К нему даже вынуждены были приставить сиделкой парня, но и парни долго не выдерживают, и приходится их менять.

— И на фига он Рогожину? — удивился Игорь.

— Из–за его сына. Он один из заместителей генерального прокурора и, как ни странно, любит отца. Другой бы на его месте сбагрил старого склочника в дом престарелых и забыл, а этот купил ему квартиру в элитном доме и всячески обхаживает, что никак не сказывается на характере отца.

— А зовут его как? — спросила Ольга. — И в чем причина паралича?

— Иваном Ивановичем его зовут, — усмехнулся Виталий. — У него не паралич, а парапарез центрального характера. Это что–то связанное с нарушением функций головного мозга. Ноги он слабо чувствует, но двигать ими не может, а руками только чуть–чуть, ложку и ту не удержит. Вот на языке это не отразилось, матерится очень отчетливо.

— Как же лечить старую сволочь? — задумалась Ольга. — Сложновато будет вызвать к нему симпатию, а без этого лечение сильно затянется. Сидеть у него несколько дней и слушать матюги… Вот что, Виталий, надо заехать в какой–нибудь магазин, где можно купить специальные наушники от шума или хотя бы беруши. Наушники я видела в магазине инструментов, а беруши должны быть в любом универмаге.

— Ты что–то придумала? — спросил Игорь.

— Чтобы твоя жена и не придумала? Едем за наушниками, а моя задумка тебе точно понравится.

Они остановились недалеко от магазина «Мир инструментов», в котором Ольга после разговора с продавцом остановила свой выбор на шумозащитном шлеме.

— Берем! — решила она. — Виталий, оплати.

— А примерять не будешь? — спросил Игорь.

— А это не для меня, — рассмеялась девушка. — Это клиенту. Надеюсь, подойдет. В нем можно немного подогнать размер.

После этого поехали по адресу, уже нигде не задерживаясь. У подъезда их встретил сын клиента.

— У меня через час совещание, — не поздоровавшись, сказал он, увидев Рыбина, которого знал в лицо, — поэтому я вас сейчас провожу к отцу и уеду. Сколько времени займет лечение?

— Мне нужно два часа, — сказала ему Ольга. — Я восстановлю вашему отцу все моторные функции, потом нужно будет только периодически делать массаж и тренировать ноги. Наверняка мышцы атрофировались за три года бездействия. В доме будет кто–нибудь, кроме больного?

— Естественно. Там постоянно находится человек, который ухаживает за отцом.

— Отпустите его на время лечения, иначе я не смогу работать. Со мной будет наш сотрудник, который в случае необходимости даст вашему отцу утку или поднесет пить.

— И вы его вылечите? — с сомнением спросил прокурор.

— Почти наверняка. Клиенты пока на меня не жаловались.

— Вам говорили, что он не сдержан на язык?

— Говорили. Думаю, что я это как–нибудь переживу. Виталий, на время лечения вы мне не нужны, я туда пойду только с Игорем.

Когда они поднялись на нужный этаж и прокурор открыл дверь своим ключом, все услышали визгливые старческие вопли, обильно сдобренные матом. Старик в инвалидном кресле орал на стоявшего рядом здоровенного парня, который слушал своего подопечного с выражением абсолютного пофигизма на лице.

— Здравствуй, папа! Я привел тебе целителя, — сказал прокурор. — Семен, на два часа в этой квартире не должно быть посторонних. Прогуляйся пока куда–нибудь на это время. Папа, я должен уехать. А вас я попрошу по окончании лечения сообщить мне по телефону его результаты. Вот моя визитка. Совещание долго не продлится, так что через два часа уже можно звонить.

Он не стал дожидаться реакции отца и быстро вышел.

— А вам, Семен, нужно отдельное приглашение? — спросила Ольга. — Вы мне мешаете лечить больного, а время у меня ограничено. Одевайтесь, и чтобы в ближайшие два часа вас здесь не было.

Тот пожал плечами и направился в прихожую переодеваться.

— Какое на… лечение! — заорал на Ольгу старик, брызгая слюной. — Сыночек, бля! Притащил сюда какую–то… Да я тебя…

Услышав, что в прихожей хлопнула дверь, Ольга с улыбкой подошла к беснующемуся старику и закатила ему сильную пощечину.

— Ты поосторожнее, — сказал Игорь, увидев, как от удара мотнулась голова клиента. — Еще сломаешь ему шею.

От неожиданности и боли старик ненадолго замолк, с изумлением и испугом наблюдая за Ольгой.

— Что, давно не получал по морде? — с сочувствием в голосе спросила она. — Любая женщина имеет право врезать хаму, который обложил ее матом, да еще без всяких на то оснований, что я и сделала. При этом возраст хама не имеет для меня значения. Откроешь пасть еще, еще и получишь. В крайнем случае, если я не рассчитаю сил и выбью тебе несколько зубов, твой сын вычтет из моего гонорара стоимость услуг дантиста. Ты все понял? Вот и молодец. Если честно, сама ни за что не стала бы тратить силы и время на лечение такого, как ты. К сожалению, я наемный работник и должна выполнять задания моего работодателя. Поэтому сейчас будем лечиться. Игорь, запри входную дверь изнутри, чтобы никто нам не помешал.

— Что ты будешь делать? — хрипло спросил старик.

— Какой прогресс, Иван Иванович! — улыбнулась Ольга. — Целых четыре слова, и ни одного матерного. Вот что значит правильный подход! Я уже сказала, что буду заниматься лечением. А лечу я любовью, так что готовьтесь, сейчас я буду любить!

— Ты рехнулась! — поразился старик. — Ну, сынок, бля, удружил — запер одного с чокнутой! Да он у меня уже лет десять совсем не встает!

— А кто вам сказал, что я говорила о вас? — деланно удивилась Ольга. — Кого бы я ни любила, вам этого не придется ни видеть, ни слышать. Поэтому мы вам на голову оденем вот эту шапочку! И не надо так дергать головой, может оторваться. А сейчас, пока вы меня еще слышите, напоминаю в последний раз. Если откроете рот и испортите мне лечение, мало того что закончите свои дни в этом кресле, я вас еще напоследок совершенно случайно уроню вместе с креслом лицом вниз. А недовольство вашего сына я как–нибудь переживу.

— Вот и все, — сказала она Игорю, закрепив шлем на голове испуганно молчавшего старика. — Принеси с кухни два стула. На одном разложим свою одежду, а второй ставь ближе к креслу старика у него за спиной, раздевайся и садись сам.

— Ты хочешь…

— Конечно. Я вообще не вижу другого выхода. А так и себе доставим радость, и старому хрену ее столько перепадет, что если только не будет потом лениться, то месяца через три будет танцевать гопак.

— Ты как, папа? — двумя часами позже спросил отца приехавший по их звонку прокурор.

— Ноги чувствую хорошо, — без видимой радости ответил тот, косясь на стоявшую рядом Ольгу. — Пальцами могу шевелить, только сил все равно нет.

— Чтобы появились силы, нужно хорошенько потрудиться, — сказала Ольга сразу обоим. — Это только в сказке Илья Муромец черт–те сколько сидел сиднем, а потом встал и пошел. За три года мышцы совсем ослабли. Посмотрите, как исхудали ноги. О массаже я вам уже говорила. Я свое дело сделала, мы уезжаем.

— Сколько я вам должен? — спросил прокурор.

— Все расчеты у вас будут с Рогожиным. А лично мне? Если еще придется где–нибудь встретиться, я бы не возражала, если вы поздороваетесь, ну и представитесь заодно.

— Можете передать шефу, Виталий, что старого хрена я вылечила за один сеанс, — сказала Ольга, когда сели в автомобиль. — Надеюсь, на сегодня все? А то мы с Игорем что–то устали. Вот черт! Забыла у старика шлем. Ладно, поехали, вряд ли мне еще попадется такой клиент, так что и шлем уже не понадобится.

— Ты меня сегодня поразила, — признался Игорь, когда они уже готовились отойти ко сну. — Не думал, что ты на такое решишься в чьем–то присутствии.

— А что, разве было плохо?

— Не в этом дело, мне с тобой всегда хорошо. Я понимаю, что дед ничего не видел и не слышал, но мне его присутствие все равно было неприятно. Правда, только до тех пор, пока я не позабыл обо всем, кроме тебя. А что ты ему сказала на ухо перед уходом?

— Он, может, ничего не слышал, хотя я не всегда могу и хочу сдерживаться, но прекрасно понял, чем мы занимались у него за спиной. И мне совсем не улыбается, чтобы он потом распустил свой поганый язык. Поэтому я ему на такой случай пообещала много чего интересного, призналась, что ведьма, и послала небольшую волну жути.

— Поверил, как думаешь?

— А мне и думать не надо, знаешь, как от него несло страхом? Я даже подумала, что перестаралась и он сейчас обделается. К счастью, обошлось.

— Ладно, все хорошо, — он поцеловал жену в висок. — Давай спать.

Ночью Ольга проснулась с бешено колотящимся сердцем и села на кровати, стараясь не разбудить Игоря. В носу еще стоял запах степных трав и дыма горящих костров, на которых женщины стойбища варили похлебку. Сон наплывал, вспоминаясь в мельчайших подробностях и принося ощущение чего–то важного.

Мать позвала Зангу, игравшую недалеко от своего шатра с соседкой Зукой.

— Иди сюда, дочь! Сегодня наша очередь нести деду еду. Возьми миску и лепешки и отнеси. Потом можешь вернуться, никуда твоя Зука не денется.

— Мама, я не хочу к деду! — захныкала восьмилетняя Занга. — Я его боюсь. Может, пошлем брата?

— Вот еще глупости! — рассердилась мать. — Это твой родной дед, и он тебя не съест. И не дело мальчишек делать женскую работу. Держи похлебку.

Взяв в руки обернутую в тонкий войлок миску и узелок с лепешками, девочка побежала к центру стойбища, туда, где стоял шатер шамана. Подойдя к нему вплотную, она услышала, что дед говорит с кем–то из мужчин, и хотела войти, но узнала голос вождя и не посмела переступить порог. Все дети племени боялись этого седого, украшенного шрамами, но еще крепкого на вид старика, хотя для ежегодных жертвоприношений он выбирал всегда одних девочек. Занга хотела отбежать подальше и подождать, пока дед останется один, но следующие слова мужчин заставили ее ноги прирасти к земле, а сердце сжаться от страха.

— И что ты собираешься делать с этой девчонкой? — спросил вождь. — Может быть, принесем ее в жертву богам–покровителям на ближайшем Круге?

— Зангу? — сказал дед. — Нет, пусть живет. В ней моя кровь, и я не вижу опасности.

— А ее сила? — возразил вождь. — Сам же говорил, что она сильнее остальных женщин племени. Ты знаешь законы Круга, мы не можем давать женщинам такую силу. Достаточно того, что они в свое время правили племенами, такое больше не должно повториться!

— Я знаю законы, — согласился шаман, — но я так же знаю и то, что уничтожение магически одаренных девочек привело к тому, что магия в племенах вырождается. Пройдут еще сто лет, и наши люди вообще забудут, что это такое. Занга без знаний не опасна, а учить ее никто не собирается. Зато она может передать свой талант детям, и необязательно это будут одни девочки.

— А если она получит доступ к наследственной памяти, к твоей памяти, Зартак?

— А как ты это себе представляешь? Наследственная память не связана с телом, лишь с духом. Постичь ее нелегко даже тому, кто видит потоки силы, а она пока лишена даже этого.

— А если ей это все–таки удастся?

— Тогда Занга умрет, и я не посмотрю на то, что она моя внучка. Их у меня больше, чем пальцев на руках.

— Смотри, — предостерегающе сказал вождь. — Ты сказал — я услышал!

Больше она не стала слушать и бросилась прятаться за угол шатра. И вовремя: откинулся полог, и вышел вождь, который огляделся и не спеша направился к своему шатру. Она посидела на корточках, пытаясь унять сердцебиение, потом вошла в шатер и окликнула шамана:

— Деда, это Занга. Мама прислала еду, мне можно зайти?

— Входи, — разрешил дед. — Поставь все на кошму и подойди сюда.

Она положила все на войлочную подстилку, покрывающую весь пол в шатре, и подошла к деду, внутренне цепенея от страха. Как всегда, шаман видел ее насквозь.

— Подойди ближе! — приказал он. — И не нужно так бояться, я не питаюсь внучками, а твоя мать — самая любимая из моих дочерей. Поэтому я хочу дать один совет, который сбережет тебе жизнь. Никогда не заглядывай внутрь себя, там для тебя только смерть. Сейчас ты забудешь мои слова и вспомнишь их тогда, когда придет время. А теперь иди к матери и постарайся поменьше попадаться на глаза вождю.

— Не заглядывать вглубь себя, — повторила про себя Ольга слова шамана. — А вот хрен тебе, дед!

Утром Ольга была непривычно задумчива и немногословна.

— Что–то случилось? — забеспокоился Игорь. — Ты явно не в своей тарелке!

— Видела интересный сон, — отозвалась Ольга. — Скорее всего, это вообще не сон, а часть воспоминаний Занги. У них в племенах когда–то был матриархат, который держался на магической силе жриц. Потом в связи с нашествием соседей жрицам пришлось поделиться своими знаниями с мужчинами, иначе племенам было не выстоять. Так закончилась эпоха матриархата. После победы над врагом мужчины уничтожили всех жриц и больше уже никогда не давали в руки женщин такой силы, как магия. Они даже убивали всех девочек, в ком был от рождения сильный дар. Хотели убить и меня, но дед не позволил. Он был, наверное, самым сильным шаманом Круга племен и очень боялся, что такая практика приведет к полному исчезновению магии в людях степи. Его убили незадолго до того, как меня украли сакты.

— И что ценное для тебя в этом сне?

— Самое ценное — это то, что в наследственной памяти Занги спят знания поколений шаманов нашего рода!

— А ты–то здесь при чем? Наследственная память в генах, а сакты тебе поменяли геном на Ольгин.

— А вот и нет! В генах скрыта наследственная память тела и ничего больше. То, о чем говорил дед, скрыто в той субстанции, которую мы называем духом или душой. И дед запретил мне под страхом смерти заглядывать в себя. А что такое взгляд в себя, если не медитация? Сегодня же нужно поездить по книжным магазинам и поискать кое–какую литературу, а заодно купить комп. Я узнала у Анны, что в нашей квартире есть Интернет. Все прежние жильцы, кто хотел, им пользовались. Что у нас на сегодня, кроме ателье?

— Рыбин говорил о стрелковом клубе. Да и очередного клиента наверняка подбросят. Моему тренеру еще рано звонить, сделаю это завтра. Так что, если не захочешь в театр, то у нас должно быть время на книги и комп.

— Рано нам с тобой ходить по театрам, хоть и хочется. Мне не терпится стать сильнее и заняться тобой. Пошли завтракать. Аня уже все приготовила, и Виталий скоро начнет названивать.

— Я ничего не смог разобрать в этой записи, — сказал пожилой мужчина, с коротко стриженными седыми волосами и перевел взгляд с застывшего на экране кадра на собеседника, которым был тренер, проверявший бойцовские навыки Игоря.

— Я тоже не разобрал, — согласился тот, — пока не пустил запись с пониженной частой кадров. Мы всегда ведем скоростную съемку, чтобы в подробностях разобрать все нюансы схватки. И этот случай не был исключением.

— И во сколько же раз пришлось замедлить?

— Я замедлил в три раза. Надо бы замедлить больше, потому что она все–таки слишком быстро двигалась, но тогда теряется непрерывность движений. У нас для нее слишком низкая частота съемки.

— Однако! — удивился седой. — Запускай еще раз, посмотрим.

С полминуты они смотрели, как одетая в трико девушка танцевала на татами завораживающий своей сложностью и грацией танец, выбивая дух из окружавших ее спортсменов.

— Я уже раз десять смотрел, — признался тренер, — и тянет смотреть еще. Что–то в ее движениях есть завораживающее, одновременно жуткое и красивое.

— Как в танце кобры, — хмыкнул седой. — Неужели все–таки они?

— Не похоже, — покачал головой тренер. — Они так глупо никогда не подставляются. Ведут себя у нас достаточно свободно, но в то же время и осторожно, а если попадают под наблюдение, сразу же исчезают. А эта, судя по всему, никуда не собирается исчезать.

— А почему она полезла учить твоих парней?

— Так учить и полезла. Ее возмутило, что ребята немного перестарались, демонстрируя ее парню свое превосходство.

— А парня прислал Рогожин? Значит, и она в его команде. Крепкий орешек, такого не так легко зацепить. При большом желании можно достать кого угодно, но попробуем в этом случае действовать гибко. Нужно понаблюдать за ней и ее парнем. Чем занимаются, их связи. Может, мы для них будем лучшим вариантом, чем уральский олигарх. Какое у тебя от нее осталось впечатление?

— Трудно сказать, мы ведь почти не общались. Но она сидела возле площадки и разговаривала с человеком Рогожина. Фразы строит не как девчонка, а как женщина лет тридцати, лексика тоже мало соответствует той, которая у большинства девиц ее возраста. Мне поначалу показалось, что она старше, чем выглядит, пока не поперлась на татами. В ней словно сидят два человека. То умная и рассудительная, то желающая блеснуть и плюющая на последствия. Я ведь ее предупредил, что будем снимать.

— И как она отреагировала?

— Распустила волосы, — хмыкнул тренер. — Снимайте, говорит, так будет более сексуально.

— Действительно сексуально. Может быть, это не сами «туристы», а кто–то из их отпрысков, вырвавшийся из–под опеки родителей оторваться в нашем мире?

— Ты сам–то в такое веришь?

— Не очень, но откуда–то она взялась. Я дам задание покопать по прежнему месту жительства этого парня. У тебя на него есть данные?

— Когда выписывали членский билет, он заполнил все графы в анкете, так что у нас есть его теперешний адрес.

— Ольга, может, хватит? — сказал Рыбин. — Вы уже в трех магазинах вычистили все книги по йоге и эзотерике. Скоро в багажнике не останется свободного места! И нам уже пора ехать в ателье.

— Ладно, — сжалилась она над своим менеджером. — На несколько дней мне этих книг хватит. Поехали в ателье, а потом купим комп. В клуб нам к двенадцати, так что время еще есть.

В ателье все было готово. Прекрасно сшитая одежда сидела на обоих идеально, и не требовалось никакой правки.

— К этому платью нужны совсем другие туфли, — сказала Ольге модельер, которая разрабатывала большинство образцов для этого ателье. — Они у вас повседневные и не подойдут к вечернему платью. Посмотрите, я бы рекомендовала эти.

Она показала своей клиентке альбом с набором фотографий модельной обуви.

— Вы можете выбрать то, что понравится, а мы приобретем и доставим ваш заказ на дом. Это не наш профиль, скорее, сопутствующие услуги.

— Так и сделаю, — решила Ольга. — Только и моему родственнику тоже нужно заказать обувь к вечернему костюму. Доставлять на дом нет смысла. Я вам оставлю номер своего мобильного. Когда выполните заказ, позвоните, мы приедем и расплатимся.

— Одежду получили, теперь едем за компьютером, — подвел итог Игорь. — Куда посоветуете?

— Да в любой магазин, который ими торгует, — пожал плечами Виталий. — Их сейчас, как грязи, чуть ли не на каждом углу. Вы хотите покупать ноутбук или стационарный?

— Купим ноутбук и хорошую офисную модель стационарного, — решил Игорь. — Не будем с Ольгой друг другу мешать.

— Ты же не хотел покупать ноут, — спросила Ольга, когда они на несколько минут остались в салоне машины одни. — Передумал?

— Решил, что при нашей жизни все–таки неплохо иметь и его. Это еще, помимо прочего, неплохое средство связи.

Пока затаривались коробками с электроникой, подошло время ехать в клуб.