Подарок

Глава 11

В стрелковом клубе их встретил один из административных работников, который сразу же повел всех в тир.

— Там сейчас тренер, который будет с вами заниматься, — объяснил он Игорю. — Ваше обучение уже оплачено, так что можете в любой момент приступать к тренировкам. Сейчас Ромашин вас проверит и определится с оружием.

В большом помещении тира, поделенном перегородками на отдельные секции, было прохладно, и Ольга пожалела о том, что оставила свое пальто в вестибюле. Пахло сгоревшим порохом, хотя, пока они шли к нужной секции, никто не стрелял. Ромашин оказался молодым симпатичным мужчиной лет тридцати.

— Олег, — представился он им. — Можете величать Игоревичем, а можно и просто по имени — не обижусь.

— Тогда и меня зовите Игорем, а эту симпатягу — Ольгой.

— Жаль, Ольга, что не вас мне отправили на учебу, — искренне сказал Олег, откровенно любуясь девушкой. — Хотите пострелять?

— Не откажусь, — сказала она. — А какие стволы у вас есть?

— У нас много чего есть, — засмеялся тренер. — Хотите АПС?

— А импортного ничего нет? Например, девяносто второй беретты?

— Есть беретта, только сможете ли вы из нее стрелять? Там толстая рукоятка.

— Давайте попробуем, если вам не жалко патронов.

— А что мне их жалеть? — засмеялся Олег. — За обучение вашего друга заплачено, так что на боеприпасах можно не экономить. Подождите несколько минут, я принесу пистолет. Пожалуй, беретта хорошо подойдет Игорю. О скрытом ношении разговора не было, а в остальном очень хороший пистолет, многим нравится.

Отсутствовал он минут пять, после чего появился с небольшой кожаной сумкой, из которой вытащил два пистолета, несколько снаряженных магазинов и патроны в пачках.

— Вот смотрите, Ольга, как снаряжать и производить выстрел из этой пушки, — сказал Олег, беря в одну руку пистолет, а в другую — магазин.

— Я знаю, Олег, — Ольга неуловимо быстрым движением взяла из рук оторопевшего тренера оружие, вставила магазин на место и заслала патрон в патронник. Держа пистолет стволом вверх, она подняла флажок предохранителя и подошла к столу.

— Взведите курок, тогда первый выстрел будет легче, — сказал тренер, который успел к ней подойти и теперь стоял несколько в стороне.

Он поначалу испугался, но увидел, что девушка уверенно и правильно обращается с оружием, и отложил на будущее все, что хотел ей высказать.

— Спасибо, — поблагодарила Ольга. — Я и так выстрелю.

Никто не заметил, как она прицеливалась, но, когда в пистолете опустела обойма, результат оказался впечатляющий.

— Шесть десяток, пять девяток и четыре восьмерки, — сказал Олег, опуская бинокль. — Десятки определил методом исключения, в центре вся мишень изорвана в клочья. Для пистолета с двадцати пяти метров результаты более чем хорошие. Где вы учились стрелять?

— Мне только показывали, как все делать, — призналась Ольга. — На огневом рубеже я в первый раз. А учили, можно сказать, родители.

Олег ей не поверил и в отместку за вранье поручил набивать магазины патронами. Игорь расстрелял пять магазинов, руководствуясь пояснениями и замечаниями тренера.

— Ну что же, — подвел итог Олег. — Результат у вас гораздо скромнее, чем у Ольги — всего по последней стрельбе семьдесят пять очков. Думаю, что вам достаточно будет ежедневно приезжать к нам в течение недели, чтобы уверенно выбивать хотя бы сотню. Будем тренироваться на быстрое извлечение из кобуры?

— Вы его, Олег, погоняйте получше, — попросила Ольга. — Игорю грозит нешуточная опасность, и его обучение — это не блажь, а необходимость. Пусть он немного постреляет и по движущимся мишеням в самом конце.

— Не думал, Ольга, что вы у нас снайпер, — сказал Виталий, когда они шли к машине. — Рогожин просил и вас проверить. Вы ведь у него просили ствол? Так что я не вижу оснований его не давать, кроме возраста. По закону можно только с восемнадцати и только гладкоствольное для охоты. Это для частного пользования. Для служебного можно и нарезное, но опять–таки не в шестнадцать лет.

— Вот ведь гадство! — расстроилась Ольга. — Ну как можно полноценно жить в шестнадцать лет?

— Конечно, что за жизнь без ствола в кармане! — пошутил Виталий. — Вы заранее не расстраивайтесь. Возможно, с этой проблемой поможет разобраться наш новый клиент. Он один из высших должностных лиц центрального аппарата МВД, а они могут легально дать ствол нужному человеку, не особенно оглядываясь на возраст. Наверняка для этого оставлено достаточно лазеек. Лечить нужно не его самого, а его внука. Парню пятнадцать лет, а он уже инвалид. Только, Ольга… — Виталий замялся, — есть серьезные сомнения в том, что вам удастся его вылечить. У него гемофилия, а это заболевание связано с отсутствием одного гена.

— В чем оно проявляется? — спросила Ольга. — Я что–то о нем слышала, но уже не помню.

— У него плохо свертывается кровь, — пояснил Виталий. — Он почти не может ходить из–за постоянных кровоизлияний в суставах и плохо владеет руками. Все лечение направлено на введение препаратов из донорской крови, на время увеличивающих свертывание крови пациента. Случай у него тяжелый, так что…

— Поедем, — решила Ольга. — Мне самой интересно, получится или нет. Только вначале давайте где–нибудь пообедаем.

— И это врач? — Сидевший напротив Ольги пожилой мужчина в форме генерала полиции не скрывал своего недоверчивого отношения к гостям. — Я был лучшего мнения о Рогожине.

— Вы правы, — кивнула Ольга, — я не имею никакого отношения к медикам. Я целитель. Чувствуете разницу? Они пытаются лечить, я исцеляю. Могу показать документы на право заниматься практикой. Хоть сейчас и не советское время, но абы кому их не выдают. У меня в активе достаточно случаев выздоровления больных, от которых отказались ваши врачи. Генетические заболевания я еще не исцеляла, так что не могу вам ничего гарантировать. Но кто мешает попробовать? Что вы теряете?

— Действительно, терять мне нечего. Только вы не думаете о том, как на вас отреагирует парень, у которого, скорее всего, никогда не будет своей девушки, тем более такой, как вы.

— А если я все–таки помогу? Если у него в жизни будет хоть что–то еще, кроме бесконечных уколов и сочувственных взглядов? Да и сколько той жизни у таких, как он? А моя внешность… Можете завязать ему глаза, на лечение это не повлияет.

— Пойдемте, — он тяжело поднялся из–за стола. — Но только вы, остальные пусть ждут здесь. Сколько времени вам нужно?

— Часа два–три, точнее я пока сказать не могу.

Они вошли в комнату, где на кровати спал ее очередной клиент. Большое сводчатое окно было задернуто гардинами, пропускавшими очень мало света, и комната тонула в полумраке.

— Слава богу, мальчик спит, — почти шепотом сказал генерал. — Он сейчас часто и подолгу спит. Если не будете шуметь, может быть, и не проснется. Вам ведь не нужно, чтобы он бодрствовал?

Ольга отрицательно покачала головой и тихо села на стул возле спящего подростка. Как всегда в таких случаях, когда не надо было общаться с больным, она привычно погрузилась в память Занги и вышла из нее от прикосновения чьей–то руки. Рядом стояла женщина лет сорока, которая с недоумением смотрела на девушку.

— Вы сюда пришли спать? — не сдерживая голос, спросила она, тут же разбудив ее клиента. — И вам за такую работу еще и платят?

— Я не спала, а занималась медитацией, — спокойно ответила Ольга. — И мне платите не вы, вы лишь рассчитываетесь с моим работодателем в тех случаях, когда есть результат. Нет результата — нет и денег.

Она повернулась к подростку, который еще не полностью отошел ото сна и смотрел на нее, как верующий на явление девы Марии.

— Как ты себя чувствуешь? Есть какие–нибудь изменения по сравнению с тем, что было до сна?

— А ты кто? — спросил он. — И что делаешь в моей комнате?

— Я целитель, и меня к тебе привел твой дед. Это понятно? Тогда, может, ты все–таки ответишь на мой вопрос?

— Вроде ничего не чувствую, — неуверенно ответил он. — Перед сном сильно болело колено, сейчас не болит. И на левой руке появилась гематома.

— Посмотри на руку, есть еще гематома?

— Нет, — мотнул он головой. — Исчезла. А ты, мама, почему так рано пришла с работы?

— Какое там рано, уже пятый час, — ответила мать подростка. — Исчезновение гематомы не может считаться показателем успеха вашего лечения! Она и сама могла пройти!

— Я с вас деньги не тяну, — отрезала Ольга, — и торговаться не намерена! Не хотите, чтобы вашего сына лечили? И ради бога, мне это и подавно не нужно, тем более что случай сложный и придется повозиться. Только со своим отцом, или кем он вам там приходится, вам нужно будет разбираться самой. Сколько времени у тебя рассасываются такие гематомы, если ничего не предпринимать? — спросила она подростка.

— Полностью дня за два или три, — ответил он, испуганно глядя на мать. — Это если небольшие, а большие могут и дольше недели.

— Я ухожу, — повернулась Ольга к женщине. — Если в моих услугах появится необходимость, ваш родственник знает, как меня найти.

Выйдя из подъезда, они свернули к парковочной стоянке и увидели деда клиента.

— Уже уезжаете? — спросил генерал у Виталия, намеренно игнорируя Ольгу. — И какие результаты лечения?

— Идите к машине, я вас сейчас догоню, — сказала Ольга спутникам и спросила у генерала: — Кем вам приходится мать мальчика?

— Дочерью. А что, вы встретились с Ириной?

— Может, ее зовут Ирина, она мне не представилась, как и вы, кстати. Прибежала, нашумела, разбудила парня и начала при нем выражать сомнение в эффективности моего лечения. И это несмотря на то, что у вашего внука прошли боли и исчезли гематомы. Я многое могу понять и простить, но как можно выгонять из дома человека, который реально помог тяжело больному сыну, из–за своих амбиций или по какой–то другой причине? Это за пределами моего понимания при условии, что она любит своего ребенка. Я не настолько самоуверенна, чтобы считать, что за один раз вылечила вашего внука. Я вообще не уверена, что это возможно. Но посещать ваш дом второй раз не имею никакого желания. Так и скажу Рогожину, что в этом случае не имеет смысла навязывать свои услуги. Прощайте.

Она повернулась и быстро пошла к машине.

Когда Геннадий завел мотор и начал выезжать со двора, девушка связалась по телефону с Рогожиным и сообщила о результатах.

— Валерий Сергеевич, — сказала Ольга. — Извините за то, что беспокою, но на этот раз у нас неудача. Нет, не из–за лечения, хотя случай сложный и нет никакой уверенности в благополучном исходе. Сам генерал не желает воспринимать меня всерьез, а его доченька буквально выперла из дома. И это несмотря на то, что парню явно стало лучше. Возможно, кто–нибудь из них вам позвонит и изложит все несколько в другом свете, особенно если мальчишке завтра станет еще лучше. Дело ваше, но я бы советовала вначале упереться, прежде чем идти им навстречу. Можете и на меня сослаться, мол, обидели девочку, а вам теперь уговаривать и дарить плюшки. Ага, и вам так же.

— А ведь ты на них обиделась, — сказал Игорь, когда они отпустили машину и вместе с Сергеем поднялись в свою квартиру.

— Это не столько обида, сколько злость, — ответила Ольга, — и не на самого генерала. Что на него обижаться, если почти все чиновники ведут себя с посторонними и зависимыми людьми примерно так же. Вот его доченька, как мне кажется, стерва еще та, а я как–то успела отвыкнуть от хамства. Ничего, на завтра нам дают другого клиента, а эти пусть теперь уламывают Рогожина.

— Если парень спал, ты, наверное, смотрела память?

— Его мамаша еще и из–за того на меня взъелась, что подумала, будто я заснула, вместо того чтобы заниматься ее сыночком. К сожалению, я пока не выудила ничего ценного. Сейчас переоденусь и до ужина буду работать с купленными книгами, а ты можешь заняться компьютерами. Я немного подумала и решила попробовать одну вещь. Аппетит у меня хороший, на сладкое тянет постоянно, а физических нагрузок — кот наплакал. Так недолго и растолстеть.

— Занимайся гимнастикой, — предложил Игорь. — Нас пока не сильно загрузили, так что много свободного времени.

— Лень мне ею заниматься. От простого махания конечностями толку мало, а качаться и напрягаться… Я придумала другое. Я научилась во время боя раз в пять растягивать время, но там приходится выкладываться, и расход энергии просто бешеный, поэтому можно держать такой темп без последствий не больше двух–трех минут. Я хочу попробовать ускорить свои жизненные процессы раза в два, находясь в состоянии покоя, например, читая книги. Расход энергии возрастет, но не слишком сильно, и будет покрываться за счет пищи и резервов тела. Получаются сплошные плюсы: и не растолстею, и меньше потрачу времени на работу. Только ты не отрывай меня до ужина по пустякам. Мне будет сложно понять разговор, да и вывалиться из режима намного легче, чем потом в него опять входить.

— А не перетрудишься?

— Нет, я чувствую, когда нужно остановиться.

Ольга села за журнальный столик и обложилась книгами. Внешне ее поведение ничем не отличалось от обычного, но только до тех пор, пока девушка не переворачивала очередную страницу или не меняла книгу. Тогда ее движения становились неестественно быстрыми, как у людей в первых немых фильмах, где все носились, как угорелые. Иногда она начинала так быстро переворачивать страницы, что трудно было уследить за ее движениями. Порвав несколько страниц, девушка была вынуждена сбавить скорость. Насмотревшись на жену, Игорь распаковал всю купленную электронику, достал коробку с оптическими дисками и свой старый винт, и тоже занялся делом. Он успел закончить работу до того, как Анна пригласила их на ужин, а Ольгу пришлось тормошить два раза. Первый раз она, видимо, нашла что–то интересное и отмахнулась от Игоря, да так, что ему пришлось отшатнуться, чтобы не отгрести плюху. Второй раз он потряс Ольгу за плечо, став так, чтобы девушка его ненароком не задела. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы перейти в обычный ритм жизни.

— Ну и как впечатления? — спросил Игорь. — Много успела прочитать?

— А для меня не было никакой разницы, только ты двигался заторможено, да страницы начинали рваться, когда я пыталась еще больше ускорить темп. Музыка из окна доносилась какая–то заунывная. А прочитала я много, есть кое–что интересное. Быстрее идем ужинать, а то у меня после такого чтения просто зверский аппетит!

Утром, предупредив заранее по телефону, приехал Рогожин.

— Успели позавтракать? — спросил он Славиных. — Вот и хорошо. Давайте зайдем к вам в спальню и там поговорим. Разговор не для посторонних ушей, а там у вас нет микрофонов. Садитесь на кровать, а я сяду в кресло. Вы уже думали о том, что ваша работа у меня носит временный характер, если планировали запасной вариант с бегством за границу. Зарубежные паспорта вам, кстати, сделают недели через две. Как только они будут готовы, я открою по ним счета. Теперь вернусь к тому, с чего начал. Рано или поздно вокруг вас начнется шум, после чего возможны самые разные варианты, начиная с того, что на вас наложат лапу государственные структуры и заканчивая попыткой захвата криминалом или одним из наших олигархов, которые по способу ведения дел мало отличаются от криминала. Моя задача заключается в том, чтобы получить от вас максимум пользы. Что касается вас, то здесь все сложнее. Если вы все же решитесь на сотрудничество с государством, потеряете часть своей свободы и самостоятельности, зато получите гарантии безопасности. Они тоже не абсолютны. Ваша ценность, Ольга, так велика, что наиболее отмороженные из моих «коллег» могут наплевать и на государство. Если поменяете хозяина, то по большому счету для вас ничего не изменится. Насчет заграничного варианта ничего говорить не буду — слишком там все неопределенно, но надолго укрыться на просторах нашей Родины, несмотря на ее размеры, будет для вас проблематично, потому что Ольгу не устроит тихая жизнь где–нибудь в глуши. Вчерашние заказчики в лице известного вам генерала уже звонили мне с извинениями и просьбой прислать вас еще раз. Насколько я понял, они пригласили медиков, и те сейчас в шоке. Причины болезни остались, но кровь у мальчишки почему–то нормально сворачивается, а следы всех кровотечений исчезли напрочь. Я опасаюсь, что, если вы туда поедете, получите у постели пациента горячую встречу в лице его лечащих врачей. А для вас это сейчас может быть опасным. Вы их без последствий даже не сможете послать. Основная проблема в вашем возрасте. Поскольку вы несовершеннолетняя, они в первую очередь обратятся к вашим родителям. И что те им ответят?

— Что у них никакой дочурки никогда не было, тем более шестнадцатилетней, — мрачно ответила Ольга.

— Не понял? — поднял брови Рогожин.

— Мои документы — это качественно сделанная липа, — объяснила девушка. — Они безупречны и пройдут проверку по любым базам данных. Все, кроме согласия родителей. По указанному адресу живут моя старшая сестра и ее муж, которые об этом документе не знают ни сном, ни духом.

— Вы, случайно, не туристка? — спросил Рогожин и, видя, что Ольга его не поняла, объяснил: — Так называют неких пришельцев, которые, по слухам, используют Землю для пикников и других увеселительных мероприятий. В наши дела не вмешиваются, а все попытки захвата оканчиваются пшиком: они просто исчезают. Вот уже несколько лет об этом много говорят в определенных кругах.

— Я не из них, — совершенно правдиво ответила Ольга. — Могу сдать образцы на генетический анализ.

— Так кто же ваши родители?

— Мать умерла, а отец женился вторично, и с тех пор мы с сестрой не поддерживаем с ним никаких отношений.

— Плохо, — сказал Рогожин. — Без родителей трудно оформить брак или признать вас полностью дееспособной. Вас у меня в любой момент могут попросту забрать. Сделаем так. Давайте мне сейчас все ваши документы. Я отвезу вас, Ольга, к клиенту, а сам поеду к людям, которым по силам легализовать в России под другой фамилией действующего президента Соединенных Штатов. Надеюсь, что ваш вопрос будет не сложнее. А вы, Игорь, поедете с Виталием дрыгать руками и стрелять. Ваш тренер по борьбе звонил, что уже можно приступить к занятиям. Хватит вам разъезжать вдвоем. Вечером я или приеду сам, или позвоню.

— И кого мне сегодня лечить? — спросила Ольга, когда автомобиль Рогожина выехал со двора и влился в поток других автомашин.

— Врача, — ответил Валерий Сергеевич, — и не просто врача, а очень опытного и заслуженного, с множеством званий и наград. Он по специальности хирург, но последние годы сам уже людей не резал, а преподавал в первом МГМУ. С год назад почувствовал себя настолько плохо, что был вынужден бросить преподавание. Сейчас вообще почти не встает с постели. У него цирроз печени в последней стадии.

— Много пил? — спросила Ольга.

— Нет, это не тот случай. Основной причиной считают застойную сердечную недостаточность.

— Это все, или есть что–то еще? Огласите весь список, пожалуйста.

— А вам не все равно? — сказал Рогожин. — Вы же все равно не лечите болезни, а исцеляете пациента.

— Мне не все равно. Чем тяжелее состояние пациента, тем тяжелее обходится мне его лечение. То, что в последнее время мне стало легче лечить, не отменяет откат. Ладно, сколько хоть ему лет и как звать? А то мне в последнее время пациенты почему–то не представляются, а тыкать профессору как–то не комильфо.

— Пациенту семьдесят два года, зовут Сергей Павлович Володин. Живет в центре с женой, которая моложе его лет на пять и тоже имеет медицинское образование. Люди они культурные и хамить не будут, но особого доверия к себе не ждите.

— Мне не привыкать, — ответила Ольга. — В первый раз отношение всегда оставляет желать лучшего. Это уже потом… Вы хоть предупредили их насчет того, что о моем лечении не следует болтать с коллегами?

— Я всех предупреждаю, другое дело, что не все выполняют свои обещания.

— А может, пошлем на фиг этого генерала с его внуком?

— Он мне нужен, Ольга, как и вам, кстати. В нашей стране мало одних денег. Если бы вы знали, как часто выручают нужные знакомства. Если для решения всех вопросов просто подкупать нужных людей, не хватит никаких денег, да и не все продаются. Поэтому придется доводить дело до конца, но уже после лечения профессора и решения вопроса с вашими родителями. Скорее всего, ехать к ним придется завтра. Если долго тянуть, можно вместо доброжелателя получить врага. Кстати, когда вы получали свой диплом целителя, указывали возраст?

— Только год рождения, а по нему можно дать и шестнадцать лет. Они свои дипломы с шестнадцати и дают. Если бы я пришла не от вас, а сама по себе, скорее всего, получила бы от ворот поворот.

— Ладно, уже приехали. Пойдемте, доставлю вас на место и поеду по вашим вопросам. Нужно все быстрее решить, я и так почти все дела сбросил на других и занимаюсь только вами.

Он провел девушку в нужную квартиру, представил хозяевам и уехал.

— И как же вы намерены меня лечить? — с иронической улыбкой спросил профессор. — Мне самому ничего не нужно делать?

— Прежде всего, я должна остаться с вами наедине, — сказала Ольга, которой уже успели надоесть снисходительный тон и недоверие и захотелось немного пошутить. — Ведь я лечу любовью, а в этом деле третий лишний. — Полюбовавшись на ошарашенных стариков, она засмеялась и добавила: — Это, уважаемый Сергей Павлович, немного не то, о чем вы, должно быть, подумали. Любовь подразумевается чисто платоническая, по–другому я люблю совсем другого человека. А лишние люди будут мешать мне сосредоточиться. Вам тоже лучше заняться чем–нибудь вроде чтения или заснуть. Я должна быть как можно ближе к вам и не хочу бегать за вами хвостиком.

— Я уже давно не бегаю, — вздохнул профессор. — Спать в вашем присутствие как–то неудобно, да и не хочется. Давайте почитаю. Сколько времени вам понадобится на лечение?

— Сегодня от двух до трех часов, и еще придется приехать завтра. Я не лечу конкретную болезнь, а оздоравливаю весь организм, так что у вас больше не должно быть и проблем с сердцем. Скорее всего, существенное улучшение в состоянии почувствуете только к завтрашнему утру.

— Ваши слова да богу в уши, — вздохнул профессор. — Это нечего, что я буду читать лежа?

— Нет, все нормально, — ответила Ольга. — Я буду медитировать, так что прошу без необходимости не беспокоить.

— Ну и как ваш профессор? — полюбопытствовал приехавший через три часа Рыбин. — Еще жив?

— Что–то вы, Виталий, сегодня настроены шутить, — ответила уставшая Ольга. — Как дела у Игоря? Вы ведь были с ним все время?

— Нормально у него дела. Сначала съездили в тир, а потом его опять валяли по матам, но это было не издевательство, а обучение без дураков. Сейчас он уже дома и ждет вас. Работы у вас на сегодня больше не намечается, но Рогожин просил после шестнадцати быть дома, он должен заехать.

— Это хорошо, что не будет работы, — сказала Ольга, — а то я за эти три часа так устала, как будто разгружала вагоны с углем. Похоже, что у этого профессора внутри нет ничего живого.

— Ну как твои успехи? — спросила она дома у мужа.

— Хорошо, что вначале поехали стрелять, — ответил он. — После борьбы со стрельбой ничего не получилось бы. Веришь, руки дрожали. Меня так, по–моему, и на боксе не выжимали. Но отстрелялся хорошо. Расстрелял десяток магазинов. Лучший результат уже восемьдесят девять. Помимо самой стрельбы показывали, как грамотно использовать оружие в разных ситуациях. А на борьбе немного прокачал мышцы, занялся растяжками и показали базовые упражнения. Тренер сказал, что для быстрых результатов нужно к ним ходить раз пять в неделю и не на два часа, как сегодня, а больше, и, кроме того, еще заниматься дома. А ты почему такая уставшая?

— Что, так видно? Мне, Игорь, сегодня попался вежливый, но тяжелый клиент. А может, израсходовала ту подзарядку, которую получила в поезде, кто знает? Походить, что ли, по трущобам? Надо у Сергея спросить, как до них добраться в Москве. Пристукну в боевой ярости десяток бандитов и заряжусь под завязку. Как тебе план?

— Плохой план. Давай я тебе предложу план получше. Немного полежим, чтобы улегся обед, а потом я тебя заряжу по–своему. И не нужно ходить искать приключения на пятую точку.

— Не получится, — с сожалением сказала Ольга. — Через два часа обещал приехать Рогожин.

— Ладно, пойдем обедать, а потом все равно отдохнем, сколько получится. А все прочее перенесем на более позднее время, когда уедет начальство.

Отдохнуть получилось целых три часа. Рогожин появился у них слегка уставший, но довольный.

— Пригласите третьим в спальню? — пошутил он. — Смеетесь, а кое–кто, увидев меня в компании Ольги, уже пустил слух, что Рогожин путается с девочками. Хорошо, что моя благоверная не верит сплетням. Она сейчас в Германии, а то я бы вас познакомил. Ладно, шутки в сторону, давайте поговорим о ваших делах. Для вас, Ольга, изготовят комплект документов, который может пройти самую тщательную проверку, как экспертную, так и по всем базам данных. Это новый паспорт с другой датой рождения, исправленное свидетельство о рождении и согласие вашего отца на передачу мне права на опеку. Есть и его согласие на признание вас полностью дееспособной, если будет такое желание. Вы зарабатываете у меня большие деньги, поэтому у суда не будет никаких оснований для отказа. Только никакого суда не будет. Вам заодно сделают выписку из его решения и внесут все необходимые записи в архивы на случай запроса. С этими документами можно без проблем идти в загс. В крайнем случае кому–нибудь дадим на лапу. Сами должны понимать, что в вашем случае качество документов не является решающим фактором. Стоит только копнуть глубже… Поэтому вашего батюшку навестят нужные люди, после чего, если будет нужно, он признает вас не только своей дочерью, а даже родной матерью. Не бойтесь, ему не причинят вреда. Это будет банальная сделка, но обставленная так, чтобы он не смог дать задний ход. Эта версия событий немного не совпадает с той, которую вы всем вешали на уши у себя дома, но этот вопрос уже прорабатывается. Завтра утром вам привезут новые документы и вашу легенду, которую нужно выучить. Все это даст нам отсрочку на какое–то время. Может быть, при благоприятном стечении обстоятельств сможем выгадать год. За это время вам нужно будет обрасти такими связями, чтобы даже в правительстве хорошо подумали, прежде чем с вами связываться. Поверьте, что это вполне реально. Все мы живые люди и слишком сильно зависим от своего окружения, даже президент. Тем более что уж он–то всегда сможет воспользоваться вашими услугами. Остаются только воротилы нашего бизнеса, не изжившие в себе криминальных наклонностей. Но здесь много чего можно добавить к вашим собственным талантам.

— И во что вам все это обошлось? — спросил Игорь.

— Вы знаете, Игорь, я уже давно не оцениваю все в денежном выражении, — ответил Рогожин. — И это не из–за того, что не испытываю недостатка в деньгах. Я могу назвать вам много людей, которые, зарабатывая миллионы, экономят на оплате коммунальных услуг, вообще их не оплачивая. Просто с какого–то момента я вдруг обнаружил, что денег у меня слишком много, а близких друзей, перед которыми можно вывернуть душу, вообще нет. А вы мне просто нравитесь. Приплюсуйте сюда ту пользу для меня и моих близких, которую может дать Ольга, и вас не удивит мое участие в вашей судьбе. Я дал Ольге небольшой оклад еще и потому, что предчувствовал, что на вас по первому времени придется немало потратиться. Естественно, как я и обещал, оклад будем увеличивать. Я пока беру с ваших клиентов чисто символическую плату, чтобы соблюсти приличия. Они для меня важны другим. А со временем для всех остальных расценки будем существенно поднимать. Ладно, не буду вам больше мешать, отдыхайте. Да, Игорь, утром Ольга едет к профессору, а вы занимайтесь своей подготовкой. После обеда я за вами заеду, и посетим загс, где вы напишите заявления. Дальше будет моя работа. Думаю, что через два дня уже можно будет сыграть свадьбу. Пригласите? А после ЗАГСа поедете к генералу вдвоем. Паспорта у вас должны быть с собой, и Сергея прихватите на всякий случай.

— Ожидаете наезда? — спросила Ольга. — Медиков опасаетесь?

— Маловероятно, но полностью исключить нельзя. Скорее всего, если Ольга их пошлет, попробуют применить кнут и пряник. Лечение мальчишки проводит частная фирма, и репутация у них, прямо скажем, не очень хорошая. Если будет присутствовать сам генерал, они даже жать на вас сильно не посмеют, а вот если будет только Ирина, можно ожидать всякого. Даже удивительно, как у такого толкового мужика, как Дмитрий, могла вырасти такая дочь. Если бы только амбиции, а то ведь насквозь злобная и подлая тварь.