Подарок

Глава 27

Прошло уже больше двух месяцев со времени первых публикаций о новой русской целительнице, которая массово демонстрировала чудеса исцеления, а шум в прессе и на телевидении только усилился. Все, что можно было узнать о ее прошлом, стало общим достоянием, но многое не удалось выяснить, а отец Ольги, на которого вышли репортеры, наотрез отказался отвечать на вопросы о ее жизни. Газетные полосы пестрели интервью с бывшими пациентами Славиной, ее коллегами–целителями и отзывами врачей. Предъявленные широкой публике факты потрясали. Эта девушка, фотографии которой не сходили со страниц мировой прессы, умудрилась за каких–то полгода полностью излечить от тяжелых недугов, многие из которых считались неизлечимыми, около двух тысяч человек. Никаким шарлатанством здесь не пахло. Большинство пациентов Ольги были известными и влиятельными людьми, и все они с благодарностью отзывались о своей спасительнице, а их слова тут же находили подтверждение в лице врачей, услугами которых пользовались до исцеления. Все чаще звучали голоса тех, кто требовал от правительства изучения методов лечения Славиной, чтобы использовать их в медицине для всеобщего блага, а не только для лечения тех немногих, у кого для этого есть средства и возможности. За границей раздавались аналогичные требования, разве что при этом еще упрекали русских в национальном эгоизме из–за того, что они скрывают свои секреты от мирового сообщества. Вопрос здоровья, который в современном мире часто перерастал в вопрос жизни и смерти, оказался для всех очень болезненным. Кое–где даже начали поговаривать о введении санкций. Не слышно было только саму Ольгу. Прием она вела по–прежнему, но теперь все было обставлено так, что пациенты не могли ее даже видеть, а попытки говорить с целителем трактовались как препятствие лечению и нарушителей предупреждали, что их повторение вызовет удаление из клиники. Обычно такой угрозы оказывалось достаточно, чтобы все сидели тихо как мыши до конца сеанса. Корреспонденты днями дежурили у ворот клиники, но в выезжавших автомобилях никто из них не заметил ни Ольги, ни ее мужа. Поэтому настоящей сенсацией стало сообщение диктора Первого канала телевидения о том, что сегодня в шесть вечера состоится показ записи интервью Ольги Славиной. Помимо интервью, обещали показать сообщение из медицинского центра, который, оказывается, уже давно работает с целительницей. Эту передачу должны были повторить на следующий день. В указанное время все собравшиеся субботним вечером у экранов телевизоров могли видеть следующее. Камера показала крупным планом известное всем красивое лицо Ольги.

— Ольга Александровна Славина, — сказал голос за кадром. — Самая известная и самая таинственная на сегодняшний день девушка планеты. Кто она? Как ей удается исцелять безнадежно больных людей? Какие у нее планы и цели в жизни? На эти и некоторые другие вопросы сегодня вечером нашему репортеру ответит сама Ольга.

Камера отъехала дальше, и в кадре оказалась вся Ольга, одетая в брючный костюм. Она сидела в кресле за журнальным столиком вместе с Андреем Мартом, известным очень многим своими репортажами.

— Я рад, что мне, пока единственному из моих коллег, удалось получить у вас согласие на это интервью, — сказал Андрей. — Не скажете, чем это вызвано?

— Слишком много вокруг меня шума, — ответила Ольга, — много домыслов и упреков в эгоизме. Кто–то видит во мне чуть ли не святую, кто–то, наоборот, обвиняет в стяжательстве.

— А где правда? — с любопытством спросил Андрей.

Было видно, что ему самому интересно услышать ее ответ.

— А правда, Андрей, находится посередине. Я не святая, но и не рвусь заработать как можно больше денег на больных людях. Просто мы с вами живем в реальном мире. Мне моя клиника не с дуба упала. Спасибо правительству за то, что мне дали беспроцентный кредит на ее строительство. Но кредит, хоть и беспроцентный, все равно нужно возвращать, а значит, необходимо зарабатывать много денег, тем более, что никто не отменял налоги, и значительную часть прибыли я выплачиваю государству.

— И как скоро вы планируете расплатиться по кредиту?

— А мы с мужем по нему совсем недавно полностью расплатились.

— Повлияет ли это как–то на стоимость лечения?

— Безусловно. На днях расценки будут снижены. Пока в два раза.

— Ваш ответ можно трактовать так, что цены на ваше лечение будут еще уменьшаться?

— Вы меня совершенно правильно поняли. Хочу сказать, что много работаю над развитием своего дара. Мне ведь лечение не так легко дается. Когда я исцеляю больных, я теряю силы, и тем больше, чем больше больных и серьезнее заболевания. Потом приходится восстанавливаться. В начале своей работы целителя потолком для меня было исцеление двух–трех человек, сейчас это уже три десятка. Когда я увеличу свои возможности еще больше, планирую совершить с мужем поездку по России с целью исцеления детей–инвалидов. Это самая беззащитная и обездоленная часть россиян, никак не виноватая в своих бедах. У меня уже достаточно денег, чтобы проводить эту работу за свой счет, не используя бюджетных средств. Причем в первую очередь займусь ребятами в домах–интернатах, и при возможности будут организованы сеансы для тех, кто воспитывается в семьях.

— И сколько всего ребят думаете вылечить?

— За одну поездку много не получится, — вздохнула Ольга. — Их ведь в стране больше пятисот тысяч. Я же в лучшем случае смогу вылечить только десятую часть, а поездка затянется надолго. Я ведь тоже живой человек и при всем сочувствии к моим пациентам не могу жить только их интересами. В этом году мы с мужем собирались хоть ненадолго съездить к морю, но так ничего и не вышло.

— Понятно, что вы сами не сможете вылечить всех. Почему бы вам не предложить медикам изучить то, как именно вы лечите людей?

— А почему все думают, что я такая эгоистка и стремлюсь держать свои секреты при себе? — сердито спросила Ольга. — К вашему сведению, я уже пять месяцев сотрудничаю с большим медицинским центром, который изучал как меня саму, так и больных, которые у меня лечились бесплатно. В день таких было человек пять.

— И какие результаты?

— О результатах вам лучше спросить их самих. Я же могу сказать только то, что мое лечение, несмотря на то, что со мной работали очень опытные специалисты и применялась самая современная техника, осталось тайной за семью печатями. Они не нашли фактора, которым я воздействую на людей. Поэтому я не вижу повода идти навстречу крикунам из–за границы, которые требуют проведения тех же самых работ еще раз, но уже под их руководством. Для меня это было бы бесполезной тратой времени и сил.

— Так, может быть, правы те, кто объясняет ваши способности божественной волей?

— Я не знаю, Андрей! Я обычная девушка и святой себя не считаю. Думаю, что верю в бога, но никогда не отличалась религиозностью. Если это Его подарок, то я такой чести ничем не заслужила.

— Неужели исследования медиков так ничего и не дали? Что же они изучали целых пять месяцев?

— Вы меня, Андрей, наверное, плохо слушали. Я ведь еще сказала, что они изучали больных, которых я излечивала. Они не смогли отследить, что запускает процесс выздоровления, но вот все последствия моего лечения изучали очень тщательно и смогли создать немало новых препаратов. Я могу помочь тысячам, новые лекарства, когда пройдут всестороннюю проверку, помогут миллионам. Более подробно об этом они расскажут сами.

— В вашей жизни, как и в жизни вашего мужа, имеется немало белых пятен. Не расскажите о себе?

— Извините, нет. Я вообще не понимаю такого интереса к личной жизни других людей и не буду отвечать на подобные вопросы.

— Что–нибудь хотите сказать нашим телезрителям?

— Я хочу извиниться, если не оправдала чьих–то ожиданий.

Изображение пропало, и голос диктора пояснил, что интервью было прекращено по инициативе самой Ольги, поскольку у редакции к ней имелось еще много вопросов. Следующие кадры показали крупный медицинских центр, о возможностях которого вкратце рассказал один из его руководителей. Закончив знакомить зрителей с центром, он сказал следующее:

— Мы уже почти полгода сотрудничаем с Ольгой Славиной. За это время мы изучали ее всеми возможными на сегодняшний день средствами, но, к сожалению, ничего такого, что могло бы объяснить ее феноменальные способности, не нашли. Исследования процесса исцеления самих больных дали существенно больше. В ряде случаев болезнь излечивалась без каких–то видимых причин. Например, при пороках сердца излечение было следствием очень быстрой, я бы даже сказал взрывной, регенерации сердца и общего улучшения сосудистой системы. До этого мы никогда не наблюдали такой скорости регенерации тканей и не думали, что это вообще возможно. Но вот в других случаях нам удалось обнаружить в крови и тканях больных вещества, которые отсутствовали там до процесса лечения. Их выделение, анализ состава и структуры, искусственный синтез и проверка действия при аналогичных заболеваниях — вот то, чем мы в основном занимались. Работа эта очень сложная и долгая, требующая большой осторожности, но именно в результате ее мы в ближайшем будущем сможем предоставить мировой медицине около двух десятков препаратов, которые кардинально повлияют на лечение многих заболеваний и облегчат жизнь миллионам людей. А многим они ее просто спасут. Сейчас некоторые из этих препаратов еще проходят клинические испытания, другие уже переданы в производство. Я вам коротко расскажу о двух из них. Один препарат при введении в организм подавляет развитие большинства известных на сегодняшний день вирусов. В лечении вирусных заболеваний он сыграет такую же роль, какую в свое время сыграл пенициллин в лечении бактериальных инфекций. При его применении человечество может забыть о таких болезнях как грипп, оспа, корь, полиомиелит и некоторые другие, легко будут излечиваться простудные заболевания. Причем препарат не токсичен для организма человека, а исследованные вирусы, несмотря на свою высокую способность к адаптации, не смогли принять устойчивых форм. Вторым лекарством, о котором я хотел бы рассказать, является препарат, угнетающий развитие перерожденных, раковых клеток. Его применение к больным, находящимся на третьей стадии заболевания, приводило к полному излечению без хирургического вмешательства или других, применяемых на сегодняшний день способов лечения каждого третьего больного. К сожалению, при четвертой стадии полное излечение отмечалось лишь в нескольких случаях. У остальных имело место значительное улучшение состояния, позволявшее им прожить еще несколько лет. Другие препараты тоже имеют очень высокую эффективность, но предназначены для лечения не столь широко распространенных заболеваний. Напоследок я бы хотел от вашего имени поблагодарить целительницу Ольгу Славину за ее труд, благодаря которому очень скоро многие из вас смогут избежать болезней, улучшить качество жизни и продлить ее срок.

— И какая реакция в массах? — спросил Игорь Рощина. — Вижу, что у тебя на языке вертится вопрос, смотрю ли я телевизор. Могу сразу ответить, что не смотрю, мне хватает компьютера. А вопрос касается выводов аналитического отдела. Ты же сейчас из управления?

— Реакция, как и следовало ожидать, неоднозначная. Много разочарованных, много и тех, кто воспринял сообщение медиков с энтузиазмом. Но вот отношение к вам повсеместно самое благожелательное. А крикуны за пределами отечества теперь, если и не заткнутся совсем, притихнут однозначно. Все, как мы и планировали.

— Церковь?

— Святые отцы пока молчат, и я их понимаю. И не исключаю того, что кто–то из руководства церкви захочет встретиться с твоей женой. А с тобой хочет встретиться Сергеев. Он сказал, что выедет на час позже меня.

— Заложил?

— Не заложил, а доложил. Слова похожие, а смысл разный. Ты прекрасно знал, что я вынужден буду обо всем доложить, когда передо мной выпендривался. Мужик ты умный — отсюда делаем выводы, что такая цель и преследовалась. Да и нет для тебя никакого смысла в том, чтобы скрывать свои успехи от родного управления.

— А почему Сергеев не приехал с тобой, были причины?

— А у него, помимо смотра твоих достижений, запланирован разговор с Ольгой, а у нее еще работа. Пока закончит с тобой, она освободится.

— Договаривай. Вижу же, что есть еще что сказать.

— Последствия медитаций? — усмехнулся Алексей. — Раньше я не замечал за тобой подобной проницательности. Ты прав: новости есть. Вышел приказ по новому отделу, утверждены штаты. Ольге дали должность заместителя и звание майора. Естественно, что о ее принадлежности к нашим рядам знают очень немногие, так что пусть сразу забудет о мундире, а то знаю я ее. Ты переводишься туда же, как и я. В отделе будут три группы: оперативная, техническая и аналитики. Техническая уже сформирована. На одном из предприятий запущено производство станций для сканирования источников М-излучения, и скоро нам поставят первую партию. Ее проверят с помощью Ольги, а на будущее нужно будет создать слабенький источник магического излучения для тестирования станций в заводских условиях. Это возможно сделать?

— Если слабый, то можно использовать накопитель, — задумался Игорь. — Накачать его энергией под завязку и отправить на завод. У любого кристалла будет небольшая утечка, так что он будет создавать каналы проводимости в полупроводниках, правда, на небольших расстояниях от датчиков. По–моему, это как раз то, что нужно для стендовой аппаратуры. И хватить его должно надолго. Где думаете размещать первые станции?

— В первую очередь в Санкт—Петербурге и Сочи.

— Круизы?

— Да, по результатам допроса мужа твоей бывшей это наиболее востребованный вид отдыха.

— А как будем реагировать?

— Этот вопрос пока не прорабатывался. Сначала нужно создать сеть станций и убедиться в ее работоспособности, а уже потом думать о захвате «туристов». Наверное, когда придет время активных действий, придется группу захвата и твою Ольгу временно перебазировать туда. Ты к этому времени еще не будешь готов?

— Я к такому, Алексей, еще долго не буду готов. Ольга будет еще с год натаскивать меня в управлении своим телом и сознанием и в оказании помощи другим. Этому жриц учили в первую очередь. Рукопись, которую ты месяц назад отвез в управление, посвящена как раз этому. А второй раздел — это ментальное оперирование, то есть как раз то, что нужно для захвата и допроса сактов. Книгу по нему Ольга сейчас дописывает. Там магия подчинения и зомбирования, создание иллюзий, защитные техники и многое другое. Мне до такого еще очень далеко.

— Жаль, могли бы создать сразу две группы. А так придется определить, где больше шляется пришельцев, и направлять людей туда. А еще разделы у вашей магии есть?

— Есть еще один, требующий высокой собственной энергетики. Ему и жриц не всех учили. Да и учиться такому очень долго. Мало у кого открывается родовая память, остальных учат по старинке, и длится такое обучение лет десять–двадцать. Это вообще не для меня: сил не хватит, хоть всего обвешай накопителями. Как только Ольга закончит вторую часть, сразу же возьмется за третью. Только до лечения детей–инвалидов она все закончить не успеет, допишет после поездки. Будет у нас полная энциклопедия магии жриц.

— Она для школы старается?

— Не только. Для школы это будет не очень удобно. Ты когда–нибудь пробовал учиться по энциклопедии? И не пробуй: можно, но очень неудобно. Эти записи послужат жене основой для составления учебных пособий, да и вообще пригодятся, если с нами вдруг что–нибудь случится.

— Так она еще будет писать учебники? Вы же собирались заняться интернатами?

— Не учебники, а учебное пособие по первому курсу. В родовой памяти только знания самой магии, она не знает, как именно их учили, поэтому многое сейчас отрабатывает на любимом муже. А писать будет после поездки. Все равно занятия начнутся не скоро. Как там, кстати, идут дела по строительству?

— По моим сведениям месячной давности, все шло строго по графику. Но там много работы. Попробуй почти с нуля построить в лесу городской микрорайон с предприятиями и всей инфраструктурой, да еще по высшему разряду. Но к началу следующего учебного года должны все сдать.

— Вот и ученики, если мы их найдем, к этому времени будут готовы. Их мало вылечить, надо, чтобы ушли все последствия заболевания, а это время. Кстати, хорошо, что будет Сергеев. Нужно будет его потрясти насчет средств для восстановления здоровья отобранных нами детей. Их всех для этого надо будет свезти в один интернат. Мы сейчас хоть и богатенькие, но с государством нам не тягаться, и все расходы одни не потянем.

— Вот и тряси, это, по–моему, подъехала его машина. Встречай его сам, а я пойду поем. Хоть и интересно смотреть твою магию, но я чертовски проголодался, да и видел уже все два раза.

— Куда это дернул Алексей? — спросил Сергеев, поздоровавшись с Игорем.

— Побежал в кафе, — ответил он. — Видно, плохо стали кормить в управлении, а он еще постоянно в разъездах и питается взятыми из дома бутербродами. Геннадий Михайлович, не могли бы вы силами военных строителей поставить у нас на территории с десяток коттеджей? Мы с женой оплатили бы строительство и раздали их всем семейным сотрудникам, в том числе и Алексею. А то имеющийся домик можно использовать только для холостяков.

— А почему не хотите подрядить строителей на стороне?

— Так у них московские расценки, которые не лезут ни в какие ворота. Мне легче найти гастарбайтеров и везти стройматериалы из соседних областей, только нет ни времени, ни желания заниматься самому, да и вы встанете на дыбы, если мы сюда притянем уйму посторонних.

— Там будет видно, — неопределенно ответил генерал. — Пойдем, для начала покажешь мне, чему научился.

— Пройдемте в инженерный корпус, у нас там все оборудовано для тренировок. Взяли пустующее помещение и все обклеили стеклом. Там не только я, Ольга тоже иногда тренируется, а у ребят по соседству вся электроника до сих пор цела. Только часы, телефон и вообще все электронное, что у вас есть, лучше оставьте в машине.

Генерал снял часы и вместе с телефоном забросил в бардачок, после чего они вдвоем обошли клинику и направились к инженерному корпусу.

— Да, поработали! — Геннадий Михайлович, задрав голову, обозрел потолок, как и все здесь обклеенный небольшими квадратами стекла.

— Прошу сюда, — Игорь подвел гостя к придвинутому к стене столу, возле которого стояли два стула.

На столе лежали три метательных ножа и две парадные шашки, а на противоположной стене висела мишень для ножей с нарисованным на ней контуром человека. Больше в помещении ничего не было.

— Хорошо бы переодеться, — сказал Игорь, — но можно и так. Одежда достаточно свободная и движений не стесняет, а долго я перед вами выпендриваться не смогу — не хватит сил. Я уже сегодня несколько раз тренировался и не до конца восстановился. Для начала покажу телекинез. Смотрите на ножи.

Лежавшие в беспорядке ножи задвигались, разворачиваясь в направлении мишени, а потом один за другим стремительно метнулись в нее, зайдя в размочаленное дерево на треть длины лезвия. Все они попали в грудную часть контура мишени.

— Впечатляет! — сказал Сергеев. — На что еще способна эта техника?

— Все зависит от запаса сил, — пожал плечами Игорь. — Мой потолок — это вес порядка двух килограммов. Но его я уже не заброшу так далеко, максимум метра на три. Кроме метания можно формировать захваты и подтягивать к себе небольшие предметы. Теперь я продемонстрирую технику быстрого боя. Поскольку драться мне здесь не с кем, вам просто покажу Кали.

— Не понял, — сказал генерал. — Что за кали?

— Это индийская богиня, — пояснил Игорь. — Обычно ее изображают с двумя парами рук. Вот я ее и попытаюсь изобразить с одной своей парой. Беру в каждую руку по шашке и опускаю руки вот так. Теперь быстро поднимаю их во второе положение. А сейчас я начну с большой скоростью менять положение рук из нижней позиции в верхнюю и обратно, немного задерживая руки в каждом положении. Смотрите внимательно, надолго меня на такое не хватит.

Игорь сосредоточился, на мгновение замер, а потом его руки рванулись вверх–вниз, создавая смазанное изображение, которое становилось четким только в крайних положениях движения. Сергеев удивленно уставился на парня с четырьмя руками, вооруженными блестящими клинками. Изображения рук немного «плыли», так как четко фиксировать их положение было невозможно. Игорь продержался секунд десять, после чего бросил шашки обратно на стол и вытер рукой вспотевший лоб.

— Если бы сегодня не занимался, мог бы продержаться раза в два больше, — слегка задыхаясь, сказал он. — Ускорение примерно десятикратное.

— Здорово! — искренне сказал Сергеев. — Впечатляет. Кто придумал этот фокус с шашками, Ольга?

— Почему Ольга? — сказал Игорь. — Это моя выдумка. Со стороны вроде позерство, а на самом деле очень хорошее упражнение на координацию и укрепление мышц рук и груди.

— А если без шашек и в свежем состоянии, насколько тебя хватит?

— Если на максимальной скорости, то на минуту. Но я за это время смогу положить два десятка человек, если бить в полную силу, не сдерживаясь. А если ускоряться меньше, то продержусь дольше.

— Что–нибудь еще освоил?

— Пока больше ничего. На днях начал тренировки по оказанию себе первой помощи при ранениях и болезнях. Жена поставила задачу, чтобы я смог в лечении обходиться без нее, а впоследствии еще и вылечить двух–трех человек.

— Это реально?

— Раз она взялась, значит, реально.

— Сколько сейчас может быть времени, уже есть четыре?

— Без десяти. Если вам нужна жена, то можно идти, она вот–вот закончит.

— Откуда такая точность? У тебя же нет с собой часов.

— У каждого человека есть внутренние часы. Используя магию, можно довольно точно определять время. На тренировках часами не попользуешься, так что жена научила.

— Тогда пойдем, мне с ней нужно поговорить и о последних новостях, касающихся вашего отдела, и о вашем рейде по интернатам. Вы когда собираетесь начать?

— Через неделю Ольга допишет вторую книгу и долечит тех, кто уже записан на прием. Список интернатов составлен, вопрос сопровождения прорабатывается в управлении. Нам обещали, что через несколько дней с этим будет полная ясность. Значит, и поедем примерно дней через десять.

— Не хочется мне вас отпускать, если честно, даже с нашей охраной. Но твоя жена всенародно обещала это лечение, и отказа никто не поймет. Да и затея с поиском учеников выглядит привлекательной. Чем поедете?

— Жена терпеть не может авиацию, но ей пришлось согласиться на вертолет, другие варианты или слишком медленные, или ненадежные. Вертолет — самое оптимальное решение, по крайней мере, в центральной части России.

— Они меня принимают за сексуальную маньячку! — плакалась Ольга мужу. — В каждом интернате одно и то же. Стоит только поработать с детьми, которые буквально вытягивают все жизненные силы, как тут же подкатывают персонал во главе с директрисой с просьбой посмотреть сначала их детей, а потом и их самих. А у меня силы на нуле! А запрешься с тобой на полчаса с целью подзарядки, так потом начинают кривить морды, причем не до лечения, а уже после. Двенадцать интернатов и только пять потенциально способных к магии детей, да и то все почему–то девочки. Мне кажется, что я взвалила себе на плечи неподъемную ношу. Люди везде одинаковы, и им плевать на то, в состоянии я их лечить или нет! А я уже не могу любить тебя с целью! Это неправильно, это аморально! Когда такое было время от времени, с этим можно было как–то мириться. Но сейчас это превращается в систему! Нужно срочно прекращать поездку и придумывать другую схему лечения!

— Ольга Александровна! — послышался из–за двери голос начальника охраны. — К вам можно?

— Заходите, Виктор Павлович. Вы чем–то встревожены?

— Мы заблокировали мобильную связь и отключили стационарные телефоны, но какая–то падла все же умудрилась позвонить. Другого объяснения у меня нет. Сейчас на площади перед интернатом начинает собираться народ. В основном это женщины с маленькими детьми. Нужно, пока не поздно, уносить ноги. Разговаривать с толпой бесполезно, нас никто не будет слушать.

— Мы все здесь закончили, можно уезжать, — сказал Игорь. — Выводите людей.

Когда Славины с семью бойцами охраны собрались у выхода, оказалось, что интернат уже полностью окружен людьми, и к машинам не пробиться.

— Нам здесь не пройти, они меня просто не выпустят! — Ольга повернулась к мужу. — Мне достаточно было одного взгляда, чтобы это понять. В передних рядах стоят женщины с детьми на руках. С больными детьми! И они мне скажут, что их дети ничуть не хуже тех, к которым я приехала. Убеждать там кого–нибудь бесполезно. Эти люди отчаялись и готовы на все, чтобы вылечить детей. Это не мог быть звонок из интерната, Виктор! Они не смогли бы собраться так быстро и в таком количестве! Это нас заложил кто–то на аэродроме, как только прилетели. Поэтому у этих было время.

— Ты ничего не можешь сделать? — спросил Игорь.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? Их там несколько сотен, а я совсем пустая! Да даже будь я полна сил, все равно я из них и половины не вылечу, а значит, меня не отпустят! А применять против них силу я все равно не стала бы.

— Виктор Павлович! — Игорь повернулся к начальнику охраны. — Срочно связывайтесь с экипажем, пусть летят сюда. Будем эвакуироваться с крыши интерната.

— С возвращением, ребята! — к высадившимся с вертолета Славиным подошел Рощин. — Я уже в курсе ваших перипетий. Пойдемте к машинам, сейчас поедем домой. Что–то ты плохо выглядишь, Ольга! Синяки под глазами — я их у тебя вообще никогда не видел — да и сами глаза… Плакала?

— Поехали, Алексей, — Игорь взял оставшийся у них саквояж. — Мы немного устали. Двенадцать часов полета в вертушке с посадкой на дозаправку, а до этого лечение интерната по полной программе и бегство, как в голливудских боевиках, по лестнице в вертолет… А кое у кого имеет место еще и разочарование в людях.

— Не слушай ты его, Леша, ни в ком я не разочаровалась. Просто плохо я все продумала, а в управлении понадеялись на воздушный транспорт и засекреченный маршрут. А все нужно было делать совсем не так. А люди бывают разные, и, когда им или их близким плохо, они редко демонстрируют свои самые лучшие качества. Сплошь и рядом бывает совсем наоборот. А мне захотелось все сделать наскоком, за что нас и наказали. Поехали домой, я действительно чувствую себя не лучшим образом. Ничего страшного, нужно только немного отдохнуть. Мы отсутствовали две недели. Было что–нибудь важное?

— Садитесь, ребята, я поведу сам. Вторая машина? Конечно, охрана. Есть приказ никуда вас без охраны не выпускать. Давайте саквояж в салон, места много. А куда дели второй? Оставили в интернате?

— А ты пробовал карабкаться по веревочной лестнице в вертолет под вопли толпы, которая уже начала выламывать двери в интернат, да еще тащить с собой битком набитый саквояж? Такого, по–моему, и Джеймс Бонд не демонстрировал.

— Парни, вы разговаривайте немного потише, ладно? Я, может, немного подремлю. Глаза просто сами закрываются.

— Конечно, Оленька! — сказал Алексей. — Мы помолчим. Спите, здесь хорошая дорога. А скоро уже будем дома. Ваша Мурка вымахала еще больше и каждый день ко мне пристает с одним и тем же вопросом — когда вы приедете?